Возвращенный из плена

Глава 5

Элла вошла в репетиционный зал.

Наверное, все считали ее самой счастливой девочкой в школе. Лашанте и другие подруги радовались за нее. Они всем рассказывали, что она получила роль Красавицы в мюзикле «Красавица и Чудовище», и поздравляли с тем, что команда Джейка победила в матче с соседней школой Джонс-Крик.

И все же у нее почему-то было тяжело на сердце. На стадионе все веселились, а после матча она с Джейком и другими ребятами пошла на стоянку в Стоун-Маунтин. Почти все ребята, в том числе и Джейк, пили, поэтому она твердо решила сама отвезти его домой. По дороге Джейк щекотал ее и пытался дотронуться до тех мест, до которых она запретила ему дотрагиваться.

Сначала Элла думала, что недовольна из-за того, что Джейк пил, но по дороге домой она вспоминала, как Джейк со своими дружками приставали к больному парню. Может, Джейк вовсе не тот прекрасный принц, каким ей казался? Похоже на то.

В выходные мама не снимала черные очки и легкую водолазку.

— Не хочу, чтобы люди видели меня, пока все не заживет, — заявила она.

У мамы часто менялось настроение, она все время о чем-то думала. Она так и не спросила дочь, зачем та ей звонила. А Элла не стала ей напоминать. Отец уехал в город и дома не появился. Даже младшие братья понимали, что это плохой знак.

— А как дела у папы? — Алекс схватил маму за руку, чтобы она остановилась и посмотрела на него.

— Вот именно! — Эндрю подошел ближе. У него был такой же встревоженный вид, как у Алекса. — Почему его нет дома?

— Папа занят. У него много встреч. В конце года его контракт заканчивается. — Мама улыбнулась, но Элла даже из другого конца кухни видела, что у нее дрожит подбородок, словно она пытается сдержать слезы. — Он просил, чтобы мы болели за него. Будем надеяться, что в этом году его ждет успех.

Болели за него? Элла терпеть не могла это выражение. Ее подруга, Лашанте, была христианкой, правда, не особенно набожной, однако время от времени она ходила в церковь. Когда у кого-нибудь из девочек случались неприятности, она первая предлагала помолиться.

А что, это разумно — попросить помощи у Кого-то большого и сильного. Но болеть за кого-то? Как будто люди могут силой мысли сделать свою жизнь счастливее!

В воскресенье мама отправилась в парикмахерскую, чтобы покрасить волосы, а Элла провела маленькое расследование. Она позвонила в спортивный клуб и попросила пригласить к телефону отца. Он якобы постоянно тренировался и даже не мог приехать домой, чтобы с ними повидаться.

Служащий ответил, что отец все выходные почти не выходил из тренажерного зала. Он знал Эллу, и они поболтали несколько минут.

— Парни уезжают в понедельник, — озабоченно заметил служащий. — Я уверен, вы обязательно увидитесь с отцом.

— Обязательно. — Элла не хотела, чтобы служащий решил, что сболтнул лишнее. Впрочем, он сказал правду. Поздно вечером отец вернулся домой и остался с ними до понедельника, но вел себя отстраненно и все время разговаривал с кем-то по телефону.

Элла опустилась на стул и без выражения уставилась на пустую сцену. Отец должен все время выигрывать, иначе его перестанут считать успешным спортсменом. В прошлом бывали периоды, когда его преследовали неудачи. Мама становилась страшно неуверенной в себе. Она каждое утро занималась в спортивном зале с тренером, а потом шла на процедуры в спа-салон. В последнее время родители еще больше отдалились друг от друга.

Элла чувствовала, что они на грани развода. Это ясно как день.

Даже Лашанте почуяла неладное. На прошлой неделе Элла пригласила ее к себе домой. Когда девочки вошли в дом, мама красила ресницы перед зеркалом в гостиной. Она была одета в узкие черные джинсы и облегающую майку. Девочки направились в комнату Эллы. Лашанте присвистнула:

— Твоя мама... это что-то!

— Знаю. Она немного перестаралась, да?

— Перестаралась — это мягко сказано. — У Лашанте была прекрасная темная кожа и яркие карие глаза. Волосы были заплетены в сотни косичек. Прическа подчеркивала ее веселый нрав. — Знаешь, я подумывала нарастить волосы, как Джордин Спаркс. — Лашанте нахмурилась. — Но твоя мама... это нечто!

Наконец, Элла стала мечтать о том, чтобы родители держались подальше от школы. Жизнь и так сложная штука. Не хватало еще, чтобы после их появлений ребята начинали сплетничать. Когда отец был в отъезде, его образ расплывался у нее перед глазами. Она представляла мужчину в дизайнерских джинсах, белом джемпере и дорогом пиджаке. Что касается мамы...

Лашанте точно подметила: это нечто.

Ученики заполняли репетиционный зал. Мистер Мэнни Хокинс перебирал листы с текстом, которые лежали на столе. Поговаривали, что он работает в Фултонской школе последний год. Мистер Хокинс был пожилым человеком и терпеть не мог детей, которые нервничали на сцене или забывали слова роли. Если бы он играл в «Винни-Пухе», ему бы подошла роль пессимистически настроенного ослика Иа.

