Война

Глава 34 Гиперопекающий

Я чувствовала себя не очень-то хорошо, укрощая своего мужа. Я мысленно обдумывала другое слово, которое могла бы использовать вместо «укрощать», но в моём сознании оно прозвучало ещё хуже.

Но он буквально выкрикнул это слово мне в лицо. Он произносил и кричал это слово не раз за последние несколько дней.

Чёрт, да я почти уверена, что он уже сделал это в данном разговоре.

Как раз когда я подумала об этом, он сказал это вновь.

— Когда, чёрт подери, ты сделалась такой манипулирующей? — прорычал Ревик. Но он ни на секунду не отпускал мои волосы; его пальцы лишь крепче сжались в моих волосах прямо перед тем, как он издал надрывный звук, теряя контроль над своим светом и толкаясь мне в рот. — Бл*дь. Жена. Какого чёрта ты со мной творишь?

«Ты хочешь, чтобы я остановилась?»

— Нет… gaos. Ты взяла меня в рот, бл*дь. Я не хочу, чтобы ты останавливалась.

Когда я продолжила, его голос сделался более низким, жёстким.

— Чего ты хочешь? — почти прохрипел Ревик. — Чего ты от меня хочешь?

Это едва не заставило меня рассмеяться. Но не очень-то весело.

Он знал, чего я хотела. Он прекрасно знал, чего именно я хотела.

Я хотела, чтобы он сказал мне, какого чёрта с ним происходит.

Но даже задавание этого вопроса в данный момент превратилось в какой-то мазохизм. Ревик не только не говорил мне, что его тревожит, но он ещё и имел склонность переворачивать всё с ног на голову и обвинять меня в том, что я вру ему, что я сговорилась с Балидором, Джорагом, Чандрэ, Викрамом, Врегом, Джоном и чёрт знает с кем ещё, чтобы работать в обход его, попасть в камеру к Дитрини, подвергнуть себя опасности, не дать ему забрать меня из отеля.

— Мне стоит уехать с тобой, — пробормотал он даже сейчас. — Нах*й всех остальных. Ты бы поехала со мной, Элли? Поехала бы? Если бы я правда попросил?

«Нет, если ты не скажешь мне, зачем, — раздражённо послала я. — С чего ты вдруг захотел уехать, Ревик? С чего, во имя богов, ты решил, что нам будет безопаснее в другом месте, где мы будем сами по себе? А не вместе со всеми, кто о нас заботится?»

На это он тоже не отвечал.

Споры временами становились совершенно нелепыми, но что странно, Ревик никогда не злился на меня по-настоящему, а мне сложно было продолжать сердиться на него.

Что бы с ним ни происходило, это заставляло его не столько злиться, сколько пребывать в обеспокоенном, параноидальном, гипер-милитаристском и гиперопекающем состоянии. Когда дело касалось личных отношений между нами, он тоже не злился; он начинал обороняться, обвинять, даже становился агрессивным.

Но не злым.

Затем он терял контроль над своим светом, начинал опять угрожать забрать меня из отеля, и в большей части случаев я начинала гладить его через одежду, делать ему минет или трахать его, чтобы успокоить. Ревик позволял мне, хоть и жаловался, что я им манипулирую, контролирую его как какое-то животное, используя для этого «то дерьмо Лао Ху».

Я не знала, позволял ли он это мне по тем же причинам, по которым я это делала — а именно потому, что он был эмоциональным, нестабильным и гиперопекающим, и я не знала, как ещё его успокоить — или он просто не мог отказать мне в данный момент.

Никто не говорил мне, что с ним не так.

Не только Ревик — вообще никто.

Я знала, что как минимум некоторые видящие в отеле знали больше, чем говорили, но при этом ни хрена мне не рассказывали, даже когда я прямым текстом отдавала им приказ.

Я также знала, что он поговорил с Тарси, но не была в курсе, о чём именно, и теперь она тоже не виделась со мной. Я множество раз запрашивала аудиенцию с ней, назначала встречу в разное время, и она отклонила все запросы. Я прекрасно знала, что она в курсе, почему я хотела с ней увидеться. Если честно, я не могла винить её за нежелание встревать в разборки между мной и Ревиком, и по правде говоря, учитывая, как он вёл себя, я была готова выломать ей дверь.

