Война

Глава 19 Пентхаус

Я извивалась в его руках, пытаясь высвободиться, но он лишь крепче сжал свою хватку.

— Теперь ты можешь меня поставить, — сообщила я ему, раздражённо выдохнув и скрестив руки на груди. — Думаю, можно с уверенностью предположить, что после этого маленького представления никто за нами не последует.

Он посмотрел на меня, и на его лице всё ещё оставалось то царственное выражение.

— Нет, — сказал он.

— Нет? — я невольно улыбнулась. — Серьёзно? Люди смотрят, муж, — сказала я, поглядев по сторонам.

Он укоризненно щёлкнул языком и шутливо-неодобрительно поджал губы.

Мы уже проделали большую часть пути до лифтов, так что я сдалась, изо всех сил стараясь игнорировать взгляды видящих и людей, пока мы проходили мимо. Когда мы добрались до лифтов, Ревик кивнул в знак приветствия человеку, который тоже остановился и уставился на нас с откровенным шоком, видимо, узнав наши лица.

Ревик кивком головы показал на кнопку вызова лифта.

— Ты не окажешь услугу, кузен? — вежливо спросил он, словно каждый день носил на руках чумазую женщину в бронированной экипировке и ботинках с коростами грязи.

Слегка выпучив глаза, мужчина поколебался целую секунду, затем дёрнулся вперёд и указательным пальцем ткнул в кнопку.

— Спасибо, — ответил Ревик, опять вежливо склонив голову.

В этот раз я не сдержалась. Я расхохоталась в голос.

Человек посмотрел на меня так, будто я отрастила рога, но лишь сделал шаг назад, продолжая пялиться.

Ревик сохранял рожу кирпичом, пока мы проходили через первые открывшиеся двери.

Как только мы оказались в кабине лифта, он наклонился, обнимая меня и поднося к пронумерованным кнопкам на стене, и подождал, пока я нажму кнопку шестьдесят третьего этажа. Я сумела найти её, хоть и наполовину висела вниз головой, и тянулась через своё плечо.

Я ткнула в кнопку пальцем.

Когда загорелась панель безопасности, я прижала к ней большой палец. Я знала, что они усилили меры безопасности в сканерах. Они не только читали мою ДНК и отпечаток пальца, но также подтверждали, что я жива, в сознании и не «пребываю в весьма бедственном положении». Проверка того, жива ли я, казалась мне смешной в духе чёрного юмора (и вызывала образы того, как мой отрезанный большой палец лежит в чьём-то кармане). Я вынуждена была надеяться, что они не сделали настройки настолько чувствительными, что ускорившееся сердцебиение что-нибудь спровоцирует.

Когда свет погас, двери закрылись, и я облегчённо выдохнула.

Ревик снова прижал меня к своей груди.

Я обвила руками его шею и посмотрела ему в лицо. Когда он не взглянул на меня в ответ, я осознала, что изучаю его выражение так пристально, что Ревик покраснел, реагируя на мой взгляд, и его свет обвился вокруг меня тесными кольцами.

— Врег не совсем ошибается, — сказала я ему. — Ты и правда немножко варвар. Может, тебе стоит отрастить волосы подлиннее, — я потянула за пряди, покрыв поцелуями его подбородок. — Начать носить ожерелья из человеческих зубов.

Он вздрогнул, бросив на меня взгляд, полный неверия, затем рассмеялся, увидев моё выражение.

— Нет, — ответил он, целуя меня. — Мне надо стричься коротко. Маскировка.

— Она не работает, — сообщила я ему.

Я целовала его горло, ощущая привкус соли, а почувствовав его реакцию, легонько пососала. Его aleimi обвился вокруг меня, сделавшись почти физически осязаемым, когда я не остановилась. Как только я подняла голову, Ревик поцеловал меня в губы, и его руки стиснули меня так крепко, что буквально вжали мои рёбра в его грудь.

Большую часть оставшейся поездки мы целовались.

Я чувствовала, как меняется его свет, пока пыталась перевести дух между поцелуями. Его руки, обнимавшие меня, оставались напряжёнными, но в остальном он расслабился, прислонившись к дальней стене кабины лифта и издав низкий стон, когда наши поцелуи сделались крепче.

К концу я уже упиралась в стену лифта, прижималась к нему, а другой рукой крепко обхватила его за шею. Когда на нужном этаже наконец-то раздался сигнал, моя кожа уже была разгорячённой, как и его.

— Да что с тобой? — пробормотала я, когда двери открылись.

Ревик не ответил, лишь крепче стиснул меня, широкими шагами устремляясь вперёд по коридору. Я ощущала, как он сдерживает свой свет — в его разуме прокатывались образы и жёсткие вспышки света. Я чувствовала, что он вспоминает, как мы проснулись после той недельной гибернации, и его боль внезапно усилилась.

Я почувствовала, как он подумывает остановиться прямо здесь, в коридоре, но вместо этого он прибавил шагу, сокращая расстояние, отделявшее нас от двери нашей комнаты.

— Серьёзно, — я прикоснулась к его лбу пальцами, поразившись жару, который исходил от его кожи. — Ты в порядке? Я же не настолько тебя обделяла, нет?

— Да, — сказал он.

Когда Ревик взглянул мне в лицо, его улыбка получилась напряжённой. Его пальцы копошились под пальто, пока он не вытащил ключ-карту. Я не видела, чтобы он останавливался у стойки регистрации, так что это тоже меня поразило.

