Война паука

Глава 25. Сломанный

Квартал Черных Дварфов представлял собой не какой-то там жилой район или место где вообще хоть кто-то мог жить, а что-то непонятное и невразумительное, от которого человеческий мозг сворачивается в трубочку. Ибо как можно спокойно воспринимать место, созданное из металла и камня, с множеством конвейеров и огромной печью, в которой постоянно плавился металл и расходился тонкими струйками повсюду. Температура и духота стояла страшная, не будь я нежитью, лишь с имитацией жизни, то долго бы тут не протянул.

Мерли в отличие от меня более «живая», а потому нахождение в данном месте ей совершенно не нравится. Пахнет тут тоже сильно, но не тухлятиной или гнилью как в канализации, а серой, углем и какими-то другими крайне резкими запахами. Девушке от такого аж дурно стало. Даже Бьонд, которому вообще подобное не страшно, выразился, что жить в подобной обстановке он бы ни хотел.

Шума здесь было даже больше чем духоты и вони, стучали молотки и отбойники, тек расплавленный металл, кто-то что-то пилил, от чего неприятный скрип резал уши, ну и пели что-то на своем, дварфиголе.

Мы вошли под тяжелые металлические крыши этого квартала-кузни и стали продвигаться внутрь среди снующих туда-сюда местных жителей.

Дварфы похожи на людей, но ростом взрослому человеку максимум по грудь, но при этом шире и крепче. Бочковатые, немного сутулые и с предрасположенностью к полноте. Женщины у них, кстати, достаточно привлекательные, этакие милые пышки, ну или кажутся ими из-за строения тела. Мне уже в Дункельхейде доводилось дварфийку встречать.

«Лучше не думать об этом».

Да, ужасное происшествие, а если поверить в то, что сказал Бенедикт об их дальнейшей судьбе…

«Ничего, придет время, и они все заплатят за это. Возмездие их настигнет».

Так или иначе, мы шли внутрь и пытались узнать, к кому обратится за заказом, но местные не горели желанием с нами разговаривать. Лишь отмахивались и что-то недовольно ворчали.

— А я думала, что темные дварфы будут как-то внешне отличаться от светлых, — хмыкнула Мерли, смотря на проходящих мимо нее мрачных бородачей.

— Распространенное заблуждение. Ты уже видела темную эльфийку Мабан, они также «падают» почти без внешних изменений. У дварфов то же самое. Разве что когда их изгоняют или они сами уходят, то церемониально сбривают свои бороды и волосы, но никто не мешает им их потом отрастить. Лишь те, кто особо сильно привержен традициям, сохраняют свой «падший вид», а в остальном практически никакой разницы.

— И что же тогда отличает темных от светлых? — спросил Бьонд.

— Мораль и отношение к своему делу. Дварфы падают в основном по одной причине — они творцы и каждый в своем деле хочет быть лучшим и создать что-то невероятное, из-за чего их имя войдет в историю. Кто-то довольствуется тем, что смог создать обычными методами, а другие желают большего и готовы ради своего «идеала» на все, даже на самые аморальные и бесчеловечные поступки. Принести в жертву сотню людей, чтобы напитать руны на оружии? Если это сделает оружие уникальным и неподражаемым, то они пойдут на такое без раздумий. При этом в остальном они от обычных даже в плане отношений ничем не отличаются. Могут быть добродушными и веселыми, но когда дело будет касаться их творчества, то превращаются в одержимых маньяков. Впрочем, учитывая, что они отдыху посвящают минимальное время, маньяки они почти всегда.

В этом многие представители этой расы.

Дварфы стремятся оставить свое имя в истории не только ремеслом. У них вся культура на этом построена — сделай в своей жизни что-то достойное, чтобы тебя помнили, стань великим воином, полководцем, политиком, ученым… Ремесло просто чуть более популярно, ибо оставляет зримые доказательства твоего мастерства, а не просто безликие исторические записи. Ну и падают в основном ремесленники, ну и, редко, воины.

— У-у-у-у-у! — удивленно протянули мои слушатели.

— И еще одно отличие, — улыбнулся я, вспоминая слова моего старого друга. — Темные дварфы — трезвенники…

Мои слова заставили окружающих резко остановиться и повернуться в мою сторону. Злобные взгляды уставились на мою персону, но желание придушить наглого мертвяка у них заглохло при просмотре на мой ранг. Да, хотеть они могут сколько угодно, а вот исполнить задуманное не получится.

— Это откуда у тебя такие познания, мальчишка? — из толпы злобно смотрящих коротышек к нам вышел особо крупный немолодой мужчина с седыми длинными волосами, короткой белой бородой. Выглядел он особенно солидно, даже обычный рабочий комбинезон, такой же, как у всех вокруг, не мог скрыть того, что он тут самый главный.

— Мой друг из Клана Медоваров рассказывал о вас, — отвечаю ему. — Говорил, вы пьете очень мало.

— Разумеется, — фыркнул Мастер-Кузнец. — Алкоголь и табак затуманивают разум, а ум творца должен быть кристально чист! Мы пьем, просто не считаем нужным надираться на работе и строить пивоварню рядом с кузней. Наши светлые собратья слишком расхлябанные, а эти гулены из Медоваров всегда не знали меры.