Балидор советовал сохранять терпение. Он заявил, что Ревик мне скоро расскажет, просто он излишне осторожничает. Он также сообщил мне, что, по иронии, так Ревик пытался успокоиться перед тем, как посвятить меня во всё.

Врег, как обычно, не был настолько дипломатичен. Он сказал, что Ревик просто ведёт себя как говнюк, и посоветовал мне прочесть его, когда тот будет спать.

Стыдно признаться, но я пыталась.

Он проснулся, и в итоге мы опять занялись сексом — громко, бурно, и продолжалось это часа четыре. Нет необходимости уточнять, что спали мы тоже мало. Думаю, в последний раз мы так много занимались сексом в хижине… и сейчас мы были примерно такими же «адекватными».

Я обхватила руками его задницу и поясницу, и Ревик издал очередной стон, тут же кончив, всё ещё наматывая мои волосы на кулак. Я ощутила его реакцию на то, что я притягивала его своим светом, и на боль, которую я вплетала в него, втягивая его ещё глубже в рот.

Раздражение пронеслось по нему вместе с ревностью, возбуждая его. Я ощутила, как он поражается, что я теперь могла взять его настолько глубоко, практически позволяла ему трахнуть меня в рот, а потом его ревность вернулась жёстким приливом. Он вспомнил про видящих, которые наверняка могли чувствовать нас по другую сторону этой двери, и его боль опять усилилась, а раздражение обострилось.

— Мы превращаемся в бл*дских эксгибиционистов, — прорычал Ревик, пытаясь перевести дух. — Ты превращаешь меня в эксгибициониста. Ты прекрасно знаешь, чёрт подери, что я не откажусь от такого…

Я помедлила ровно настолько, чтобы рассмеяться, не выпуская его изо рта.

«Кто бы говорил, муж».

Его боль усилилась, и он схватил меня за волосы, напоследок несколько раз сильно толкнувшись мне в рот. Но его оргазм уже стихал, и его пальцы начали расслабляться.

Остановившись по-настоящему и подняв взгляд, я увидела, что Ревик окидывает взглядом маленькую кладовку, в которую я затащила его после того, как он начал громко спорить со мной перед Балидором, Джоном, Врегом, Чандрэ, Викрамом и горсткой других — в четвёртый раз за эту неделю. Как только он перешёл на личные аргументы, и его свет выскользнул из-под контроля, у меня не осталось выбора.

— Gaos, должно быть, они всё почувствовали, — снова пробормотал Ревик.

— Наверное, они испытали облегчение, — хмыкнула я, вставая на ноги и вытирая рот. — Думаю, ты всерьёз перепугал Викрама до усрачки… даже 'Дори, похоже, занервничал.

Ревик повернулся, посмотрев на меня, и его глаза все ещё светились в тусклом освещении комнаты.

— Ты по-прежнему планируешь сделать это? Пойти туда?

Я закатила глаза в манере видящих и подошла к нему, когда он начал застёгивать брюки.

— Не начинай снова, Ревик… пожалуйста, — я потянулась к его рубашке и стала застёгивать пуговицы, пока он заканчивал со штанами. — Они даже ещё не вызвали у него зависимость. 'Дори не хочет, чтобы я заходила туда, пока они не доведут Дитрини до такого состояния, в котором он будет полностью зависеть от них и сделает практически всё, что они ему скажут. Это будет совершенно безопасно.

— Хрень собачья, — прорычал Ревик, сверля меня сердитым взглядом. — Я тебя больше туда не пущу.

— Успокойся.

— Да иди ты нах*й со своим «успокойся»! Я серьёзно, Элли!

Я толкнула его в грудь, награждая слегка забавляющимся взглядом.

— Это ты так просишь об ещё одном минете?

— И минет тоже нах*й. В следующий раз я нагну тебя над этим столом, — когда он сказал это, из его света выплеснулся жар, хоть и выражение лица оставалось суровым. — Если так подумать, сначала я, может быть, отхожу тебя ремнём… раз уж ты, бл*дь, не слушаешь больше ни единого слова из того, что я говорю.

Я шлёпнула его по руке, когда он попытался сам приняться за пуговицы, и Ревик мне позволил, фыркнув и с раздражённым выдохом откинувшись на тот же стол.

