Возвращенный из плена

Глава 3

Обычно покупатели в универсаме шли непрерывным потоком, но у Трейси неожиданно образовался перерыв. Она рассеянно смотрела на ряды таблоидов и журналов с кричащими заголовками. Один из них привлек ее внимание:

«Голливуд заинтересовался темой аутизма».

Она не собиралась покупать журнал или читать статью, потому что и так знала, что журналисты и работники киноиндустрии много сделали для того, чтобы рассказать людям об аутистах. Ей часто хотелось их поддержать и устроить марш или основать фонд, чтобы собрать денег на исследования и распространение информации об этой болезни. Каждый месяц она приходила на собрания организации, которая помогала аутистам и их родственникам. Также Трейси общалась в Интернете с матерями детей-аутистов. Ее муж Дэн никогда этим не занимался.

Но сейчас она слишком устала и хотела лишь одного: увидеть Холдена таким, каким он был раньше — до того, как ему исполнилось три года.

Трейси перевела глаза на кассу и с облегчением вздохнула, увидев, что к ней подходит другая продавщица, ее сменщица.

— Что, сегодня мало народу? — Эта женщина работала в универсаме столько же, сколько Трейси, — около четырех лет.

— Да, негусто.

Трейси забрала выдвижной ящик с деньгами и пошла в комнату отдыха.

«Что ж, школьные базары позади. Вот и прекрасно».

Она вошла в комнату, отметила время окончания работы в своей карточке табельного учета и собиралась уходить, но ее окликнул управляющий мистер Гроувс:

— Подожди минуточку!

Он прибивал что-то к доске, на которую сотрудники приклеивали фотографии детей и внуков. Управляющий повесил над ней табличку со словами «Наши достижения».

Трейси ждала. Мистер Гроувс был дюжим мужчиной.

В колледже он занимался борьбой, а сейчас в основном играл со своими внуками после работы. Он прикрепил очередную фотографию и подошел к Трейси:

— Как Холден?

У Трейси сразу стало тяжело на сердце. Она чуть не заплакала.

— Все так же. — Она улыбнулась. — Спасибо, что интересуетесь.

— Мы молимся за него, — серьезно продолжил мистер Гроувс, — на каждом занятии воскресной школы.

— Спасибо. — Она представила, как управляющий, его жена и их товарищи каждую неделю молятся за ее сына. Неделю за неделей. — Мы должны молиться. Чем больше людей это делает, тем лучше.

— Верно. — Его лицо прояснилось.— Бог помнит о нем!

— Вы правы. — Трейси повесила сумочку на плечо. — Увидимся завтра!

По пути домой она зашла в канцелярский магазин и купила несколько ламинатных листов. Холден выражал свои мысли и чувства при помощи коммуникационной системы обмена карточками — КСОК. Эти карточки стоили дорого, и Трейси делала их сама. Она находила картинки в Интернете, распечатывала их и ламинировала. Холден часто пользовался карточками. Они были частью ежедневного курса лечения. Ей бы, конечно, хотелось, чтобы он разговаривал, как нормальный человек, но после долгих лет, когда она не могла понять, что он чувствует или чего хочет, карточки немного упростили им жизнь.

Она поставила пакет и задумалась о сыне. Он наверняка обрадуется, когда увидит ее последнюю находку. Недавно Трейси наткнулась в Интернете на музыкальные карточки КСОК и уже распечатала их. Теперь ей понадобились новые ламинатные листы. «Спасибо, Господи... как раз то, что нам нужно». Холден будет в восторге, даже если никогда этого не покажет.

Трейси подъехала к дому и оставила машину на парковке. Она почти не чувствовала усталости. Ей не терпелось вручить Холдену новые карточки. На них столько музыкальных отрывков и образов! Музыкальные карточки, которыми Холден пользовался раньше, уже истрепались. А эти еще лучше прежних: картинки ярче, слова выразительнее. Он любил музыку, совсем как в детстве, до того, как ему поставили диагноз. В детстве он всегда тянулся к певцам и музыкантам, выступавшим в церкви.

Раньше они часто ходили в церковь. Холден всегда старался пройти вперед, к источнику звука. Он наслаждался гармонией мелодии и подпевал. Он все время пел. Особенно ему полюбился гимн «Иисус меня любит».

Однажды Трейси смотрела по телевизору финал марафона в Нью-Йорке: спортсмены, добежавшие до финишной ленточки, сгибались пополам и жадно глотали воздух, стараясь вдохнуть как можно больше. Когда дело касалось музыки, Холден вел себя точно так же. Он внимал ей, словно от этого зависела вся его жизнь. Чтобы достучаться до Холдена, лучше положиться на музыку. Трейси и десяток врачей пытались подействовать на него, проигрывая его любимые песни и христианские гимны. Он обожал их в детстве.

