Великие и ценные вещи (ЛП)

Глава двадцать первая

Кэмден

Гравий хрустел под чьими-то шагами, когда я закрывал очередную панель в теплице. Мне не нужно было приглядываться, чтобы понять, кто это был, поскольку только один человек был достаточно смел, чтобы прийти ко мне в такой день, как сегодня.

Закрыв панель, я обернулся и увидел в двадцати футах от себя Уиллоу, ее волосы развевались в стороны от горного ветра. Как, черт возьми, я собирался найти в себе силы отпустить ее? Она заслуживала гораздо лучшего, чем слухи и комментарии.

Она не проронила ни слова, пройдя к столу, который я использовал во время строительства, и не прошла дальше, когда положила что-то поверх чертежей. Затем она вернулась в дом.

Я уставился на маленький предмет, который она принесла, как на бомбу, и ждал, когда эта чертова штука взорвется. Она не впихивала его мне и не принуждала к разговору. Она предоставила мне выбор, и именно это заставило меня потянуться к нему.

Развернув длинный бумажный свиток, я едва успел поймать ладью из белого оникса, как она вывалилась из центра обертки.

Это был партнер той черной ладьи, которую я подарил ей в тот вечер, когда Чарити объявила о своей беременности. Не то чтобы я действительно подарил его ей, поскольку в тот момент я с ней не разговаривал. Я оставил его на подоконнике, безмолвно сказав ей, что, что бы я ни сказал и ни сделал за то дерьмовое лето, она все равно может на меня положиться.

Даже если никто больше не может.

Она не собиралась отступать или позволять моим словам, сказанным сегодня днем, положить конец тому, что мы едва начали. Мои плечи опустились одновременно от облегчения и откровенного отчаяния. Сколько бы раз я ни говорил ей, что в конце концов погублю ее, она не верила мне или, что еще хуже, ей было все равно.

Она выбрала меня.

Вопреки здравому смыслу я развернул бумагу и прочитал то, что она на ней написала.

«Я верю, что сильная женщина может быть сильнее мужчины, особенно если в ее сердце живет любовь. Думаю, любящая женщина несокрушима.»

Я знал, что найду ее в библиотеке. С книгой. Там, где мы проводили бесчисленные часы в детстве, мы были безмолвными друзьями, пока оба бежали от того, что нас туда приводило. Ее потребность рисовать, творить в семье, где ценили только аналитический ум, и моя потребность пожить несколько часов в чужом мире.

К десяти годам я уже знал, что единственный мир, в котором я хочу жить, это ее мир. Видеть мир в красках и свете так, как это делала она, наблюдать, как ее руки создают красоту из ничего, зная, что это прямое отражение ее собственной души. И когда она выбрала Салливана... вернее, когда я думал, что она выбрала, я решил соединить эту ее часть с собой, взять ее с собой единственным доступным мне способом. Я научился строить новые, прекрасные вещи посреди нищеты и войны. Я поддался своей неизбежной природе, когда этого требовала миссия, и никогда не задумывался о том, чтобы покончить с жизнью того, кто в конечном итоге мог стать угрозой для этой страны - для Уиллоу. Но я жил теми месяцами, когда наше задание было скорее полезным, чем разрушительным по своей природе.

Я строил временные мосты для перевозки военной техники. Но я строил и постоянные, чтобы перевозить продовольствие и людей. Я взрывал бомбы в зданиях, где собирались террористы, а потом строил школу, чтобы дать образование младшей сестре, которая видела, как ее старшую убили за то, что она посмела взять в руки книгу. Я вечно расплачивался за отнятые жизни, пытаясь сбалансировать вес, чтобы моя душа в аду не тонула так быстро.

Но сегодня, когда Оскар обрушил на меня слова, связанные с Салливаном и Уиллоу, я понял, что баланс никогда не изменится в мою пользу, и я не был уверен, что могу позволить Уиллоу заплатить за это.

Я свернул чертежи теплицы и спрятал их в непромокаемый пакет под столом на случай непогоды. Затем, кусая кулак, я пошел к дому, где, как я знал, она будет ждать, потому что я влюбился в женщину, которая может быть такой же упрямой, как и я.