— Почему, чёрт подери, ты не можешь сделать это для меня? — проворчал он. — Просто держись подальше от Дитрини, Элисон. Это всего одна просьба, бл*дь…

Я раздражённо перебила его.

— Это не одна просьба, — сказала я, по-прежнему возясь с его рубашкой. — В последнее время так со всем, Ревик. Ты не хочешь, чтобы я участвовала в поисках Териана. Или Касс. Ты даже не позволяешь мне предоставить отпечатки по Касс… а я знала её всю мою жизнь. Ты не хочешь, чтобы я участвовала в поисках Тени или помогала им определить, кто это может быть. Ты не хочешь, чтобы я работала с Дитрини. Ты не хочешь, чтобы я разбирала устройство сети над шато. Ты не хочешь, чтобы я говорила с Лао Ху. Ты не хочешь, чтобы я поднималась на крышу, чтобы помочь Врегу с конструкцией. Ты не хочешь, чтобы я…

— Так побереги себя ради разнообразия! Отдавай приказы! Разве этого недостаточно?

— Почему? — я хмуро уставилась на него, закончив застёгивать его рубашку. — Почему я внезапно оказалась в принудительном отпуске? Это из-за проблем с моим светом? Я думала, ты сказал, что эта проблема определённо не носит постоянный характер? Что мне не о чем беспокоиться, и всё вернётся само собой? Или тут ты тоже соврал?

Ревик покачал головой, прищёлкнув языком.

— Я не врал.

— Только врёшь о причине всего этого.

Когда он поднял на меня мрачный взгляд, я невольно посмотрела вниз, замечая, как он выглядел, прислоняясь к столу и вытянув длинные ноги — пот заставлял рубашку прильнуть к его груди, становившейся всё более мускулистой, а его чёрные волосы прилипли к шее. Чем бы ни были вызваны его гормональные проблемы в последнее время, к сожалению, он явно не один страдал от них.

Должно быть, Ревик заметил мой взгляд или, может, увидел что-то в моём свете.

— Если ты хочешь трахнуться по-настоящему, то я забираю тебя наверх, — хмыкнул он. — И я не совсем шутил про ремень.

Запустив пальцы в свои волосы, он снова выдохнул.

— Мы можем перестать говорить об этом? — спросил он. — Всё хорошо. Я просто хочу, чтобы ты какое-то время поберегла себя. Разве это так сложно? — он с чувством взмахнул рукой, и его свет источал раздражение. — Gaos. У тебя полный отель людей, которые готовы делать за тебя всё. Почему, чёрт подери, ты не можешь просто поиграть в лидера и ради разнообразия держаться подальше от линий фронта?

— Ситуация с Дитрини — это одна из зон, где я могу действительно помочь, в то же время ничем не рискуя, — сказала я, сохраняя как можно более терпеливый тон. — Это не линия фронта. Далеко не линия фронта, — когда Ревик раздражённо щёлкнул языком, я его перебила: — Я пытаюсь прийти с тобой к компромиссу, муж, но ты не позволяешь мне найти компромисс. Ты пытаешься контролировать всё, что я делаю. Как бы я ни избегала полевых армейских операций и разведки, тебе всё мало. Ты хочешь, чтобы я заперлась в клетке, а ты бы приставил ко мне охранников 24/7?

Он наградил меня ровным взглядом.

Увидев его выражение, а также то, как распалился его свет, я рассмеялась.

— Иисусе. Теперь я подкидываю тебе идеи.

— Я бы не слишком возражал против такого, — сказал он.

— Оно и видно.

Покачав головой и щёлкнув языком, я посмотрела на свою одежду. Нахмурившись, я поправила длинную юбку на бёдрах и одёрнула свободную блузу, чтобы одежда прикрывала меня, как и положено. Ощутив очередной импульс жара от наблюдавшего за мной Ревика, я со вздохом подняла взгляд.

Подойдя к нему, я скользнула телом между его вытянутых ног и обеими руками дёрнула за воротник его рубашки.

— Просто скажи мне, что с тобой происходит. Пожалуйста, — увидев его непоколебимое выражение, я снова вздохнула. — Может, мне надо начать воздерживаться от секса. Похоже, давать тебе то, чего ты хочешь в этом отношении, не помогает данной проблеме.

