Ведьмы.Ру. 3

Глава 47 Кое-что о некромантах

Маленькая деревушка подверглась нападению пиратов. Мужчины пришли за своей главной добычей — девушками, которые вскоре пропадут в рабство и получат за них неплохую прибыль.

О том, как важно правильно использовать местоимения.

— С чего? С чего началось… — Хозяин прикрыл глаза. Он и сам об этом, случалось, думал. Особенно раньше, пока ещё оставались какие-то сомнения, метания. И иллюзия, что он может отступить. — С чего… как обычно, с женщины. Или, может, с того, что я родился некромантом? Дар слабый… хоть в этом повезло. Отец объяснил, что это у нас родовое. И научил скрывать.

— Зачем?

— Во-первых, некромантов не любят. Что бы там про толерантность не говорили, но в реальности — не любят. А во-вторых, дар из числа подконтрольных. Покажи его, и мигом на государевой службе окажешься. Нет, вроде и условия там неплохие, и социальные гарантии. Только с этими гарантиями отправят в какой-нибудь волчий угол. Да и под надзор определят, чтоб и дыхнуть лишний раз боялся. Но я уже тогда чувствовал в себе иные способности. Я финансист. И аналитик. И не было у меня ни малейшего желания нежить по болотам гонять.

— Не обольщайся, — сказал Женька. — Нежити почти не осталось… но таки да, я понял.

— Вот… поэтому и прятался. Работал. Отцу в его делах помогать начал рано. И дела эти выправились. А потом и вовсе… к моим пятнадцати я заработал первый миллион. И речь не про оборотный капитал. Потом больше. Это тоже игра. Мне было двадцать, когда отца не стало. Матушка и того раньше ушла. Может, останься она, и он бы ещё пожил. Он любил повторять, что мы однолюбы. Мол, как свою женщину встретим, так с ней и будем жизнь делить. А без неё и не особо она, эта жизнь, нужна будет. Я не верил, признаться. Ну… звучало же… как сюжет любовного романчика. Поэтому и не искал любви. Жил, как жилось. Работал. Связи налаживал.

— С Мексикой?

— Да что ты заладил… но да. На меня вышли люди с интересным предложением.

— Дурь поставлять? — Наум прищурился.

— Да, — Хозяин подумал и решил не отпираться. Всё одно это признание никакой законной силы иметь не будет. — Мне нужно было расширяться, выходить на новый уровень. А для этого требовались деньги и немалые. Вариант показался вполне удачным, позволяющим в краткосрочной перспективе быстро нарастить мощности. Были сомнения кое-какие, но скорее касались объемов поставок, логистики и прочих мелочей. Вот чтобы всё и решить, меня пригласили в гости. Так я познакомился с братьями Лейва.

— Наум, запомни.

— А чего запоминать? Бельтран Лейва. Известный наркокартель. Под ними тысячи наёмников ходят.

— Интересная нам поездка предстоит.

— Вот… не уверен, что мне хочется, — Наум явно не разделял радости напарника.

— Брось, Наум, когда ещё такой случай выпадет?

— С наркокартелем повоевать?

— С некромантами!

— С некромантами, которые руководят наркокортелем, если я верно понял.

— Верно, — согласился Хозяин, почувствовав странное облегчение. Давно ведь хотелось кому-то рассказать. Или это он сейчас решил, что хотелось? А на деле их магия непонятная действует. — И воевать не стоит. Я сам, признаться… скажем так… был впечатлён. А ещё я понял, что моя сила — это не проклятье. Семья Лейва ведет свой род из глубины веков, от жрецов бога Солнца. И они чтут старые обычаи.

— То есть, приносят жертвы.

— Да.

— И ты?

— Я присутствовал. Мне было позволено увидеть чудо. И их силу. Во время моего визита случилась стычка с другим картелем. И в ней ранили младшего из клана. Его привезли ещё живым, но я видел, что этой жизни в нём оставались жалкие капли. Но его положили на алтарь. И его прадед, которому лет едва ли не столько, как их пирамидам, вырезал сердце из груди стрелявшего и вложил его в грудь Лейва. И сердце застучало. А Лейва ожил. Это было…

— Некромантия как она есть.

— Да. А ещё мой дар отозвался на сокрытую там силу. И они это ощутили. Старик сам поднёс мне чашу с ритуальным напитком. И признал меня, как равного по дару.

