Великие и ценные вещи (ЛП)

Глава двадцать четвертая

Уиллоу

Маленькое кирпичное здание, служившее одновременно ратушей и муниципальным судом Альбы, было до отказа забито местными жителями, которые не занимались торговлей в историческом районе.

Ксандер уже имел преимущество, так как его офис находился прямо напротив зала, и он выглядел более чем комфортно в своем костюме, сидя напротив Милтона Сандерса, своего адвоката.

Я села на скамейку позади Кэма и Саймона, которые разговаривали между собой, но я не могла слышать их даже на расстоянии четырех футов.

«Никогда не видела здесь столько людей», - заметила Чарити, присаживаясь рядом со мной. Она была одета так же, как и я, в простое платье-футляр и жемчуг, как и наша мама, которая села рядом с Чарити.

«Ты даже не слышала о многих», - добавила мама.

Мы были не очень-то готовы к такому публичному делу, учитывая, что у нас был суд, работающий только потому, что папа был готов делить свое время между Салидой и городом. Ни один другой судья не вызвался бы приехать к нам.

«Конечно, Женевьева сидит за Ксандером», - покачала головой Чарити.

«А вот Пэт, Гидеон и Джон - позади нас», - сообщила мама, бросив быстрый взгляд через плечо.

«Доброе утро, дамы.»

Уолт проскользнул за нами вместе с Дороти Пауэрс.

«Они тебя не арестовали?», - спросила мама, приподняв брови.

«Нет. Вчера были даны показания», - ответила Дороти.

«Арт заканчивает работу с психологом, и тогда он тоже будет здесь.»

«Опять?», - спросила Чарити.

«Они надеются, что он будет достаточно вменяем, чтобы дать показания.»

Не отводя взгляда, я увидела, как Саймон покачал головой. Кэм не выглядел довольным, о чем бы ни шла речь.

«Он был не в себе, когда док опрашивал его в первый раз, но на прошлой неделе он был вполне вменяем. Почему бы вам, ребята, не подняться сюда?»

Я впервые оглянулась через плечо и увидела, что двери уже закрываются.

«Я заставляю его нервничать.»

Уолт кивнул в сторону сына, в его глазах светилась гордость.

Скотт Мэлоун пропустил Арта внутрь, а Дороти отошла, чтобы провести его к проходу, где он в итоге сел рядом с Кэмом, к большому недовольству другой части зала суда. Я запомнила этот момент, зная, что, возможно, больше никогда не увижу, как Арт встанет на сторону Кэм против Ксандера.

Двери снова открылись, и Джули Холл поспешила по проходу с конвертом из манилы. Она протянула его Кэму, который напрягся, поблагодарив ее, а затем положил конверт в папку, которую держал перед собой, не открывая.

Это, конечно, возбудило мое любопытство.

Питер Мэйвилл, наш судебный пристав, вошел в зал суда, и сразу за ним вошла Мэри Мерфи, чтобы занять свое место за столом. Мы были готовы начать.

Мое сердце заколотилось о ребра при мысли о том, что нас ждет. Как я смогу простить своего отца за то, что он принял решение против Кэма? Против Арта?

Кэм оглянулся на меня и подмигнул.

Я люблю тебя, - пробормотала я.

Я люблю тебя, - повторил он, прежде чем отвернуться.

«Вы двое просто тошнотворны», - пробормотала Чарити. «Не то чтобы я была не рада, что вы наконец-то вытащили головы из своих задниц, потому что это было самое медленное развитие событий, которое я когда-либо видела в своей жизни.»

«Чарити! Язык!», - огрызнулась мама.

Она лишь закатила глаза.

«Ты ведешь себя так, будто ты единственный человек, который знал, что происходит», - пробормотала мама. «Как ты думаешь, кто отвлекал твоего отца, пока Уиллоу пробиралась к дому, чтобы спасти все вещи Кэма той ночью? А?»

Мы оба медленно повернули головы и посмотрели на нее расширенными глазами.

«Что ты сделала?», - спросил папа, присаживаясь рядом со мной.

«Тебе не о чем беспокоиться», - сказала она ему с женской улыбкой, которая говорила, что ему лучше не знать.

