Великие и ценные вещи (ЛП)

Глава двадцать третья

Кэмден

Я ждал целую неделю, чтобы посетить салон. Мои волосы отросли с тех пор, как я вернулся домой три месяца назад, и настало время привести их в порядок.

По крайней мере, это было моим оправданием.

Эрл Макгинти держал свои ножницы достаточно близко к моему уху, чтобы я мог слышать, как срезаются отдельные пряди моих волос. Я знал, что мне лучше не шевелиться.

Его руки двигались быстро, что было результатом десятилетий опыта и знаний. Когда я не следил за ним в огромных зеркалах, выстроившихся вдоль стены, я следил за четырьмя мужчинами, которые сидели в черных креслах позади меня, потягивая кофе и бросая на меня взгляды, которые говорили о том, что они не совсем уверены в своих чувствах ко мне.

«Не обращай на них внимания, - сказал Эрл, поймав мой взгляд. «Ты же знаешь, как старики любят делиться новостями.»

Я насмешливо хмыкнул.

«Тебе шестьдесят, Эрл.»

«Ну, Тайлер родился старым, а Нику должно быть около восьмидесяти пяти.»

«Восемьдесят четыре!», - возразил Ник.

«И со слухом у него все в порядке», - сказал Эрл чуть громче через плечо.

Мужчины засмеялись. Я не был глупцом. Сила Альбы находилась в этих креслах и была там последние пятьдесят лет. Два члена городского совета уже были здесь, и я не сомневался, что остальные трое присоединятся к ним в ближайший час.

«С каких пор Джон Ройал вышел из состава городского совета?», - спросил я достаточно громко, чтобы мужчины сзади услышали.

«С тех пор как его избрали в совет Исторического общества», - ответил Ник. « Ты же знаешь, мы стараемся не смешивать эти два понятия. Бизнес и правительство не должны пожимать друг другу руки.»

«А Ксандер заседает в обоих.»

Эрл перешел на другую сторону и тихонько присвистнул.

«Ну что ж, с этим ничего не поделаешь.»

Тайлер Уильямсон поставил свой кофе на маленький столик рядом с собой и открыто посмотрел на меня.

«Он мэр по собственному желанию.»

Мужчины кивнули в знак поддержки.

«И входит в совет Исторического общества как доверенное лицо вашего отца», - закончил он.

Мужчины продолжали кивать.

«Ты претендуешь на место в совете Исторического общества?», - спросил Пол Вартен со своего стула рядом с Тайлером.

Все эти люди наклонились вперед, и Эрл убрал свои ножницы от моей головы.

«Нет, сэр, не собираюсь. Я бы не стал предполагать, что знаю достаточно о работе исторического района, чтобы даже думать об этом. У меня и так дел по горло: Роуз Роуэн, здание горнодобывающей компании.»

Один за другим они расслабились, удовлетворенные моим ответом.

Эрл снова начал стричь, бросив на меня взгляд, который говорил о том, что я только что избежал гильотины.

«Значит, вся эта заварушка с Артом не из-за этого?», - спросил Ник, отпивая кофе и делая вид, что ему все равно. Судя по тому, как он держал чашку, это было не так.

«Нет, сэр. Мой отец позвонил и попросил помочь ему вернуть немного контроля над его правом выбора. Я здесь ради его прав по охране здоровья, а не ради места в совете. Ксандеру это не помешает.»

Эрл приподнял край рта в легкой ухмылке и продолжил стричь.

«А Уиллоу? Ты и за ней вернулся?», - спросил Тайлер.

Я напрягся, и Эрл тут же снова поднял ножницы.

«Ну», - начал он, а потом взглянул на часы. «У меня такое чувство, что ты узнаешь ответ на этот вопрос примерно через пять минут.» Он поймал мой взгляд в зеркале и понизил голос. «Ты уверен, что понимаешь, во что ввязываешься, Кэм?»

«Уверен.»

Я был уверен, и пока я держал себя в руках, все было бы хорошо.

«Доброе утро, джентльмены», - сказал Оуэн Макгинти, входя салон. «Я возьму того, кто будет следующим.» Его улыбка померкла, когда никто из них не принял предложение.

«Они ждут начала шоу, Оуэн», - сказал ему Эрл, приподняв брови.

«Шоу?»

Он побледнел, когда заметил меня.

«Привет, Кэмден, как дела?»

«Не могу пожаловаться», - ответил я, стараясь не шевелиться, пока Эрл заканчивал со мной.

«Как Лиза и дети?»

«Хорошо, хорошо», - осторожно ответил он. Наследник империи салонов был лет на десять старше меня и явно понял, в чем дело, когда начал смотреть на часы.