— Слушай, а как в Мексике вообще некроманты появились? — поинтересовался Наум.

— Без понятия… та ещё зараза. Ощущение, что они сами заводятся. Вот как тараканы.

Интересное сравнение.

И обидится бы. Но не хотелось. Воспоминания мелькали. Говорят, такое перед смертью случается. Но он не собирался умирать. Не здесь. Не от руки этих клоунов. И уж точно не от ярости духов.

— Мы сотрудничали довольно долго.

— Продолжаете?

— Несколько иным образом, но да. Некоторые связи не разорвать при всём желании. Но мы ведь не о них. Я встретил её случайно. Один из моих клубов… то есть, по документам принадлежал он вовсе не мне. Но как канал сбыта был неплох. Я иногда наведывался. Так сказать, и отдых, и инспекция… и она. Она не была красавицей. Но сколько жизни. Я понял, что влюбился. А ещё понял, о чём говорил отец. Она… она отличалась ото всех, с кем меня сводила судьба.

— Любовь — ещё та зараза, — согласился Женька. И его приятель кивнул.

— Я пытался ухаживать. А она только смеялась. Ей было плевать на моё положение, состояние. Только в глазах её я видел, что она тоже любит.

— Счастья вам.

— Если бы… мы и были счастливы. Некоторое время. Поженились. Я построил ей дом. Такой, как она хотела. Открыл галерею, где она могла выставить свои работы. Но ей это было не интересно. Она любила творить, а не остальное, слава, признание — это уже не важно. Когда она испытывала вдохновение, то сама словно загоралась изнутри. А когда наступал кризис, то становилась тиха, задумчива и безразлична почти ко всему. И уже я начинал сходить с ума.

— Любовь некромантам противопоказана.

— Я понимаю. А ещё у нас не получалось завести ребенка. Две беременности и обе замирали. Вторая на позднем сроке…

— А вот не хрен было с тьмой баловаться. Чашу ритуальную… ты бы головой подумал, чего они там намешали, в этой чаше.

— Я ж не знал, — получилось так, будто он оправдывается. — После второй неудачи у неё случился нервный срыв. Лечение понадобилось. Лев Евгеньевич очень помог… он был молодым врачом, исследователем. Знаете, не считал, что нужно закармливать пациентов таблетками. Мягкий подход. Травяные настойки, разговоры, исследования, но такие, почти незаметные. Он и выявил проблему. Несовместимость силы. Моя, передаваясь ребенку, вступала в конфликт с её, и это приводило к гибели плода. Он предложил рассмотреть возможность суррогатного материнства, а лучше вовсе усыновления. Но я не был готов. Я хотел своего ребенка. И именно от этой женщины. Не знаю, почему, но сама мысль, что моего сына может родить кто-то другой, приводила в неистовство. Тогда я и решил спросить совета у того, кто обладает сходным даром.

— У мексиканского некроманта, — проворчал Наум.

— У них большая семья. И явно нет проблем, которые довольно давно испытывает наш род. Я у отца был единственным сыном, как он у своего. И так далее…

— Это потому что душа у вас неполная. Вы её к чужой лепите. А обычной женщине и одно дитя от Кащея выносить тяжко, — пояснила женщина.

— Это я понимал. Поэтому искал способ…

— Нашёл?

— Мне казалось, что да. Они и подсказали. У них имелась сходная проблема, но они нашли выход. Давно. Очень. Обряд старый. Даже правильнее сказать, древний. Но его использовали неоднократно. Суть… если вкратце, то женщина получала силу другой… других. Создавалось некое украшение, которое нужно было носить постоянно. А второе такое же носил донор. И когда силы его иссякали, нужно было отыскать следующего.

— И много понадобилось?

— Да. Меня предупреждали, что цена будет высока. И что лучше бы приехать. А ещё лучше — оставить её там, в месте их силы. Оставить, как понимаете, я не рискнул. Это не те партнеры, которым можно было давать такой рычаг давления. Я привёз её туда. Я помогал проводить обряд. И она буквально на глазах ожила. Новое место. Природа. Ритуалы эти… ей не позволили увидеть ничего-то, что могло бы напугать. Я сказал, что мы проводим ещё один свадебный обряд по древнему обычаю. И её это тоже вдохновило. После ритуала нам позволили остаться в месте силы. В исполнение того же обычая или обряда. И у неё получилось зачать. Мы провели там несколько месяцев. Всё было хорошо.