«Ты говоришь о тех коробках, полных вещей Кэма, которые она годами хранила в своем шкафу?», - спросил он.

Мы все вытаращились на него.

«Ты знал?», - спросила я.

Его челюсть сжалась вдвое.

«Я упрямый, Уиллоу. Не глупый.»

Я моргнула, и тут до меня дошло.

«Подожди, что ты делаешь...?»

«Всем встать!», - воскликнул Питер Мэйвилл, и мы так и сделали. «Муниципальный суд Альбы начинает заседание, председательствует достопочтенная судья Дебора Уилсон.»

Мой взгляд метнулся к отцу, который стоял, подняв подбородок над искусно завязанным галстуком, и наблюдал за тем, как кто-то занимает место судьи.

«Вы можете садиться», - объявил женский голос.

Я с удовольствием согласилась, так как уже чувствовала себя так, словно мне настучали по заднице.

Питер объявил о деле, но все, что я слышала, это гул в моей голове.

«Папа?», - прошептала я, не в силах смотреть куда-либо еще.

Он натянуто улыбнулся, но промолчал.

«Доброе утро, все три мистера Дэниелса», - поприветствовала судья Уилсон стоящих перед ней мужчин, и я впервые взглянула на нее. Она была примерно того же возраста, что и папа, с классически красивыми корейскими чертами лица и столь же классическим французским локоном в волосах.

«Ваша честь, если позволите.»

Милтон Сандерс встал.

«Нам сказали, что это дело будет рассматривать судья Брэдли.»

Его голос зазвучал громче обычного, когда он закончил.

Я почувствовала, как тысяча взглядов устремилась в нашу сторону.

«Да», - с улыбкой ответил судья Уилсон. «Приношу извинения за путаницу и за то, что в последнюю минуту все поменялось. Судья Брэдли сообщил мне, что ему необходимо отказаться от участия в заседании, и спросил, не буду ли я возражать против того, чтобы приехать и заслушать дело, а не переносить его так близко к назначенной дате. Поскольку у меня была свободная минутка, я согласилась.»

Милтон побледнел.

«Спасибо за объяснение, ваша честь. Не могли бы вы сказать, когда была сделана эта просьба?»

«Вчера вечером. Очевидно, его дочь состоит в отношениях с одной из сторон, и он посчитал, что не сможет быть беспристрастным.»

Она поправила очки в тонкой оправе.

«Досье, естественно, было обновлено в Интернете.»

«Конечно, ваша честь.»

Он наклонился и обратился к Ксандеру, пока зал суда гудел от приглушенных комментариев.

«Ваша честь, мой клиент хотел бы попросить отсрочку.»

«На каком основании?», - спросила она.

«На том основании, что изменения, произошедшие в последнюю минуту, поставили нас в невыгодное положение и нам нужно дополнительное время для подготовки.»

В голосе Милтона прозвучало больше недовольства, чем в его доводах.

«Ваша просьба отклонена. Вам нужен беспристрастный судья, и я уверяю вас, что мне нет никакого дела до того, где сидит судья Брэдли. Кроме того, судебный психолог заверил меня, что Артур Дэниелс способен дать показания сегодня, а это не то, чем я хочу рисковать, учитывая его диагноз. Мы будем действовать по плану.»

Плечи Милтона поникли, когда он сел.

«Мистер Робинсон, поскольку ваш клиент ходатайствует об изменении опеки над Артуром Дэниелсом, слово предоставляется вам», - заявил судья Уилсон.

Когда Саймон встал, чтобы выступить с речью, я посмотрела на отца.

«Ты решил не принимать участия в процессе?»

От волнения у меня заплетался язык и забивалось горло.

Его глаза встретились с моими, смягчившись в геометрической прогрессии.

«Я упрямый, Уиллоу. Но не глупый», - повторил он с язвительной улыбкой. «Я вел тысячи дел, и ни одно из них, включая это, не стоит того, чтобы из-за него потерять мою дочь.» Он обвел взглядом мою голову. «Любую из моих дочерей.»

«Спасибо», - прошептала я.

«Просто помни, что я сижу с тобой, Уиллоу. С тобой, Чарити и твоей матерью. Не с ним.» Он кивнул в сторону Кэма. «С тобой.»

