Вечный огонь

Рокоссовцы

Юго-западнее Минска, неподалеку от районного центра Дзержинск, раскинулся станьковский лес. Он простреливался вражеской артиллерией вдоль и поперек. Массив прорезали дороги, по которым немецкие танки могли проникать почти во все стороны. И все же здесь с первых дней войны и до прихода Красной Армии в 1944 году активно действовали партизаны. Сначала это были отряды, которыми командовали Н. М. Никитин, И. И. Апарович, а затем крупная партизанская бригада имени Рокоссовского. По окраинам леса располагались четырнадцать вражеских гарнизонов, которые закрывали партизанам все входы и выходы. И когда в Минском подпольном обкоме получали донесения о боевых делах рокоссовцев, то мы относились к ним с особым вниманием, а про наших Дзержинских друзей говорили: «Молодцы, ребята! Находятся в невероятно трудных условиях, буквально под прицельным огнем врага, а как здорово действуют!»　

Ларчик между тем открывался просто. Пожалуй, ни одна бригада нашей области не имела такого широко разветвленного подполья, такой хорошо налаженной разведки, как дзержинская.　

— Мы и дня не проживем, если не будем ежечасно, ежеминутно знать, что делается вокруг, — говорил комиссар бригады, секретарь подпольного райкома партии Петр Григорьевич Мартысюк, один из первых организаторов партизанского движения в районе.　

Это хорошо понимал и командир бригады Николай Юльянович Баранов, в недавнем прошлом лейтенант-артиллерист, родом из местечка Песочное Копыльского района. И командование не жалело сил для создания надежной связи и для ведения усиленной разведки. Партизаны были связаны со всеми подпольными группами, действовавшими в районе. Не было на Дзержинщине такой деревни, но было ни одного вражеского гарнизона, где бы бригада не имела своих связных. Рокоссовцы поддерживали постоянную связь с соседними бригадами: узденской имени Ворошилова, копыльской имени Чапаева и краснослободской имени Александра Невского. Были свои люди у бригады и в Дзержинске, и в Минске. Можно смело утверждать, что на одного партизана-рокоссовца приходилось не менее пяти связных. Командование своевременно предупреждалось обо всех замыслах противника; не было случая, чтобы враг заставал рокоссовцев врасплох. В этом была их сила.　

В деревне Озеро, расположенной на шоссе Слуцк — Минск, бухгалтером в бывшей МТС работал Емельян Матвеевич Курбыко. Каждое утро аккуратно приходил на работу, целый день просиживал за бумагами, а вечером возвращался домой. Дела свои он держал в ажуре, — ни одна, даже самая строгая комиссия не могла к нему придраться. Немец — шеф станции, превращенной в ремонтные мастерские, иногда с улыбкой говорил Емельяну Матвеевичу:　

— Ты бы и в Германии был на хорошем счету.　

Этот «аккуратист», не раз получавший благодарности от оккупантов за образцово налаженный бухгалтерский учет, руководил в деревне Озеро крупной подпольной организацией, выполнявшей ответственные задания командования бригады имени Рокоссовского. Кроме Емельяна Матвеевича в подпольной организации состояли: его жена Стефанида Никитична, бывший работник райисполкома Иван Антонович Лукашевич, Наполеон Фелицианович Ридевский и другие. Однажды подпольщики получили задание провести разведку в гарнизоне Королево, где находился крахмальный завод. Емельяну Матвеевичу не стоило труда упросить оккупационные власти о включении его в комиссию по проверке бухгалтерии предприятия. Такого придирчивого, дотошного ревизора было поискать. Он изучал каждую бумажку, пересчитывал цифры на счетах, допоздна засиживался в Королеве, а нередко и оставался там ночевать. По «делам службы» ходил на дом к рабочим и служащим завода. Доставали пропуска в Королево и приезжали на завод за крахмалом Стефанида Никитична, Иван Антонович Лукашевич. Подпольщики переслали командованию отряда имени 25-летия Октября точную схему укреплений и сторожевых постов вражеского гарнизона, график смены караулов; сообщили, в каких домах живут гитлеровцы, сколько их, какое у них оружие. Все это дало возможность партизанам нанести мощный удар по королевскому гарнизону. При этом было уничтожено свыше пятидесяти гитлеровцев, взорван завод, а крахмал роздан местному населению. Начальник штаба отряда И. Ф. Егоров, руководивший боем, прислал Емельяну Матвеевичу Курбыко записку: «Благодарим за помощь».