Но им так и не удалось вырвать Холдена из клетки, в которой он прятался.

Во всяком случае, пока.

Трейси прошла по узкой тропинке к двери, повернула в замке ключ и вошла внутрь. Квартира была небольшой — всего две спальни. Зато новая. Дэн уехал рыбачить на Аляску, а им с Холденом больше места и не нужно. Впрочем, на этой неделе все изменилось. Холли, сестра Трейси, работала медсестрой в Ираке. Ее муж, священник, также недавно отправился туда. Холли вернется в Атланту только в конце школьного года, а пока Кейт, их дочь, будет спать на надувном матрасе в комнате Трейси и ездить в школу на автобусе. Холден тоже добирался в школу на автобусе, который приходил вслед за автобусом для малышей.

Трейси положила почту на кухонный стол. Часы на микроволновке показывали 15:10. Через двадцать минут Холден вернется домой. Его привозил специальный автобус. Они жили довольно далеко от Фултонской школы, но в ней разработали отличную программу для учеников-аутистов. В этом автобусе ездили подростки с ограниченными возможностями из разных концов округа.

Трейси стала открывать конверты. Пришло шесть счетов — четыре из них за лечение Холдена: социальная терапия, диетическая терапия, образовательная терапия, лекарства. В конце пачки лежал конверт с адресом, написанным аккуратным почерком Дэна. В августе сезон добычи лосося заканчивается, и Дэну полагался двухнедельный отпуск. Но он позвонил на прошлой неделе и сообщил, что нашел новую работу. Дэн будет ловить креветок на рыболовном судне в ледяных водах у полуострова Аляска.

«Дела идут не очень хорошо, — в тоне письма чувствовалась усталость. — Лицензии на ловлю рыбы подорожали, и на долю рабочих остается не так много денег. Сезон продлился недолго. Конкуренты не дремлют».

В общем, Дэн остался на Аляске. Несколько недель назад сильно похолодало, и Трейси беспокоилась о нем. Конечно, он бы никогда не признался, что ему тяжело. «У нас нет ни одной свободной минуты», — вот и все, что он написал в конце месяца. Тогда он еще прислал Трейси три тысячи долларов. К деньгам прилагалась записка. В ней было то же самое, что и во всех остальных. Она открыла конверт и вытащила сложенный листок:

«Тебе и Холдену... с любовью, Дэн».

На этот раз он прислал чуть меньше пятисот долларов. Нечему удивляться, ведь в последнее время он сидел без работы. Рыбаки на Аляске всегда зарабатывали по-разному. Бывали месяцы, когда ей с лихвой хватало денег, чтобы заплатить за квартиру, коммунальные услуги и лечение Холдена, а иногда счета приходилось откладывать в сторону.

Трейси взглянула на фотографию в рамочке. Они были запечатлены на ней втроем. Холдену здесь два года. Она помнила этот день. Они рано приехали в парк и качались на качелях, пока не раскраснелись и не выдохлись. Трейси, как обычно, захватила с собой фотоаппарат. Они снимала Холдена на качелях и на горке. На других фотографиях Дэн и Холден бегали по полю и играли в песочнице.

Когда они собирались уходить домой, к ним подошла пожилая пара и предложила их сфотографировать. Трейси до той минуты даже не приходило в голову, что ее нет ни на одной фотографии.

Сейчас она пристально вглядывалась в старый снимок: «Я думала, что у нас с Холденом куча времени... мы всегда будем вместе и сможем фотографироваться хоть каждый день». Впереди бесчисленное множество дней, чтобы сделать снимок, на котором они будут втроем, считала она.

Трейси посмотрела на Дэна. Выражение его лица, горящие глаза... Он любил Холдена больше жизни. Она в этом не сомневалась. Дэн — хороший человек. Он никогда не откажется от своих принципов и убеждений. Никто не посмеет сказать, что он мало заботился о Холдене. Он делал все возможное. После того как Холдену поставили диагноз, Дэн каждый день разговаривал с ним, читал, сидел рядом.

Он пытался достучаться до него.

Но десять лет усилий прошли впустую, и Дэн охладел к сыну. В каком-то смысле он стал похожим на Холдена. Трейси вспомнила, как однажды нашла его сидящим на кровати, он закрывал лицо руками.