— У вас.

— У всего есть своя цена. Я готов был платить. И платил. Поверьте, не только деньгами. Я отдал кое-что из наследия моего прадеда… не только его. Знаете, до Мексики я полагал это всё глупостью. Клубок старых ниток, которыми можно связать судьбу. Нож, способный разрезать любые путы… да он был ржавым и крошился при прикосновении. Ведьмы какие-то… но там, там я понял, каким сокровищем обладаю. Обладал. Счёт был изрядным. Но и слово они сдержали. Беременность развивалась нормально. Первый, критический, триместр удалось преодолеть. Прогнозы были самыми благоприятными. И мы договорились о дальнейшем сотрудничестве. Всё шло хорошо, пока однажды она не пошла в клуб.

Странно. Ему казалось, он уже давно прожил.

Пережил.

Принял. А всё равно вспоминать больно. И говорит он куда больше, чем стоило бы. А значит, этих двоих придётся убирать. И её, черноглазую, тоже.

— Она тоже боялась потерять этого ребенка. Была очень осторожна. Из дому и то выходила редко. Не говоря уже о том, что при ней постоянно находились сиделка и охрана. Потом она говорила, что это вовсе не она. Что это шёпот в голове. Что после Мексики она постоянно его слышит. И этот шёпот сводит с ума. И что она жаловалась Льву, а тот выписал успокоительное. Она его приняла, уснула… и всё, больше ничего не помнит. А по факту, она не уснула. Она вдруг усыпила и охранника, и эту долбаную сиделку, а сама сбежала. В клуб. Чтобы оторваться. Хотя с самого нашего возвращения она и из дому выходила редко.

— Душа вашей жены ослабела, вот другая её и вытеснила. Об этом побочном эффекте обряда вас не предупреждали? — уточнил Женька.

— Нет. Тогда… тогда мне позвонили. Она не просто пошла в клуб. Она умудрилась найти дилера и закинуться той дрянью. А при том, что она принимала… кое-какие поддерживающие препараты…

— Получилась убойная дрянь. Сначала девчонку накачали зельями, прицепили к ней чужую душу и жизнь, а потом та взяла верх над телом, выбралась и докинулась сама.

— Да… ей стало плохо там, рядом с клубом. Её доставили в больницу. Без документов. Без… без ничего, потому что сумочку у неё украли. Её подобрали на стоянке, благо, кто-то всё же позвонил в скорую. И хорошо, что у Лёки на ошейнике был мой номер телефона. Это её собачонка. В Мексике подарили. Она… она умненькой был. И моя жена с ней никогда не расставалась, так и… и получилось. Она почти умерла там, в приёмном покое. Передозировка и такая… но вытянули. Артефакт почти разрушился. И та дрянь… та, что в неё вселилась, она тоже сдохла. Она была наркоманкой, которой всё одно оставалось немного. Сколько бы протянула? Год, два от силы? А я… я купил её родителям квартиру. Выплатил долги. Позаботился, чтобы младшая сестра получила стипендию…

Тогда ещё Хозяин испытывал угрызения совести.

И тоже странность. О людях, что погибли на алтаре, он и не вспоминал до сегодняшнего дня, будто что-то или кто-то, могучий, просто взял и закрыл эти воспоминания. Даже сейчас они оставались, точно туманом подёрнутые.

Да, были люди.

И да, он тоже убивал их. И помнит прекрасно, как клинок, сперва направляемый более умелой рукой, пробивал грудную клетку, а потом уже и без этой руки. Но эти воспоминания не вызывали ни сожаления, ни печали. Лёгкое недоумение разве что. Почему оно вообще вспомнилось.

А вот та девчонка, она помнилась прекрасно. Её нашли в туалете, в палате, в которой её держали, съежившуюся, обнявшую себя и какую-то иссохшую. Но несмотря на то, что руки её сделались похожи на палки, треклятый браслет долго не хотел сниматься. Он почти врос в пергаментную ту кожу.

И Хозяин вздрогнул, избавляясь от этой картинки.

— Я… нашел другого донора. И третьего. Мне сказали, что она вряд ли выживет, но мы справились. Справились!

Он крикнул это, но тишина была ответом. На него даже не смотрели. И от этого вновь закипала ярость. И кровь.

