Война

Глава 39 Шпион

Ревик поднял взгляд к потолку, услышав второй взрыв.

Его свет отступил, затем вспыхнул, изгибаясь и перестраиваясь над его головой.

Ничто из этого не принесло ему особого прока.

Запертый в органике камеры, он не мог видеть ничего помимо того, что жило в пределах этих четырёх стен. Он всё равно нырнул обратно в Барьер, противясь органике и Барьерным структурам, которые запирали их троих в этом помещении пятнадцать на двадцать.

На самом деле, тут не на что было давить.

Всё, с чем он сталкивался — это непроницаемое молчание.

Расхаживая туда-сюда вдоль открытых частей клетки, он всё равно боролся, ничего не видя своими физическими глазами, и его aleimi источал облака жаркого света.

Он боролся не столько с конструкцией или Барьерными течениями, которые мог видеть, сколько со структурами собственного света, стараясь обуздать его, направить туда, куда он должен был суметь его направить. Но, не имея доступа к тем частям, которые нужны ему для телекинеза, это было сродни попыткам ухватить дым. Он вообще не мог заставить нужные части работать слаженно.

Он определённо не мог достичь требующегося уровня точности.

Его челюсти ныли от постоянного стискивания.

Каждый мускул в его теле болел — его грудь, ноги, руки, торс. Всё в нём сжалось, натянулось как тетива, даже его ступни.

Он неделями наблюдал за процессом исцеления своих телекинетических структур, практически с того самого мгновения, как пришёл в себя на том полу в Аргентине. Он видел признаки улучшения, проблески осознанности, даже мог шевелить и напрягать отдельные части структур. Эти проблески неизменно становились ярче с тех пор, как они вернулись в Нью-Йорк, и он стал больше времени проводить в свете Элли.

Однако и до всего этого восстановление ощущалось до боли медленным. И ничто из этого даже близко не стояло с тем, в чём он нуждался в этот jurekil’a davos момент.

Когда раздалось ещё больше сотрясающих взрывов, и под ногами пронеслась ощутимая вибрация, всё, что смог делать Ревик — это снова уставиться в потолок, пытаясь расслышать что-то ушами.

Его сердце грохотало в груди.

Почему-то этот звук превыше всего остального занимал его сознание.

Ревик опять попытался связаться с Элли через гарнитуру. Он пытался как одержимый, каждые несколько секунд на протяжении последних сорока или сорока пяти минут — практически с того самого момента, как он обнаружил, что дверь камеры заперта, и никакие его сигналы не срабатывают.

Он получал лишь мёртвую тишину.

Пока он расхаживал туда-сюда и пытался заставить свой свет работать, в его голове вертелись бесполезные мысли, которые сейчас совсем не помогали.

Например, что он должен был уехать с ней — вывезти её из этого проклятого отеля. Он должен был прислушаться к своим инстинктам и забрать её куда-нибудь в другое место, уехать с ней вдвоём. Наверное, стоило уехать с ней прямо из Аргентины, не говоря уж об Олбани или самом Нью-Йорк Сити.

Не стоило позволять ей уговорить его на возвращение сюда.

Весь этот проклятый богами город, наверное, находился под контролем Тени.

Они оба это знали, но Элли не хотела оставлять остальных без защиты, особенно людей из Списка. Элли думала, что Нью-Йорк по-прежнему оставался их лучшим вариантом, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, пока вирус не исчерпает себя.

Она не хотела сваливать всю защиту отеля на Балидора и Врега.

По её словам, один видящий-телекинетик всё же лучше, чем ни одного.

Ему стоило переспорить её. Чёрт, да надо было накачать её наркотиками, вывезти посреди ночи и наплевать на то, хочет она уезжать или нет.

Надо было просить прощения, а не разрешения.

Ревик испытывал искушение поступить так, даже зная, как сильно разозлилась бы его жена, если бы он проделал с ней такое, если бы он практически проигнорировал её пожелания и приказы. Он знал её достаточно хорошо. Даже если бы он рассказал ей про беременность, она бы всё равно не согласилась на такое. Она не сделала бы это даже ради их ребёнка.

Ревик нахмурился, уставившись в стену.

Это несправедливо.

Она просто верила бы, что ребёнку будет здесь безопаснее.