— Дэн? — Она подошла к нему и легонько дотронулась до плеча. — Что случилось?

Он явно не хотел встречаться с ней взглядом, но наконец опустил руки. Его глаза покраснели, а щеки увлажнились от слез.

— Я больше не могу. — Дэн посмотрел на нее. — Я так старался, но не могу до него достучаться. Я его не вижу.

Трейси пыталась поговорить с мужем, но весной он посмотрел документальный фильм о рыбаках, после чего уволился из столярного цеха и улетел на Аляску. Трейси не хотела с ним расставаться, однако не могла его остановить.

Он приезжал домой весной, летом и на Рождество — всего три раза в год. Но иногда ей казалось, что лучше бы он больше никогда не возвращался. Она с ужасом воображала, как он скользит по палубе утлого суденышка, которое прокладывает путь меж высоченных волн океана, где вечно тонут корабли. Когда она думала об этом, ее парализовало от страха. Поэтому Трейси давным-давно поручила мужа заботе Господа. И все же она потеряла мужа. Еще одна утрата.

Сначала ей пришлось попрощаться с Холденом, потом со счастливой жизнью, которая осталась на фотографиях, и, наконец, — с Дэном.

Трейси снова взглянула на часы. Пора встречать Холдена. Она сняла свитер и бросила его на спинку стула. Вышла на улицу. Солнце ласково согревало плечи. Через несколько минут вдали показался автобус — тот самый, на котором развозили детей с ограниченными возможностями. Он был меньше, чем обычные школьные автобусы. Раньше это раздражало Трейси, потому что напоминало ей о том, что с сыном что-то не так. Но теперь она больше не думала об этом. Она с благодарностью принимала любую помощь и любые усилия, направленные на поиски ее прежнего сына. Теперь автобус казался ей доказательством того, что они не сдались.

Они никогда не сдадутся.

Двери автобуса открылись, и Холден, ссутулившись, быстро сошел по ступенькам вниз и неуклюже спрыгнул на землю. На сильных плечах висел тяжелый рюкзак. Он ее видит... наверняка видит. Но он не обнял ее, не поздоровался. Он ничем не показал, что заметил ее. А Трейси так мечтала об этом! Холден смотрел сначала на что-то за ее спиной. Потом сбоку от нее. А затем пошел вперед, словно ее не было.

— Холден, подожди! — Она протянула к нему руку, но он ловко увернулся. Что ж, прогресс. Раньше он вообще не давал к себе прикасаться. Он кричал, мычал или хныкал. Теперь он так не делал. Казалось, ему просто все равно. — Через минуту приедет автобус Кейт. Ты помнишь?

Холден остановился в нескольких футах от нее. Он стал что-то тихо напевать, но Трейси не узнала мелодию. Он поставил рюкзак на землю и достал оттуда карточки.

— У меня был хороший день, — заговорила Трейси. Попытка — не пытка. Она никогда не перестанет надеяться. — Все покупатели были очень милыми.

Раньше Холдену не приходилось ждать Кейт. Трейси знала, что перемена в расписании может вызвать у него нервный срыв. Она испытующе посмотрела на сына. Пока все шло хорошо. Холдену нравилась Кейт. Во всяком случае, насколько она могла судить после первой встречи, когда девочка приехала к ним домой с вещами.

Трейси рассказывала Холдену новости о покупателях, а он не спускал глаз с деревьев через дорогу. Спустя минуту на дороге показался школьный автобус. Трейси вздохнула с облегчением.

— Ну вот! — Она приблизилась к Холдену. — Автобус Кейт. — Трейси улыбнулась сыну. — Кейт будет вместе с нами смотреть кино.

Холден качнулся и перестал напевать. Он смотрел куда-то вдаль.

Автобус остановился. Из него вышла Кейт. Белокурые волосы обрамляли загорелое личико. На спине висел огромный рюкзак с Губкой Бобом. Увидев Трейси и Холдена, она радостно улыбнулась:

— Здравствуйте, тетя Трейси! — Девочка с сияющими глазами подбежала к ним. — Сегодня самый прекрасный день в моей жизни! — Радостно пританцовывая, она подошла к Холдену и обняла его за талию: — Привет, Холден!

Холден напрягся всем телом, но не отшатнулся и не замычал. Наверное, ему было приятно детское простодушие Кейт, ее открытость и любовь к людям.

Кейт быстро повернулась к Трейси:

— Учительница сказала, чтобы я не переживала из-за того, что пропустила прошлую неделю. Она поможет мне догнать остальных.