«Принеси мне полотенце, а, Оуэн?», - попросил Эрл своего сына.

Через две минуты моя прическа была готова, и Оуэн передал Эрлу горячее полотенце с предупреждающим взглядом.

«Я знаю, что делаю, сынок», - пообещал Эрл, а затем откинул кресло так, что я оказался почти в горизонтальном положении.

«Три минуты», - сказал Ник, а остальные согласились.

«Нелегкое дело ты затеял», - сказал Эрл достаточно громко, чтобы все услышали. «Брать на себя брата это не то, что я бы хотел, чтобы делали мои мальчики.» Он бросил взгляд на Оуэна. «Но я надеюсь, что мои мальчики согласятся оказать мне уважение, чтобы я сам выбрал свой путь. Никто не должен быть вынужден отказываться от контроля над собственным телом.»

Мужчины согласились, а у меня в груди зашевелилось чувство, которое я боялся назвать гордостью.

«Я видел эту татуировку, Кэм. Ты поступаешь правильно.» Эрл высказал свое мнение с улыбкой. «Теперь посмотрим, переживешь ли ты следующие несколько минут.» Он обернул полотенце вокруг моего лица, одновременно смягчая недельную бороду и скрывая мое лицо. «Не говори ни слова, пока я не стукну тебя по ноге. Понятно?»

Я кивнул, а затем смирился с тем, что следующие несколько минут буду вдыхать горячий влажный воздух.

Как раз вовремя прозвенел звонок, и входная дверь открылась.

«Доброе утро, судья», - поприветствовал Эрл.

«Доброе утро, Эрл. Как обычно, пожалуйста. О, ты еще не закончил с клиентом?»

Голос Ноя Брэдли был приглушен полотенцем, лежащим так близко к моим ушам, но я прекрасно его разобрал.

«О нет, сначала вы», - настаивал Тайлер.

Я мог только представить себе кивки остальных мужчин.

«Присаживайтесь, судья. Сейчас мы вами займемся. Не волнуйтесь, Оуэн справится с местными и туристами, которые придут сюда», - добавил Эрл, и я понял, что он только что прикрыл меня, не солгав при этом технически.

В Альбе действовало правило «Туристы вперед», и хотя большинство коммерческих заведений, которые посещали местные жители, не часто посещались туристами, мы уступали им и их деньгам, когда они попадали в какие-либо неисторические места.

«Хорошая погода сегодня, судья», - сказал Ник, нарушив молчание.

«Я наслышан. Приятно и тепло для этого времени года.»

Полотенце на моем лице уже остыло, когда я услышал, как Эрл начал разговор с судьей.

«Подождите, судья. Мне не нравится эта бритва. Давайте я принесу другую», - сказал Эрл и, проходя мимо, стукнул меня по ноге.

Время шоу.

Я сел, затем передал полотенце Оуэну, который пробормотал: «Окна очень дорогие.»

«Расслабься», - прошептал я.

Выбросишь одного парня в окно, а тебе еще шесть лет будут за это дерьмо вспоминать.»

Затем я встал, заметив, что отец Уиллоу откинулся так же, как и я, и прислонился к стойке прямо напротив его кресла.

«Здравствуйте, мистер Брэдли», - сказал я низким и ровным тоном.

Его глаза распахнулись, и он медленно поднялся, глядя на меня с половиной выбритого лица и другой половиной, покрытой густой мочалкой.

«Кэмден.»

«Итак, мне нужно с вами поговорить.»

«Это крайне неуместно.»

Он свесил ноги через край кресла.

«Нельзя устраивать засаду на судью, который будет принимать решение по твоему делу на следующей неделе.»

«О, вы совершенно правы. Я даже не хочу говорить об этом деле. Это та грань, которую я бы не переступил.»

Я засунул большие пальцы в передние карманы джинсов, и моя повседневная рубашка Rose Rowan Henley стала прямым контрастом с его накрахмаленной рубашкой и галстуком.

«Мне нужно поговорить с Ноа Брэдли, отцом моей девушки, а не с судьей Брэдли. Полагаю, вам будет легче, если у вас будут свидетели. Я знаю, как важно общественное мнение в год выборов.»

Его лицо побледнело и стало чуть темнее крема для бритья, и он начал подниматься с кресла, но, поймав свое отражение в зеркале, передумал. Одному Богу известно, когда он в последний раз брил собственное лицо.

«Чего ты хочешь, Кэмден?»

«Я влюблен в вашу дочь.»

Воцарилась такая тишина, что я услышал стук собственного сердца.