Она бы верила, что всем им троим будет здесь безопаснее. Она верила, что безопасность заключается в численности, в семье, в друзьях. Временами Ревик даже думал, что она знает о своей беременности. Даже её выпытывание никогда не сопровождалось искренней злостью из-за его молчания. Она по-своему позволила ему соскочить с крючка.

Чёрт, да она могла приказать ему выложить всё начистоту. Она этого не сделала.

Почему она этого не сделала? Разве что она уже догадывалась о правде.

В любом случае, она не захотела бы покидать это место. Она не захотела бы оставлять Джона, Тарси, Врега, Балидора. Она не захотела бы оставлять Чандрэ, Юми, Ниилу.

Ему бы пришлось принуждать её — и именно поэтому Ревик этого не сделал.

Но он думал об этом. Он думал об этом буквально сегодня утром, когда вышел из себя из-за того, что она не подождала его и отправилась на крышу с Викрамом, захотевшим показать ей новый диск для улавливания сигналов, с которым экспериментировали он и Данте.

Всюду и постоянно ходить вместе было нелепостью. Логически Ревик это понимал — вот только какая-то его часть вовсе не считала это нелепостью. Он уже несколько недель с трудом давал ей хоть какое-то личное пространство.

Если говорить честно, то для него это было проблемой с самой свадьбы.

Вставая, он нарочно будил её, затаскивал с собой в душ, уговаривал спускаться вниз для приёмов пищи, включал её в свою работу и повседневное расписание так, как никогда не делал этого прежде. Он знал, что наверняка сводил её этим с ума, но она ни разу не возражала. Она не возражала, даже не зная наверняка, в чем его проблема.

Он не совсем сложил всё воедино по части своей гиперопеки, говоря логически.

В ретроспективе его разум всё понимал, конечно, напоминал ему обо всех утечках разведданных, которые они уже засекли, а также о вероятности того, что у Тени здесь есть ещё люди, и как минимум один на относительно высоком уровне.

Если это нападение на неё, то они определённо хотели убрать его с дороги.

Ревик кинулся на дверь, игнорируя боль, которая расцвела в его плече. Он тут же сделал это снова. И снова.

Металл даже не задрожал.

Холодный страх омыл его aleimi.

Его свет ни на секунду не прекращал попытки пробиться через органические щиты.

Он почти не обращал внимания на Мэйгара, который настороженно наблюдал за ним с другой стороны камеры.

Он также не смотрел на Джона, который стоял напротив Мэйгара. Джона заперли внутри с ними, когда он спустился, чтобы отвести Ревика наверх в тот же конференц-зал, в который он сопроводил Элли. Кто бы ни наблюдал за конструкцией, должно быть, ждал его; как только Джон вошёл в камеру Мэйгара, органическая дверь закрылась и звучно заперлась за ним, активировав огонёк повышенной охраны посредством ДНК-сканера.

Тот же огонёк указывал на то, что активировались усиленные органические замки — те же, которыми они запирали Дитрини, а до него Рейвен. Эти замки не должны были применяться в камере Мэйгара, и до сих пор не применялись.

Подумав об этом теперь, Ревик вспомнил круизный лайнер, когда люди Териана поймали его в ловушку в том жилом коридоре на пятой палубе.

Тогда они тоже сделали это для того, чтобы напасть на его жену.

Он снова всем телом налетел на дверь.

— Ревик! — в голосе Джона звучал страх. — Успокойся! Бл*дь, ты себе спину сломаешь… или руку. Уверен, Врег на пути сюда, или…

Ревик вновь врезался в дверь, даже не обернувшись.

Когда Ревик опять сделал это, у Мэйгара, похоже, закончилось терпение.

— Прекрати, мать твою! Ты правда думаешь, что прошибёшь десятисантиметровую органическую панель? Одним лишь своим телом, чёрт подери? — в его голос просочилось раздражение. — Поговори с нами, проклятье! Поговори хотя бы с одним из нас. Что случилось? Какого чёрта происходит?

Ревик заставил себя отступить от двери. Взглядом он пробежался по стенам, ища любые нарушения, хоть что-нибудь, что могло ему помочь. Он постарался думать.

— Дигойз! — рявкнул Мэйгар. — Сними с меня бл*дский ошейник, ладно? Сними с меня цепи! Позволь мне помочь тебе, проклятье!

Ревик его проигнорировал.