— Бардо дал её мне, — объяснил Ревик. — …официант. Я попросил его об этом.

Акцент в его голосе усилился, когда он уставился на замок. Он моргнул, нахмурился, и я осознала, что его радужки светятся.

— Он принёс её, пока ты разговаривала с Джунте. Поэтому ты не видела, — Ревик сунул карту мне в руки, издав очередной низкий звук. — …Открой бл*дскую дверь, Элли.

Я забрала у него карту, всё ещё беспокоясь и всматриваясь в его лицо, пытаясь сосредоточиться, когда он начал покрывать поцелуями мою шею. Вставив карту в слот безопасности справа от двери, я снова приложила большой палец к панели.

Через несколько секунд раздался щелчок. Свет сделался зелёным, и я надавила на ручку, толкнув дверь.

— Ты мог бы поставить меня, знаешь, — сказала я, поймав дверь прежде, чем та успела закрыться обратно. — …Быстрее было бы.

Ревик покачал головой, пинком открыл дверь и перенёс меня через порог.

— Нет. Я так и не сделал этого… той ночью. Я же должен был, да? Не думаю, что сделал это… Я был mak rik’ali от тех тортов, которые испекла Тарси.

Я рассмеялась, обхватив ладонью его шею сзади.

Mak rik’ali переводилось с прекси на английский примерно как «поехавший мудак».

Я сообразила, что он говорит о человеческой традиции переносить невесту через порог. Весело прищёлкнув языком, я улыбнулась.

— Старомодный ты мой, — пробормотала я, легонько потянув его за волосы.

Я окинула взглядом номер, изумившись тому, как идеально всё выглядело. В отличие от двух лобби внизу, пентхаусные апартаменты казались почти идентичными тому, как я запомнила их перед отъездом из Сан-Франциско.

Но кто-то явно недавно прибрался здесь.

Я практически уверена, что мы позавтракали здесь в последнее утро перед тем, как сесть на самолёт до Калифорнии. А ещё в центре стола стоял огромный букет свежих цветов — странная, вполне в духе видящих комбинация из подсолнухов, тёмно-зелёного папоротника, ветвей ивы и белых роз.

Шторы тоже были раздвинуты, открывая вид на штормовое небо и проливной дождь, который почти затмил вид на парк.

Когда я взглянула на Ревика, он смотрел только на меня. Его лицо раскраснелось, глаза странно искрили золотисто-зелёным светом, который сделался лишь ярче во тьме, струившейся через окна.

— Разве ты меня не хочешь, Элли? — спросил он.

Боль шокировала мой свет. Я почувствовала себя так, будто он меня ударил.

Вспомнив о Менлиме и о том, что случилось в той конструкции в Аргентине, я крепче стиснула его.

— Малыш, серьёзно… ты начинаешь меня пугать. С тобой всё хорошо?

Произнося эти слова, я просканировала его, проверяя на чужие зацепки, любой незнакомый резонанс в его свете, да что угодно, что исходило не от него. Я ничего не нашла, и Ревик открылся, позволяя мне посмотреть, и даже послал мне импульс заверения.

— Я в порядке, — он поцеловал меня в щеку, затем в шею. — Я в порядке, Элли. Обещаю.

Когда я отключилась, он уже нёс меня к дивану. Он поставил меня на ноги перед сиденьем, а сам встал между мной и камином.

Кто-то и камин уже разжёг.

Теперь Ревик опять пристально смотрел на меня, и его глаза светились странными импульсами.

Я взглянула на диван, затем вновь на него, ощутив его намерение. Подойдя к нему, я обвила руками его талию и прижалась всем телом.

— Разве ты не хочешь сначала принять душ? Я практически уверена, что воняю… даже если не считать блевотобуса.

Он покачал головой.

— Нет, — произнёс он. — Элли… сними свою одежду.

Поколебавшись долю секунды, я начала расстёгивать оставшиеся крепления на своём бронежилете. Сняв его, я бросила жилет на пол. Ничего не дожидаясь, я принялась за свою рубашку, расстёгивая пуговицы, но не отводя взгляда от Ревика.

Что бы ни происходило с ним, это влияло и на меня тоже… и довольно сильно, осознала я, как только попыталась отделиться от его света.

Я пыталась успокоить свой свет, чтобы компенсировать, а может, просто замедлить его. Теперь, когда я по-настоящему смотрела на него и на его свет, я задавалась вопросом, может, это неверный подход — для нас обоих.

Я начала расстёгивать ремень на своих армейских штанах, и его свет испустил очередной импульс жара. Я выдернула ремень из шлёвок вокруг моей талии, и его пальцы скользнули в мои волосы, дёрнув их. Другой рукой Ревик обхватил мой затылок и потянул за тесьму, которой я завязала волосы в заплетённый хвостик. Избавившись от тесьмы, он принялся расплетать косичку.

— Разве ты не собираешься снять свою одежду? — мягко спросила я.

Ревик продолжал возиться с моими волосами, пока я расстёгивала свои штаны.

— Нет, — он посмотрел мне в лицо. — Я хочу, чтобы это сделала ты, Элли.

Ощутив в моём свете очередной укол реакции, я сдёрнула бронированные штаны вместе с трусиками, затем стащила свою удлинённую рубашку через голову. Ревик отпустил меня ровно настолько, чтобы я смогла её сбросить, затем сразу же ухватил меня за бёдра, как только я швырнула одежду на пол.

