Варенька

XXIII

Варенька с волнением переступила порог цеха, мягко освещенного лампами дневного света.

Ровными шеренгами выстроились отдыхающие станки. Тихо. Немного попахивает горелой смазкой и еще чем-то сладковатым.

— Пойдем. — Мария взяла за руку свою ученицу, провела по широкому центральному проходу почти через весь зал и остановились у крайних станков. — Ну вот, здесь мы и работаем.

Варенька увидела всех девушек из бригады. Они озабоченно хлопотали возле своих станков.

Ближе всех оказалась Женя. Она засмеялась и подмигнула.

— Не робей!

— Станок ты, конечно, не знаешь? — спросила Маруся.

— Нет.

— Не беда, все в свое время. А сейчас давай обметем и смажем нашу технику. Дело не особенно сложное, но запомни: только с него начинай свою смену. Машина, как человек, уход любит. Да и умна она, когда не дурак на ней работает.

Разговаривая, Маруся показала, где какие детали и как следует протирать. Затем она взяла длинноносую масленку из белой жести.

— Со смазкой будь поаккуратнее, — пояснила она. — Попадет масло на ткань — грубейший брак.

— За него раньше рогожное знамя вручали, — подойдя к девушкам, пошутил Бурматов, среднего роста светловолосый крепыш. Он поздоровался с бригадиром и посмотрел на ученицу. — Так вот она какая, наша новенькая. Хороша.

— Полно-ка тебе девушку смущать, — одернула его Маруся.

— Так ведь я ничего плохого. Просто Нина сказала.

— А я, представь, и не догадалась, откуда тебе ведомо, — иронически прищурилась Маруся и смягчилась: — Погоди, Коля, у меня к тебе дело. Одну минутку. — Она снова обратилась к Вареньке: — Чтобы масло потекло из носочка, нужно масленку слегка наклонить и нажать большим пальцем вот эту кнопку. Она воздух пропускает.

Маруся показала несложное устройство, удобно расположенное недалеко от ручки. В знак того, что все поняла, Варенька кивнула головой. Смазав один станок, ткачиха поручила ей смазать другой.

— Только с кнопкой поосторожнее, не наследи, — еще раз предупредила Маруся и, наблюдая за действиями своей ученицы, заговорила с помощником мастера: — Вчера я с Галиной толковала, потом с нашими девчатами.

— Нина говорила.

— Опять Нина, — с напускным возмущением укорила Маруся.

— Так она ведь для дела, — смутился поммастера.

— Я пошутила, — мягко улыбнулась ткачиха. — Только скажу откровенно, на твоем месте я бы выбрала другую тему для беседы с девушкой.

— А мы обо всем понемногу. И потом, разве Нина может не говорить о фабрике.

— А ты как?

— Да и я люблю потолковать, — засмеявшись, признался он. — Родная она мне. Здесь и отец работал, и дед. Да и Нинина родня — фабричная.

— Ну, а что скажешь о наших предложениях?

— Мы еще раньше вас со сменщиками прикидывали.

— Ах вот как! — обрадовалась Маруся. — Ну и что?

— Да кое-что нащупали, — улыбнулся Николай. — В общем, собраться надо, потолковать.

— Правильно.

Ровно в шесть часов утра, извещая о начале работы, зазвенел звонок, загорелись сигнальные лампы.

Один за другим включали ткачихи в работу станки.

Маруся подошла к своей ученице.

— Посмотри, как работают наши девчата, — крикнула она, но из-за нарастающего шума работающих машин Варенька ее едва расслышала. — Привыкай. Вяжи узлы. Смотри. — Мария взяла нить, пальцы ловко крутнули концы и завязали прочный узел.

Варенька попробовала сделать то же, но ее постигла неудача. Концы нити легко разошлись.

— Ты не торопись, — посоветовала Маруся и медленно показала, как следует завязывать узел.

Ученица повторила попытку. На этот раз, правда, опять не без помощи учительницы, узел все же завязался.

— Вяжи! — подбадривая ее, улыбнулась Маруся и пошла вдоль своих станков.

Варенька понимала, что Мария давала ей время осмотреться, привыкнуть к цеху, к машинам, ко всей фабричной обстановке.

«Заботливая, потому, наверное, и бригадиром поставили», — подумала Варенька.

Подбежала Женя.

— Как дела? — над самым ухом крикнула она.

— Узлы вяжу.

— Вяжи, дело нужное, пригодится, — она засмеялась и умчалась к своим машинам.

Тоня и Нина помахали издали руками. Соня показала что-то на пальцах, но Варя ее не поняла. Римма и Клава улыбнулись ей. А она смотрела на старших подруг и любовалась ими. Увлеченные работой, они были особенно красивыми, сильными, одухотворенными.

До перерыва оставалось немногим больше часа, когда Маруся позвала ее к себе.

— Привыкла к станкам? Не боишься их?

— Не так чтоб очень… Вот только все движется, вертится, шумит… Волнуюсь.

— Это сначала. А как узлы?

— Вяжу, только медленно очень.

