Великий диктатор. Книга вторая

Глава 2

Первая пионерская олимпиада прошла через три недели после нашего возвращения от императора. Вместо шоколадных плиток дед Кауко привез полпуда шоколадных конфет в разнообразных и красочных обёртках. Я их распределил по бумажным кулькам в качестве поощрительных и дополнительных призов. По совету сестры Анью докупил ещё несколько зубных щёток и коробков с зубным же порошком.

Соревнования по плаванию пришлось отменять, так как август выдался холодным и озеро толком не прогрелось. Вместо плавания добавил рыбалку и приготовление пойманной рыбы, как элемент соревнований по выживанию. Которые до этого включали только разведение костра, ориентирование и переноску пострадавшего.

Атлетику, в виде бега на различные расстояния, подтягивание, отжимание, прыжки в длину и стрельбу из винтовки, я обозвал комплексом «ГТО» (готов к труду и обороне). Звучало пафосно, но мелким понравилось. Зато стрельбу из пистолета, как и метание ножей с топорами, я сделал отдельным видом соревнований. Футбол и волейбол я не включал в программу соревнований, так как никто толком в них играть не мог. Пацаны просили добавить и «игру в вышибалы», но не получилось, мы просто не уложились по времени.

Ведь у нас была только вторая половина субботы и первая половина воскресенья. И всё из-за того, что мой отец настоял на том, чтобы все участники соревнований посетили церковную службу. На которой, специально для нас, пастор Харри провел литургию, но не полную, а только почтовую службу, состоявшую из наставительной проповеди. А затем мы еще и спели гимн «Ищи везде».

Приехавший на соревнования Ээро Эркко, привёз с собой фотографа, который и запечатлел наши соревнования, потратив не менее пятидесяти фотопластин. А я, дурак, даже и не подумал про фотографирование. Ну, ничего, будет мне уроком. Давно надо было заслать кого-либо из пионеров в город на обучение фотоделу. Хм? А может, Микку сагитировать?

Награждение победителей было торжественным, но кратким, так как городским надо было успеть на поезд. Шоколадным конфетам радовались, наверное, больше, чем призам. Хорошо, что к призам конфеты тоже прилагались. И сладко и куча красивых фантиков, которыми тут же принялись обмениваться.

Ну, я на это и рассчитывал, фасуя конфеты. Кому-то достались конфеты только с кораблями на фантиках, другим — с паровозами, а третьим — с животными. Глядя на мелькающие и переходящие из одних рук в другие цветные бумажки, я неожиданно вспомнил о игре «Монополия» и, не дожидаясь пока все разойдутся, стал записывать всё, что помнил про эту игру. Насколько я помнил, эта настолка должна появиться только лет через тридцать.

И вообще, надо бы мне повспоминать всё, что я помню про настольные игры. Вот сегодняшний вечер я и собирался посвятить этому. Но не дали. Сразу после ужина, Эрро Эркко пригласил меня и деда на важный разговор.

— Матти, я хотел с тобой поговорить насчёт будущего твоих пионеров, — начал разговор Ээро Эркко, когда мы наконец дождались возвращения деда, который выходил покурить после ужина. — Как я знаю, твой дедушка уже поведал тебе о том, что он зарегистрировал твою организацию как гимнастическое общество.

— Да, дядя Ээро, — кивнул я.

— Сейчас ты содержишь организацию и проводишь различные мероприятия на свои деньги, которыми делятся с тобой, твои родственники.

— Что значит — делятся⁈ Это мои деньги! Я их заработал! Или дед Кауко опять что-то переиграл? — и я с вызовом посмотрел на старика.

— А я вам говорил! Как порох! Как только разговор заходит про деньги, он сразу взрывается, — усмехнувшись, пояснил гостю старик и развернулся ко мне. — Да твои, твои! Ты только научись их правильно тратить! И дослушай до конца, что тебе хотят предложить!