«Этого более чем достаточно.»

Я медленно улыбнулась и, повернувшись, чтобы посмотреть, как Саймон начинает свою речь, заметила, как Чарити кивнула отцу.

Обе стороны выступили со вступительным словом, изложив свои аргументы, почему опекун Арта должен быть их клиент. Обе стороны твердо стояли на своей позиции в отношении отказа от реанимации.

Первым выступал Кэм.

Он легко отвечал на вопросы Саймона, рассказывая судье о голосовой почте, которая привела его домой, и о том, каково было видеть Арта на аппарате искусственной вентиляции легких после того, как он отравился угарным газом.

«Он хорошо справился», - прошептал отец, когда Милтон поднялся, чтобы задать вопрос Кэму. «Сильный, четкий голос, здравые рассуждения и никакой злобы по отношению к Ксандеру. Очень хорошо.»

«Если ты когда-нибудь решишь отказаться от должности судьи, ты всегда можешь сделать карьеру комментатора в зале суда», - прошептала я.

Он бросил на меня взгляд, говорящий о том, что лучше бы он умер.

Милтон начал наседать на Кэма, расспрашивая о его отношениях с Артом на протяжении последних десяти лет. Затем он перешел к его возвращению в Альбу и нарисовал картину, что Кэм - неуравновешенный бродяга, на которого нельзя положиться.

«Напротив», - возразил Кэм. «Я владею недвижимостью в Альбе, являюсь членом Исторического общества с правом голоса и имею два участка, включенных в округ, один из которых, по прогнозам, увеличит доход города на пятьдесят процентов. Я состою в серьезных отношениях и недавно предложил свои инженерно-строительные навыки городской электрической компании, чтобы модернизировать энергоснабжение Альбы. Тот факт, что я служил в армии - как и оба моих брата - не делает меня кочевником.»

Милтон покраснел, а я чуть не погрозила ему кулаком.

«Какую финансовую выгоду вы можете получить в случае смерти Артура Дэниелса?», - спросил Милтон, перелистывая свою папку.

«Я не понимаю вопроса», - заявил Кэм, его осанка была прямой, а лицо расслабленным.

«Я имею в виду, что вы упорно добиваетесь приказа «не реанимировать» для пятидесятивосьмилетнего мужчины. Правда ли, что после смерти Артура вы получите пятьдесят процентов его значительных земельных и финансовых владений?»

Намек Милтона вызвал шум в толпе.

Судья Уилсон посмотрела на Кэма поверх очков.

«Я ничего не выиграю», - заявил Кэм.

«Мне очень жаль, но это неправда. В его завещании указано, что вы трое получаете равные доли, а поскольку Салливан скончался, то вам с Ксандером остается по пятьдесят процентов.»

Кэм моргнул и посмотрел на Саймона.

«Ваша честь, похоже, мистер Сандерс работает со старой копией завещания мистера Дэниелса. Могу ли я предоставить ему и суду действующую копию?», - предложил Саймон.

«Пожалуйста», - ответила она.

Саймон протянул завещания.

«Как видите, это завещание датировано пятью годами ранее, поэтому оно более новое и, следовательно, действительное.»

«Ты его подготовил!», - огрызнулся Милтон. «Как удобно.»

«Это маленький город, ваша честь.»

Саймон не удостоил Милтона взглядом.

«Это был мой первый документ после окончания юридической школы, и судья Брэдли его принял.»

Судья Уилсон пролистал документ.

«Похоже, это действительное завещание, мистер Сандерс.»

«Как видите, после смерти моего младшего брата отец исключил меня из своего завещания. Все переходит к Ксандеру.»

Кэм уставился на брата.

Александр был заметно потрясен, его внимание металось между Артом, Кэмом и документом в его руках.

«Он не знал?», - спросила я.

«Не знал», - подтвердил отец.

Милтон быстро собрался с мыслями и посоветовался с Ксандером. Затем он снова обратился к Кэму.

«Можешь рассказать мне о пожаре в доме?»

«Протестую!», - огрызнулся Саймон. «Это не имеет отношения к делу!»

Из толпы донеслось бормотание.

«Порядок!», - потребовал судья Уилсон. «Продолжайте в том же духе, и мы закроем зал суда.»