К тому времени, когда я расстегнула лифчик и добавила его к куче, я уже едва могла видеть сквозь исходившую от него боль. Она как будто душила мой свет, окружала меня с физической силой.

Ощутив там агрессию, сплетавшуюся со всем остальным, я удивилась тому, что вопреки этой эмоции он брал на себя пассивную роль. Когда это чувство усилилось, мне пришло в голову, что возможно, причина именно в этом. Зная Ревика, он не доверял себе.

Может, он беспокоился, что сделает мне больно.

— Да, — грубовато отозвался он, за бедра привлекая меня ближе. — Врег и Балидор… они правы. Они правы по поводу того, что я делал, — он посмотрел на меня, на мгновение стиснув челюсти. — Думаю, это лучше сделать тебе. В первый раз, во всяком случае.

Я кивнула, подавляя реакцию на очередной завиток его света. Я начала расстёгивать его бронежилет, мои пальцы неуклюже, но всё же работали примерно в одном направлении.

— Ты хочешь сделать это на диване? — тихо спросила я.

Его глаза остекленели ещё сильнее.

— Да, — его пальцы крепче сжались на моём бедре. Другая рука поднялась к моим волосам и вцепилась в них.

Я чувствовала, как Ревик притягивает меня, побуждая поговорить с ним.

— Расскажи мне о той ночи, — сказала я, все ещё сосредоточившись на его одежде. — Ты сказал, что приводил меня сюда, верно? После того, как я поцеловала тебя в клубе. До того, как ты подошёл ко мне в Сан-Франциско, — стащив его бронежилет с плеч, я позволила ему упасть на пол. — Ты говорил, что мы целовались здесь. Ты говорил, я хотела, чтобы ты трахнул меня, но ты этого не сделал.

Его боль усилилась до такой степени, что я стиснула его рубашку.

После очередной паузы я закончила расстёгивать и её, стащила ткань по его рукам, затем дёрнула липучку плечевой кобуры, которую носил Ревик, сняла её обеими руками и аккуратно положила оружие.

— Ты расскажешь мне об этом? — мягко попросила я его.

— Я хотел тебя, — Ревик покачал головой, прикрыв глаза на несколько секунд. — Я хотел тебя месяцами… может, к тому времени даже годами, — когда я стащила вторую кобуру, которую он носил на поясе, Ревик издал низкий звук. — Когда я сказал тебе «нет», ты ответила, что тебе этого хочется. Я говорил, что не смогу остановиться, если мы будем продолжать в том же духе, а ты заявила, что тебе всё равно.

Его пальцы до боли сжались в моих волосах, когда я начала расстёгивать его ремень.

— Бл*дь, Элли, — он закрыл глаза, и из его света вышел очередной завиток боли. — Ты открыла свой свет. Я ощущал в тебе боль… я ощущал её и в баре, когда ты в первый раз поцеловала меня, перед Джейденом. Тогда я был так близок к тому, чтобы забрать тебя с собой домой. Мне пришлось выйти на улицу, чтобы убраться от тебя. Я хотел трахнуть тебя прямо на том долбаном баре. Я хотел выбить из него все дерьмо…

Почувствовав, как нарастает его злость на Джейдена, я деликатно повернула его разум обратно.

— Так почему ты нас остановил? — спросила я, потянув за его свет и закончив расстёгивать ремень под кобурой. — Здесь, я имею в виду. Почему ты не переспал со мной?

Теперь, раздев его по пояс, я подняла взгляд, изучая подтянутые мышцы его тела, замечая, как эти мускулы напрягаются, пока он избегал моего взгляда. Мои пальцы помедлили с раздеванием ровно настолько, чтобы пробежаться по татуировке на его руке — ободок текста о нас, хоть он и сделал его за полвека до моего рождения.

Мои пальцы бродили по очертаниям костей и мышц, спускаясь к его бёдрам, лаская низ его живота, ощущая, как он вздрагивает, пока я позволяла ладони изучать его кожу.

— Ревик? — когда он не перевёл взгляд, я нежно поддела его своим светом. — Почему ты не попросил меня о сексе?

Он покачал головой, его пальцы продолжали гладить меня по волосам, запутываться в них.

— Мы не могли, — хрипло произнёс он. — Я не мог. Мне уже вынесли предупреждение. Они уже сказали мне оставить тебя в покое… и не раз. Они угрожали разлучить меня с тобой. И я не знал, что это сделает с тобой. Я говорил тебе об этом. Я сказал тебе большую часть.

Ревик издал очередной низкий звук, когда я закончила расстёгивать его штаны.

— Я ещё мало что сделал с твоим светом, Элли. Мы провели тесты, чтобы подтвердить, кто и что ты такое, но я ещё ничего не пробудил. Я боялся, что наврежу тебе. Я уже повлиял на твой aleimi, просто целуя тебя. Ты спросила меня о боли разделения.

Его боль усилилась, когда он произнёс это. Подняв взгляд, я увидела, что он смотрит на мои губы.

— Я спросила тебя о боли? — удивилась я. — И что ты мне сказал?