— Извини, парень. Не очень в курсе, как и что у вас устроенно в семье, — повинился глава аграрной партии. — Я, наоборот, хочу помочь. Ведь, вот, ты принял в пионеры троих мальчиков из Гельсингфорса, включая моего Юхо. И позволил им создать отдельный отряд. И отряды эти будут расти и требовать всё больше и больше средств и внимания. По деньгам может ты и потянешь, если твои родственники тебе позволят, а откуда время у тебя? Тебе сейчас надо «Учиться, учиться и еще раз учиться — как говорил великий Топелиус».

И он подмигнул мне, как бы намекая, что это я ввел в оборот эту фразу покойного писателя.

— И что вы предлагаете? Чтобы ваша партия взяла пионеров на свой баланс? С одной стороны, в финансовом плане — это хорошо, а со всех остальных — не очень.

— Почему? — как-то без особого интереса спросил мужчина, как будто и так знал ответ.

— Ну, если аграрная партия будет финансировать нас, то другие партии могут тоже создать свои молодёжные организации, что приведёт к расколу финского общества с самого детства. Ведь в каждом населенном пункте есть сторонники той или иной партии. И ничем хорошим это не закончится. И тогда пословица «моя земля — земляника, а чужая — черника» (oma maa mansikka, muu maa mustikka), обретёт совсем иной смысл.

— Фу ты ну ты! Прям депутат сейма! Финансирование, баланс, общество! И в кого ты такой уродился у нас? — съязвил дед Кауко.

— Как это в кого? — удивился я. — В тебя конечно! Ты же у нас и сам депутат сейма! Вот, на тебя смотрю и тоже хочу! Или нельзя?

— Пф, — фыркнул дед и, дотянувшись до меня рукой, потрепал по отросшим волосам. — Если бы только хорошее от меня перенимал, но ты же всё перенимаешь, как мне кажется.

— Ага, как же! Я не курю и не пью, в отличие от тебя, — съязвил я.

— Но-но-но! — погрозил мне дед пальцем. — Разговорился он тут! Смотри мне! — и переглянувшись с Ээро Эркко, продолжил. — Ты, внучек, всё-таки выслушай, что тебе хотят предложить, а потом уже выводы делай.

— Я тебе хотел предложить нечто иное нежели содержание нашей партией. Но ты начал говорить про стороны, и мне стало интересно, а что ты имел ввиду? И ты угадал. Вот чего у тебя не отнять, так это аналитического мышления. Хотя откуда оно взялось в твоём возрасте, я до сих пор понять не могу. Только на гениальность и можно списать.

— Дядя Ээро, когда ты младший ребёнок в семье, а твои родственники пытаются тащить одеяло воспитания в разные стороны, то ты волей-неволей станешь гением.

— Спорное утверждение, таких многодетных семей в стране пруд-пруди — а как-то гениев твоего уровня не прибавляется. Хотя, не у всех такие же условия, как у тебя.

— Да причём здесь условия! Вот вы сколько видов мер знаете? Я знаю шведскую, русскую, метрическую и имперскую.

— Гм. Однако. А зачем тебе шведская? Ведь она устарела лет на тридцать, наверное.

— А вы у него спросите, — и я указал пальцем на деда Кауко. — Зачем он в меня вдалбливал все эти данные. Ладно, вы же собрались поговорить со мной не про мою гениальность, а про пионеров.

— Да. Точно. Созданная тобой детская организация, сейчас, как никогда, важна для нашего княжества. И ты сделал правильные выводы, она должна быть хоть и патриотичной, но вне политики. Чтобы наше подрастающее поколение, было объединено хотя бы частично. Общей идеей! Как там она у тебя звучит? Готов к труду и обороне? Коротко и ясно! Я переговорил на этот счёт с лидерами всех партий и все поддержали создание подобного движения и пообещали совместное финансирование. Я рассказал им о созданной тобой организации, её уставе и идее, о ваших правилах, клятвах и символике. И это тоже всем понравилось. И лидеры партий решили использовать твои наработки…

— Стоп, стоп. Дядя Ээро, как вас понимать? Вы раньше, ещё до беседы со мной, решили отнять у меня моих пионеров?