«Ваша честь, это затрагивает суть его характера.»

«Как то, что произошло почти десять лет назад, может говорить о его характере?»

«Эй, ваш клиент - тот, кто поднял вопрос о собственности в Историческом обществе. Тот факт, что там была третья, потенциально прибыльная собственность, имеет значение для его будущего.»

«Я позволю это сделать», - сказала судья Уилсон.

«Что вы можете рассказать мне о пожаре в доме?»

Милтон ткнул пальцем в сторону Кэма.

Глаза Кэма вспыхнули от негодования.

«Наша семья владеет тем местом, где находился пансион Роуз Роуэн. Он сгорел девять лет назад. В то лето, когда мне было девятнадцать.»

«Вы несете ответственность за катастрофическую потерю бесценного исторического объекта?»

«Пожар был признан случайным.»

Голос Кэма ожесточился.

«И в том отчете не было ни одного упоминания о вас? Потому что он у меня прямо здесь, если вы хотите его прочитать.» Милтон порылся в своем досье.

Кэм встретился взглядом с Ксандером.

«Мистер Дэниелс?», - спросил Милтон.

На лице Кэма появилось выражение предательства, и у меня сжалось сердце.

«Мистер Дэниелс.»

Голос судьи Уилсона вернул внимание Кэма к Милтону.

«В отчете говорится, что хотя пожар был признан случайным, он был вызван моей халатностью.»

Челюсть Кэма сжалась.

«И вы согласны с этим отчетом?», - спросил Милтон.

«Раз уж я сам признался в этом, трудно не согласиться, не так ли?»

Кэм огрызнулся.

«Если бы вы могли просто ответить на вопрос.»

Милтон слегка наклонил голову.

«Я согласен с этим.»

Милтон заявил, что у него больше нет вопросов, и Саймон ухватился за возможность задать новый.

«Кэмден, сколько лет вы служили в армии Соединенных Штатов?»

«Девять.»

«И за это время вы служили в спецназе и успели получить диплом инженера?»

«Да.»

«Вы бы сказали, что у вас был потенциал роста доходов и званий?»

«Сказал бы. У меня уже было четыре предложения работы с более чем шестизначной цифрой в год.»

«И все же вы отказались от всего этого ради гораздо меньшего дохода, чем этот. Почему?», - спросил Саймон.

«Потому что мой отец попросил меня о помощи.»

«И для протокола, не могли бы вы сообщить суду, какие медали вы заслужили во время службы?»

Кэм напрягся и посмотрел на Ксандера.

«У меня их несколько.»

«Позвольте мне уточнить. Верно ли, что у вас есть не только Пурпурное сердце, но и Бронзовая звезда за героические действия в бою, которые не только спасли жизни, но и принесли вам пулю в верхнюю часть руки?»

Моя челюсть упала на дюйм. В верхнюю часть руки? Обе были покрыты татуировками. Он был ранен? Награжден одной из высших армейских наград?

«Мой послужной список это подтверждает», - медленно произнес Кэм, отводя взгляд.

«Но вы никогда никому не рассказывали?», - спросил Саймон.

«Я получил боевую рану, потому что поступил правильно во время перестрелки. Это не то, чем стоит хвастаться. Нужно просто полагать, что любой человек в такой ситуации поступил бы правильно, а не вознаграждать его за это.»

«Я понимаю. Последний вопрос. Когда вам вручили эту грамоту?»

Глаза Кэма расфокусировались.

«Два года и три месяца назад.»

«Похоже, это гораздо лучший пример вашего характера, чем несчастный случай десятилетней давности.»

Саймон пожал плечами.

«Протестую!», - крикнул Милтон.

«Отклоняю.»

Кэм опустился на ступеньку, его глаза искали мои, пока он занимал свое место. На его поджатых губах были написаны извинения, и я мягко улыбнулась ему, прощая то, что не требовало объяснений.

«Как он справился?», - спросила я папу, когда Кэм сел.

«Сильный конец», - прошептал он, - но огонь? Из-за пожара все закончилось вничью.»

Я не была уверена, что для победы над Ксандером достаточно ничьей. Трудно соревноваться с безупречным.