— Замечательно! — Трейси было приятно видеть девочку в отличном настроении. Она взяла ее за руку. — Пойдем домой. Я приготовлю что-нибудь перекусить.

— Хорошо, а потом мы с Холденом будем смотреть кино! Мама говорила, что Холден каждый день смотрит кино.

Трейси тихо рассмеялась:

— Да. Наверное, это тебе быстро надоест. — Она взглянула на сына: — Да, сынок?

Он опустил глаза, а потом поднял их ввысь, к небу. Они пошли вперед. Кейт шла между ними и держала Трейси за руку. Наверное, девочка инстинктивно поняла, что не стоит трогать Холдена.

— Учительница сказала, что у каждого будет свой шкафчик. Мы написали диктанты и положили их в красную коробку, а на следующий день достали из желтой коробки. Знаете, что было дальше?

Трейси любовалась непосредственной малышкой.

— Что? — Трейси было так приятно прикосновение маленькой детской ручки. Кейт льнула к ней, она в ней нуждалась. В эту минуту Трейси поняла, как ей самой этого не хватало.

— Учительница сказала, у нас будет целых два шкафчика, а не один! Правда, здорово, тетя Трейси? — Девочка засмеялась и побежала вприпрыжку. — А знаете, что было потом?

Они уже почти подошли к дому.

— Что, солнышко?

— Учительница сказала, что нас будут учить музыке и танцам! Каждую среду и пятницу. Что может быть лучше! — Личико Кейт стало серьезным. — В моей старой школе, когда я училась в подготовительном классе, музыки и танцев не было. — Девочка помолчала. — А потом я вернусь в старую школу?

— Конечно, детка. — Трейси обожала племянницу за ее веселый живой нрав. Она так не похожа на Холдена. — В следующем году ты вернешься в старую школу.

— О, это хорошо! Ведь Сара и Тесса остались в старой школе, а они мои самые лучшие подруги.

— Им тебя не хватает, не сомневаюсь.

На минуту Кейт погрустнела, но затем ее глаза вновь заискрились.

— Зато мне будет о чем им рассказать, правда?

— Правда.

Кейт посмотрела на идущего рядом Холдена:

— Правда, Холден? — Парень повел глазами в ее сторону, но так и не посмотрел на нее. Кейт сочувственно улыбнулась: — Холден такой застенчивый. Да, тетя Трейси?

— Да. — Трейси стало больно оттого, что даже такая малышка сразу поняла, что с Холденом что-то не так. — Он очень тебя любит, Кейт, просто не хочет разговаривать.

— Ничего страшного. — Она кивнула Холдену.— Я тоже тебя люблю, Холден. — Она погладила его по руке, и он ее не отдернул.

Они подошли к квартире. Холден перебрал свои карточки и достал карту с изображением телевизора. На ней было написано «Кино». Трейси хотела ее взять, как обычно, но Холден не отдал ее, а прижал к груди.

Кейт растерянно наблюдала за ними:

— Что он делает?

— Минутку, дорогая, — ласково попросила Трейси, прижав палец к губам.

Кейт кивнула, ей явно хотелось разобраться в том, что происходит. Широко раскрыв глаза, она с любопытством смотрела на Холдена.

Трейси повернулась к сыну. Может, в школе что-то произошло? Или кто-то его напугал?

— Холден, я все понимаю, — сказала она,— ты не хочешь отдавать мне карточку. — Трейси говорила спокойно, с улыбкой. — Прекрасно. Ты хочешь смотреть кино. Я понимаю. — Она боялась его огорчить. Когда Холден расстраивался, он бросался на пол и делал отжимания. Врачи говорили, что такое поведение нетипично для аутистов. Он делал десятки, сотни отжиманий.

Кейт наверняка испугается. Трейси хотела, чтобы они быстрее вошли в квартиру.

— Зачем ему карточки? — недоуменно спросила Кейт, наклонив голову. — Это какая-то игра?

— Да, игра. — «Держись так, как будто все нормально, — напомнила себе Трейси. — Незачем пугать Кейтрассказами о болезни двоюродного брата». — Иногда

Холден разговаривает при помощи карточек. Это похоже на игру.

— О! — Кейт запрыгала и захлопала в ладоши. — Обожаю играть.

Холден поднял глаза к потолку. Трейси каждый раз поражалась их красоте: голубые, как лед, и такие глубокие, что это казалось сверхъестественным.

Надо зайти внутрь.

— Пойдем смотреть кино! — Она открыла дверь квартиры, и Кейт с Холденом последовали за ней.

— Давайте я помогу вам готовить. Можно? — Кейт побежала на кухню и положила рюкзак на стул. — Я каждый день помогала маме готовить закуски.