— Я спросил, чувствовала ли ты это ранее… с кем-либо. С Джейденом, — Ревик крепче стиснул мои волосы. — Ты сказала, что нет. Ни с кем. Даже с этим придурком…

— Но ты не стал просить меня о сексе? — ласково перебила я, отвлекая его разум от Джейдена, гладя его по рёбрам. — Ты же хотел, верно?

Ревик издал звук, почти похожий на смех.

— Да, я хотел. Я подрочил раз пять после того, как доставил тебя обратно в твой отель. Я нанял недобровольную… ту, с которой ты подружилась накануне, — ощутив, как я вздрогнула, Ревик привлёк меня поближе. — Она прекрасно знала, почему именно я пришёл… думаю, она мне сочувствовала. С другой стороны, она тоже тебя хотела, так что, может, ей это доставляло удовольствие.

Ревность выплеснулась из его света. Должно быть, он ощутил, что я тоже начинаю отстраняться, потому что его руки сжались крепче.

— Элли. Ты не понимаешь… я был влюблён в тебя. Думаю, к тому времени я это даже понимал. Я пошёл к недобровольной после того, как ощутил тебя с ним на следующее утро, — он нахмурился, стиснув зубы. — Клянусь, на каком-то подсознательном уровне этот сукин сын знал. Он знал и метил свою территорию.

Покачав головой, Ревик выдохнул, словно выбрасывая это из головы.

— Я не мог отстраниться, в моём свете было слишком много тебя. Я не мог не видеть это. Поверь мне, я не хотел это видеть… тогда, — от него спиралями исходила боль, злость, ещё больше ревности. — Если честно, я хотел вернуться в тот чёртов отель, стащить его с тебя… но я не мог. Вместо этого я трахал её с тобой в моём свете.

Я кивнула, но ощутила, как в горле встал ком.

— Я понимаю, — произнесла я.

Я понимала. Почти.

Я ощутила, как ревность ещё жарче пылала в его свете, смешиваясь с тем тёмным чувством, которое могло быть стыдом. Ревик покачал головой, стиснув зубы перед тем, как продолжить.

— Я даже продумал логистику того, чтобы вытащить тебя раньше, вопреки приказам Совета, — его руки обхватили мои бёдра. — Я бы похитил тебя, как бы я ни оправдывал это в своих глазах. Они бы пришли за нами. Они бы пришли за мной. Шулеры наверняка увидели бы это, поскольку твой свет реально вспыхнул. Затем я бы оказался в бегах от обеих сторон… с видящей, которая даже не знала, кто она. Я бы подверг тебя огромной опасности.

Я стащила его брюки до конца. Проследив пальцами клановую татуировку в его паху, я скользнула ближе к нему, когда Ревик обнял меня рукой за плечи.

— Хотелось бы мне помнить это, — сказала я наконец, подняв на него взгляд.

Моя ладонь снова скользнула по татуировке, и он прижался ко мне всем телом. Я упёрлась рукой в его грудь, останавливая его. Затем оттолкнула назад, чтобы иметь возможность подольше посмотреть на него.

Когда он подчинился, я погладила его ладонью по груди, прослеживая его мышцы до рёбер. Теперь его глаза светились ещё ярче. Мгновение спустя я обхватила ладонью его эрекцию, и его руки ожесточённо сжались.

— Боги… Элисон, не надо.

— Как бы ты объяснил это? — я пристально всматривалась в его глаза, когда его тело напряглось ещё сильнее. — Ты об этом успел подумать?

— Ты знала, что я видящий, — его слова сделались отрывистыми между вдохами. — Я сказал тебе об этом.

— То есть, ты бы попытался пойти со мной до самого конца?

— Я бы спросил.

— Ты бы спросил?

— Я бы попытался, — поправился он. — Я бы использовал свой свет… я бы попытался, Элли.

— Хочешь сказать, ты бы попытался сделать так, чтобы я этого захотела?

— Да, — его пальцы глубже вплелись в мои волосы, притягивая мои губы к его рту, но я опять его остановила. Ревик застонал. В этот раз исходившая от него боль заставила меня вцепиться в него.

— Ты начал это, — напомнила я ему. — Хочешь, чтобы я остановилась?

— Нет, — сказал он.

Его сопротивление быстро померкло. Покорность в его свете лишь усилила мою боль. Ревик потянул меня за руку, посылая вопрос с импульсом света. Он хотел, чтобы я пошла с ним к дивану. Я позволила ему утянуть меня в том направлении, ощутив, как из его света выплеснулась волна жара, когда мои пальцы приблизились к тому узлу нервов под его нижними рёбрами.

Он убрал мою руку с его спины.

— Ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно? — его голос сделался отрывистым, огрубевшим от боли. — Элли… не заходи сейчас слишком далеко. Я серьёзно.

Когда я лишь продолжила массировать его, его мышцы расслабились, затем снова напряглись.

— Ты обещала, что покажешь мне, — сказал Ревик более сдержанным тоном. Когда я продолжила прикасаться к нему, он прикрыл глаза на несколько секунд. — Как ты вообще нашла у меня эту штуку? Я думал, у меня её нет, — он издал тихий хрип, когда я подобралась ближе, и его ладони обхватили мои плечи. — Боги, Элисон… скажи мне.

Чувствуя, как он притягивает меня, прося ответа, я опустошила свой разум — по крайней мере, от деталей. Подняв взгляд, я почувствовала, как его боль изменилась, окрасившись ощутимой дозой ревности. В этот раз она была такой тёмной, что я вздрогнула. Его глаза и тон голоса похолодели.