Быстрым пинком я сбросил свои грязные ботинки в прачечной и разделся догола, бросив все, кроме боксеров, в стиральную машину и нажав кнопку «пуск.» Прелесть водонагревателя. Я мог одновременно принять душ и дать себе еще несколько минут передышки, прежде чем отправиться на битву.

Проходя мимо библиотеки, я бросил взгляд в ее сторону и увидел, что она сидит за мольбертом и что-то рисует, не обращая внимания или, по крайней мере, делая вид, что обращает.

Через пять минут я вытер полотенцем волосы, оделся и направился в библиотеку, где она все еще сидела за мольбертом.

«Вот где я нашел рисунок», - сказал я, нарушая молчание, но усиливая напряжение.

Она отложила карандаш и повернулась на стуле лицом ко мне. Она повесила свою куртку рядом с моей у двери и все еще была одета в ту же кофту, которую надела утром наизнанку.

Казалось, что это утро было десятилетие назад.

«Мне было интересно», - призналась она. «Я узнала его, когда увидела твою руку.»

Я скрестил руки и прислонился к дверному косяку.

«Ты ничего не сказала.»

«Да, не уверена, что ты заметил, но мы склонны оставлять многое недосказанным. Наверное, нам стоит поработать над этим.»

Моя челюсть сжалась, пока я искал слова, которые должен был ей сказать.

«Мне жаль, что ты увидела это сегодня.»

«Какую часть? То, что Оскар вел себя как осел, или то, что ты вышел из себя?»

«Мне жаль.»

На ее губах мелькнула кривая улыбка.

«Ты не должен извиняться ни за то, ни за другое.»

«Уиллоу, такие комментарии не прекратятся. Не здесь. И если ты останешься со мной....»

«Хорошо.»

Она пожала плечами, и в моем животе зашевелились маленькие семена недовольства.

«Это не хорошо. Я знаю, как много этот город значит для тебя...»

«Не веди себя так, будто он ничего для тебя не значит. Ты говоришь о теплицах и электрических системах. Ты так же, как и я, заинтересован в здешнем будущем. В противном случае я бы предложила нам переехать туда, где будет легко быть вместе.»

Она уперлась руками по обе стороны бедер, обхватив табурет, но не закрылась от меня.

«У нас здесь корни. Мы оба решили жить здесь, так что не надо делать вид, что этот город ничего не значит.»

«Я не буду этого отрицать, но мне никогда не было дела до того, что обо мне говорят.»

«Какая следующая проблема? Это пустая трата времени. Люди будут говорить, Кэм. Здесь буквально нечем заняться, кроме как готовиться к сезону и делать детей. Я встречалась с Салли. Теперь я встречаюсь с тобой. Так что давай, примирись с любыми унизительными комментариями, которые люди собираются придумать, потому что мы не можем изменить то, что люди думают.»

«Ты можешь уйти от этого. Прямо здесь. Прямо сейчас.»

Все мое тело напряглось, ожидая, что она сделает именно это.

«Нет.»

«Нет?»

«Нет. Знаешь, почему ты не хочешь спать со мной?» - спросила она, наклонившись вперед и пригвоздив меня взглядом.

«Ты сейчас серьезно? Хочешь поговорить о сексе?»

«Типа того. Просто потерпи. Ты боишься, что если я начну это делать», - она указала между нами, - «то потом буду сожалеть о том, что не готова с этим справиться.»

«Учитывая, что я уже практически сказал это...»

«И если бы это было правдой, это было бы очень мило, но поскольку ты лжешь себе...»

«Лжешь себе?»

Я оторвался от дверного косяка, но остановился у стола.

«Ш-ш-ш, моя очередь. Ты сможешь поговорить через минуту.»

Она поднесла палец к губам.

Мои глаза расширились.

«Ты думаешь, что не будешь спать со мной, потому что так у меня будет меньше поводов для слез, когда ты разобьешь мне сердце. Что логично, глядя на то дерьмо, которое ты сегодня устроил...»