Группа Курбыко была связана и с минским подпольем. Емельян Матвеевич, его жена Стефанида Никитична и другие члены организации часто бывали в Минске. Это они установили связь с братьями Мартыновскими, которые работали в фотографии, принадлежащей «генеральному комиссариату Белорутении». Через озерских подпольщиков Мартыновские передали в бригаду десятки фотографий немецких чиновников и предателей, снимавшихся на различные удостоверения и пропуска. Фотоснимки с подробным описанием, где тот или иной оккупант работает, пересылались в органы нашей контрразведки.

Однажды в Москву из партизанской зоны прибыл самолет с необычным грузом — мешками, наполненными советскими и немецкими деньгами, облигациями займов, банковскими бумагами. Все это было доставлено из Дзержинского банка. Смелую операцию по изъятию ценностей провели партизанские связные, которым удалось привлечь на свою сторону бывшего управляющего банком Бондаренко. Партизаны произвели настоящий переполох не только в Дзержинске, но и в Минске. В районный центр понаехало много ответственных чиновников из «генерального комиссариата», полицейских. Немало местных гитлеровских чиновников были смещены со своих постов и в наказание направлены на фронт.

Бывший управляющий банком Бондаренко, оказавший содействие партизанским связным, пришел в отряд и хорошо зарекомендовал себя в боях. Он был назначен командиром взвода.

Агентурной разведкой руководил особый отдел во главе с Александром Пупейко. Смелый и отважный чекист, он умело подбирал людей, расставлял их на важнейших участках, сам нередко пробирался во вражеские гарнизоны. В Москву регулярно шли радиодонесения об обстановке в районе, о перебросках немецких войск по железной дороге Брест — Москва.

В бригаде существовало правило: «Каждый командир ведет разведку». Разведчиков высылали отделения, взводы, роты, отряды; при штабе бригады находились взводы пешей и конной разведки. За каждым из четырнадцати вражеских гарнизонов, окружавших станьковский лес, было установлено постоянное наблюдение. Стоило фашистам предпринять вылазку в соседние деревни с целью грабежа, как об этом тотчас же доносилось в отряды. Партизаны быстро давали отпор грабителям.

Искусным разведчиком зарекомендовал себя молодой партизан Илья Прокопенко. Хорошо владея немецким языком, он переодевался в форму гитлеровского солдата и уходил на задания. Илья неизменно приносил важные сведения. Как-то командованию бригады потребовалось достать «языка». Сделать это вызвался Прокопенко. Переодевшись в немецкую военную форму, он с пятью партизанами ночью вышел к станции Фаниполь. Бойцы незаметно подобрались к вражескому дзоту, прикрывавшему подступы к железной дороге. Возле дзота взад-вперед прохаживался часовой. Прокопенко поднялся с земли и окликнул солдата по-немецки: «Как пройти поближе к станции? Заблудился, черт возьми». Потом смело приблизился к огневой точке. Илья о чем-то переговорил с часовым, попросил у него закурить и, улучив удобный момент, прикончил гитлеровца кинжалом. Партизаны ворвались в дзот. Там спали четыре солдата. В штаб бригады были доставлены четыре «языка» и их оружие. За этот подвиг Илья Николаевич Прокопенко был удостоен ордена Красной Звезды.

Не уступал в смелости Прокопенко и другой разведчик-партизан Бурак, местный житель, который знал в районе каждую тропинку, каждый кустик. У этого бесстрашного бойца в любой деревне находились знакомые. Выполняя задания, он иной раз пропадал по трое-четверо суток, обходил до десятка деревень и рассказывал обо всем виденном и слышанном с такими подробностями, что у командира после беседы с разведчиком возникало чувство, словно он сам только что объехал весь район. Рокоссовцы — связные и разведчики часто навещали и соседние районы.

