Ведьмы.Ру. 3

Глава 12 Ещё немного о демоническом пацифизме

Спрятавшись под одеялом, мы незаметно проползли мимо ФСБшников в лес.

О роли одеял в жизни диверсионного отряда

Василий ощущал некоторую неловкость, а ещё желание оторвать голову. Желание было в принципе абсолютно нормальным для демона, но при всём том прежде Василий его не испытывал. Он честно пытался абстрагироваться, однако всякий раз, когда взгляд его падал на девушку, желание вспыхивало с новой силой.

Нельзя же так огорчать человека.

Нет, она не жаловалась.

Но Василий понимал, что Элеонора огорчена. И потому почти не слушает, что говорит Алексей. Он, безусловно, говорил довольно много, эмоционально и Василий тоже потерял связующую нить повествования, если та в принципе была, но это он. Ему всегда было непросто слушать людей.

Как-то даже получилось так, что Алексей, которого явно разрывало от избытка энергии, ушёл далеко вперёд. Точнее сперва Никита, желавший воочию убедиться в наличии или отсутствии вековых дубов на территории, унаследованной Алексеем, а за ним уже и Алексей.

И Василий вдруг остался наедине с Элеонорой.

А она будто и не заметила.

— Хочешь, — молчание становилось с каждым мгновеньем всё более тягостным, а желание членовредительства, шедшее вразрез с морально-этическим кодексом демонического пацифизма, принципы которого Василий почти уже сформулировал, почти невыносимым. — Хочешь, я голову оторву?

— Кому? — Элеонора удивилась и остановилась.

— Кому-нибудь.

— Как-то это… резковато.

— Истинные демоны, желая поразить избранницу силой и умением, выходят на охоту. Некоторые даже спускаются в нижние миры. Там можно отыскать воистину ужасающие порождения хаоса, — Василий сказал и запоздало понял, что тема не совсем подходящая. Но Элеонора, слушавшая его куда более внимательно, чем Алексея, уточнила:

— И оторвать им голову?

— Да. Это традиция. Древняя. Сейчас, правда, не отрывают, а вызывают специально обученную службу, которая отделяет голову и упаковывает ей должным образом. Красивая коробка. Рога вот фольгой оборачивают. Или даже оковывают золотом. Клыки украшают драгоценными камнями. Полируют чешую и ликвидируют недостатки, скажем, проломы или раны, полученные во время боя. В общем, придают трофею необходимую степень презентабельности и статусности. Но есть и консерваторы, которые полагают всё это вот излишним. И даже попранием устоев.

— И дарят просто головы?

— Головы. Или щупальца… иногда конечности.

— Я, если что, предпочитаю нормальные букеты, из цветов. На худой конец согласна на конфеты или мыло, главное, чтоб не из щупалец или вот… иных конечностей. Но мне лестно. Я просто… я столько лет не видела Марго. Она совсем. Изменилась. Стала тенью себя. И вот… её бы в больницу. Но в больнице её точно найдут.

— Здесь лучше, — согласился Василий, сделав себе мысленную заметку о том, что стоит проанализировать проект об отливке голов из шоколада. Или мыла. — Ей необходима стабилизация энергетической сферы, а ведьма справится с этим куда лучше целителя.

— Наверное. Просто… она на себя не похожа. А я понятия не имею, что делать дальше. Я… я думала, что как-то доберусь… найду… вытащу. Хотя, скорее всего, прекрасно понимала, что не сумею. Что это… это сложно… за пределами моих возможностей. А тут вот получилось. И она спит. Но ведь проснётся. И… как быть?

— Думаю, для начала необходимо дождаться завершения процесса стабилизации с тем, чтобы ты могла побеседовать с твоей подругой. Возможно, у неё имеются свои желания.

— Да… пожалуй… спасибо. Но… её ведь будут искать. И я уже пыталась рассмотреть разные варианты. Поскольку с юридической точки зрения Марго недееспособна, а отец выступает опекуном, то, как только она появится где-либо, он заявит свои права. И снова упрячет её куда-нибудь…

— Я могу оторвать ему голову, — пожал плечами Василий.

— Это как-то… чересчур…

— Кроваво? Тогда можно просто удавить.

— Вась, ты же пацифист.

— Эта ситуация тебя огорчает, — подумав, ответил Василий. — Моё душевное равновесие, кажется, находится в прямой зависимости от твоего настроения. И в этой ситуации некоторые пункты принципов демонического пацифизма вполне могут быть пересмотрены.

— Не надо. Это негуманно. Кроме того, боюсь, что отцом Маргариты дело не ограничится. Мне вообще кажется, что в нынешней ситуации он — наименьшее зло. Да, с его разрешения она оказалась там, где оказалась. Однако в то же время само это место… вызывает вопросы. Как и то, что с ней делали. Ты видел, в каком она состоянии?

— Ей помогут. Ведьмы на многое способны.

— Верю. Поэтому и не настаиваю на больнице. В том числе и поэтому. В больнице скорее всего сообщат отцу… и в целом… вот… и я думаю, что искать её будут… если…

Телефонная трель оборвала фразу.