— Я только рада! — Трейси прошла на кухню. Холден всегда делал все по расписанию, и она легко могла предсказать, чем он займется в ближайшую минуту. Он положил рюкзак на пол, взял набор карточек и прошел по комнате к дивану, который стоял у окна в гостиной. Точными, словно отрепетированными движениями, он составил диванные подушки в ряд и разгладил оставшиеся на них складки. Получилось идеально, словно на журнальном снимке. Потом Холден тщательно расправил белые занавески по обе стороны от дивана.

Это заняло у него некоторое время. Кейт ничего не заметила. Она увлеченно помогала Трейси доставать сыр, яблочный сок, морковь и изюм.

— Я так люблю изюм, тетя Трейси! Пожалуй, я навсегда останусь с вами жить, — засмеялась девочка.

— Почему бы и нет? — Трейси нравилось радостное оживление, которое поселилось в их доме благодаря Кейт. — Хотя, конечно, мама и папа будут по тебе ужасно скучать.

— Это точно. — На минуту ее личико стало серьезным. — Мне без них плохо, тетя Трейси. Я тоже по ним скучаю! Сначала мама уехала, а теперь еще и папа...

Трейси раскрыла объятия. Кейт бросилась к ней и крепко сжала маленькими ручками, впитывая любовь, тепло и поддержку. «Я чувствую, что она нуждается во мне, — подумала Трейси. — Наверное, Холли и Аарон сильно тоскуют по своей дочурке».

Вскоре они поставили тарелки на стол. Холден сидел на безглютеновой диете с пяти летнего возраста. Насколько Трейси могла судить, это не улучшило его состояние, но попытка — не пытка. Диетолог больше не давал никаких советов.

Холден закончил уборку в гостиной и прошел на кухню. Кейт села напротив него рядом с Трейси. Она сложила руки под подбородком и поставила локти на стол:

— Давайте помолимся!

Кейт зажмурила глаза и наклонила голову. Холден отрывал маленькие кусочки волокнистого сыра и раскладывал их по краю тарелки. Он ничего не сказал и даже не взглянул на Кейт.

Трейси тоже наклонила голову:

— Господи, спасибо Тебе за пищу, которую Ты нам дал. Пусть она пойдет нам на пользу. Мы рады, что Кейт будет жить с нами. Спасибо Тебе за Холдена. Он знает, что мы его любим. Во имя Иисуса, аминь.

Холден закончил раскладывать сыр по тарелке и начал новый круг из моркови, а потом еще один — из изюма. Он приступил к еде только после того, как круги замкнулись. Трейси прекрасно знала, что за этим последует. Он съест закуски именно в таком порядке, в каком раскладывал их по тарелке. Все кусочки по очереди.

Кейт сразу обратила на это внимание.

— Какие хорошенькие кружочки! Я тоже так хочу. — Она разложила еду по тарелке и стала есть изюм и морковь по очереди, совсем как Холден. Она рассмеялась: — Холден, ты такой забавный!

Простодушное замечание больно ударило Трейси. У Холдена не было друзей. Никто не говорил, что он забавный, — с тех пор, как ему исполнилось три года.

Кейт весело щебетала о шкафчиках, обеде и вкусном молоке, которое им давали в школе. Когда новости закончились, Трейси обратилась к Холдену:

— Сегодня будет музыка, Холден. Ты любишь музыку?

Он не ответил.

Она вспомнила о новых карточках КСОК.

— У меня для тебя кое-что есть! Новые карточки! Музыкальные! Я их уже распечатала, а завтра заламинирую. — Она быстро встала из-за стола и положила перед Холденом стопку карточек. — Старые музыкальные карточки совсем истрепались, и я сделала тебе новые.

Она положила перед ним конверт и, затаив дыхание, стала ждать, когда он возьмет его в руки, заинтересовавшись содержимым.

Но он лишь поднял глаза и посмотрел куда-то поверх ее головы. Кейт с удивлением глядела на молчащего Холдена.

— Я думаю, ему нравятся карточки, тетя Трейси. — Девочка убежденно кивнула, и светлые кудряшки подпрыгнули. — Я вижу!

— Я тоже так думаю. — Трейси не собиралась сдаваться. — Вот музыкальные карточки, Холден. Мы покроем их пленкой, чтобы они дольше прослужили. — Она достала их из конверта и подала сыну. — Целых сто двадцать штук!

— Ого, так много! У меня столько никогда не было. — Кейт с улыбкой посмотрела на Холдена: — По-моему, это здорово, ты так не думаешь?