«Я извинился...»

Я скрестил ладони на поверхности стола.

«Я не говорю о том, что ты ударил Оскара. Мне на это наплевать. А теперь замолчи, правда. Нехорошо перебивать.»

У меня отпала челюсть.

«Я говорю о том дерьме, когда ты ушел от меня. Когда ты стоял там, выплескивая всю эту чушь про ненависть к себе, а потом снова принял за меня решение, что мне лучше без тебя.»

Я закрыл рот.

«Точно. Так что да, думаю, это могло бы вызвать у девушки комплекс неуверенности в себе, если бы я не знала тебя так хорошо. Но знаешь, что, Кэм? Я знаю. Если бы ты хотел кого-то, кто будет убегать каждый раз, когда ты выходишь из себя или ввязываешься в перепалку с Оскаром Хадженсом, я могу назвать как минимум трех девушек в городе, которые с радостью приедут. Но ты хочешь меня.»

Она вскинула бровь, и я был готов отрицать это.

Но я не стал.

Она поднялась со стула, босая и она так хорошо вписывалась в мой дом и мою жизнь.

«Ты не хочешь спать со мной, потому что боишься. Не я. Ты.»

Я был в десяти секундах от того, чтобы сбросить все со стола и показать ей, насколько я не напуган.

Она остановилась так, что стол оказался между нами.

«Ты боишься, что сделаешь этот шаг и откроешь себя, и нет, я имею в виду не только физически.»

Моя челюсть сжалась, но я продолжал молчать, пока эти маленькие семена недовольства разрастались в огромный огненный шар.

«Ты боишься, что в конце концов я увижу в тебе что-то, что мне не понравится, и я уйду. Или что я не выдержу сплетен и уйду. Дистанция, которую ты создаешь между нами, это все из-за тебя, Кэм. Не из-за меня. Ты не боишься причинить мне боль. Ты умрешь, прежде чем позволишь этому случиться, и мы оба это знаем. Ты боишься, что я причиню тебе боль.»

Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица.

«Да. Я так и думала.»

«Ты должна уйти», - удалось мне сказать сквозь ком в горле.

«И тебе действительно стоит перестать так говорить. Я стою прямо здесь, Кэм. Ты ничего не сможешь сказать, чтобы убедить меня, что я должна уйти. Не говори мне свою самодовольную чушь о том, что ты причинишь мне боль, потому что ты этого не сделаешь.»

«Мой характер...»

«Ты никогда не проявлял агрессии по отношению к женщинам. Если только ты не хранишь секрет, о котором я не знаю.»

«Конечно, нет», - огрызнулся я.

«Ты боишься, потому что любишь меня.»

Она посмотрела мне прямо в глаза, непоколебимо и спокойно.

«Я никогда этого не говорил.»

Мои руки скользнули к краю стола.

«Тебе и не нужно. Ты всегда был больше склонен к действиям, чем к словам. Мне не нужно, чтобы ты это говорил. Мне нужно, чтобы ты понял, что моя любовь не изменится и не уменьшится от того, что кто-то сделает замечание или у тебя будет плохой день. Я люблю тебя безоговорочно, Кэмден. В твой худший день? Я люблю тебя. В самый лучший? Да, я все еще люблю тебя. И пока ты не сможешь принять это, я буду доказывать тебе это прямо здесь. Выбирая тебя.»

Эмоции заполнили мое горло, и я не мог проглотить их, сколько бы ни пытался.

«Я никуда не уйду», - пообещала она. «Я твоя. Сейчас. Всегда.»

Ее слова не разрушили мою защиту и не сломали ее. Они просочились внутрь стен, которые были у меня с тех пор, как... всегда, и превратили бетон и раствор из красок и света. То, чем она была.

«И если этого недостаточно, - начала она, а потом покачала головой. Если ты решишь уйти, я все равно буду любить тебя, как и в первый раз, даже если ты не захочешь меня...»

