Вечный огонь

В стане врага

В короткие минуты отдыха любил я прилечь где-нибудь в сторонке под кустиком и наблюдать за жизнью партизанского лагеря. Чудесная картина большой дружной семьи представала тогда перед глазами. Одни чистят оружие, другие стирают ветхое бельишко, штопают, зашивают порванные места, третьи о чем-то мирно беседуют. И у каждого — свой характер, свои заботы и думы. Но объяви тревогу, и картина мгновенно преображается: оставлены занятия, на полуслове оборвались разговоры, забыты еще минуту назад волновавшие думы. Люди стоят в строю, готовые к любому заданию, полные воли и решимости, И по велению совести они пойдут на подвиги, которых от них требует Родина: будут сидеть в засаде, поползут с толовой шашкой к железнодорожному полотну, бросятся в атаку на вражеский гарнизон, пойдут в дальнюю разведку…　

Некоторые из них не вернутся, сложат свои головы на поле боя; других, истекающих кровью, принесут на руках товарищи; третьи придут в лагерь целыми и невредимыми. И опять мы увидим дружную, сплоченную семью, где все — русские и белорусы, украинцы и грузины, представители других народов нашей страны — товарищи, братья, друзья. Опять потекут мирные разговоры, послышатся шутки, польются задушевные мелодии любимых песен.　

Это — герои. Но каким именем назвать тех, кто, выполняя боевое задание партийных органов, месяцами не видит друзей, живет в стане врага, не минуту, не час, а все время ходит по краю пропасти; тех, у кого жизнь постоянно висит на волоске. Я имею в виду наших подпольщиков.　

Им приходилось очень трудно, но они, не считаясь ни с какими опасностями, выполняли боевые задания, вели кропотливую работу среди советских людей, проживавших во вражеских гарнизонах.　

Самый крупный на территории Белоруссии гарнизон гитлеровское командование создало в Минске. Здесь подпольщикам было труднее всего, но патриоты действовали активно.

В городе день ото дня росло и крепло партийное и комсомольское подполье.　

В числе первых возникла подпольная парторганизация на железнодорожном узле. В нее входило 18 человек. Возглавлял подпольщиков Федор Спиридонович Кузнецов, бывший начальник Минского паровозного депо. На станции, в депо, в различных службах пути, кроме того, действовало несколько диверсионно-подрывных групп. Подпольщиками стали надежные и уважаемые люди: машинисты Афанасий Балашов, Юлик Крыжевец, Аркадий Корсеко, Иван Иващенок, Константин Павлечко, водоснабженцы Ф. Жевалев и М. Буримский, слесари И. Гомельский и Н. Шкляревский, стрелочники И. Юхович, В. Горовец, инженер Иосиф Степуро, Ольга Куприянова, Константин Хмелевский и другие. Подпольщики выводили из строя станочное оборудование и водоснабжение, часто выпускали на линию плохо отремонтированные локомотивы.　

Боевая подпольная группа возникла и на вагоноремонтном заводе имени Мясникова. Здесь вожаком патриотов стал коммунист с 1923 года Кирилл Иванович Трус. В первые же дни вражеской оккупации была создана подпольная группа при инфекционной больнице. Эту группу возглавила секретарь парторганизации больницы Ольга Федоровна Щербацевич.　

В палатах лежали больные и раненые воины, которых не удалось эвакуировать на восток. Фашисты обрекли этих людей на гибель: медицинская помощь им не оказывалась, кормили впроголодь. Если же человек начинал выздоравливать, его отправляли в лагерь военнопленных. Подпольщики заботились не только о выздоровлении воинов, но и о том, чтобы они не попали за колючую проволоку. Щербацевич и ее помощники знали, кто из раненых начал выздоравливать и самостоятельно двигаться. Они приходили к этому человеку и говорили:　

— Приготовьтесь, сегодня вечером мы вывезем вас из больницы и поместим у надежных людей. Там вы долечитесь, и мы поможем вам переправиться в партизанский отряд.　

Ольга Федоровна и члены ее группы знали, что если гитлеровцы обнаружат побег раненого воина или заметят, что они помогают ему убежать, то расстреляют и их, и товарища, которого пытались спасти. Но ничто не могло остановить отважных медицинских работников. Чуть ли не каждый вечер они провожали раненых и больных на квартиры своих знакомых, и те с готовностью принимала бойцов. А когда люди окончательно выздоравливали, доставали для них гражданскую одежду, документы и помогали им связаться с партизанами.　