Трейси не сомневалась, что Холден заинтересовался карточками, хотя по выражению его лица этого не скажешь. Он не обращал внимания ни на нее, ни на Кейт, ни на новые карточки и перебирал карточки КСОК, которые носил с собой в рюкзаке. Он несколько раз перетасовал пачку и наконец вытащил одну с надписью «Спасибо».

Трейси была вне себя от счастья. Сын поблагодарил ее! Он уже год пользовался карточками, чтобы общаться с ней. Врачи считали, что в лечении начался прогресс. Они потратили много часов, чтобы объяснить Холдену значение карточек, их связь со словами и правила пользования. Сложно сказать, читал ли Холден слова на карточках или догадывался об их значении, глядя на знакомую картинку, — он не мог об этом рассказать.

Трейси радовалась, когда он показывал ей карточки, словно ему удалось одержать большую победу.

Она улыбнулась сыну:

— Пожалуйста. — Она потянулась за новыми карточками и стала по одной показывать Холдену, читая написанные слова и объясняя их значение.

Кейт повторяла слова за ней. Наконец девочка доела и отнесла тарелку к раковине, потом показала на гостиную и сказала:

— Я хочу почитать. Можно я подожду в гостиной, пока мы не начнем смотреть кино?

— Конечно, милая. — Трейси проводила ее взглядом. Какая чудесная, живая, веселая девчушка! Но нужно побыть наедине с Холденом, так что даже хорошо, что Кейт ушла. Она показала сыну музыкальную карточку. На ней были изображены ноты и сердечко посередине. — Видишь эту карточку?

Холден не смотрел на нее. Он перемешивал пачку старых карточек, внимательно разглядывая карту, которая лежала сверху.

— Здесь говорится: «Я люблю музыку». Ты понимаешь? На ней нарисованы ноты и сердце. А сердце значит любовь. Помнишь?

Холден пальцем постучал по столу. Его глаза смотрели в никуда.

Трейси взяла следующую карту. На ней были нарисованы ноты и огромное ухо.

— А здесь говорится: «Я слышу музыку».

Холден моргнул, услышав ее слова, и полсекунды смотрел на карточку. Но тут же отвернулся.

— Ничего, Холден. Я понимаю. — Трейси чуть не расплакалась. На глазах выступили слезы. — Ты слышишь музыку. Я знаю.

Молчание.

Она показала половину лежащих на столе карточек. Но Холден уже доел закуску. Времени оставалось мало, потому что скоро он захочет смотреть кино. Трейси оставила музыкальные карточки на столе. Врач научит его ими пользоваться. Вскоре Холден станет общаться с помощью новых карточек.

— Ну что ж, пора смотреть кино, — с улыбкой сказала Трейси. Вдруг Холден обратит на нее внимание? Взглянет хотя бы искоса... Они не обсуждали, какой фильм выбрать, потому что каждый день смотрели один и тот же. Если она ставила что-нибудь новое, Холден сильно расстраивался. Он беспокойно расхаживал по комнате или падал на пол и отжимался.

Несколько лет назад Трейси сама смонтировала этот фильм на компьютере, который Дэн подарил ей после того, как провел месяц в море и получил много денег. Фильм длится тридцать минут и состоит из фотографий и видеосъемок, сделанных до того, как Холдену поставили диагноз. Тогда он казался нормальным ребенком. Спустя неделю после его третьего дня рождения ему сделали девять прививок, и все переменилось. Никто точно не знает, вызывают ли прививки аутизм. Однако Трейси не раз задавалась этим вопросом.

Она вошла в гостиную. Кейт читала книжку, сидя на диване. Маленькие ножки не доставали до пола.

— Пора смотреть кино?

— Да, детка. — Наверное, Кейт будет разочарована, когда поймет, о каком кино идет речь.

— А где Холден?

Трейси улыбнулась:

— Сейчас придет.

Диск уже лежал в проигрывателе. Она нажала на кнопку и включила телевизор. Спустя секунду на экране показались титры, а в комнате послышалась музыка. Это была песня, которую Холден пел вместе с ней, когда был маленьким: «Прошлое никогда не вернется».

Мелодия была красивой и выразительной, а слова разрывали сердце.

Услышав знакомую мелодию, Холден тут же вышел из кухни и, скрестив ноги, сел на пол перед телевизором.

— Ты всегда здесь сидишь? — Кейт спрыгнула с дивана и присоединилась к Холдену. Они сидели так близко, что их колени соприкасались. Холден ничем не показал, что видит сестру, но и не отшатнулся от нее.