Я не знал, когда начал двигаться, но я заставил ее замолчать своими губами, вложив в поцелуй все, что не мог сказать. С ее губ сорвался крик облегчения, и я принял его, наклонившись к ней, чтобы поцеловать ее глубже, прижать к себе. Она была нужна мне настолько близко, насколько позволяли законы физики, и даже тогда я нашел бы способ нарушить некоторые из них.

«Кэм», - вздохнула она.

«Шшш. Теперь моя очередь. Я никогда не уйду», - пообещал я, держа ее лицо в своих руках.

«Я никогда не перестану хотеть тебя. Хотеть тебя это все, что я когда-либо знал. В моей крови, в моих руках, в моей душе.»

Мои руки опустились к ее попке, и я приподнял ее, пока она не оказалась на уровне моих глаз.

«Без тебя нет меня. Я знаю это с тех пор, как мы были детьми в этой комнате.»

Ее губы разошлись в тот же момент, когда она обхватила меня ногами за талию, сцепив лодыжки.

«Мы больше не дети.»

Она провела пальцами по моему лицу.

«И слава Богу.»

Я перестал сдерживаться. Надоело убеждать ее, что ей будет лучше с кем-то другим. К лучшему или к худшему, она была моей.

Теперь я просто должен был сделать так, чтобы она никогда не пожалела о своем выборе.

Я поцеловал ее, и она выгнулась дугой, превращая поцелуй в чистое тепло и потребность, а ее пальцы обвились вокруг моей шеи.

Хорошо, что я знал этот дом как свои пять пальцев, потому что я не разрывал наш поцелуй, пока шел к выходу из библиотеки, по коридору в свою комнату. Я остановился перед дверью, чтобы включить свет. Не было ни малейшего шанса, что из-за темноты я упущу какую-то часть происходящего.

Уиллоу схватила кофту и второй раз за сегодня стянула ее через голову. На этот раз я разглядывал ее, любуясь изгибом груди на фоне лавандового кружева и веснушками между ними.

«Ты такая красивая», - пробормотал я, прежде чем прижаться губами к этому месту и проделать путь к ее шее.

Ее стон пронесся по моей крови, как удар адреналина. Я прижал ее к стене, пока она освобождала мою рубашку.

«Идеально», - повторила она, проводя кончиками пальцев по татуировке на моей груди.

Мой пульс бился, требуя двигаться, но я стоял на месте, позволяя ей исследовать себя, едва не вырываясь из кожи при каждом движении ее рук по моим татуировкам.

Наконец она подняла глаза на меня и улыбнулась. Мой контроль над собой ослаб, и я зарылся рукой в ее волосах, снова взяв ее в объятия. Поцелуй стал первобытным, и мой мир сузился до ощущения ее губ на моих, ее языка и зубов, сводящих меня с ума.

Когда она задвигала бедрами, я зашипел и снова прижался к ней, пока между нами не образовалось слишком много слоев одежды.

Четыре шага - и она лежит на моей кровати, а ее безупречная кожа составляет абсолютный контраст с темным постельным бельем. Мой взгляд остановился на ней, когда я потянулся к пуговице на ее джинсах, и услышав ее восторженный вздох, я расстегнул пуговицу и стянул ткань с ее ног.

«И твои тоже», - приказала она, опираясь на локти.

Я ухмыльнулся, с удовольствием подчиняясь.

Мои брюки упали на пол, и я чуть не лишился чувств, когда она облизнула губы. Я собирался съесть ее заживо, поглотить ее полностью, с такой силой, чтобы она никогда больше не смотрела на меня, не вспоминая, что именно я могу сделать с ней, сделать для нее.

Ее кожа пылала, когда я скользил по ней, а когда она подняла колени, я со стоном опустился на изгиб ее бедер.

Ее руки были в моих волосах, на моей спине, касаясь и поглаживая все, до чего она могла дотянуться, а наши губы встретились в поцелуе, который был жарче предыдущего и только усиливался, когда мы расходились и снова сходились.

Ее бюстгальтер упал на пол, и я оставил ее губы, чтобы поцеловать дорожку по ее груди. Она выкрикнула мое имя, когда я взял в рот один бугорок, а другой перекатывал между пальцами.