Выбросив Мэйгара, Джона и всё остальное из головы, он всем своим существом сосредоточился, пытаясь активировать телекинетические структуры в своём aleimi.

Всё внутри него замерло совершенно неподвижно, словно задержав дыхание. Он вообще не мог думать в обычной манере, где его разум, эмоции и личность работали и плавно переплетались множественными слоями, которые накладывались друг на друга, пересекались, чередовались и перестраивались.

Вместо этого он просто замер.

Он опустился в пространство чистой логики, лишённой всего, за исключением голых, бесстрастных мыслей.

Мир вокруг него тоже замер. Он превратился в линии сетки и измерения, величины и углы, стресс-факторы, силу натяжения и сжатия, химические компоненты и характеристики. Всё ощущалось мёртвым, отрешённым, нереальным, и всё же его зрение сделалось острее стекла. Напряжение в его свете, с которым он боролся неделями (практически с тех пор, как до него дошло, что означали перемены в aleimi Элли), теперь давало ему кристально ясный фокус, хоть он и с трудом удерживал себя от физических попыток выломать дверь.

Его глаза засветились, когда Ревик уставился на одностороннее зеркало. Его разум старался осмыслить это всё, отмотать события назад по крохотным, дотошным шагам. Это происходило быстро — практически с того мгновения, как Джон открыл дверь и вошёл в камеру.

Дверь закрылась, и тогда…

Нет. Это началось раньше.

Это началось, когда Джон пришёл за Элли.

Его разум пытался сложить всё воедино, как кусочки мозаики, ища общую картину. Зачем отпускать их в Аргентине только для того, чтобы опять нападать на них в Нью-Йорке? Учитывая, что они сделали с ним, когда он попытался применить телекинез, становилось предельно ясно, что они могли бы использовать конструкцию, чтобы вырубить их всех.

Зачем ждать? К чему вся эта возня с приездом сюда?

Его разум переключился на практическую сторону их ситуации.

Отель непременно перешёл в режим полной изоляции. Элли должна быть на пути сюда, при условии, что она в состоянии это сделать. Врег и Балидор будут координировать нападение, пытаясь добраться до них. Взрывы раздавались внизу, так что они тоже будут направляться сюда, при условии, что им не отрежут дорогу.

Ревик хотел, чтобы эта мысль его успокоила, но он мог думать только о том, что его жена беременна; и даже если сейчас ей не завязали глаза, не заковали в цепи, не накачали наркотиками и не погрузили в фургон, то она идёт в ловушку, пытаясь его спасти.

Ребёнок будет представлять для Тени больший интерес, чем Элли и Ревик.

Если он знал, что она беременна (а он знал, если у него есть шпион в отеле), он бы сначала захотел обезопасить её, и только потом делать всё остальное.

Может, ребёнок и есть та причина, по которой Тень не попытался захватить их в Аргентине. Может, они обнаружили, что она беременна, и не хотели рисковать и вырубать её через конструкцию, как самого Ревика — вдруг они навредили бы ребёнку, спровоцировали выкидыш или ещё что. Если Элли права, и Менлим действительно жив, то он подошёл бы к этому методически, поэтапно.

Запереть Ревика. Захватить Элли и ребёнка.

Переключиться на вторичные цели: Мэйгар, Ревик, Врег, возможно, Варлан и Балидор.

Дитрини — если только они не освободили его ранее, чтобы тот помог с координацией команд на месте.

Может, Тень хотел заполучить Джона из-за Врега. Если Менлим думал, что у него есть шанс переманить Врега обратно на свою сторону, он бы захотел получить партнёра Врега в качестве рычага давления. В Аргентине Тень мог увидеть предварительную структуру связи, или шпион также мог передать ему эту информацию, поскольку Врег и Джон публично объявили о помолвке.

Ревик постарался осмыслить всё это, решить, какой ход резонировал с тем, что он ощущал сейчас.

Элли будет слепа. Она будет совершенно беспомощна даже с телекинезом.

Мысль о том, что Менлим заполучит Элли сейчас, когда она так уязвима, и когда их дитя так уязвимо, на мгновение парализовала его разум.

Возможно, из чистой самообороны Ревик вернулся к фактам.

Факт: в отель проникли силой, скорее всего, перед первым взрывом или сразу после него. Раз они атаковали в лоб, у них имелось немало людей или возможность отсечь важные участки отеля либо отдельных индивидов. Из-за блока в камере Ревик не мог видеть, где они находились, но взрывы определённо произошли под землёй, и это факт номер два.