— Богдан родился слабым. Мне сказали, что шансов у него почти и нет, что даже если он и выживет, останется глубоким инвалидом. Что милосерднее было бы дать ему умереть. Доктора порой умеют доносить мысли. Мне хотелось их убить. Но я сдержался. Я знал, кто мне поможет.

А что за помощь придётся платить.

— И мне предложили новый договор. Теперь им нужны были не деньги. И не остатки моего наследия. Но мне прислали курьера с… зельем. И мой сын выжил. Сперва выжил. Потом я отвез его туда. Передал жрецу. Это был уже другой жрец. Я спросил про старика. И мне сказали, что пришло его время. Что боги призвали его. Но бояться не след. Нынешний Хранитель знает не меньше прошлого. Он унёс Богдана вглубь пирамиды. Меня не пустили. Я ждал. Сидел там и ждал. А когда Богдана вынесли, он выглядел много лучше. И Лев, которого я притащил с собой, сказал, что ему действительно стало лучше. Что… если так, то, возможно, он не то, чтобы полностью поправится, но самые страшные диагнозы получится снять. Тогда я и согласился.

— На что?

— На полное восстановление Богдана. А взамен я обязался поставлять им… товар.

— Людей? — уточнил Евгений.

— Да. Молодые. Здоровые… легче было женщин найти, но получалось вербовать и парней. Данные… будут. Мой зам в курсе. Он и курировал вопрос.

— В бордели? — Наум Егорович глянул исподлобья и почудилось, что сейчас не выдержит. Ударит. И даже захотелось, чтобы ударил, тогда будет повод ответить.

— Нет, Наум. Полагаю, речь не о борделях. И не о наркоте.

— Да. В последние годы правительство поджимает. Жить старым ремеслом становится всё сложнее, вот и… они открыли маленькую клинику для очень состоятельных и очень больных людей. Знаю, что давно хотели, но старик-жрец был против. Не желал делиться ни силой, ни властью, но…

— Его убрали.

— Я не лез в их внутренние дела. Новый жрец помог Богдану. А я выполнял… до недавнего времени выполнял свою часть договора.

— Им там своих людей не хватало? — Наум разжал кулаки, но вот этот хищный прищур о многом говорил. Не отступится. Не забудет.

И откупиться от такого нечем.

Что ж. Решение уже принято. И верное.

— Там страх, — он всё же ответил. — И бедность. Нищета даже местами. И да, можно купить при желании, что ребенка, что женщину. Да кого угодно. Но найти кого-то, кто был бы достаточно здоров и силён? Да и там свои нюансы, как я понял, имеются. Для Богдана я искал доноров здесь. Возможно, дело в принадлежности к одной расе. Или что-то ещё важно. В общем, иногда от них поступал заказ на определенный типаж. Возраст. Рост. Вес. Цвет волос и глаз… всегда внешнее. Иногда речь о наличии дара, пару раз просили музыкантов или художников, причём, пол уже не имел значения. А вот медицинские данные, та же группа крови или что-то ещё, их не интересовали. Только общее состояние здоровья.

Рассказывать о таком было легко.

— Мне пришлось изрядно потрудиться, прежде чем получилось наладить регулярные поставки. Благо, у меня было, к кому обратиться… Людмила Мелецкая. Знаете такую?

— Впервые слышу, — честно ответил Наум. — Но запомню.

— Она многое знает, но вот разум запечатан. Тоже… они дали мне помощника, когда… начинали. Так что допрашивать её бесполезно, как и ломать разум. То же с начальником охраны. Да и в целом… они позаботились, чтобы защитить меня. Но Милочка достаточно изворотлива, чтобы найти лазейку. И готов спорить, что нашла. У неё просто не может не быть каких-то… записей? Подсказок?

— Погоди… фамилия… Людмила Мелецкая… Милочка! Точно! Улькин парень тоже вроде как Мелецкий… — Женька щёлкнул пальцами. — Спасибо. А за мозги её не беспокойся, я догадываюсь, что там на них стоит. Разберемся.

От этого на душе стало спокойнее, что ли.

От осознания справедливости. Не хотелось умирать, если они останутся живы. И раз уж он уходит, то пусть все…

Или нет? Откуда вообще эти мысли о смерти? Он ведь не собирается умирать на самом-то деле. Он просто тянет время. Ему надо ещё немного времени.