Командир бригады Николай Юльянович Баранов был постоянно связан с командирами бригад имени Ворошилова — Василием Григорьевичем Еременко и имени Чапаева — Николаем Анисимовичем Шестопаловым, обменивался с ними оперативными разведданными. Дзержинская, узденская и копыльская бригады нередко помогали друг другу, наносили совместные удары по врагу. Они вместе действовали на железной дороге во время «рельсовой войны», сообща громили крупные вражеские гарнизоны, нападали на автоколонны противника. Минский обком поддерживал их боевую инициативу, одобрял планы совместных операций.

Очень удачно провели бой эти бригады на шоссе Минск — Слуцк 14 декабря 1943 года. Накануне связные доставили сообщение о том, что из Минска в Слуцк собирается выехать автоколонна в сопровождении двух броневиков. Баранов, Шестопалов и Еременко в тот же день встретились и решили общими силами организовать на шоссе мощную засаду. К утру 14 декабря партизаны замаскировались в снегу у дороги. В десять часов показалась колонна из семидесяти грузовиков. Впереди и сзади ее шло по броневику. Партизаны не открывали огня до тех пор, пока вся колонна не втянулась в «огневой мешок». Первым ударил из противотанкового ружья по бронеавтомобилю Н. Ю. Баранов. Это был сигнал к открытию огня. В тот же миг заухали другие противотанковые ружья, затрещали пулеметы и автоматы, полетели гранаты. Запылали броневики и многие грузовые машины. Солдаты из охраны прыгали на землю и сразу же попадали под свинцовые очереди. Лишь немногим гитлеровцам удалось открыть ответный огонь. С криками «ура!» партизаны устремились к дороге и вскоре уничтожили всю охрану. На снегу осталось около сотни трупов вражеских солдат и офицеров. Были сожжены все автомашины.

В этом бою погиб командир роты Слицкий, который; первым поднялся в атаку, увлекая за собой остальных бойцов. Народные мстители с воинскими почестями похоронили отважного командира. В целом же наши потери были незначительными.

Бригада имени Рокоссовского располагалась невдалеке от железной дороги Брест — Москва, которую гитлеровское командование рассматривало как главную магистраль, питавшую всем необходимым группу армий «Центр». Это хорошо понимали и рокоссовцы. Наносить удары по дороге они считали одной из важнейших своих задач. В бригаде было около двадцати боевых диверсионных групп. Подрывники ни днем ни ночью не «слезали» с «железки». Бригада постоянно требовала у штаба соединения все новых и новых партий взрывчатки и приспособлений для взрыва. Их просьбы, как правило, удовлетворялись. Обком и штаб соединения придавали исключительно важное значение подрывной работе на центральной белорусской магистрали.

Рокоссовцы по праву гордились многими подрывниками — настоящими мастерами минного дела. Одним из них был командир группы Бронислав Татаржицкий, уроженец деревни Шитковичи. Никто лучше его не знал подходы к дороге от станции Фаниполь до Негорелого. Про Татаржицкого партизаны говорили: «Бронислав с завязанными глазами выведет группу в любое место». Он спускал под откос вражеские эшелоны днем и ночью, был опытным «удочником», а когда требовалось, минировал железнодорожный путь перед самым носом приближающегося поезда.

Молва о бесстрашном подрывнике дошла и до противника. Гитлеровцы предпринимали все меры, чтобы поймать его, но он оставался неуловимым. Врагу удалось разузнать, что Бронислав Татаржицкий родом из Шитковичей, что там проживают его родители. Каратели ворвались в деревню, расстреляли отца и мать Татаржицкого. Но мужественный патриот стойко переносил тяжелое горе, не пал духом, продолжал выполнять боевые задания. В одну из очередных вылазок Бронислав заминировал полотно возле станции Негорелое. Под откос свалились паровоз и несколько платформ с танками. Фашисты немедленно перебросили к месту катастрофы крупные силы. Группа подрывников была окружена противником. Партизаны приняли неравный бой. Они бились до последнего патрона. Чтобы не попасть в плен врагу, Бронислав Татаржицкий, тяжело раненный и истекавший кровью, подорвал себя гранатой.