— Дитрини, — произнёс он.

Я наблюдала за ним, держа свой свет осторожно.

— Да, — я продолжала присматриваться к нему, стараясь смягчить ожесточившиеся участки его aleimi. — Ревик. Успокойся.

Боль змеилась от него.

Он кивнул, и его ладони на моих плечах и шее сжались.

Его глаза оставались суровыми как стекло, пока я массировала его спину. Ревик смотрел мне в глаза достаточно долго, чтобы я увидела — он борется с этим. Однако та злость продолжала виться вокруг его света, и я услышала её в его голосе, когда он, наконец, заговорил с выраженным акцентом.

— Ты мне покажешь? — грубовато спросил он. — Ты сказала, что покажешь.

Всё ещё оценивая его лицо, я положила ладонь на грудь Ревика и толкнула его, послав импульс сесть. Он опустил свой вес на диван, и я ощутила в нём боль, хоть она и сплеталась с той злостью, путая всё, что исходило из его света.

Я забралась к нему на колени, оседлав его.

Ревик закрыл глаза, когда я устроилась на его бёдрах, а затем принялась гладить тату на его руке, водя пальцами по самой первой наколке, которую он мне показал — буквой Н[8] и штрих-кодом на внутренней стороне руки. Когда я влила свет в свои пальцы, притягивая его — его руки, его грудь, его горло, всюду, где я чувствовала в нём напряжение этой огрубевшей злости — Ревик издал полураздражённый хрип, сопротивляясь мне своим aleimi.

Я ощутила от него очередной прилив ревности, увидев мельком лицо Дитрини на той лодке в Сан-Франциско. В этот раз я видела, как Ревик пинает его, ломает ему челюсть, сворачивает шею.

Я подождала, пока образы не померкли.

Гладя его по груди, я посылала ему тёплые, успокаивающие импульсы света. Ещё через несколько секунд я почувствовала, как он опять расслабляется и притягивает мой свет.

— Покажи мне, — произнёс Ревик, и тон сделался более раскаивающимся. — Пожалуйста, жена. Ты обещала.

Я подвинулась глубже на его коленях, скользнула ладонями вниз по его спине. В этот раз я сосредоточилась на его левом боку, под самым нижним ребром, в нескольких дюймах от позвоночника.

— У нас эту штуку сложнее найти, — сказала я, покрывая поцелуями его подбородок. — Наверное, поэтому никто не нашёл её на тебе, — я ощутила его напряжение, когда Ревик запрокинул голову и положил затылок на спинку дивана. — Это довольно далеко от поверхности нашей кожи, так что тебе нужно использовать свой свет, нащупать это…

Говоря, я нашла это место, и Ревик вскрикнул, вцепившись руками в мою спину. Направив свет в свои пальцы, я сильнее надавила на находившееся там скопление нервных окончаний, и крик превратился в протяжный стон, исходивший из глубины его груди.

Я почувствовала, что он уже на грани оргазма, и стиснула вокруг него свой свет, останавливая его. Ревик издал низкий звук, резко дёрнув меня к себе.

— Бл*дь, ты реально меня убиваешь, — выдавил он, закрыв глаза. — Все эти мужики, помешавшиеся на тебе, и мой собственный свет, чёрт подери…

Стиснув зубы, он заставил себя замолчать.

Затем его руки оказались на мне, на той же части моего тела.

Его пальцы ловко двигались по мышцам, коже и костям. Я чувствовала свет в его руках, пока он читал меня, искал то, что делала я. Когда его пальцы нашли то же место на мне, я невольно выгнула спину и вцепилась в его ладонь.

— Подожди, — выдавила я. — Подожди… пожалуйста. Ни один из нас не продержится долго, если ты это сделаешь.

— Мне пох*й, жена, — пробормотал он, покрывая поцелуями моё горло.

Но я ощущала в его свете довольную искру.

Я издала хриплый смешок, когда Ревик крепче стиснул меня, но я опять оказалась в его свете, пытаясь добиться, чтобы он убрал шип, используя весь свой свет, чтобы дёрнуть его. Когда Ревик понял, чего я хочу, он расслабился на диване, продолжая ласкать мой бок.

Он притянул меня для поцелуя, и к тому времени, когда я заставила его тело убрать шип, мы оба вспотели, и Ревик снова стонал, дёрнув мои бедра так, чтобы расположить их над своим членом. Когда я опустилась на него, его рука стиснула мою спину. Через считанные секунды я напряглась, чтобы не утратить контроль, и притянула его ещё сильнее.

— Это иначе, — выдавила я. — …Ты ощущаешься иначе. Для тебя это тоже по-другому?

Его веки опустились. Ревик схватил меня за бёдра и изменил угол проникновения, входя ещё глубже физически и окутывая своим светом. Он оплёл вокруг меня какую-то часть его aleimi — ту же часть нас обоих, которую я всегда видела как два извилистых хвоста.

Боль затмила всё перед моими глазами.

Когда я вновь сумела видеть, мы двигались вместе, и Ревик застонал, дёрнув меня к себе и входя до упора. Я осознала, что он хочет удлиниться, и остановила его, крепче стиснув его свет в своей хватке.

Он издал низкий рык раздражения, а затем его пальцы нашли то местечко на моей спине, впились в нервный узел. Он влил в меня столько света, что я издала надломленный крик.