Что касается точек входа, то тут имелись двери, которые вели в старый туннель метро и водоносный пласт, обустроенный отелем, либо кто-то в отеле уже заложил бомбы в качестве диверсии, давая сигнал о проникновении на верхнем этаже.

Факт третий: их отрезали от охранной конструкции отеля; вдобавок все их гарнитуры не работали, это факт четвёртый.

Факт пятый: сигнал тревоги о проникновении сейчас уже должен вовсю орать, и тех, кто являлся приоритетными мишенями, будут перемещать по территории отеля и, скорее всего, за его пределы. Этим будет заниматься Тарси. Военную сторону вопроса возьмут на себя Врег и Балидор, либо их подчинённые, если одного из них или обоих выведут из строя. Будучи отрезанным, Ревик не получил Барьерного пакета информации, поставляемого с сигналом о проникновении, но он предполагал, что кто бы за ним ни пришёл, они будут намного лучше его понимать, чему они противостоят.

Органическое управление и aleimi-поля были все отгорожены, так что никак нельзя поговорить с машинами, это факт шестой.

Ревик взглянул на Джона.

— Кто знал, что ты сюда спустился?

Джон слегка подпрыгнул, затем нахмурился.

— Все они.

— Кто все? С кем ты говорил напрямую?

— Врег. Джораг был там, Хондо.

Джон осторожно, почти настороженно наблюдал за ним, что напомнило Ревику о том, что его глаза светятся. Проигнорировав это, он посмотрел на Мэйгара.

Молодой видящий, который на данном этапе уже казался Ревику похожим на него самого, не сказал ни слова после своей последней тирады. Настороженное выражение не уходило из его тёмных глаз, но Ревик видел там и нечто иное — открытость, возможно, даже готовность отложить большую часть своего личного дерьма в дальний ящик, чтобы они смогли вместе пережить это всё.

Была ли последняя часть правдой, или Ревик принимал желаемое за действительное, но Мэйгар явно уловил суть их ситуации получше Джона. Ревик ощущал в нём страх, граничивший с панической реакцией; он чувствовал это, даже не прислушиваясь. Этот страх вибрировал в свете Мэйгара так интенсивно, что молодой парень пытался скрыть это, даже будучи в ошейнике.

Боль ударила Ревика в грудь, когда он посмотрел на него.

Он вспомнил, что он услышал от медиков о состоянии Мэйгара после того, как они покинули замок Тени.

Судя по следам, которые они нашли на его теле, а также по тому, что они уловили в его свете, они составили довольно ясную картину того, что ему пришлось вынести за несколько месяцев пребывания в Аргентине. Они избивали его тупыми предметами, резали, раздирали его свет, били электрическим током, наносили ожоги, ломали рёбра и пальцы, не давали спать, морили голодом, подвергли нескольким формам пыток водой…

Стиснув зубы, Ревик подошёл к нему.

Активировав свою гарнитуру, он с облегчением обнаружил, что она по-прежнему работает в пределах камеры.

Убедившись в её рабочем состоянии, он послал серию команд. Несколько минут повозившись с созданиями во внутренней, слабенькой охранной системе, которая по-прежнему действовала в пределах камеры, он убедил их убрать цепи с запястий и лодыжек Мэйгара.

Как только замки открылись, он вновь использовал гарнитуру, чтобы отпереть ошейник на его шее.

У него не было времени беспокоиться о том, что Мэйгар может обернуться против них.

Он также не мог оставить его беззащитным.

Если молодой видящий и удивился, это отразилось лишь беглым проблеском в его тёмно-шоколадных глазах.

Он вздрогнул, скорее всего, от отступающих нитей ошейника, и отвёл взгляд, покраснев и коротко кивнув Ревику в знак благодарности. Ревик наблюдал, как Мэйгар потирает запястья освободившимися руками и осторожно снимает ошейник с шеи. Избавившись от него, он бросил его на кушетку и слегка нахмурился.

Немного неповоротливо поднявшись, он взглянул на Джона, затем на самого Ревика, словно не зная, куда себя деть, или что делать с ними. А может, он просто ждал, когда его свет включится в работу теперь, когда он избавился от ошейника и мог сам оценить ситуацию.