— Помогает, — ворчливо сказал Ревик, окинув взглядом моё тело. — Поверь мне… помогает.

Я закатила глаза.

— Ну конечно. Само собой.

Он вскинул взгляд и поджал губы.

— Почему ты вообще хочешь поговорить с Дитрини? — спросил он. — Я думал, ты больше никогда не хочешь с ним говорить. Ты сказала, что больше никогда не хочешь его видеть… а теперь, ни с того, ни с сего, ты стала напарницей Балидора по допросам? Причём по допросам куска дерьма, который насиловал тебя несколько месяцев кряду?

Я нахмурилась, но лишь пожала плечами, не отпуская его рубашку.

— Почему ты так решительно настроен против? — спросила я. — Кому на данном этапе есть дело? Балидор говорит, что через несколько недель Дитрини уже не будет представлять угрозу. Скорее всего, уже больше никогда, — когда я увидела, как Ревик вздрогнул, я нахмурилась ещё сильнее. — Дело в вайрах? Ты действительно так возражаешь против использования их на Дитрини?

— Мне не нравятся вайры, Элли. Я тебе говорил об этом. Дитрини не имеет к этому никакого отношения.

Я закусила губу, кивнув.

Я знала, что Ревику они не нравились. Я знала это ещё на корабле на Аляске, когда он как-то раз выдал мне непрошеную двадцатиминутную лекцию на эту тему, и в то время я не могла понять причину. Более того, он сказал мне никогда, никогда и ни при каких условиях не пробовать вайры самой, и не доверять видящему, который сидит на них, особенно если у него развилась зависимость.

Балидор всё же спросил мнения Ревика перед тем, как подсаживать Дитрини на вайры.

На следующий день после того, как я допросила Дитрини, Ревик разбудил меня, чтобы потащить с собой в душ, и сказал, что Балидор связался с ним и спросил его мнения о таком подходе. Балидор хотел, чтобы все в нашем кругу приближенных высказали своё мнение, поскольку он, видимо, беспокоился, что тоже необъективно подходит к ситуации с Дитрини.

Решение применить вайры было более-менее единогласным.

Балидор проголосовал за такой подход. И я тоже. Джон, Врег, Чандрэ, Викрам, Деклан, Чинья и даже Тарси тоже согласились. На самом деле, воспротивился только Ревик.

Он был одиноким голосом против.

Думаю, он надеялся уговорить меня тоже проголосовать против, но Балидор выстроил убедительные аргументы, а я в тот момент беспокоилась о возможной атаке на отель. В представлении Балидора у нас имелось лишь два настоящих варианта: или мы подсаживаем Дитрини на вайры, или мы его убиваем. Он непоколебимо верил, что разведчика Лао Ху слишком опасно оставлять в живых — по крайней мере, в его нынешнем состоянии.

Я всё ещё беспокоилась о продолжительности процесса и о том, как он может соотнестись с возможным нападением на отель, но Балидор заверил меня, что они будут работать как можно быстрее.

Проблема в том, что они работали в весьма жёстких временных рамках.

По словам Балидора, Викрама и других техников, вызывание зависимости от вайров у видящего должно проходить в несколько этапов, иначе они рисковали превратить видящего в полного овоща. Если мы хотели получить из Дитрини какую-то настоящую информацию, нам нужно было действовать именно так, выставить вайры на самые высокие «безопасные» настройки и наблюдать за эффектом, чтобы убедиться, что мы не пересекли черту.

В зависимости от субъекта такой процесс мог занять от двух до шести недель.

Обычно это длилось примерно четыре недели.

Чем сильнее мы пытались ускорить этот процесс, тем ближе мы подходили к той решающей красной линии полного разрушения функций мозга.

Конечно же, зависимость можно вызвать намного быстрее. Можно даже за один раз полностью взорвать aleimi и разум видящего — в смысле, за считанные часы — но по словам Ревика, если мы так сделаем, то с таким же успехом проще будет пустить Дитрини пулю в мозг.