— Похвальное стремление, — кивнул я. — Но учитывая, какую важную роль в вашем обществе играет пиво и какие важные ритуалы с ним связаны, такая резкая трезвость выглядит как минимум неестественно.

— Вот поэтому мы и «темные», — скрестил руки дварф. — Назовись, мертвец.

— Ор, это все что о своем прошлом я помню. Бывший паладин Ордена Выжигателей Пустоты, — представился я.

Скрывать что-то смысла не вижу, оно и так уже многим известно, а лучше сразу свой статус назвать, чтобы потом не было проблем.

— Я пришел заказать себе доспехи. С кем имею честь говорить?

— Вольгар, — ответил старик. — Некогда я был из клана Черного Стяга, а ныне изгнанник и Мастер-Кузнец этого места. Раз ты клиент, то я поручу тебя одному из наших. Они и сделают для тебя все необходимое.

— Большего и не нужно, — пожимаю плечами.

— Хорошо, — кивает дварф. — А пока…

— ТЫ! — неожиданно прозвучал громкий и сильный голос в рядах рабочих.

Расталкивая собратьев к нам вышел черноволосый дварф с длинными волосами, залысиной обтянутой повязкой и неухоженной длинной бородой. Выглядел он довольно мрачно и просто пылал от ярости, а скрежет зубов можно было услышать даже через окружающий шум. При его голосе остальные стали еще тише.

— Ты! — брюнет вышел вперед и пошел на… Мерли… — Девка!

— А? Что?! — непонимающе хлопала терийка глазами.

— А ну говори! Откуда у тебя этот арбалет?!

— Арбалет? А что такого?

— Ах ты, дрянь, а ну…

Что именно «а ну» мы решили послушать поближе, и я с Бьондом тут же оказались на пути разъяренного крепыша.

— У тебя какие-то проблемы с моим другом? — произнес я, сложив руки на груди. Доставать оружие нельзя, все же враждовать с местными мне не выгодно, но и бросать в беде нашу кошку я не собирался.

— Интересно, а какие у дварфов косточки? — улыбнулся Бьонд, исказив свой череп, чтобы создать видимость улыбки. Смотрелось жутковато, от чего местные резко так побледнели.

Увидев нас перед собой, дебошир стушевался и, заскрежетав зубами, все же успокоился.

— Прошу… прощения, — выдавил он из себя. — Я лишь хочу узнать. Откуда у вас этот арбалет?

— С чего нам отвечать тебе? — нахмурился я. — Сначала грубишь и пытаешься напасть на моего друга, а сейчас в вежливость играешь. Очень некультурно с твоей стороны.

— Я извиняюсь, — уже спокойнее произнес он. — Пожалуйста. Ответьте.

Несколько секунд я молча смотрел на него. Не выглядит он каким-то особо отбитым, скорее вспыльчивый.

— Мы сняли его с трупа одного егеря в Королевских садах. Слуга ведьм по приказу своей госпожи напал на нас и едва не убил, когда мы выполняли работу для Высшей Сестры Мабан. Арбалет забрали в качестве трофея. Откуда он у него, мы не знаем.

Вдох, выдох, вдох, выдох.

Дварф громко дышал и сжимал кулаки под недоуменные взгляды своих собратьев.

— Прошу, — он все же взял себя в руки. — Позвольте… Посмотреть. Я… не стану ничего делать. Просто осмотрю его. Это важно.

— Конечно, — сказала Мерли, выйдя вперед.

Сняв со спины свое оружие, она протянула его дварфу.

Тот явно горел желанием вырвать его из рук вампирши, но сдержался, лишь осмотрел и на что-то нажал на нижней части приклада. Тот сам собой раскрылся, о чем видно и сама кошка не знала, и оттуда вывалился какой-то предмет.

Предметом оказалась маленькая резная фигурка из дерева в виде головы медведя. Выполнена она в довольно грубой форме, видать работа какого-то начинающего резчика.

Дварф взял фигурку, посмотрел на нее… и на его глаза навернулись слезы.

— Кхы-ы-ы… дура… какая же ты дура, медвежонок… — простонал он, когда горькие слезы полились по его щекам. — Я же сказал тебе… не идти за мной… забыть меня, а ты… Кхы-хы-ы-ыы…

Он сжал в руке фигурку и прижал её к груди, продолжать плакать, не обращая внимание на удивленные лица окружающих. Мы и сами ничего не понимали. Только что какой-то дварф едва не накинулся на Мерли, а сейчас стоит и плачет.

Некоторое время ему понадобилось, чтобы унять чувства и собраться.

Высморкался и грязными руками вытер слезы, а затем посмотрел на меня.

— Благодарю, — хриплым голосом произнес он. — Прошу вас… продайте мне этот арбалет. Я готов заплатить любую цену. Просто скажите.

— Что вас связывает с этим арбалетом?

Он тяжело вздохнул, а затем снова посмотрел на фигурку в своей руке.