Джон, похоже, одобрял действия Ревика в отношении Мэйгара — или, как минимум, не питал неодобрения. Окинув китайского видящего беглым взглядом, он снова посмотрел на Ревика.

— Что нам делать теперь? — спросил он. — Я так понимаю, ты тоже не можешь пробиться?

Ревик не потрудился отвечать.

— Есть какой-то другой способ послать кому-нибудь сигнал? — спросил Джон, когда Ревик опять принялся расхаживать туда-сюда. Джон следил за ним взглядом. — Инструменты? Есть здесь что-нибудь, что мы можем использовать?

Ревик едва взглянул на него. Но он его услышал. Он снова думал, пытаясь решить, какие варианты остались в их распоряжении, если таковые вообще имелись.

Затем где-то в этом тумане что-то щёлкнуло.

Его разум обострился, и Ревик мысленно отпинал себя за то, что не спросил этого ранее. Повернувшись, он посмотрел на Джона, напрягшись и уставившись на его лицо.

— Ты сказал, что Врег послал тебя сюда, вниз? Как минимум, он знал, что ты здесь? — он нахмурился. — Зачем? Зачем он послал тебя сюда? Он тебе сказал?

Джон озадаченно посмотрел на него.

— Что? Что ты имеешь в виду? Я пришёл за тобой.

Ревик щёлкнул языком, показав пренебрежительный жест.

— Ты уже один раз спускался сюда. Я сказал тебе, что приду. С чего бы Врегу посылать тебя во второй раз вместо того, чтобы просто самому позвонить мне? Как глава безопасности, он имеет доступ к каждой камере заключения здесь, внизу.

— Я тебе сказал, — нахмурившись, ответил Джон. — Твоя гарнитура не работала.

— И что? У Врега по-прежнему есть доступ к системе интеркома. Как и у Балидора. И у Юми. Ты им не нужен для таких вещей. Если интерком не работал, то они не послали бы тебя — они послали бы полноценную боевую команду, если я хоть сколько-нибудь знаю Врега, бл*дь. Он бы ни за что не послал тебя сюда одного, когда в защищённой зоне отеля случилось два системных сбоя… и оба из них включали меня.

Помедлив, он стал размышлять вслух, добавив:

— У них не было необходимости в том, чтобы ты спускался сюда за Элли, и уж тем более за мной. Зачем ты пришёл аж дважды? — Ревик нахмурился ещё сильнее. — Ты уверен, что это Врег послал тебя? Оба раза? Или только во второй раз?

На мгновение в глазах Джона проступило смятение.

— Я отвёл её наверх, — сказал он, хмурясь. — Они сказали, что им нужен ты…

— Куда именно наверх? Куда ты её отвёл? Ты говорил про бар, верно? Элли послала мне сигнал, сказала, что ты ведёшь её на верхние этажи… но после этого вы должны были отправиться в бар, так? Ведь там встречались все остальные? Туда Врег сказал тебе прийти за мной? Из бара?

Глаза Джона прояснились.

— Да. Всё верно. Мы сначала пошли наверх. Потом в бар. Так всё и было. Там был Врег.

— То есть, ты отвёл Элли в бар? После того, как поднялся с ней наверх.

— Да, — Джон кивнул, скрестив руки на груди. — Да. Все верно.

Ревик хмуро уставился на него. Что-то тут не так.

Нет, тут всё не так. Свет Джона, его ответы на вопросы Ревика, отсутствие у него эмоциональной реакции на их затруднительное положение — всё это неправильно. Свет Джона странным образом хаотично мерцал, как кусочек киноплёнки, застрявший в проекторе и теперь мигавший то тёмным, то светлым.

— Зачем ты вернулся сюда? — рявкнул Ревик.

Джон уставился на него.

— За тобой.

— В камеру? Они сказали тебе зайти в камеру?

— Ну, да… мы спешили. Я не хотел ждать. Это казалось срочным.

— Кто спешил? Врег?

И вновь ореховые глаза Джона размылись.

И снова этот кусочек киноплёнки застрял, замерцал.

— Тебе хоть что-то из этого кажется логичным, Джон? — прорычал Ревик. — Отвести Элли на верхние этажи отеля, а потом вниз, в бар? Прийти сюда лично? Дважды? И команда безопасности под руководством Врега игнорирует многочисленные неисправности оборудования в усиленно охраняемой зоне отеля? Это вообще похоже на того Врега, которого ты знаешь? С чего бы им проводить совещание по вопросам безопасности, бл*дь, в баре? Где их может услышать любой беженец видящий или человек?