Среди подрывников было немало женщин, причем некоторые из них возглавляли диверсионные группы. Например, Зинаида Николаевна Жучкова со своими товарищами подорвала 11 эшелонов, Анна Ходаркевич — четыре, Бронислава Ридевская и Лидия Хорошева — по три. Всего рокоссовцы-подрывники пустили под откос 113 вражеских эшелонов.

Плечом к плечу со взрослыми дрались с врагом подростки, пионеры. Любимцем всей бригады был Марат Казей, юный разведчик. Сотни километров проскакал он на своем Орлике по партизанским тропам, доставляя в отряды пакеты командира. Марат не раз участвовал в боях. Он мстил фашистским захватчикам за свою мать, партизанскую связную, повешенную в Минске.

8 марта 1944 года три отряда бригады расположились в деревне Румок Узденского района. Гитлеровцы сумели быстро перебросить к деревне крупные силы и на рассвете пошли в наступление. Партизанские засады и сторожевые посты старались подпускать врага на близкое расстояние и в упор расстреливали его. Но к месту боя подходили новые подкрепления; противник окружал деревню с трех сторон. Отряды отражали одну атаку за другой. Бой затянулся. Комбриг Баранов решил вызвать на помощь отряд имени Фурманова, располагавшийся километрах в семи от Румка. Посланные туда двое разведчиков с пакетом были убиты. Больше на командном пункте никого не было — все находились на передовой. При командире находился лишь четырнадцатилетний Марат. Но Николай Юльянович не решался пустить юного разведчика — уж очень опасен был путь. Требовалось проскочить широкое поле, которое простреливалось пулеметным огнем. Заметив, что командир взволнован, Марат обратился к нему:

— Разрешите, товарищ комбриг. Я проскочу.

Баранов колебался, но иного выхода не было. Он написал приказание и вручил его юному разведчику со словами:

— Передай командиру отряда имени Фурманова.

Комбриг обнял и поцеловал мальчишку. Марат вскочил на Орлика и с места перешел на галоп. Разведчик вихрем влетел на поле. И тут Баранов увидел, как упала лошадь, а от нее в сторону отлетел мальчишка. Николай Юльянович схватился за голову, закрыл глаза: «Убит Марат!» Но когда снова посмотрел на поле, то увидел, как юный разведчик подбежал к лошади. А уже через секунду он снова мчался на Орлике к лесу. К счастью, ни одна вражеская пуля не задела ни коня, ни всадника.

Пакет был доставлен по назначению. Отряд имени Фурманова быстро снялся с места, зашел в тыл противнику и смело вступил с ним в бой. После многих неудачных атак противник вынужден был отступить, оставив на поле боя большое количество убитых.

Пионер Казей еще не раз выполнял задания командира. 11 мая 1944 года начальник разведки бригады Владимир Ларин и Марат наткнулись на вражескую засаду.

Первая же пулеметная очередь скосила Ларина и его коня. Вскоре рухнул на землю и Орлик, не раз выносивший юного разведчика невредимым из-под пуль врага. Марат добежал до кустов и залег, отстреливаясь от наседавших со всех сторон гитлеровцев. Немцы видели, что перед ними мальчишка, кричали ему: «Сдавайся! Бросай оружие!» Марат продолжал стрелять. Выпустив все патроны, он метнул во вражескую цепь гранату, а со второй бросился на фашистов сам. Раздался взрыв. Юный разведчик погиб. Вместе с ним остались лежать и несколько уничтоженных оккупантов.

Советское правительство высоко оценило подвиг юного разведчика: пионеру Марату Казею посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Рокоссовцы не давали врагу покоя ни днем ни ночью. Они участвовали в освобождении города Дзержинска, помогали армейским частям уничтожать окруженную группировку противника в районе Минска. Командующий 3-й армией генерал А. В. Горбатов за успешные боевые действия объявил личному составу бригады благодарность.