И снова появилось желание убить. На сей раз — звонящего. Василий даже отступил на шаг, расширяя границу личного пространства Элеоноры. И успокаивая ярость.

— Да? — она произнесла это с некоторой запинкой. — Да… конечно… я вас узнала… что-то случилось? Марго? Нет, я её не видела. Конечно… вот как… она заболела, с тех пор и не видела. Не звонила. И да, я понимаю… всецело… стало хуже? Обострение? Побег? Как такое возможно? Вы уверены… нет-нет, конечно. Я всё сделаю ради неё.

Последнее прозвучало так, что Василий поверил.

А ещё подумал, что, возможно, зря он отказался от легиона. Темнейший Владыка ведь предлагал взять. Один. Небольшой. Гвардейский. Исключительно для поддержания душевного спокойствия Его Темнейшества и для решения мелких проблем, если вдруг таковые возникнут.

Василий почесал лоб.

Тогда он сказал, что с мелкими проблемами и сам справится. А с единственной крупной, отравляющей его жизнь, Легион, даже гвардейский, не поможет.

Поспешил всё-таки.

Сейчас, конечно, можно связаться, но это уже просьба. И Темнейший откликнется, несомненно, но и не забудет оказанной услуги.

— И если вдруг… конечно… первым же делом… где я нахожусь? В гостях у подруги… да… вы же знаете… с работой свои сложности и теперь… нет-нет, я понимаю… к вам? В смысле в вашу корпорацию? Образовалась вакансия? И как раз мой профиль? И сразу вспомнили. Очень лестно. Да, несомненно, буду рада… если пройду собеседование? У вас нет сомнений? Конечно… завтра? Да, да… приеду. Спасибо вам огромное! И мне очень жаль. Надеюсь, Марго найдётся прежде чем причинит себе вред… или кому-то ещё? Да, да… нет, не сомневайтесь. Я всё понимаю и буду молчать, но если…

Защита ведьмы зазвенела. Василий ощутил её этакой натянувшейся до предела струной, которая в следующий миг лопнула, больно ударив по восприятию. И снова полыхнула ярость. В какое-то мгновенье он даже почти утратил контроль над собой, сжигаемый желанием ринуться и обрушить эту ярость на нарушителя, но руки коснулись.

— Василий? С тобой всё в порядке?

И ярость улеглась.

— Нет, — Василий сделал глубокий выдох. — Кажется, у меня начались проблемы с самоконтролем.

— Нам надо возвращаться?

— Нет. Это… это случается. Обычно в процессе взросления и становления личности.

У неё спокойный взгляд. И это спокойствие передаётся. Наверное, именно оно и заставило коснуться её ладони. И пальцы переплести. И выдохнуть, окончательно возвращая ясность мышления.

— Мой процесс взросления не был сопряжён с припадками ярости. И общий уровень моей агрессии был ниже среднестатистического.

Кивок.

И понимание. И вопрос.

— А теперь?

— А теперь… та энергия, воздействию которой я подвергся, кажется, что-то нарушила. Это плохо. Если приступы продолжаться, мне придётся уйти.

— Дома станет легче?

— Нет. Дома… энергия хаоса плотнее. Следовательно, состояние усугубится. Но там я хотя бы не причиню никому вреда.

— Но, возможно, тогда не стоит уходить, если здесь тебе легче?

— Я ведь действительно могу кого-нибудь убить.

— Данилу?

Василий прислушался к себе. Нет.

— Нет… а тот человек, который тебе звонил?

— Это отец Марго, — Элеонора посмотрела на телефон. А вот руку не убрала. И наверное, надо отпустить. Нехорошо нарушать личные границы, не получив на то предварительного согласия. Но она ведь не пыталась освободиться. И можно ли это считать невербальным согласием на нарушение границ? — Я же говорила, что её будут искать. Похоже, ему всё-таки сообщили. Поэтому и позвонил. Вспомнил. Работу предложил… даже забавно.

— Что именно? Извини. У меня имеются определённые сложности с чувством юмора.

— Я трижды пыталась устроиться в его компанию. На разные должности. И почти все низовые. Но всякий раз — отказ. У меня не самая лучшая репутация.

— Почему?

— Сложно. Скорее всего, потому что сама сглупила. Когда я решила оставить Мелецкого, то подумала, что стоит воспользоваться его связями. Точнее связями его отца. В хорошую компанию, как бы это ни звучало, тяжело попасть вот так, совсем со стороны. Тем паче, если ты вчерашний выпускник без опыта работы и к тому же женщина. А вот он мог поспособствовать.

— Отказался? — лоб зудел слева, и Василий не удержался, осторожно поскрёб его.

— Нет. Данька… он бестолочь ещё та, но не злая. И не отказывает. Только просьбы надо излагать очень конкретно. Я же сказала, что мне нужна работа. Какое-нибудь хорошее место. Оказалось, у нас разные представления о хорошем. Мне предложили должность личного помощника. Я сперва решила, что это неплохо. Что вакансия поможет раскрыть мои таланты. И опыт опять же получить.