Я невольно кончила, и Ревик застонал ещё громче, удлиняясь во мне; я ощутила очередной прилив той эмоции, которую я ощутила, пока мы поднимались в лифте. Его глаза засветились ещё ярче, когда он замедлился ровно настолько, чтобы опять вдавить пальцы в мой бок.

Я снова кончила — в этот раз ещё более бурно.

Когда я пришла в себя, Ревик наблюдал за мной, и в выражении его лица сквозила боль. Всё ещё тяжело дыша, я убрала от себя его руку, пока он не сделал этого снова.

— Ты злоупотребляешь своей новой игрушкой, — проинформировала я его.

Он расхохотался, весь вспотевший, и прислонился лицом к спинке дивана.

В какой-то момент Ревик притянул меня к себе. Его накрыло воспоминанием о том, как я лежала на этом диване ранее, как он ощущал во мне боль, когда я открыла свой свет. Удерживая меня одной рукой, он опять впился пальцами в мой бок, и его глаза засветились ярче. Он вложил больше света в свой член, заставив меня вновь утратить контроль.

В этот раз его боль врезалась в меня с такой силой, что я не смогла дышать.

Я обхватила Ревика ногой, пока он продолжал удерживать меня на месте. Он снова и снова массировал тот узел нервов, пока мой свет не превратился в жидкость, пока я не утратила всякое понимание того, где нахожусь.

Я почувствовала, как он в какой-то момент окончательно потерял контроль, но продолжал крепко держать меня, всматриваться в моё лицо и удерживать в этом потерянном, жидком состоянии.

Когда я пришла в себя, Ревик содрогался надо мной, его глаза сделались поразительно яркими от света, а тело двигалось совершенно непроизвольно. Я ощущала в нём любовь, прилив жара, который сложно было прочувствовать во всей его необъятности. Несколько долгих минут я могла лишь лежать там, пытаясь осмыслить всё то, что чувствовала в его свете. Ревик в это время целовал меня, притягивал, прося ласки, всего, что я готова была ему дать, и эта тяга сделалась такой сильной, что я едва сдерживала слёзы.

Я ощутила от него очередной прилив боли, почти-неверие, что это я с ним, что это моё тело обвилось вокруг него.

Когда это превратилось в очередную эрекцию, я издала сдавленный смешок.

Я засмеялась ещё сильнее, увидев образы, которыми сопровождались его мысли.

— Вот теперь ты захотел в душ? — я улыбнулась, убирая волосы с его лица. — Вот теперь ты решил, что от меня пахнет рвотой…?

— Совсем немножко, — сказал Ревик, улыбаясь в ответ.

Его свет по-прежнему оставался таким мягким, что я не могла перестать прикасаться к нему. Я крепче обхватила его талию ногой, когда Ревик поудобнее устроился на мне. Он подпёр подбородок ладонью, глядя на меня сверху вниз.

— То, что мы оба будем пахнуть лучше — это лишь бонус, — сказал он. — На самом деле, мне просто нравится трахаться в душе. Мне нравится, как ты выглядишь, вся покрытая мыльной пеной… и я люблю, как ты возбуждаешься.

— Я это уже поняла, — произнесла я, ласково гладя его по боку. — Но сначала — ты собираешься сказать мне, что это было?

— Ты про какую часть?

Я рассмеялась, дёрнув его за волосы.

— Про тебя. Про часть с тобой. Твои глаза всё ещё светятся. Твой свет пребывает в сумбуре. Внизу ты пытался уговорить меня на групповой секс, а ты никогда прежде не пытался уговорить меня на что-то в плане секса, даже когда ты был Сайримном.

Я поцеловала его в губы, продолжая притягивать своим светом.

— Ты как будто… не знаю. Ты сейчас как будто прожектор. Очень возбуждённый прожектор с сомнительной этикой и нулевой эмоциональной стабильностью.

Мягко щёлкнув языком, Ревик вновь поцеловал меня.

— Твои глаза тоже светятся.

— Они не светились за завтраком.

Он усмехнулся, снова подпирая подбородок рукой.

— Ты знаешь, как это меня заводит — когда у тебя светятся глаза? Это наградило меня стояком в той долбаной закусочной, когда Териан целился нам в головы, — он запустил пальцы в мои волосы, потёрся щекой о мою щёку. — …Если честно, я даже не уверен, почему. Это красиво, но тут что-то большее.

Если отбросить в сторону диверсии и попытки уйти от моего вопроса, то я понимала, что он имел в виду. У меня возникала схожая реакция, когда его глаза светились. И она становилась ещё сильнее, когда я смотрела, как он пользуется телекинезом.

Я ласково погладила его по бицепсу, глядя на набитую там татуировку, и повернулась на бок.

— Но ты правда ощущаешься иначе, — сказала я. Давая ему понять, что не позволяю ему уйти от темы, я заговорила с укоризной. — Тебе придётся скоро мне сказать, муж. Что бы там ни было.

Ревик закрыл глаза, уткнувшись лицом в моё плечо.

— Я знаю, — хрипло всхлипнув, когда я опять начала ласкать его, он позволил своему телу отяжелеть. — Не всё это для тебя будет в новинку, знаешь… со мной. Некоторое из этого началось, когда я работал на Салинса. Я думаю, что моя связь с Дренгами несколько замедлила это, но не остановила полностью. Я помню, как беспокоился, что веду себя в твоём присутствии более иррационально, а не менее. И я практически все время думал о сексе.