Мария, еще что-то хотела спросить, но остановился станок, и она поспешила к нему. Быстро найдя оборванную нить, она связала ее, дослала челнок в коробку и включила скорость.

— Что-то плохо он сегодня трудится, — проводя рукой по туго намотанной на вал ткани, недовольно заметила она, поискала кого-то глазами по цеху и попросила: — Варя, сходи, пожалуйста, к Николаю, он возле Клавы, скажи, когда освободится, пусть подойдет ко мне.

Опустив руки и удерживая ими платье, чтобы оно не топорщилось, Варенька опасливо двинулась между станками:

— Смелее, — напутствовала Женя, когда она проходила мимо.

— Не получается.

Передав поручение Бурматову, она вернулась вместе с ним. Маруся что-то коротко ему объяснила. Он кивнул головой, внимательно посмотрел на станок, сверху, а затем с одной стороны, с другой, остановил его и, выбирая из металлического ящика нужный инструмент, попросил:

— Послужи разок, ученица, принеси масленку.

Варенька тут же направилась к окну, возле которого в шкафчике хранились запасные части и подсобный инструмент, взяла с подоконника масленку, круто повернулась и вдруг почувствовала себя плохо: закружилась голова.

«Что это? — удивилась девушка. — Наверное, от шума…»

Пересилив себя, она поспешила к помощнику мастера, но, очутившись между работающими станками, почувствовала себя еще хуже. Пол вдруг будто закачался под ногами, скользнул куда-то в сторону и вверх, широкие окна вытянулись, изогнулись.

Чтобы не упасть, Варенька прислонилась левым боком к станку и, плохо соображая, что делает, подняла руку, в которой держала масленку, к голове. Тыльной стороной ладони провела по лбу.

И в этот момент большой палец нажал кнопку на масленке. Из длинного жестяного носика потекла густоватая янтарная струйка на товар и, жадно впитываясь в него, растекалась лужицей.

Очнулась Варенька оттого, что кто-то сильно встряхнул ее за плечи. Она открыла глаза, увидела перед собой обеспокоенное лицо Маруси и залитую маслом ткань.

Бурватов, сбросив с концов вала груз, торопился снять ее, пока масло не просочилось сквозь всю толщу.

«Брак!» — ужаснулась Варенька. Хотя она и не видела, как залила маслом товар, но сразу поняла, отчего это случилось.

— Что с тобой? — озабоченно спросила Маруся.

Варенька растерянно посмотрела на свою учительницу, на ткань — и точно сердце остановилось.

«Что я наделала!..»

С трудом сдерживая слезы, она освободила свои плечи от Марусиных рук и бросилась из цеха.

— Чего она? — подбежала к бригадиру Женя.

— Не знаю.

— Куда же она?

— Не сказала.

— Испугалась, наверное. Ничего, это бывает полезно, в другой раз осторожнее будет, — заключила Женя, вернулась к своим станкам и подала знак подругам: — Все в порядке.

— Метра полтора испортила, — определил Николай. — Невелика провинность, но поговорить с ней следует.

— Чего говорить! — ловко заряжая челнок, возразила Маруся. — Не нарочно ведь. Первый день на фабрике… Вот только куда она?

— Успокоится, вернется, никуда не денется.

— Все же поглядеть бы надо… Что-то она слишком побледнела.

— Это тебе так показалось от света.

— Да нет. — Мария подозвала Женю. — Посмотри-ка за моими станками…

Спустившись по лестнице, Варенька пробежала небольшой коридор и очутилась во дворе. Светило солнце, зеленели деревья, пестрыми коврами расстилались клумбы и газоны. Но девушка этого не заметила.

«Что делать? — взволнованно думала она, стараясь разобраться в том, что произошло. — Вернуться? Нет. Помощник мастера сказал, за такой брак раньше рогожное знамя вручали. Рогожное! Стыд какой!..»

На крыльце появилась Маруся.

Варенька сразу ее увидела.

«Меня ищет, — поняла она. — Нет, я не могу глянуть ей в глаза».

Она отступила за куст, осушила щеки ладонью и кинулась к проходной.

— Что-то рано сегодня ты, узнал ее дежурный вахтер. — Наверное, с учета сниматься?

— Да, с учета.

— Привет Елизавете Васильевне.

— Спасибо.

Варенька вышла на улицу. Заскрипев упругой пружиной, за спиной громко хлопнула дверь.

Девушка вздрогнула.

«Вот и отработалась, — защемило сердце. — Куда теперь? В общежитие? Это после того, что произошло!..»

Она не знала, что делают на фабрике с испорченным товаром. Но сейчас совершенно ясно представила себе, будто много раз видела раньше, как на испачканную ткань ставится огромное черное клеймо: «Брак!»

Значит, опять домой?.. Но в ушах звенел разъяренный голос Амелиной: «Больше сюда не возвращайся!..» К бабушке Елизавете Васильевне?.. Она добрая, примет, конечно. Но с какими глазами объяснить ей все, что случилось? Как сказать: «Я не оправдала твоих надежд…»