— Ты действительно сказал мне, что встретишься с нами наверху? В баре? — Джон нахмурился, выглядя ещё более сконфуженным. — Я сказал тебе подняться перед тем, как уйти с Элли?

— Да, — Мэйгар поджимал губы, глядя на них обоих. В его тёмно-карих глазах стояло смятение, но оно сменилось понимающим озарением и глубинным страхом, когда он уставился на Джона. Его голос прозвучал почти гневно. — Ты действительно это сказал. Я тоже это слышал. Ревик сказал, что поднимется через десять минут. Он сказал тебе это.

Ревик невольно взглянул на Мэйгара.

Он был практически уверен, что Мэйгар никогда прежде не называл его по имени. То есть, вообще никогда, ни единого раза.

Эта мысль вошла в его разум и так же быстро испарилась.

Он сосредоточился обратно на Джоне.

Джон уставился на них двоих, и его ореховые глаза по-прежнему выражали смятение. Ревик наблюдал за мерцанием в них, на этой зациклившейся петле, и на мгновение он вообще утратил способность думать. Он ощутил, как что-то в его груди сжалось прямо перед тем, как жар пронзил его конечности, и прилив адреналина и страха на секунду взял над ним верх.

Задрожав, он отошёл от Джона на шаг.

Несколько секунд он просто стоял там, стараясь дышать, взять под контроль своё тело и свет. Затем он жестом показал на другого мужчину, ощущая, что его собственное тело остаётся напряжённым настолько, что он усилием воли сдерживал свои мышцы.

— Бл*дь, — сипло выдавил он. — Джон, иди сюда, — увидев на его лице встревоженное выражение, Ревик превратил свои слова в приказ. — Иди сюда! Сейчас же! Я тебе не наврежу.

— Обещаешь?

— Да обещаю я, бл*дь, — ответил он. — Иди сюда, Джон. Немедленно.

Джон осторожно подошёл к нему.

Как только он оказался достаточно близко, Ревик сжал его плечо, развернул и резко прижал к своему телу, чтобы очутиться в aleimi-поле Джона. Сделав это, Ревик немедленно погрузился глубже. Он начал сканировать каждый дюйм его света.

Когда Джон вздрогнул, закрывая отдельные части себя, Ревик с силой ударил его своим aleimi.

— Бл*дь, даже не смей закрываться! — рыкнул он.

Мэйгар подпрыгнул и отошёл на шаг от них обоих.

Ревик почти не заметил.

— …Не скрывай от меня ни единой бл*дской детали, ты меня слышал? Откройся мне, Джон, или, клянусь богами, я изобью тебя до потери сознания, чтобы ты всё же открылся мне, — когда Джон побледнел, Ревик встретился с ним взглядом, не дрогнув. — На кону стоит жизнь моей жены. Даже не надейся, что я этого не сделаю.

Закрыв рот, Джон кивнул, не отводя взгляда от Ревика.

Ревик видел его страх (больше страха, чем Джон когда-либо испытывал перед ним), но он едва заметил этот факт, как можно сильнее вплетая свой свет в Джона, так сильно, как ещё никогда этого не делал, даже в той камере на Кавказе.

В этот раз свет Джона оставался открытым.

Когда Ревик притянул его, он открылся ещё сильнее, и Ревик ощутил жёсткий прилив боли от формирующейся связи с Врегом, физический голод, потому что он не ел с утра, ноющую боль в одной ноге после занятий mulei. Он также ощутил конкретные мысли — Джон думал, что Ревик в данный момент выглядел как социопат, что он пугал его даже сильнее, чем тогда, когда был Сайримном. Он уловил страх Джона из-за того, что сам Ревик выглядел напуганным, знание от Врега о беременности Элли, беглое воспоминание о кавказской камере и о том, как вёл себя Ревик, когда они планировали операцию по вызволению Элли из Вашингтона.

Ревик едва отметил все эти вещи. Ему не было до них никакого дела.

Он провёл, казалось, одни из самых долгих минут в своей жизни, изучая свет другого мужчины, пока не нашёл то, что уже ожидал обнаружить.