«Я люблю ее с одиннадцати лет, но, если честно, мне было лет шестнадцать, когда я это понял.»

«Так вот как ты это называешь? Любовь?»

Его челюсть сжалась.

«Насколько я помню, тебе было одиннадцать, когда ты сломал ей нос и попытался выдать это за падение.»

Ледяная ярость сковала мои нервные окончания, и я понял, что готовлюсь к битве, которую не могу проиграть. Вместо того чтобы погрузиться в это спокойное, смертоносное пространство, я заставил себя улыбнуться.

«Видите ли, мистер Брэдли, я обещал женщине, которую люблю, что не буду кричать на ее отца. Я никогда не нарушал обещаний, данных Уиллоу, и не позволю вам заставить меня нарушить их сейчас. Поэтому я просто скажу, что в тот день Ксандер вышел из туннеля вместе с Чарити, крича, что потерял Уиллоу. Я взял его налобный фонарик и пошел за ней, как всегда делал и буду делать.»

Он зарычал, но не сдвинулся с места.

«Я нашел ее по милости Божьей. Или, раз уж вы считаете меня злым, может, это была сделка с дьяволом. В любом случае, мне было все равно. Моя душа в обмен на ее жизнь это обмен, который я готов совершить в любой день.»

Его глаза сузились.

«Когда я нашел ее на дне вентиляционной шахты, которую до сих пор не могу найти на карте, у нее был разбит нос, окровавлена губа и ободрано... все. Я надел на нее налобный фонарик, чтобы она могла видеть, если со мной что-то случится, а потом поднял ее на тридцать футов по этой шахте, плюс-минус по памяти почти двенадцатилетнего ребенка. Она плакала всю дорогу, и пару раз это было из-за вас.»

Он вздрогнул.

«Когда мы добрались до вершины шахты, я убрал фонарь назад, чтобы не споткнуться. Потом я поднял ее на руки и больше не опускал, пока не нашел вас.»

На его лбу появились две вертикальные линии.

«Ксандер сказал, что ты не позволил ему помочь тебе. Что ты помешал получить помощь, в которой она нуждалась.»

«Он прав. Ему только что исполнилось четырнадцать, так что он, наверное, смог бы быстрее вытащить ее из шахты, когда мы поднялись по склону. Но его не было в шахте, мистер Брэдли. Он ждал у входа с Чарити и Салливаном, а поскольку он уже однажды потерял ее в тот день, я не собирался передавать ее кому-то, кроме вас.»

Он смотрел на меня, все еще не веря.

«Вы взяли Салливана с собой в больницу, а меня отправили домой.»

«Они были друзьями. Ты был...»

«Ее родственной душой. Но все в порядке. Я давно простил вас за это.»

Две фигуры приблизились к двери, и Оуэн перевернул табличку с открытой на закрытую. Все бывает в первый раз.

«Как ты можешь так говорить? Она принадлежала Салливану. Сейчас она с тобой только потому, что видит в тебе что-то от него. Думаешь, она в тебя влюблена? Это не так. Она влюблена в ту часть Салливана, которую ты представляешь, и это в конце концов уничтожит ее.»

Если бы я не был так уверен в любви Уиллоу, то потерял бы ее в тот же момент. Вместо этого я сосредоточился на тепле в груди, которое росло каждый раз, когда я думал о ней.

«Вы не правы, но это не мое дело - говорить о чувствах Уиллоу. Я могу говорить только о том, что она рассказала мне, и о том, что я чувствую по отношению к вашей дочери. Я здесь не для того, чтобы спорить о Салливане. Я любил его больше, чем вы когда-либо могли, и буду носить его потерю с собой каждый день до конца жизни.»

«По крайней мере, он заслуживал ее», - бросил он мне в лицо, его голос повысился. «Он никогда ее не обижал. Никогда не ввязывался в драки. Никогда не покрывал свое тело татуировками и не поджигал проклятые здания! И он точно спрашивал моего разрешения, когда хотел встречаться с Уиллоу. Он пришел ко мне как мужчина, с ясными намерениями и честным сердцем, потому что знал, что она из тех девушек, которые уважают эти традиции!» Он ткнул пальцем в мою сторону.

Я сдвинулся с места, уперся руками в стойку и сжал ее верхнюю часть.

«Я даже не знаю, с чего начать. Наверное, с самого начала. Я никогда не причинял Уиллоу вреда намеренно, и единственные раны, которые я ей нанес, были эмоциональными и вызваны моим крайним идиотизмом, когда мне было девятнадцать.»

Его глаза на миллисекунду вспыхнули от удивления, но оно было.