— Матти! Не смей перебивать старших! — прикрикнул на меня дед. — Если бы хотели отнять, то отняли бы, и никто с тобой этот разговор не затеял бы. Немедленно извинись!

— Простите, херра Эркко. Сорвался.

— Понимаю, Матти. И ты прав! Если ты не дашь своё согласие на использование твоей идеи, то мы её применим и без тебя. Хотя, я этого очень не хочу! Мы сошлись во мнении, что с тобой, как с идейным руководителем, пионерская организация будет более жизнеспособна. Понимаешь, о чем я? Слова объяснять не надо?

— Не, я понял.

— Ты известен в княжестве, у тебя есть награды, да ещё ты вполне обласкан властями, что только повысит шансы на создание и существование общенациональной детской организации.

— Буду диктатором без диктаторских полномочий? — усмехнулся я.

— Почему? Нет! Ты как раз идеологией и будешь заниматься. У тебя это прекрасно получается. Вот, например, твои олимпиады. Ну, где вновь создаваемым отрядам тренироваться? В той же стрелковой подготовке? А кто им форму предоставит, нашивки пошьёт или сопроводит сюда, к месту проведения всефиннских пионерских соревнований?

— И кто это всё сделает? — пробурчал я, прекрасно понимая, что, несмотря на свой внутренний протест, приму столь щедрое предложение.

— Представители тех партий, которые есть в каждом уезде. А здесь уже ты будешь проводить соревнования. И подавать пример, на который все должны будут равняться.

— Буду флагом?

— Именно! Флагом! Идеей! Примером! Мы решили, что сможем по-началу финансировать только десяток отрядов в каждой губернии. Но и это очень хорошо. Так ты согласен?

— Да, дядя Ээро! Согласен! А кто будет главным? Он? — и я кивнул на деда Кауко.

— Регистрация останется у него. А курировать всю организацию будет Пер Свинхувуд. Его кандидатура устроила всех.

Упс. Только этого монархиста мне не хватало! Хотя, вполне нормальная личность для подобного дела. Он давно хотел создать свою партию. А тут, как бы не покруче партии.

— И как это будет выглядеть? Ну, приём в пионеры? У нас же есть правила и нормы. Или будете назначать всех подряд? А номера отрядов? Я хочу, чтобы мой отряд так и остался первым.

— Тут всё просто. Представители проведут отбор у себя в населённых пунктах, и на Рождественские вакации привезут кандидатов тебе, сюда. А ты уже их и проверишь, и примешь. И заодно, сам раздашь номера отрядов. Устраивает?

— Вполне. А кто будет оплачивать их проживание и питание здесь?

— Об этом можете не беспокоиться, мой диктатор. Все финансовые вопросы мы утрясём с вашим… как вы себя назвали, херра Хухта? — обратился политик к деду.

— Пионервожатый.

— Вот, с вашим пионервожатым. Но это ещё не всё. Есть ещё два дела. Первое — очень простое, вот держи, — и он протянул мне почтовый конверт. — Это письмо от Аймо Кахмы. Моего племянника, того, в чей взвод достался твой пулемёт.

— Я помню. Мы же с его солдатами песню разучивали. А что в письме?

— Не знаю. Он написал мне и вложил конверт с письмом для тебя. Я чужие письма не читаю. Сам прочтёшь.

— Ясно. Хорошо. А какое второе дело? — но мужчина ответить не успел, вмешался дед Кауко.

— Моего присутствия больше не требуется? Я тогда пойду, а то дел ещё полно.

— Нет, херра Хухта. Вы ещё на несколько минут задержитесь. Это касается издания новой книги Матти.

— О как! И когда ты успел что-то написать? Чего мне не сказал и не показал? — наехал на меня дед.

— Нет, херра. Это касается его перевода «Книги Джунглей» Редьяра Киплинга, — главный аграрий повернулся ко мне и спросил. — Помнишь, я на твой день рождения взял почитать перевод?

Ну, ещё бы не помнить. Почти насильно уволок. Только перед фактом поставил, что возьмёт на почитать. Хорошо, что я по своей привычке перевод записал на финском и шведском, и в разные тетради. А то бы мне нечего было бы читать своим сельским охламонам.