Я отбросил все потребности своего тела, все боли и желания и сосредоточился на ней, получая удовольствие, изучая изгибы ее тела, те места, которые заставляли ее извиваться от смеха, и те, которые заставляли ее задыхаться и стонать. Когда я достиг ее бедер, я зацепил большими пальцами кружево ее нижнего белья и поднял голову, чтобы убедиться, что она согласна.

«Да.»

Она ответила на этот бессловесный вопрос и приподняла бедра, чтобы я мог спустить кружево по ее бедрам, где я приостановился, чтобы поцеловать ее, что вызвало у нее тихое хныканье и покачивание бедер.

Когда она оказалась полностью обнаженной, я окинул ее взглядом, удивляясь тому, что она моя, что это первый раз, когда я занимаюсь с ней любовью, но не последний.

Я собирался заниматься любовью с этой женщиной до конца своих дней.

«У меня нет слов, чтобы выразить, насколько ты восхитительна», - сказал я ей, проводя руками по ее бедрам. Ее кожа была такой чертовски мягкой, такой чувствительной.

«Думаю, эти слова подойдут как нельзя лучше.»

Ее дыхание учащалось, пока я поднимался все выше и выше, пока не коснулся вершины ее бедер.

«Что ты делаешь со мной?»

Ее бедра двигались, требуя трения, и я давал ей его с помощью большого пальца, я приподнимался над ней, чтобы поймать ее следующий стон поцелуем.

«Я еще даже не начал», - пообещал я ей в губы. «Я собираюсь держать тебя в этой постели все выходные, пока не поцелую каждый твой дюйм. Пока не узнаю, что именно тебе нравится и сколько ты можешь выдержать.»

Я надавил на ее клитор, и она вскрикнула.

«Снимай.»

Ее пальцы дернули за мои боксеры.

Я перевернулся и сделал, как она просила, затем открыл новую коробку презервативов в тумбочке.

Она взяла упаковку у меня из рук, а затем обхватила мою шею сзади и притянула мой рот к своему. На этот раз, когда я устроился между ее бедер, между нами ничего не было.

Ощущения были слишком сильными, чтобы их пережить, ведь я наконец-то оказался там, где всегда мечтал. Но она была лучше, чем все мои фантазии. Ее кожа была мягче, ее поцелуи жарче, ее потребность превышала мою собственную, пока мы не потерялись в такой связи, в существование которой я никогда не верил.

Я гладил ее, пока она не стала пульсировать под моими пальцами, пока ее ногти не впились в мои плечи, а бедра не сомкнулись.

Она была так чертовски близка, ее дыхание сбивалось, когда она побуждала меня вернуться к ее губам.

«С тобой», - потребовала она. «Первый, я хочу...»

Она задыхалась, ее глаза широко раскрывались, когда я растягивал ее пальцами.

Я застонал от ощущения ее шелка и бархата, от одной мысли о том, чтобы погрузиться в нее. Если бы я не был осторожен, то кончил бы еще до того, как вошел в нее.

«Это не первый и не последний», - сумел сказать я. «Ты не ограничена в оргазмах.»

На самом деле я планировал подарить ей столько, сколько она сможет выдержать.

Ее рука обхватила мой член, и я замер, когда по позвоночнику прокатилась волна удовольствия, такого сладкого, что я почувствовал его вкус на языке.

«С тобой», - повторила она, затем разорвала упаковку из фольги и надела на меня презерватив.

Она поцеловала меня, пробуя зубами мою нижнюю губу, а я вынул пальцы из ее глубины только для того, чтобы погладить ее, пока ее бедра не уперлись в мою руку, а спина не выгнулась дугой.

«Кэм!», - взмолилась она, ее глаза нашли мои.

Чистая потребность, которую я увидел в них, стала моей погибелью. Она выглядела именно так, как чувствовал себя я, отчаянно и возбужденно.

«Я с тобой», - пообещал я и прижался к ее входу.

«Пожалуйста.»