В конце октября 1941 года подпольная деятельность группы Ольги Федоровны Щербацевич была раскрыта, и она вместе со своим 16-летним сыном Володей и другими патриотами Родины была казнена.　

Немало подпольщиков гибло в неравной борьбе с врагом. Но на место павших вставали новые бойцы. Обком партии, находя все новые и новые связи с городским подпольем, принимал настойчивые меры к тому, чтобы в Минске росли и крепли подпольные организации и группы. Их активными участниками и организаторами выступили коммунисты Вячеслав Никифоров (Ватик), Николай Александрович Шугаев, Николай Евстафьевич Герасименко, Исай Павлович Казинец, Георгий Минович Семенов, Степан Иванович Заяц, Мария Борисовна Осипова, Варвара Феофиловна Матюшко, Ядвига Михайловна Савицкая, Константин Денисович Григорьев, Арсений Викентьевич Калиновский и многие другие. Подпольщики действовали на заводах, фабриках, железной дороге, в жилых кварталах, фашистских учреждениях.　

Подпольные группы вначале не были связаны друг с другом, работали по собственной инициативе. Однако по мере расширения связей с подпольным обкомом партии и партизанскими отрядами и группами, располагавшимися вокруг Минска, в деятельности подпольщиков становилось больше организованности, боевитости, целеустремленности. Но как бы обширны и надежны ни были эти связи, их недоставало. Жизнь требовала создания общегородского партийного органа, который бы действовал на месте, объединял и сплачивал многочисленные подпольные группы, повседневно руководил ими, направлял их деятельность.　

В конце ноября — начале декабря 1941 года на одной из конспиративных квартир в Октябрьском районе Минска состоялось совещание представителей некоторых городских подпольных групп, которые образовали руководящий партийный орган — горком партии. В его состав вошли С. И. Заяц, И. П. Казинец, Г. М. Семенов и другие.　

Горком возглавил партийное подполье и многое сделал для того, чтобы поднять трудящихся на активную борьбу против немецко-фашистских захватчиков. Подпольщики проводили политическую работу среди жителей города, печатали листовки и сводки Совинформбюро и распространяли их среди населения, спасали раненых воинов Красной Армии, организовывали побеги военнопленных из концлагерей, направляли своих людей в партизанские отряды, добывали для них оружие, боеприпасы и медикаменты. Подпольщики устраивали диверсии, уничтожали оккупантов, держали их в постоянном страхе. Так, подпольщики железнодорожного узла зимой 1941/42 года разморозили и вывели из строя 50 паровозов. Подпольная парторганизация узла через Александра Макаренко связалась с логойским партизанским отрядом «Народные мстители», в который за короткий срок было направлено 130 железнодорожников. Когда возникла необходимость, в этот же отряд с группой товарищей в марте 1942 года ушел и секретарь подпольной парторганизации Ф. С. Кузнецов.　

Бесстрашно действовали в подполье кандидат медицинских наук хирург Дмитрий Савельевич Рыдлевский и врач профессор Евгений Владимирович Клумов, имевший нелегальную кличку Самарин. Они не только лечили советских патриотов, но в широких масштабах организовали снабжение городского партийного подполья, многих партизанских отрядов ценнейшими медикаментами, хирургическими инструментами, препаратами. Когда речь шла о спасении жизни раненого партизана или подпольщика, они шли на любой риск.　

Активная деятельность подпольщиков всполошила оккупантов. Начались облавы, аресты. В марте 1942 года гитлеровцы арестовали многих подпольщиков, в том числе членов горкома партии: С. И. Зайца, И. П. Казинца, Г. М. Семенова и других. После жестоких допросов большая группа советских патриотов была казнена.　

Рано утром 9 мая 1942 года в городском парке против здания окружного Дома Красной Армии каратели повесили И. П. Казинца и Н. Г. Демиденко; у бетонного моста — Н. И. Толкачева, бригадного комиссара, депутата Верховного Совета РСФСР Н. Ф. Герасимовича, Г. В. Глухова, И. С. Ковалевского и Е. К. Горица. Напротив здания института физкультуры (ныне площадь Я. Коласа) были повешены М. Л. Екельчик, А. К. Никифоров, П. С. Алейчик; у Червенского рынка, на Комсомольской и Цнянской улицах были повешены З. М. Окунь, М. Б. Чипчин, А. Л. Зубкович, И. И. Вербицкий и А. А. Арндт. В отчете № 5 СД докладывало в Берлин своим хозяевам, что 9 мая 1942 года ими было казнено через повешение 28 и расстрелян 251 партизан (минских подпольщиков. — Р. М.)　