— Так вот. Есть в Гельсингфорсе такое издательство, «Отава» (Otava). Её владельцем является Ханнес Гебхард, один из руководителей нашей аграрной партии, заведует кооперативным движением, — зачем-то стал мне объяснять подробности об этом человеке Ээро Эркко.

— Дядя Ээро, я помню херра Гебхарда. Он пару раз приезжал к нам, на конференции младофиннов. Так он тоже перешёл к вам в партию?

— Ах, да. А я и запамятовал, что через ваш кемпинг прошла, наверное, половина всех политиков княжества. Да, он тоже перешёл в мою новую партию. Но речь не об этом, а о том, что ему понравился твой перевод «Книги Джунглей», и он хочет его напечатать.

Что такое издательство «Отава» я узнал здесь очень рано. Где-то через год после моего попадания в это время. Когда сёстры обучали меня грамоте по шикарной, иллюстрированной азбуке. Учебник был напечатан именно этим издательством. Слово «отава» на финском, означает «черпак». И я очень удивился: почему так странно называется книгопечатная компания. Пока мне не объяснила мама, что «отава» — это не только черпак, а и созвездие «Большая Медведица», похожее на тот самый черпак.

— Ну, я не против. А как же автор? Редьяр Киплинг?

— С автором будут юристы компании разбираться, а ты мне скажи, ты только на финский переводил?

— Нет. Ещё и на шведский. Надо?

— Да. И если переведёшь на русский, то тоже мне отправляй.

На картошку я в этом году опять не попал. Меня вместе с Микки запрягли на чистку рыбы. Хоть мы и жили теперь больше половины года в городе, но навыка не потеряли. Вернее, быстро восстановили, когда нас дед турнул со стройки патронного завода на родной хутор. Датчане уехали на свою бывшую родину в поисках рабочих и я, как переводчик стал не нужен. А Микки, вместо того чтобы ждать повозки с кирпичами и их учитывать, повадился бегать купаться в мелкой и хорошо прогреваемой протоке. Деду это быстро надело, и он сплавил мелкого вслед за мной.

Хоть у нас уже были и фабрики, и заводы, и паровозы, от рыбного промысла клан и не думал отказываться. Правда, рыбу теперь ловила парочка наёмных работников, а на разделку привлекали всех свободных родственников.

Корзины с рыбой таскал от лодок Пентти Элстеля, уже официальный жених моей сестры Анью. А за разделочными столами нас работало только четверо. Баба Райли Мюллюмяки, матушка тетки Тууликки, жены моего родного дяди Каарло счищала специальной железной щёткой чешую и передавала рыбу мне и моему кузену Армасу. Мы вспарывали рыбе брюхо и, вытаскивая, сортировали внутренности. Икра отдельно, воздушные пузыри отдельно, а остальная требуха — в деревянные вёдра. И передавали рыбу бабушке Ютте, а та, смотря что это за рыба, или рубила её на куски, или пластала на засолку и копчение.

Микку же поставили на работу с рыбьими пузырями, которые он забирал у нас, прокалывал и, обваляв в смеси соли и перца, раскладывал на противнях. По мере их заполнения, он их оттаскивал к коптильне, где они и вялились, и коптились. В итоге, получалась одна из самых вкусных закусок, которую дед Кауко поставлял во многие таверны уезда и города.

Только-только успели закончить обрабатывать утренний улов, как я был схвачен за руку Пентти Элстелем и утащен им за коптильню.

— Мне надо с тобой поговорить. Серьёзно. По поводу предстоящей свадьбы. И вот, без этих, — он кивнул в сторону Микки и Армаса, которые заметив, что их диктатора куда-то поволокли, прискакали на помощь.

— Это твои будущие родственники, говори при них. Или ты раздумал жениться на моей сестре и решил её бросить? И решил мне это тайно поведать? — наехал я в ответ на парня.

Пентти постоял, подумал, переводя взгляд с меня на пацанов, и что-то, видимо, для себя решив, выдал:

— Да перкеле с ними, пусть слушают. Только не болтают, — и он вопросительно посмотрел на меня, будто ожидая, что я тут же им отдам приказ молчать обо всём.