«Я участвовал в драках, и, наверное, половина из них была защитой Уиллоу. Скотт Мэлоун был засранцем, и когда ему надоело издеваться над ней, продолжил Оскар. А это, - я указал на татуировку с изображением горячих источников на руке, - набросок, который Уиллоу сделала летом, перед тем как я отправился на базовую подготовку. Я сделал ее за неделю до отъезда, и да, она жутко болела, пока не зажила.»

«Что касается пожара? Случайности случаются, и вы не представляете, как я испугался, когда узнал, что она все еще внутри. Я никогда не прощу себе, сколько времени у меня ушло на то, чтобы добраться до нее.»

Всегда все возвращалось к этому гребаному пожару.

«Что, ты не хочешь добавить, что тогда ты тоже вынес ее?» - бросил он вызов.

«Вы и так это знаете.» Я пожал плечами. «А что касается последней части? Я не Салливан. Он был лучшим мальчиком, чем я, и ему так и не удалось стать мужчиной, но если бы он не умер в тот день?» Я сделал паузу, чтобы проглотить воспоминания. «Он был бы гораздо лучшим мужчиной, чем я. Без сомнения.»

«По крайней мере, в этом мы согласны», - огрызнулся он. «Ну что, ты закончил?»

«Нет. Потому что вот в чем дело - Салливан был неправ. Он не должен был спрашивать вашего разрешения.»

Коллективный шум на заднем плане напомнил мне, что у нас есть аудитория.

«Прости?», - спросил мистер Брэдли, подняв брови.

«Я не спрашивал у вас разрешения встречаться с вашей дочерью, потому что это зависит не от вас. То, что происходит между мной и Уиллоу, требует согласия двух людей: Уиллоу» - я поднял один палец, затем второй - «и меня. Вас в этом уравнении нет.»

«Я ее отец!»

«Да, отец, поэтому мы и ведем этот разговор. Она любит вас, и разлад между вами разрывает ее на части.»

«Она знает, как это исправить.» Его голос упал до шипения.

«Выбрав вас, а не меня.»

Он поднял одну бровь, подтверждая мои слова.

«Если вы продолжите этот ультиматум, вы потеряете ее.»

Я сказал это мягко, заставив парней сзади наклониться вперед.

«Вряд ли. Она знает, что я сделаю все, чтобы защитить ее, даже буду драться за нее.»

«Она выберет меня, мистер Брэдли. Конечно, отчасти это потому, что она любит меня так же сильно, как я люблю ее. Но в основном это потому, что я никогда не заставлю ее выбирать.»

Черты его лица опустились.

«Мне не нужно контролировать ее, чтобы любить. Я не побеждаю свои страхи таким образом, и мне очень жаль, если вы так считаете. Я пришел только сказать, что она любит вас и скучает по вам. И я надеюсь, что вы скоро одумаетесь, потому что нет ничего на свете, что заставило бы меня уйти от Уиллоу. Я принадлежу ей, пока она не решит иначе, а не вы.»

Гнев сверкнул в его глазах, и цвет не только вернулся на щеки, но и вспыхнул.

«Я рад, что мы смогли поговорить об этом.»

Я оттолкнулся от стойки и направился к двери, но остановился и оглянулся на него: мои мысли споткнулись о что-то, что он сказал.

«Если вам интересны мои намерения, то вот они. Я собираюсь жениться на вашей дочери. Затем я собираюсь провести каждый день своей жизни, чтобы сделать ее как можно более счастливой. Но когда я попрошу ее стать моей женой, вы об этом не узнаете. Я не буду спрашивать у вас разрешения, потому что она не собственность, и не буду уважать ваши традиции, потому что вы не понимаете, что это действительно ее выбор. И если она согласится, вы узнаете только тогда, когда она вам скажет. Вы узнаете, что мы собираемся пожениться, только если она решит пригласить вас. Вы узнаете, что у нас будет ребенок, только если она сочтет вас достойным знать, достойным быть в ее жизни.»

Он покраснел, и я понял, что уже давно перешел черту «не переходить», но не мог заставить себя остановить.

«Вы вырастили двух удивительных, независимых, умных женщин, одна из которых владеет моей душой. Две женщины, которыми вы должны невероятно гордиться. Я просто хочу, чтобы вы это делали.»

Оуэн придержал для меня дверь, когда я выходил из салона, улыбнулся и кивнул на прощание.

Затем я поехал прямо к дому Уиллоу, прервал ее работу, как эгоистичный ублюдок, которым я был, и занимался с ней любовью, пока все уродство утра не превратилось в любовь и блаженство.