Какими бы ни были наши аргументы в отношении этичности использования вайров на сородичах-видящих, никто не сомневался в эффективности вайров для ломания разума Дитрини. Все соглашались, что это сработает, включая Ревика. В отличие от наркотиков, видящие не могли выработать способность сопротивляться вайрам; повторяющееся воздействие вайров всё сильнее ломало их aleimi, делая их более подверженными этому влиянию.

Балидор считал, что как только мы вызовем у Дитрини прочную зависимость, лучше будет, чтобы именно я поговорила с ним. Услышав мою оценку того, как Дитрини меня воспринимает, а также увидев нашу единственную совместную беседу, Балидор хотел, чтобы я возглавила ведение допроса.

Ревик, конечно, возненавидел эту идею.

Именно тогда он впервые обвинил нас с Балидором в том, что мы намеренно игнорируем его пожелания и сговорились против него так, что это влияло на него не только в профессиональном, но и в личном плане.

Голос Ревика зазвучал громче.

— Видимо, ты не шутила, когда говорила, что возьмёшь командование на себя, — прорычал он. — Не уверен, то ли я должен быть под впечатлением… то ли мне начинать искать законы о супружеских правах в долбаных кодексах видящих.

Я подняла взгляд и увидела, что его глаза опять слегка светятся.

Издав раздражённый звук от понимания, что он слушал все мои мысли, я лишь покачала головой.

— Я думала, ты сам этого хотел, — сказала я. — Разве не ты сказал мне сделать так? Стать главной? Перестать красться по закоулкам и просто говорить всем вам, чего я хочу? Это же твои слова, верно? Или моя память видящей теперь тоже меня подводит?

— Я не думал, что это будет означать, что ты вовсе отрежешь меня от принятия решения, которое влияет на нас обоих.

— Дитрини не влияет на нас обоих.

— Чёрта с два.

— Только в твоём заплутавшем разуме.

— Элли, — прорычал он. — Он по-прежнему представляет риск для тебя… и для меня… и неважно, хочешь ты признаваться в этом себе или нет. Если ты так притворяешься, будто имеешь над ним какую-то незыблемую власть, что ты «победила» его после того, что он сделал с тобой, то тебе надо оставить свою травму за порогом. Ты всё ещё связана с этим сукиным сыном. Ты всё ещё имеешь световую связь с ним… и с его командой разведчиков. Почему от этого положение дел не ухудшится?

Раздражённо щёлкнув языком, я проглотила очередной колкий ответ, не желая разжигать спор ещё сильнее. Продолжая хмуриться, я показала большим пальцем на дверь кладовки.

— Мы туда идём или нет? — спросила я. — У них до сих пор идёт собрание в соседней комнате, знаешь ли. Ты можешь вести себя прилично? Или нам лучше сначала подняться наверх и поговорить?

— Поговорить? — он фыркнул, продолжая опираться ладонями на стол. — Ты хочешь сказать, потрахаться.

— Или так, — сказала я. — Или и то, и другое.

Ревик снова фыркнул.

— Хрень собачья. Ты не хочешь говорить. Ты хочешь трахаться. Ты прекрасно знаешь, что именно этим мы займёмся, если поднимемся туда.

— Или так, — повторила я, и в моём голосе от нетерпения зазвучали резкие нотки. — Или и то, и другое.

— Я могу ударить тебя ремнём?

Уставившись на него, я издала удивлённый смешок.

— Что? — когда выражение его лица не дрогнуло, я снова щёлкнула языком, в этот раз уже с весельем. — Иисусе. Ты серьёзно?

— Смертельно, бл*дь, серьёзно, — продолжая всматриваться в моё лицо, он сохранял своё выражение нейтральным, когда добавил: — Я не потеряю контроль. Я не переборщу. Обещаю.

Тут я рассмеялась по-настоящему.

— Ну конечно.

— Я не выйду из себя, — его голос и глаза оставались лишёнными юмора, но его свет выпустил жаркий завиток. — Я серьёзно, Элли. Тут ты можешь мне довериться. Я хочу побить тебя ремнём, потом оттрахать… затем, может, побить ещё по чему-нибудь и ещё потрахать. Я буду осторожен. И мы будем использовать стоп-слова. Что-нибудь такое, что ты вряд ли скажешь спонтанно, например… «Я доверяю тебе, Ревик».

Скрестив руки на груди, я вскинула бровь.