Это была хорошая работа. Реально, бл*дь, хорошая.

Слишком идеальная.

— Они подсоединили к тебе линию, — сказал Ревик, отключаясь. — Бл*дь. Джон. Они подсоединили к тебе долбаную линию! — он грубо тряхнул его, затем заставил себя отступить, сделал шаг назад, стиснул зубы. — Куда ты её отвёл? Куда ты отвёл её на самом деле, Джон? Ты знаешь?

Он продолжал охватывать другого мужчину светом, сдерживаясь, чтобы не наорать на него, и наблюдая, как Джон думает. Ему потребовалась каждая унция его силы воли, чтобы не ударить Джона, когда молчание затянулось.

Ревику пришлось напомнить себе, что это не вина Джона.

Это не вина Джона.

Это его вина, вина Врега, Балидора. Юми.

Чёрт, да это и вина Элли тоже.

Каким-то образом они пропустили то, что абсолютно не могли пропустить — что кто-то запустил линию в круг их приближенных, почти прямую линию к нему и Элли. Они так сосредоточились на бывших Повстанцах: Вреге, Рэдди, Тардеке, Джораге, Нииле, да даже на самом Ревике. На любом, кто уже имел установленный резонанс с Менлимом…

— Крыша, — сказал Джон. Он говорил сипло, словно с трудом. — Святые бл*дские Боги. Я отвёл её на крышу, — его голос надломился. Он уставился на Ревика. — Какого хера? С чего бы мне делать это?

— Я же тебе сказал, — прорычал Ревик. — Кто-то до тебя добрался.

— Когда?

Ревик покачал головой.

— Я не знаю. Заткнись. Дай мне подумать.

Он стоял там, напрягшись до боли и положив ладонь на стол перед кушеткой. Ни один из двух мужчин не пытался его прервать.

Они похитили Элли.

Тень похитил Элли.

Крыша означала вертолёт. Её наверняка уже нет.

Они первым делом убрали её и ребёнка с линии огня.

Ревик старался думать, дышать вопреки шоку, который сотрясал его организм. Он старался подавить всё несущественное, убрать все эмоции. На протяжении нескольких долгих секунд он не мог это сделать. Его разум снова и снова возвращался к тому факту, что он выложил Мэйгару информацию о состоянии Элли, даже не успев осознать своё намерение. Наверное, она разгневана на него.

Он не хотел, чтобы она узнала вот так.

Он уже договорился о ланче для них двоих.

Он нашёл реально хорошую бутылку безалкогольного напитка видящих из Азии — он небезосновательно был уверен, что Элли никогда такого не пробовала. Всё уже было организовано. Оставалось лишь подать сигнал персоналу отеля, чтобы в их комнате всё приготовили до того, как они отправятся наверх. Он приготовился долго обсуждать это с ней — часами, если бы она захотела. Он думал, что они поговорят об этом, потрахаются, ещё немного поговорят, потом снова потрахаются. Может, он повёл бы её на ужин в Парк-Плейс, или они могли бы остаться в пентхаусе, если бы она захотела…

Боль лентой пронеслась по его свету.

Издав тихий хрип, Ревик накрыл лицо ладонью. Он дрожал так сильно, что почти не мог контролировать свои конечности. Он хотел ударить по стене кулаком, может, даже головой, лишь бы прояснить мысли и вызвать в себе онемение.

Он резко вздрогнул, когда Джон схватил его за руку.

— Ревик, приятель, — Джон крепко тряхнул его, стиснув зубы. — Ну же. Ты нужен нам здесь.

Ревик сжал челюсти, но лишь кивнул, не в состоянии посмотреть Джону в лицо. В глубине души ему всё ещё хотелось ударить его, может, даже не раз.

Он знал, что в этой мысли не было никакой логики.

— Они могли накачать нас газом здесь, — произнёс он хрипло и совершенно без надобности. — Наверное, поэтому они заперли двери, — он мельком покосился на Джона. — …Или это тоже сделал ты? Ты впустил их через канализацию? Затем запер нас здесь?

Джон сглотнул, но не опустил взгляд. После небольшой паузы он покачал головой.

— Я не знаю, — ответил он.

Кивнув, Ревик оттолкнулся от стола, только сейчас осознав, что навалился на него. Он посмотрел на Мэйгара и увидел, что его лицо побледнело, а в глазах стоял открытый шок.