Пальцы дрогнули.

И желание убить кого-то вернулось.

— А на деле выяснилось, что от меня ждут помощи в весьма определённой сфере… и если поначалу всё сводилось к шуточкам, которые я игнорировала, то потом… однажды случилась неудобная ситуация. И мне пришлось защищать себя. У тебя опять глаза красные.

— Извини, — Василий закрыл их и снова сделал вдох, медленный и глубокий.

— Всё закончилось увольнением и скандалом. Или правильно сказать, скандалом и увольнением? И репутацию мне подпортили. В общем… с работой с тех пор не складывалось вот совсем. Даже тогда, когда находила, удерживалась недолго. Полгода максимум… потом… один раз попытались втянуть в финансовые махинации, верно, решив, что я тупа и не пойму, чем в перспективе обернётся моя подпись на некоторых документах. В другой, сначала всё шло и неплохо даже, а потом сменилось руководство. И у нового начальника оказалась очень ревнивая жена. Ей ещё донесли слухи про меня, после той истории и увольнения, что будто это я пыталась соблазнить шефа и… в общем, то одно, то другое. Но это уже не имеет значения.

— Почему?

— Потому что теперь я в городе не останусь. Марго поправится, и мы куда-нибудь уедем.

— Зачем?

— Затем, что это единственный выход, который я вижу. Увезти её и спрятаться. Исчезнуть просто-напросто.

— Ты боишься? — ярость не исчезла, но и не туманила разум. Напротив, мышление сделалось на удивление ясным.

— Да. Я ведь живой человек. И я понимаю, что то место, что его организовали не просто так и не ради Марго. Скорее она здесь, если не случайно, то лишь как удобный элемент и только. Но они не захотят терять это вот место и ресурсы, на него потраченные. Устранение Марго — оптимальный вариант. Или меня. И работу эту предлагают не просто так. Ехать не хочется…

— Тогда не надо.

— Надо. Они… если я не приеду, это будет почти признание. А если приеду, то, скорее всего, навесят жучков или чего-то вроде… хуже всего, если у них есть менталист. Или, не знаю, зелья там… я ведь могу и рассказать, что видела.

Она замолчала и, повернувшись к дороге, сказала:

— Кажется, сюда кто-то едет…

Василий присутствие посторонних давно ощутил, как и жар, исходящий от техники. Ведьмина тропа продолжала сопротивляться, и поэтому техника замедлилась, но всё-таки кто-то да прорвался.

Из клубов пыли, которые вдруг поднялись и повисли над дорогой этакими грозовыми облаками, вынырнул автомобиль. Подпрыгнув на дороге, он вдруг начал вилять, а потом и вовсе остановился.

— Что за… — дверь распахнулась и на дорогу вывалился мужчина в белой некогда рубашке. Теперь под рукавами её расплывались круги пота. Лысина сияла. И сам мужчина дышал сипло, тяжко, отфыркиваясь. — Что тут вообще… я буду жаловаться!

— Простите? — Элеонора нервно сжала ладонь.

— Здесь явно установлены запрещённые артефакты! — голос у него был трубным и громким. Это тоже мешало сохранению психологического равновесия.

И лоб зачесался сильнее.

— Беспредел! Я вызываю полицию… немедленно! И войска!

— И спасателей, — подсказала Элеонора.

А Василий подумал, что если оторвать голову сейчас, то свидетелей не будет. Почему-то он не сомневался, что Элеонора его не выдаст. Но смутился этих мыслей и потому вежливо спросил:

— А вы кто такой будете?

Почему-то прозвучало грубо.

Хотя, конечно, будь на месте Василия нормальный демон, вопрос он бы задавал, вежливо придерживая собеседника за горло. Отец говорил, что это очень способствует установлению близких и доверительных отношений.

Но горло конкретно этого субьекта было пухлым и потным. Поэтому хватать его не хотелось.

— Я — руководитель проекта! А ты кто?

— Василий, — сказал Василий, всерьёз задумавшись, нужно ли ещё что-то уточнять. Или имени достаточно.

— Василий… сейчас… — толстяк нырнул в машину и вынырнул с папкой, которой потряс. — Василиев тут нет! И вообще никого тут нет. По проекту.

— Мы есть, — Элеонора протянула руку. — Позволите?

— Обойдёшься! — человечек спешно убрал папку за спину. — И вообще… что тут происходит⁈ Почему тут до сих пор люди⁈

— Знаете, — Элеонора на отказ не обиделась, но изобразила улыбку. — Нам самим хотелось бы понять, что тут происходит. Каким именно проектом вы руководите и как здесь оказались?

— Так… строительство начинать надо. Сроки. У нас вот… распоряжение, — толстяк отчего-то смутился. — Реконструкция… надо дома сносить и вообще… вот… там техника. Сейчас… подъедет…

И где-то там, на краю поселения, загрохотало.

А Василий ощутил, как падает заклятье, пропуская ту самую строительную технику.