— О чём, не болтать то? Ты же ещё ничего не рассказал.

— Грр. Хухта. Как с тобой трудно разговаривать. Ты такой скользкий, что…

— Пентти! Хватит ходить вокруг да около! Что тебе надо? — совсем непочтительно прервал я старшего, и усмехнулся, эх, видел бы меня сейчас дед Кауко.

— У меня нет денег на выкуп твоей сестры на свадьбе, и кольца я не смог купить. У меня в городе карман подрезали и все мои накопления украли, — и он, произнеся эти слова, вдруг неожиданно рухнул передо мной на колени и жалобным голосом попросил. — Помоги. Я знаю, у тебя всегда есть деньги. Я отдам, отработаю.

— Так, Микка, Армас! Всё что слышали — забудьте и идите по своим делам, — отдал я распоряжение кузенам.

Армас послушно развернулся, а Микка, вместо того чтобы уйти, предложил:

— Матти, у меня есть двадцать семь марок. Если будут нужны, ты только скажи.

— Не, братишка (serkku). Я и сам справлюсь. Ты, лучше на эти деньги фотоаппарат себе купи и научись им пользоваться. Всё, идите, я разберусь, — и, дождавшись когда мелкие свалят, обратился к Пентти. — Встань. Ты чего передо мной на колени падаешь? Совсем помпо что-ли? Конечно я тебе помогу. Но за кольцами в город поедешь с нашей матушкой. Я тебе дам сто пятьдесят марок. Подойдёшь к моей матушке и попросишь помощи в выборе колец, и, отдашь ей сотню. Думаю, этого хватит. А пятьдесят будет у тебя на проезд.

— А на выкуп? — повеселевшим голосом поинтересовался Пентти.

— Перед выкупом, я тебе дам конверт. Только не смотри, что там. Когда торг начнём, ты скажешь что-то вроде — «вот все мои богатства», и отдашь мне конверт. Я загляну в него, поудивляюсь и отдам тебе сестру. Так тебя устроит? — и дождавшись его кивка, бочком-бочком, свалил от неудачливого будущего родственника.

— Ну что, Франс? Твоя «Primus» готова поучаствовать в производстве этого чуда?

— Карл, а есть возможность выкупить генеральную лицензию на эту газовую сварку? Вот без всех этих финнов!

— Франс, эти финны — мои родственники, пусть даже и не прямые, — попенял Карл Ричард Нюберг, создатель паяльной лампы, своему приятелю и деловому партнёру Франсу Вильгельму Линдквисту, владельцу компании «Primus».

— Я тебя понял. Но всё равно завидно. Ведь это так просто. Я со своим примусом сколько намучился чтобы начать его массовое производство. Да и ты тоже, со своей паяльной лампой. А тут сразу и схема, и разъяснение про смешивание газов. И самое главное, ею можно и варить, и резать. Мы провели массу испытаний. Из-за того, что металлы нагреваются плавно, мы можем сваривать и чугун, и инструментальную сталь. Это просто гениально!

— Вот. Я это тоже понял! — подтвердил Карл Нюберг. — Я уже отдал распоряжение своей юридической службе на патентование во всех значимых странах. Испытания ты уже закончил, так что, пока ждем подтверждения о патентах, можно начать потихоньку уже производить для местного рынка. Я думаю, в первую очередь надо предложить Кокумсам (Kockums Mekaniska Verkstad AB) и Кайлерам (Göteborgs Mekaniska Verkstads AB). У нас с ними давние торговые связи, а эта сварка отлично подойдет и для кораблестроения, и для вагоностроения.

— Я и про Свена Альмквиста с его «Lindholmens Verkstads AB» не забывал бы. Всё же все военные заказы идут через его верфь, а это очень хорошие деньги. Но давай, наверное, не будем рисковать и дождёмся оформления патентов, чтобы потом себе локти не кусать.

— Наверное, ты прав. Одна птица в руке лучше, чем десять в лесу.