Ее колени поднялись по обе стороны от моих бедер, и я провел пальцами по волосам на ее затылке, чтобы прижать ее голову.

Глядя в ее ореховые глаза и не замечая никаких признаков дискомфорта, я осторожно входил в нее, стиснув зубы от запредельного экстаза, нахлынувшего на каждую клеточку моего тела.

Наше дыхание смешалось, когда я медленно соединил нас с помощью толчков, проникая все глубже и глубже, пока я не вошел в нее весь, ни разу не отрываясь от ее взгляда. Ее нижняя губа задрожала, и я зажал ее между своими, целуя ее, пока она привыкала ко мне.

«Ты в порядке?»

Мои мышцы дрожали от усилия, которое требовалось, чтобы сохранять неподвижность, когда каждый инстинкт требовал, чтобы я двигался.

«Боже, да», - сказала она, обнимая меня, ее руки раскинулись по моей спине. «Идеально.»

«Да, ты идеальна.»

Удерживая свой вес на предплечьях, чтобы не раздавить ее маленькое тело, я повернул бедра один раз, и ее рот открылся с самым сладким стоном, который я когда-либо слышал в своей жизни.

Все в ней было самым лучшим, самым сладким, самым захватывающим, и я знал, что это не просто наша зашкаливающая химия или воплощение мечты. Все дело в том, что мое тело и сердце принадлежали этой женщине, а переполнявшие меня эмоции только усиливали физические ощущения.

«Я люблю тебя.»

Признание сорвалось с моих губ, растопив последний барьер, между нами.

Ее глаза расширились от удивления, как будто она не говорила мне об этом сегодня вечером.

«Я люблю тебя, Кэмден», - повторила она, а затем поцеловала меня, когда я начал двигаться, раскачиваясь в ней в медленном, глубоком темпе, извлекая каждую капельку удовольствия, которую мог, используя свое тело, чтобы любить ее так, как никогда не любил ни одну другую женщину.

Языки сплетались, тела соединялись, мы доводили друг друга до грани, и когда она замирала на краю пропасти с прерывистым дыханием, когда пот бисером выступал на моей и ее коже, а мышцы напрягались так сильно, что я думал, они могут порваться, я просовывал между нами большой палец и гладил ее по краю, пока она не вскрикнула и не потянула меня на себя, произнеся мое имя на своих губах в таком сокрушительном взрыве, что я понял - она безвозвратно изменила меня.

Моя грудь все еще вздымалась, я прижал ее к себе и перекатился на бок, пока мы пытались прийти в себя. Я лениво провел пальцами по ее руке, пока она целовала мою грудь, а затем челюсть.

«Ты ведь уверен во всей этой любовной истории?» - поддразнила она. «Потому что я уверена, что ты только что разрушил меня для всех остальных мужчин.»

Я засмеялся, снова радуясь тому, что с Уиллоу смех дается так легко. «Да, я уверен. И это хорошо, потому что я никогда не выпущу тебя из этой постели.»

«Никогда?»

«Нет.»

«Я не против такого плана.»

Она повернула голову и нашла мое предплечье, затем поцеловала татуировку своего эскиза.

«А как насчет еды?»

«Думаю, мне придется готовить для тебя, чтобы ты могла поддерживать свои силы.»

Я провел губами по ее лбу. Как я прожил столько времени, не испытывая таких чувств? Без нее в моих объятиях?

«Повтори это еще раз», - прошептала она.

Я поднял голову, чтобы видеть ее глаза.

«Я люблю тебя, Уиллоу.»

Ее улыбка была самой сексуальной из всех, что я когда-либо видел.

«Да?»

«Да.»

«Это мило, но я имела в виду еду. Этого достаточно, чтобы возбудить девушку.»

Она сказала это с такой серьезностью, что я не смог удержаться и расхохотался.

«Забудь о еде», - сказал я, прижимаясь к ее губам. «Я просто съем тебя.»

«Обещаешь?»

Я не потрудился ответить на это устно. В конце концов, она и так знала, я больше люблю действия, чем слова.