— Я думала, мы собирались повременить с такими вещами?

Его глаза продолжали неподвижно смотреть на меня.

После небольшой паузы, во время которой я ничего не сказала и не дрогнула, Ревик пожал плечами.

Нахмурившись, но теперь уже в основном задумчиво, я продолжала изучать его свет, в том числе и бледное свечение в его глазах.

— То есть, ты хочешь совершенно забить на стратегическое собрание? Опять?

Я ощутила, как его свет отреагировал на мои слова очередным приливом жара. Он слышал моё колебание.

Ничто не изменилось в выражении его лица или голосе.

— Они и не ожидают, что мы туда вернёмся.

Я хмыкнула.

— Я это знаю. Но, может, нам стоит удивить их. Повести себя профессионально, ради разнообразия.

— Думаю, этот поезд уже ушёл, жена. По крайней мере, на сегодня. Балидор хорошо ставит щиты, но не настолько же. Как минимум некоторые из них ощутили, чем мы тут занимались.

Я закусила губу, наблюдая, как Ревик изучает моё лицо, и этот жар теперь виднелся в его глазах.

Я знала, что он прав. Я также знала, что мы оба хотели сделать в данный момент. Упоминание ремня меня не особенно напугало. По правде говоря, это возбудило меня. Настолько, что я с трудом заставляла себя переживать по поводу третьего стратегического совещания меньше чем за неделю.

— Это ты так удерживаешь меня подальше от передовой? — спросила я чуть жёстче. — Ты прямо сейчас укрощаешь меня, используя это как возможность держать меня подальше от работы других членов команды?

Ревик фыркнул, щёлкнув с лёгким раздражением.

— Ну ты-то всё знаешь о таких вещах, да, жена?

— То есть, вот во что теперь превратилась наша сексуальная жизнь? Мы обрабатываем друг друга?

На его губах впервые заиграла лёгкая улыбка.

Оттолкнувшись от узкого стола, Ревик подошёл ко мне, двигаясь в своей грациозной, кошачьей манере. Оказавшись достаточно близко, он тут же схватил меня за талию и дёрнул всё моё тело к себе. Он уже затвердел.

Опустив лицо, он пробормотал мне на ухо.

— Работа, работа, работа… — произнёс он тихо.

Я засмеялась, затем начала вполсилы пытаться выбраться из его хватки. Ревик лишь усилил свою хватку, крепче обнимая меня обеими руками. Его ладонь накрыла мою попу, и он стал направлять нас обоих к двери кладовки.

Жар расцвёл в моей груди, когда мы сделали всего несколько шагов.

Я уже знала, что мы не вернёмся на то совещание.

— Ты засранец, — сообщила я ему, хоть мой голос и сорвался. — И ты ещё меня называешь манипулирующей. Да ты мог бы написать книгу по манипулирующему, пассивно-агрессивному дерьму с сексом…

— Продолжай задирать меня, жена, — пробормотал Ревик, покрывая поцелуями моё лицо и крепче стискивая меня руками. — Прошу, продолжай в том же духе. У меня уже целый список причин, чтобы использовать этот ремень… но чем больше причин ты мне дашь, тем счастливее ты меня сделаешь.

Боль расцвела в моей груди, и я вцепилась в его руки.

Я открыла рот, чтобы опять заговорить, и Ревик улыбнулся.

Когда я поколебалась, он ещё крепче стиснул мою задницу, вжимаясь в меня, и потянулся к дверной ручке за мной.

— Скажи это, — подтолкнул он. — Давай. Скажи это, жена… пополни список. Такими темпами я продержу тебя наверху неделю. Можешь предвкушать, что на следующих нескольких собраниях тебе придётся стоять.

Я расхохоталась, а из его света вышел очередной осколок боли, отчего мою грудь сдавило, и стало сложно дышать. Я нервничала, возбудилась, даже слегка развеселилась, и весь мой свет болел.

Я хотела злиться на него. Очень-очень хотела.

Но, по правде говоря, каким бы чертовски раздражающим он ни становился (не говоря уж об его упрямом и бесящем отказе рассказывать мне хоть что-то), я не могла найти в себе силы злиться на него.

Когда дело доходило до сути, я была ничуть не лучше Ревика.