Но никакие репрессии неспособны были запугать патриотов. Борьба продолжалась с неослабевающей силой. Минский подпольный городской комитет партии пополнился новыми коммунистами.　

В первой половине мая 1942 года на квартире Варвары Феофиловны Матюшко (ул. Добролюбова, 1) состоялось заседание подпольного горкома КП(б)Б, на котором присутствовали И. К. Ковалев, Д. А. Короткевич, В. В. Никифоров, В. С. Омелъяшок, Н. Шугаев, К. Хмелевский, М. Думбра, И. Кабушкин, В. Матюшко, Я. Савицкая, И. Будаев. На этом, одном из самых расширенных своих заседаний горком рассмотрел важнейшие вопросы: о создании городских подпольных райкомов партии; о создании партийных и комсомольских организаций; об оказании помощи семьям погибших подпольщиков; о выпуске газеты «Звязда» и листовок; о подборе конспиративных квартир; об отправке в партизаны некоторых подпольщиков и убежавших из лагеря военнопленных.　

Выполняя принятые решения, минские подпольщики создали пять городских райкомов КП(б)Б, каждый из которых состоял из секретаря и двух-трех членов — заместителей секретаря. Расширилась сеть подпольных партийных и комсомольских организаций. Важное событие произошло в июне 1942 года — тогда был отпечатан первый номер подпольной газеты «Звязда».　

Примечательно и то, что действовавшие возле Минска партизанские отряды и группы все настойчивее стремились проникать в город с целью разведки и организации диверсий. Посланцы партизан в первую очередь искали и устанавливали связи с коммунистами, комсомольцами и беспартийными патриотами, помогали им укреплять партийное подполье, усиливать удары по врагу. В то же время городские подпольщики сами шли в деревни и леса для налаживания контактов с партизанами и населением. Процесс этот происходил одновременно. Связь партизан с подпольщиками, а тех и других — с населением сливала различные формы борьбы в единую, общенародную и усиливала удары по гитлеровским оккупантам.　

В 1942 году на Минск начали активно работать все наши межрайонные и районные комитеты партии и партизанские бригады, разведывательно-диверсионные группы и особенно таких районов, как Дзержинский, Заславский, Логойский, Плещеницкий, Бегомльский, Борисовский, Смолевичский, Минский, Руденский, Узденский. Можно сказать, что подпольщики города и партизаны Минщины действовали по общему плану ЦК и обкома КП(б)Б и вели борьбу с врагом плечом к плечу.　

Находившиеся в Минске оккупанты не знали покоя ни днем ни ночью. Все здания в городе, занимаемые оккупантами, были обнесены колючей проволокой, окна нижних этажей заложены кирпичом, по углам каменных домов стояли железобетонные огневые точки. Минск все время находился на осадном положении. Не было того дня и ночи, чтобы подпольщики не наносили удары по противнику.　

Сила городского партийного подполья состояла в том, что оно непрерывно пополнялось новыми бойцами, поддерживалось жителями города, имело тесные связи с партизанами, населением области. В 1942 году связь минского подполья с обкомом КП(б)Б значительно улучшилась. Горком специально направил в областной партийный комитет коммунистов Анну Езубчик, Хасю Пруслину и Марию Батурину, которые, преодолев трудности многокилометрового перехода, благополучно прибыли к нам. В беседе с секретарями обкома в присутствии секретаря ЦК КП(б)Б И. П. Ганенко они подробно рассказали о делах минских подпольщиков, разведчиков и диверсантов. Связным А. Езубчик и X. Пруслиной было поручено передать горкому партии указания обкома о дальнейшей работе.　

Я проводил подпольщиц в обратную дорогу. На прощание сказал им:　

— Расскажите минчанам обо всем, что вы видели здесь, и пусть они знают, что вся Белоруссия героически сражается с фашистскими захватчиками. Белорусский народ оказывает огромную помощь Красной Армии в борьбе с оккупантами. Мы делали и делаем все для того, чтобы те гитлеровцы, которые следуют на Восточный фронт, нашли себе могилу на белорусской земле. Этого ждем и от минских подпольщиков. Верим, что они оправдают наши надежды.　

Следует отметить, что на связь с партизанскими отрядами и бригадами ходили члены подпольного горкома партии, секретари городских райкомов, многие другие участники минского подполья. Среди них Николай Шугаев, Вячеслав Никифоров, Иван Кабушкин (Жан), Лариса Матюшко, Ядвига Савицкая, Александр Дементьев, Иосиф Будаев.　