— Его сделал я, когда еще был Таклинном из Клана Камнеруких. Давным-давно я создал его… для своей дочери… И когда я решил уйти к темным, чтобы создать более совершенное оружие, я покинул дом и семью, велев забыть обо мне и больше не вспоминать… Но… похоже…

Говорить он дальше не смог, ведь к его горлу подступил горький ком.

Слезы с новой силой полились из его глаз, и он замолк, стараясь унять эмоции.

Дальше можно и не говорить, ведь и так все понятно.

Его дочь не согласилась с решением отца и захотела найти его. Пришла в Дункельхейд, но погибла тут. Убил ли её тот егерь или он просто забрал оружие с уже мертвого тела уже никак не узнать. Так что этого дварфа понять можно. Он только что увидел свое творение в чужих руках и… его эмоции вполне объяснимы. Мне даже страшно представить, что сейчас чувствует отец, узнав, что его дочь не где-то там дома живет, а уже давно мертва.

Темные же не поддерживают связи со своими светлыми собратьями. Так что не удивительно, что он ничего не знал о судьбе своего ребенка.

— Господин Таклинн, — тишину нарушил голос Мерли. — Я готова отдать его вам.

— А? — Таклинн поднял голову и удивленно посмотрел на терийку.

— Меня трогает ваша боль, и я не против отдать вам этот арбалет. Однако он мое единственное оружие, которое поможет мне выживать и защищать моих друзей. Если вы дадите взамен что-то достойное, то я не против вернуть его.

Дрожащими руками он все же взял оружие, и новая волна слез ударила из глаз несчастного мужчины. Окружающие оказались растроганы столь благородным поступком.

— Ты уверена? — спросил я зверолюдку.

— Да, господин Ор, я уверена, — улыбнулась она. — Мне, конечно, жаль отдавать столь мощное орудие, но я чувствую, что поступаю правильно.

— Это твое решение, — решил не спорить я.

Меня радует, что его она приняла сама, что возможно поможет ей в будущем избавиться от «рабского мышления». Она ведь годами жила как слуга и лишь чудом не сломалась окончательно, а потому продолжает вести себя соответственно. Жалко, конечно, расставаться с такой штукой, но я просто рад, что Мерли проявляет самостоятельность.

— Спасибо… спасибо… спасибо… спасибо… — повторял дварф обнимая арбалет, словно тонущий человек из последних сил ухватившийся за доску, что удерживает его от погружения в холодную и темную пучину отчаяния. — У меня… найдется, чем отблагодарить вас. Я… вернусь…

Обнимая свое творение дварф, удалился, провожаемый сочувствующими взглядами своих собратьев. По пути к нему присоединилась какая-то женщина, в обнимку с ним пошла дальше, утешая бедолагу.

— Ну чего все встали, за работу! — послышался громкий голос Мастера-Кузнеца.

Народ тут же проснулся и зашевелился, начав выполнять свою работу. Вскоре местные уже рассосались, оставив нас с главой.

— Это было трогательно, — покивал старик, вытирая щеки. — Однако не осмотрительно. Не в духе темных вот так расставаться со своим оружием.

— Я знаю, — кивает Мерли. — Я прекрасно понимаю, что поступила нелогично и даже глупо, но порой мы все делаем то, что считаем правильным.

— Пускай, — согласился я с ней. — Ладно, предлагаю вернуться к делам.

— Хорошо, я поручу вас одному из своих учеников. Тордек!

— Я тут, мастер Вольгар! — прозвучал звонкий голос за спиной главного.

— Ауа! — подскочил старик. — Прекрати подкрадываться ко мне, маленький засранец!

Незадачливый скрытник тут же получил подзатыльник.

Перед нами предстал молодой парень со светлыми волосами, довольно большим носом и короткой округлой бородой.

— Да я тут все время стоял, дедушка, — застонал парень, потирая голову.

— Не перечь мне, — ворчал он. — И на работе я Мастер Вольгар, а не твой дед.

— Понял-понял.

— Вот, займись клиентами, — кивнул старик в нашу сторону. — Это Тордек, он дурень, но свое дело знает. Он все сделает.

Мастер-Кузнец покинул нас.

Еще одно отличие темных в том, что юным дварфам, вроде этого Тордека, реально позволяют ковать что-то на продажу.

У светлых он бы еще полстолетия в кузню только для уроков у мастера приходил и ничего действительно важного бы не делал. Та работа, которую у людей выполняют рабочие, у дварфов обычно делается юнцами, что еще не закончили свое обучение и вынуждены так «благодарить» мастеров… Поэтому обучение у них и длится так долго, кстати.

Неудивительно что первое, чему учится любой падший дварф — это Некромантия. Достойных результатов в ней они достигают крайне редко, но вот орда немертвых рабочих присутствует в каждой их общине, освобождая дварфийские руки. Ну а в Дункельхейме даже самому поднимать никого не надо, поработать на дварфов многие хотят.

— Ну-тс, здорова, — улыбнулся парень. — Тордек. Рад знакомству.

— Взаимно, я — Ор, она Мерли и Бьонд, — хмыкнул я. — Давай займемся делом.

— С радостью, — загорелся весельем Тордек. — Прошу за мной…