Трейси с интересом наблюдала за общительной, веселой Кейт и спокойным, внешне равнодушным Холденом. Она взяла пульт и села в старое кресло. Она не собиралась перематывать к началу фильма, ей было прекрасно известно, что для Холдена вступление — полноценная часть фильма. Трейси терпеливо ждала. Из телевизора доносилась песня, а по экрану бежали картинки.

Вот маленький Холден лежит у нее на руках. Дэн стоит рядом, положив руку ей на плечо. Вот Холдену шесть месяцев: он уже научился сидеть и улыбается в камеру. Вот Холден и Элла Рейнолдс. Обоим полтора года. Вот они держатся за руки на острове Тайби. Вот танцуют на кухне Рейнолдсов.

— Это Холден? — спросила Кейт и посмотрела на нее через плечо.

— Да. Когда был маленьким.

— Я сразу так и подумала. — Девочка задумчиво кивнула и снова повернулась к экрану. — Мама тоже снимала меня в детстве.

Трейси с трудом сдержала улыбку. Ей стало грустно. Конечно, Кейт еще маленькая, но она на десятки лет обгоняет Холдена в умении общаться с людьми.

Песня дошла до припева. В этом месте Холден всегда начинал раскачиваться. Поэтому Трейси думала, что эта часть песни ему особенно нравится. Она стала негромко подпевать: «Без тебя все не так. Я живу один и прячу слезы. Без твоей любви жизнь не будет прежней».

Сколько дней они сидели вот так, сколько раз она слушала эту песню и смотрела с ним кино... и каждый раз плакала. Трейси тихо вытерла слезы в уголках глаз. Она не хотела, чтобы Холден видел, что она плачет, но не могла сдержаться, потому что ужасно страдала.

Песня и вступительная часть закончились. Трейси переключила на фильм. Впереди самое тяжелое испытание: ей предстоит увидеть, каким Холден был раньше, как он пел, смеялся и смотрел прямо в камеру.

— Мамочка, привет! Ты видишь? Я здесь, смотрю на тебя!

Кейт захихикала:

— Холден, ты мне нравишься! Ты такой милый!

Он не ответил, но Кейт, кажется, не обиделась. Она внимательно смотрела фильм.

Семья Рейнолдс не раз появлялась в фильме, потому что в те времена они редко расставались. Они с Сюзанной дружили еще со школы и были подружками невесты друг у друга на свадьбе, а мужчины — друзьями жениха. Они почти одновременно обзавелись детьми. Холден и Элла были неразлучны еще с тех пор, когда не умели ходить и говорить.

Трейси и Сюзанна радовались тому, что их дети дружат. Они мечтали о том, какими они станут, когда вырастут.

— Представляю, — говорила Сюзанна, — Холден отвезет Эллу на выпускной вечер, а спустя пять лет они поженятся. Она коротко рассмеялась. — Можем распланировать все уже сейчас. Идет?

Трейси радостно соглашалась:

— Идет!

Конечно, они шутили, но, с другой стороны, почему бы и нет? Все возможно. Их дети вырастут вместе, а значит, они вполне могут отправиться на выпускной бал, а потом и пожениться.

Но осенью, после дня рождения Холдена, его поведение изменилось. Он стал молчаливым и равнодушным, Рейнолдсы стали реже к ним заходить. Когда Холдену поставили диагноз, Сюзанна, мучаясь от неловкости, со слезами на глазах объяснила: они беспокоятся о том, что игры с Холденом плохо отразятся на развитии Эллы.

— Он все время молчит, — с несчастным лицом лепетала Сюзанна, — и не смотрит в глаза. Он вечно переставляет игрушки. Такое впечатление, что ему никто не нужен. Трейси, с ним что-то не так. Надо обратиться к врачу.

Она не сказала, что их дружба закончилась. Да и зачем? Ее муж Рэнди играл в бейсбол, его пригласили в команду высшей лиги. Потом Рейнолдсы переехали в Нью-Йорк, и они перестали общаться. Четыре года назад Трейси прочитала, что Рэнди перешел в команду «Смельчаки». Похоже, Рейнолдсы вернулись в Атланту.

Ее больше не интересовало, чем они занимаются и как сложилась их жизнь. Она бы и вовсе о них не вспоминала, если бы не маленькая Элла, которая пела и танцевала вместе с Холденом в домашнем видео, которое они смотрели каждый день. Теперь эта девочка учится в старших классах. Она, конечно, не узнает и не вспомнит Холдена, даже если встретится с ним. Но это не важно. Важно, что она значит для него сегодня.