После сентябрьского (1942 года) провала городского подполья уцелевшие от ареста коммунисты, советские патриоты не сложили оружия, продолжали самоотверженно сражаться с оккупантами.　

В борьбе с врагом к подпольщикам приходил боевой опыт. Инициатива патриотов рождала все новые и новые формы работы. Некоторые подпольные группы стали засылать самых смелых и бесстрашных подпольщиков в полицию, в оккупационные учреждения, чтобы вести там разведку, устраивать диверсии. Вот один из многочисленных примеров.　

Начальник Любанско-Стародорожского межрайонного отделения НКВД Евстрат Денисович Горбачев хорошо знал комсомольца Владимира Раменьчика. Тихий, застенчивый по натуре, он совершенно преображался, когда видел, что хулиганы затевают драку в клубе или на улице либо пристают к женщине. Раменьчик смело прекращал драку, унимал хулиганов и отправлял их в милицию. Случалось, Раменьчику попадало от них. Но это его не останавливало. Через работников милиции с Раменьчиком познакомился и Горбачев, у них завязалась деловая дружба. Когда началась война, Раменьчик сразу узнал, что Евстрат Денисович ушел в лес для борьбы с врагом. Володя быстро нашел своего друга.　

— Принимай к себе, — спокойно сказал он Горбачеву. — Будем воевать вместе против фашистов.　

— Очень хорошо, — похвалил комсомольца Евстрат Денисович. — Считай, что ты уже партизан. — Горбачев задумался, внимательно посмотрел на паренька и добавил: — Но работать будешь не в отряде. Хочу дать тебе другое задание…　

— Какое же? — нетерпеливо спросил Владимир.　

— Возвращайся в Любань и поступай добровольцем в полицию. Так и скажи оккупантам, что пришел к ним добровольно…　

— Как же так, Евстрат Денисович?! — удивился Раменьчик. — Ведь я — советский человек, разве могу я изменить Родине?　

— Вот поэтому и посылаем тебя в самое пекло, в логово врага…　

Владимир понял не сразу. Горбачеву пришлось долго убеждать, пока тот согласился.

— Трудная выпала тебе доля, — сказал ему на прощание Евстрат Денисович. — Будешь ходить между двух огней. За малейшее подозрение тебя немедленно повесят гитлеровцы. Но и нашим я не могу сказать, что ты свой. Может случиться так, что тебя подстережет и партизанская пуля. Жители Любани, советские патриоты, не зная, кто ты есть на самом деле, будут плевать полицаю Раменьчику в лицо, проклинать его, называть предателем, фашистским псом. Ты все должен стерпеть и вынести. Ты нужен нам там. Очень нужен…　

С тем Владимир и ушел. Вскоре он появился на улицах Любани с повязкой полицая на рукаве. Нет ничего труднее, чем работать в стане врага! Ты ненавидишь фашистов, но обязан им улыбаться, угодливо вытягиваться в струнку, выполнять их приказания, ездить на задания и делать вид, что стараешься поймать партизан, стрелять по ним. Днем и ночью ты должен быть в постоянном напряжении, внимательно следить за каждым шагом врага, чтобы самому не оступиться, не попасть впросак.　

Приближался праздник — 24-я годовщина Великого Октября.　

— У нашего народа есть славная традиция — встречать революционные праздники хорошими делами, — сказал на заседании обкома партии В. И. Козлов. — Война не должна нарушить эту традицию. Мы давно уже с вами поговаривали о разгроме гарнизона противника в Любани. Давайте приурочим эту операцию к знаменательной дате, чтобы по-боевому отметить день рождения Советского государства.　

Обком принял решение о разгроме немецко-полицейского гарнизона в районном центре Любань. Мы поручили Е. Горбачеву провести разведку и подготовить план операции. Он сразу же взялся за дело. Через наших людей — «полицейского» В. Раменьчика и «начальника полиции» А. Гидрановича — Горбачев получил необходимые данные о численности, вооружении и укреплениях гарнизона и вскоре представил обстоятельный план на рассмотрение обкома. Мы внесли в него небольшие поправки и утвердили. Планом предусматривалось совершить нападение на любанский гарнизон в ночь с 6 на 7 ноября 1941 года. К участию в операции привлекались отряды А. И. Далидовича, партизанские группы Н. Розова, А. Патрина, Г. Столярова и А. Милевича (Милановского).　