— А теперь? — спросила я, поглаживая его грудь.

— Стало хуже, — признался Ревик. — Мне приходится следить за этим. Пожалуй, я подавлял более сильную реакцию на Джейдена, чем говорил тебе, — помедлив, он добавил: — Он мне не нравится. Я почти уверен, что ты в курсе. Но, по правде говоря, тут нечто большее.

— И насколько же большее? — осторожно уточнила я.

Он пожал плечами, сохраняя взгляд ровным.

Понаблюдав за ним ещё несколько секунд, я позволила недоумению прозвучать в моём голосе.

— Ревик, я никогда не догадывалась, что ты вообще так много думал о Джейдене. Просто он кажется таким… ничего не значащим. Вся эта часть моей жизни как будто была целую вечность назад.

— Как-то раз я пытался его убить.

Я застыла, уставившись на него.

Лицо Ревика оставалось пустым, и он всё ещё подпирал подбородок ладонью.

— Совет меня остановил, — он фыркнул, стиснув зубы. — Ну. Балидор меня остановил. После этого со мной «провели беседу». Они предприняли шаги, чтобы убедиться, что я больше не переступлю черту с тобой.

Я хмуро всматривалась в его лицо. В первую очередь я испытывала смятение.

— Ревик. С чего бы тебе пытаться его убить? Что, чёрт подери, такого случилось, что ты…

— Элли, — он поднял голову, и его акцент усилился. — Ты ревнуешь к проституткам. Что, если бы ты была рядом, когда мы с Элизой были женаты, и каждую ночь наблюдала, как мы трахаемся?

Почувствовав, как я вздрогнула, он кивнул, словно я только что подтвердила его слова.

— А теперь представь, что Элиза обращалась со мной дерьмово… и ты ничего не могла с этим поделать. Ты могла лишь смотреть и терпеть… и наблюдать, как я люблю её и трахаю её, ни о чём не догадываясь.

Он стиснул челюсти, посмотрев в потолок.

— Честно? Я едва могу находиться в одной комнате с этим сукиным сыном, — Ревик взглянул на меня, нахмурившись. — И я убил бы его. В тот день я не шутил. Им пришлось выстрелить в меня дротиком, чтобы остановить.

Я уставилась на него, подавляя неверие и пытаясь распутать его слова.

— Почему ты говоришь мне это? — спросила я наконец.

— Я подумал, тебе стоит знать.

— Вне контекста? — уточнила я, нахмурившись. — Без объяснения, почему? Иисусе, Ревик. Я не идиотка. Я понимаю, что ты чего-то здесь недоговариваешь…

— Да, — он один раз кивнул. — Так и есть. Но я не хочу рассказывать тебе остальное[9], Элли, — он посмотрел на меня, нахмурившись. — Остальное сейчас не имеет значение. И по правде говоря, не мне рассказывать тебе эту часть. Или этот кусок дерьма тебе расскажет, или нет. Я просто хотел, чтобы ты меня поняла. Поняла мою проблему с ним, и насколько всё серьёзно.

Осторожно наблюдая за мной, Ревик погладил меня по щеке тыльной стороной пальцев.

— Всё хорошо? — спросил он. — Мне не стоило всё это рассказывать?

Нахмурившись и снова недоумевая, я лишь смотрела на него.

По правде говоря, всё это начинало походить на один из примеров того странного культурного недопонимания, где у него имелись совершенно иные представления о том, кому надлежало рассказывать эту историю. В то же время, если это действительно касалось Джейдена, и Джейден что-то сделал мне, то может, Ревик прав.

Может, действительно не он должен рассказывать о таком.

Что более важно, может, это действительно не имело значения сейчас.

Однако подумав ещё немного, я резко шлёпнула его по груди.

Ревик резко вскинул взгляд, удивившись.

— Тебе надо справиться с этим, — я сурово показала на его лицо. — Мы совсем недавно стояли перед всеми нашими друзьями, богами, Предками… Тарси. Мы женаты. Я никогда от тебя не уйду. Ты идиот, если веришь в обратное, и тебе это известно. Люди пытаются нас убить, муж, — добавила я, снова шлёпнув его. — Мир, бл*дь, умирает. Мы не можем и дальше позволять себе такое поведение. Тебе нужно доверять мне. Мне нужно доверять тебе. Нам нужно преодолеть это, Ревик.

Когда он посмотрел на меня, весело приподняв одну бровь, я врезала ему уже сильнее, и Ревик рассмеялся, поймав меня за запястье.

— Ладно, ладно, — сказал он. — Я согласен.

Я услышала в его голосе облегчение и улыбнулась, когда он дёрнул меня поближе к себе.

— А ты всё чаще и чаще поднимаешь на меня руку, — сказал он с сильным немецким акцентом. — Мне надо начинать беспокоиться?

— И это говорит мне мужчина, который ранее пытался принудить меня к групповому сексу? — я фыркнула, пытаясь высвободить руку, чтобы снова врезать ему. — Который хранит от меня секреты? После того, как пообещал в наших свадебных клятвах, что не станет этого делать? — я подняла на него взгляд, невольно слегка улыбаясь. — Этот твой секрет окажется чем-то, похожим на ситуацию с дурацкой одеждой Лао Ху? Где ты месяцами позволял мне расхаживать перед всеми полуголой, и только потом сказал, в чём твоя проблема?