— Тень похитил Элли? — переспросил Мэйгар. — Он её похитил? Ты уверен?

Ревик кивнул, будучи не в состоянии говорить. Он постарался прочистить горло, затем вместо этого отвернулся, чувствуя, как тошнота в груди усиливается, становится невыносимой. Он прижал кулак к сердцу, обхватывая свою грудь и словно пытаясь сдержать это ощущение, чем бы оно ни было.

Джон взглянул на Мэйгара.

— Идеи есть?

Мэйгар покачал головой, но не отводил взгляда от Ревика.

— Что насчёт телекинеза? Разве он не может воспользоваться им, чтобы вытащить нас отсюда?

Ревик вновь позволил завиткам своего света изучить соответствующие структуры над его головой, но он уже знал ответ. И всё же он заново изучил их перед тем, как покачать головой.

— Нет, — просто ответил он. — Что ещё у нас есть? Ты вооружён?

Последнее адресовалось Джону.

Джон подпрыгнул, точно вспомнив. Он показал Ревику своё оружие. Глок 17, пятого поколения, с органикой в стреляющем механизме. Пули с органическими наконечниками. Неплохой вариант оружия для боя, но это не поможет им пробиться через эту дверь, и тем более стены, которые со всех сторон были метр толщиной.

Должно быть, Джон увидел заключение Ревика на его лице, потому что нахмурился и убрал пистолет обратно в кобуру. Он посмотрел на Мэйгара, словно впервые вспомнив, что тот был видящим и посредником. Он взглянул обратно на Ревика.

— А он может что-то сделать? Он же твой сын, верно?

Мэйгар нахмурился, но Ревик видел в его выражении страх. Он также видел ответ на вопрос Джона, хоть и просканировал молодого видящего, чтобы подтвердить это. Ревик ещё несколько секунд продолжал пристально смотреть на Мэйгара, стискивая челюсти.

— Если тебе есть что сказать нам о Тени, сейчас самое время, — сказал он.

Мэйгар бросил на него настороженный взгляд, затем пожал плечами. И все же Ревик ощутил в свете молодого видящего очередную рябь страха.

— Ему не нравится проигрывать, — пробормотал Мэйгар. — Он ведёт множество бл*дских ментальных игр.

Джон нахмурился.

— Не очень-то помогает, чувак.

Мэйгар наградил его холодным взглядом.

— Мне жаль, что я не собрал для тебя достаточно информации, пока орал до помутнения рассудка в этой его вонючей каменной крепости…

— Да. Мне тоже жаль, — парировал Джон.

— Завязывайте с этим дерьмом. Оба, — Ревик посмотрел на Мэйгара. — Он нашёл в тебе что-нибудь? Он говорил тебе, что он делал? — увидев непонимающий взгляд Мэйгара, Ревик понизил свой голос до рычания. — Он нашёл в твоём свете какие-то телекинетические предструктуры, Мэйгар?

Мэйгар покачал головой.

— Понятия не имею.

Ревик встал. Он обошёл вокруг стола, направляясь к одностороннему окну наблюдения.

Ещё до сканирования он знал, что пистолета Джона окажется недостаточно, чтобы пробить панель. Балидор оснащал эти камеры допросов. Ревик видел характеристики, пока они ещё находились на этапе планирования. Он сам вносил кое-какие финальные штрихи.

Он уже собирался попросить Мэйгара, чтобы тот попробовал поработать с ним, и может быть, они сумели бы использовать его телекинетические структуры, чтобы пробить Барьерное поле, но тут сверху донёсся голос.

— Что ж, приветствую, брат Меч!

Ревик застыл, уставившись на одностороннее окно.

Он знал этот бл*дский голос.

— Я вижу, с тобой твой сын, — отрывистый говор Дитрини, окрашенный акцентом, доносился через органические динамики, окружая их как физическая сила. — …И приёмный брат твоей жены. Неплохое воссоединение семьи… как замечательно!

Ревик продолжал пристально смотреть в органическое окно.

Его свет и тело замерли совершенно неподвижно.

Дитрини мог говорить с ними через эти органические динамики только в одном случае — если он уже находился в будке охраны.

Когда разведчик Лао Ху заговорил в следующий раз, Ревик слышал его улыбку.

— Интересно, как быстро может измениться расстановка сил между друзьями… ведь так?