Холден, не отрывая взгляда, смотрел фильм, жадно впитывая каждую деталь. Элла была воплощением надежды и веры в то, что однажды Господь подарит им чудо, и настоящий Холден вернется. Тогда он снова будет петь, смеяться и держать подругу за руку.

Ну что ж, довольно. Трейси тихо встала и прошла в спальню. Аутизм приводит к странным последствиям: Холден никак не реагировал на происходящее, если не считать невнятного ворчания, вскриков и тихого пения без слов. Обычно дети-аутисты изобретают свой язык общения. Только не Холден. Он до сих пор ничего не изобрел. У него были лишь карточки КСОК. Но если Трейси перестанет с ним разговаривать, это будет означать, что она сдалась. А она никогда не сдастся.

Прохладное утро сменилось жарким влажным днем. Она переоделась в футболку, шорты и вьетнамки. Переодеваясь, Трейси посмотрела на себя в зеркало. Она забрала длинные темные волосы в хвост. Лицо казалось вытянутым и осунувшимся. До того как Холдену поставили диагноз, ей не раз говорили, что она похожа на Кортни Кокс. Давненько она не слышала подобных комплиментов. У нее грустное, усталое лицо. И выглядит она куда старше своих тридцати девяти лет.

«Ну что же ты, Трейси? Улыбнись!» Она приподняла уголки губ, но выражение глаз не изменилось. Она тихо вернулась в кухню, чтобы не мешать Холдену и Кейт смотреть фильм, и села за кухонный стол. С Холденом она будет заниматься с половины пятого до шести, как обычно. Кейт возьмет свою книжку, и они вместе почитают. В остальном их дни с Холденом протекали по заведенному порядку. Даже летом, во время школьных каникул, она с сыном целый день делала упражнения. Они возвращались домой, перекусывали, смотрели кино и еще немного занимались вечером.

Всегда одно и то же.

Трейси страшно устала от рутины. Она выглянула из окна кухни. К сожалению, из него мало что видно: панораму загораживал вход в соседний дом. Но когда она поднимала глаза, то видела кусочек голубого неба, словно Бог напоминал ей: «Я здесь, дочь Моя. Я наблюдаю за тобой».

«Господи... я так устала. Ничего не меняется. Иногда я чувствую, что у меня больше нет сил».

«Дитя Мое, хватит бороться. Имей терпение. Подожди, пока Я все устрою. Предоставь сражаться Мне».

Трейси закрыла глаза и подняла подбородок. Ответ налетел на нее, словно осенний ветерок. Она спокойно, глубоко вздохнула. Господь cражается за нее. «...Не ваша война, а Божия», — говорится во Второй книге Паралипоменон. Трейси наткнулась на эту фразу на прошлой неделе. Она радовалась, когда Бог отвечал на ее мысли. Она немного приободрилась и расправила плечи.

Из соседней комнаты доносится голосок трехлетнего Холдена. Он распевал свою любимую песенку: «Иисус меня любит... Иисус меня любит... Иисус меня любит... так сказано людям!»

Тогда Холден любил петь. Поэтому она не возражала, чтобы он каждый день смотрел этот фильм, даже радовалась, что он так часто это делает. Она верила, что в душе ее сына живет музыка, и фильм не дает ей умолкнуть.

Вдруг до нее донеслись новые звуки. Малышка Кейт тоже пела. У нее был чистый ангельский голосок. Трейси встала и прошла в гостиную. Увидев, что Кейт взяла Холдена под локоть, женщина чуть не заплакала. Девочка пела и раскачивалась в такт музыке. Но это еще не все! Трейси тихо ахнула.

Холден не смотрел на сестру, не пел и не улыбался. Но он тоже покачивался вместе с Кейт.

Он не возражал, когда она дотрагивалась до него. Он вместе с ней наслаждался музыкой. Раньше такого не бывало. Трейси прикрыла рот рукой. «Это Ты придумал, Господи? Неужели Кейт поможет открыть дверцу в таинственный мир Холдена?» Раньше это не приходило ей в голову. На ее глазах происходило нечто необычное.

Она молчала, потому что боялась разрушить таинство момента. По телу разлилось небывалое спокойствие. Сколько бы они ни смотрели этот фильм, сколько бы времени — месяцев или лет — они ни потратили на лечение, она никогда не отступит. Холден никуда не делся, он где-то рядом. Они искали ключ, который откроет тюремную дверь. Трейси не сомневалась, что этим ключом будет музыка.

Но, похоже, без Кейт им не обойтись.