Его улыбка сделалась шире.

— Ситуация с одеждой… там всё было не так плохо. Отличный материал для мастурбации, — он расхохотался, когда я усилила попытки вырвать своё запястье. — Мне вообще ничего не пришлось додумывать, — он заржал ещё громче, когда я попыталась ударить его, выдёргивая другую руку из его ладоней. — У тебя не осталось тех платьев? Может, наденешь одно из них после душа?

Я врезала ему по плечу, и он засмеялся ещё сильнее, схватив меня за запястье и придавив всем весом. Он всё ещё всматривался в моё лицо, когда его глаза посерьёзнели.

— Кстати об этом, — хрипло произнёс он. — Пожалуй, я не дотерплю до душа, жена.

— Это тебя заводит? — переспросила я. — Что я пытаюсь тебя ударить?

— Ты совершенно голая и извиваешься подо мной, с этим светом в глазах? — произнёс он, улыбаясь. — Да, жена… в тысячный раз. Это меня заводит.

Я фыркнула.

— Я думала, от меня воняет блевотиной?

— Переживу. Хотя бы в течение ещё одного разика, — вжавшись в меня своей эрекцией, Ревик прикрыл глаза, когда моя боль усилилась.

— Можно я сделаю тебе минет? — пробормотала я, когда он опять вжался в меня. — До этого, имею в виду, — покрыв поцелуями его горло, я понизила голос, притягивая его своим светом. — Но тебе не разрешается орать на меня за то, что я тебя дразню. Всего разок ты должен мне позволить… и если будешь хорошо себя вести, я позволю тебе сделать то же самое. Ты можешь использовать верёвку и всё такое.

Боль заструилась из его света лентами, плавными и жидкими, и Ревик навалился на меня всем весом.

— Ага, — сказал он, мягко щёлкнув языком. — Ты говоришь мне такие вещи, а потом жалуешься, что у меня какие-то претензии в отношении тебя и других мужчин.

Я прикусила губу. Когда я начала убирать свой свет, Ревик крепче обнял меня и нахмурился.

— Мне это нравится, Элли. По правде говоря, мне это даже слишком нравится, — признался он, гладя меня по волосам. — Это всё ещё заставляет меня чертовски ревновать, когда ты делаешь это.

— Ревновать? — переспросила я, тоже нахмурившись. — Какие «другие мужчины»? Я собиралась делать это с тобой, Ревик.

— Теперь ты стала намного увереннее, — когда я открыла рот, чтобы запротестовать, он пояснил: — В плане секса, Элисон. Раньше ты была более стеснительной. Даже в лагере Повстанцев ты стеснялась. Ты просто редко отказывала. Но ты очень легко смущалась.

Он приподнял моё бедро, заставляя обхватить его за талию, и вошёл в меня, не дожидаясь моего ответа. Я всхлипнула, когда он вошёл в меня до упора, а потом пошёл дальше, удлинившись прежде, чем мой разум сообразил. Я стиснула его руки, и Ревик прикрыл глаза. Я ощутила, как усиливается его боль, когда он поднял веки, наблюдая за переменой выражений на моем лице.

— Но я слышу тебя, жена, — добавил он, часто дыша. — Клянусь, слышу.

— Ты просто предпочитаешь игнорировать меня, — парировала я. У меня перехватило дыхание, когда он вошёл глубже. Когда я открыла глаза, Ревик серьёзно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я не игнорирую тебя. Вовсе нет.

Я рассмеялась, не сумев сдержаться, и он тоже улыбнулся.

— Тебе нравятся мои руки? — хрипло спросил он. — Я почувствовал это. На субмарине.

— Мне нравятся многие твои части. Но да, у тебя сексуальные руки… и ладони, — добавила я, когда он накрыл одной из них мою грудь. — И ступни твои мне тоже нравятся, — я ахнула, когда он жёстче вошёл в меня. — Боги, Ревик. Ты совсем не дашь мне поиграть с тобой? Я же попросила по-хорошему.

— Пока что нет, — он усмехнулся, снова вколачиваясь в меня. — Ты поиграла со мной в первый раз, и я едва с катушек не слетел, — когда моя боль усилилась, Ревик закрыл глаза, и на его лице промелькнуло напряжение. — Мне надо нарастить ментальную стойкость прежде, чем я позволю тебе опять сделать это со мной…

Когда я расхохоталась, он улыбнулся, но его лицо по-прежнему оставалось напряжённым.

— Мне надо немного вытрахать свою ревность, жена. Ревность и всё остальное, — он испустил тихий хриплый вздох, опять толкнувшись в меня. — …Пока ты не разозлилась и не начала снова бить меня.

— И всё остальное? — переспросила я.

Он серьёзно посмотрел мне в глаза.

Но не ответил.

Схватив мои бёдра, он жёстче вошёл в меня. Когда он повторил движение, его веки наполовину опустились. Затем Ревик упёрся одной ногой в пол, ладонью придавил меня и вцепился в спинку дивана. Он весь отдался движению, стискивая меня всё крепче и крепче.

Его глаза продолжали источать тот нечеловеческий свет, когда он потерял контроль.

И всё же, в те несколько секунд перед тем, как от интенсивного жара перед глазами всё размылось, я смотрела на него и опять задавалась вопросом, что такого он мне не рассказывает.