…Вечер шестого ноября. Наступил долгожданный час выхода на задание. Все заметно волновались, и не только потому, что это была первая крупная операция с участием нескольких партизанских групп и отряда. Главное, что нас тревожило, — правильны ли наши расчеты, учли ли мы все данные, которые передали Раменьчик и Гидранович. Но, кажется, все было предусмотрено.　

Партизаны отправились в путь. Две боевые группы со станковыми пулеметами выдвинулись вперед, чтобы заблаговременно перерезать дороги из Любани на Уречье и Старобин, Погост — Слуцк. Эти же группы перерезали телефонные провода, связывавшие Любань с другими гарнизонами.　

Пять наших разведчиков пробрались в районный центр. Они бесшумно сняли нескольких часовых в тех местах, откуда можно было обнаружить подход партизан к городу. Разведчики, хорошо зная расположение постов и график смены часовых, действовали смело и решительно.　

Самым трудным участком был мост через реку Орессу, который охранялся часовыми. Но автоматчики, возглавляемые Дмитрием Гуляевым, бесшумно сняли часовых. Это дало возможность нашим ударным группам незаметно подойти к зданию райисполкома, в котором фашисты устроили свою комендатуру и расположились сами. В окна полетели гранаты. Партизаны ворвались внутрь помещения и в упор расстреливали обезумевших от неожиданного удара оккупантов. Некоторым из них удалось выскочить на улицу, но и там они попадали под партизанские пули.　

Бой продолжался около двух часов. Партизаны разгромили вражеский гарнизон, захватили много оружия, боеприпасов, продуктов и одежды. Наши потери были невелики: один боец убит, а другой тяжело ранен.　

Закончив бой, партизаны отправились на свои базы. В деревне Редковичи они остановились на короткий отдых. Там их догнала группа бойцов одной из застав, охранявших подход к гарнизону противника во время операции. Они привезли на телеге связанного полицейского. Бойцы то и дело зло бросали ему:　

— Отвоевался, гадина! Вздернем сейчас на осине!　

— Не вздернете, — смело отвечал тот. — Без распоряжения командира не имеете права…　

Это удивило партизан, сопровождавших повозку. Они доложили о странном полицейском Горбачеву. Евстрат Денисович, подойдя к телеге, улыбнулся:　

— Володя! Ты жив! Молодец! А я за тебя так волновался!..　

— Это наш, подпольщик, — поняли партизаны, с гордостью глядя на своего незнакомого боевого товарища.　

Раменьчик подробно рассказал о своих действиях в любанском бою.　

— Я, как и было условлено с товарищем Горбачевым, в два часа ночи снялся с поста и пробрался в комендатуру, попросил у караульных стакан воды и сигаретку. Больше всего боялся, как бы не нарваться на своего разводящего или начальника караула — тогда беды не миновать: за уход с поста наверняка посадили бы в кутузку. Но черт с ней, с кутузкой! Не удалось бы мне тогда выполнить задание Евстрата Денисовича. — Владимир тепло поглядел на нас, затянулся дымком и улыбнулся: — Все, однако, обошлось благополучно. В комендатуре не оказалось ни разводящего, ни начальника караула. Спали, видно, где-то. Вскоре на минутку отлучился во двор и дежурный радист. Я и воспользовался этим: вывел из строя рацию, а сам спрятался в сарае. А тут вскоре и вы подоспели…　

— Тебя же могли убить наши? — сказал Иосиф Александрович Бельский.　

— Могли, — спокойно, как само собой разумеющееся, ответил он. — Вот видите, бока намяли, хотя я сам к партизанам подошел… — Он о чем-то подумал и продолжал: — Конечно, кому хочется умирать, особенно от пули товарища. Но я уже привык ходить между двух огней. Раз надо — значит, надо…　

Немалую помощь партизанам в разгроме любанского гарнизона оказал «начальник полиции» Гидранович. Он сделал все так, что полицейские не вступили в бой с партизанами и не оказали оккупантам помощи, когда их громили партизаны.　

Вот таких людей — простых, скромных, неприметных, но до конца преданных Родине — мы и старались посылать на самые опасные участки. И люди шли, хотя знали, что в стане врага им каждую минуту будет грозить смертельная опасность, шли с одной мыслью, с одним стремлением — сделать все возможное для того, чтобы быстрее освободить родную землю, разгромить фашистских захватчиков. Пойти в логово зверя, оказаться один на один с противником, выполнить боевую задачу в сложнейших условиях — это патриоты рассматривали как выражение высшего доверия партийных органов и партизанского командования. И это доверие они с честью оправдывали на деле.