Этот урок мистера Хокинса был предназначен только для участников пьесы. На прослушивание явилось не так уж много людей, хотя Лашанте, восторгаясь Эллой, уверяла, что подруга обошла «сотни» девушек, которые сражались за роль Красавицы. У школы не хватало денег, и руководство приняло решение собирать вступительные взносы на постановку. Поэтому людей стало меньше, особенно мальчиков. Высокий парень, который играл Гастона, был ужасно самодовольным. Стопроцентное попадание. У исполнителя роли Чудовища росла борода, так что загримировать его будет несложно.

Все остальные актеры казались робкими и неумелыми. Сложно представить, что они будут колотить вилами по сцене и вопить: «Смерть Чудовищу!»

Ну и ладно. Не важно. Все равно ученики Фултонской школы редко приходят на школьные спектакли. Зал на четверть будет заполнен родителями и родственниками актеров. Они будут снисходительны к ошибкам.

Элла подумала, что, может, вовсе не стоит рассказывать матери о спектакле. Поделом ей. Ведь она даже не спросила ее, как прошло прослушивание!

— Ну что ж, юные трагики, на сцену! — устало проговорил мистер Хокинс. Впрочем, обычно он говорил еще более монотонным голосом. — Сегодня первый день репетиций. Начнем с разминки.

Всегда одно и то же. Сначала вокальная разминка и хоровое пение. Потом они перейдут к мизансценам. Для начала все должны выучить свои роли. Репетиции займут две недели. После этого актеры будут знать слова назубок.

Мистер Хокинс сел за старое пианино в передней части зала.

— Готовы? — Он поднял руку. — Начали!

Он играл гаммы, а ученики по его команде пели разные слоги. Разминка заняла пять минут. После этого учитель подал знак помощнице, чтобы она раздала сценарий.

— Начнем с первого номера. Это самая важная часть спектакля. Наверное, вы уже слышали эту песню. Сначала познакомимся с ритмом и выучим слова. Потом разобьемся на группы.

Элла любила наблюдать за рождением спектакля. Заиграла музыка, и ребята дружно запели. У некоторых получалось лучше, у других хуже. Элла занималась пением с шести лет, поэтому музыкальный номер показался ей простым. Она легко исполнила сольную партию.

«О, как чудесно! Что может быть прекраснее...» — увлеченно выводила она, когда заметила какое-то движение за открытой дверью зала.

Она продолжала петь, наблюдая за проходящими по коридору ребятами. Это были ученики с ограниченными возможностями. Направляясь на последний урок в спортивный зал, они каждый день в одно и то же время проходили мимо репетиционного зала. Раньше Элла не обращала на них внимания.

Наверное, тот парень с голубыми глазами тоже с ними? Она пела и внимательно смотрела на тех, кто проходил по коридору. Ну да, вот он! Он шел последним и потешно дергал локтями. Услышав музыку, он остановился, опустил руки вдоль тела, шагнул вперед и прислонился к дверному косяку. Он больше не смотрел на нее, как тогда, возле кафетерия, а закрыл глаза и стал покачиваться в такт музыке.

Элла замолчала. Все посмотрели на нее.

— Сосредоточьтесь, пожалуйста. — Мистер Хокинс снял руки с клавиш и сурово взглянул на нее. Он не заметил парня в дверном проеме. — Мисс Рейнолдс, я рассчитывал, что вы вдохновите своим примером других учеников. — Он опустил плечи и раздраженно взмахнул руками: — Переходим к пятому номеру. Потом повторим первый.

Элла почти не слышала его. Во время перерыва она медленно поднялась с места, чтобы не напугать странного парня. Тут он открыл глаза и посмотрел на нее. У него был пронзительный взгляд, словно он видел ее насквозь. Она снова подумала, что он кажется ей знакомым. Конечно, это невозможно. Его глаза манили ее. Элла решила подойти к нему. Но тут в коридоре появилась одна из учительниц, занимавшихся с этими особенными учениками, и осторожно дотронулась до локтя незнакомого парня, предлагая тому последовать за ней.

Сначала Элле показалось, что он сейчас закричит или даже ударит учительницу. Но он отвернулся от Эллы и уставился в потолок. Потом перевел глаза на пол. Наконец парень сделал несколько шагов в сторону спортивного зала, затем поставил рюкзак на пол, упал вниз и начал отжиматься — идеально, как солдат. Элла подошла ближе, чтобы лучше его видеть. Зачем он это делает? Почему все время молчит?

— Он аутист, — обернувшись к ней, тихо сказала учительница. — Он делает отжимания, когда волнуется.

Волнуется?

— Я думала, ему нравится музыка. — Элла слышала об аутизме и смотрела фильм «Человек дождя». Но она никогда не встречала человека с такой болезнью. — А ему нельзя остаться с нами и послушать, как мы поем?

Женщина покачала головой:

— Ему будет лучше с одноклассниками. — Она осторожно подошла к парню. Он продолжал отжиматься.

Это длилось так долго, что Элла забеспокоилась:

— Может, ему лучше остаться?

Учительница раздраженно посмотрела на Эллу. Видимо, она решила, что девочка ничего не понимает.

— Не сегодня.

Парень поднялся с пола. Его лицо покраснело и вспотело. Он пошел к спортивному залу. Потом вернулся. Но он больше не смотрел на Эллу, как раньше. Она приблизилась к нему:

— Привет! — Она протянула руку. — Я Элла Рейнолдс.

Она услышала, что мистер Хокинс снова заиграл на пианино.

Парень подошел к рюкзаку, открыл его и достал оттуда пачку карточек. Они были похожи на обычные игральные карты. Он стал быстро-быстро их перебирать. Наконец он нашел то, что искал, и протянул карту Элле. На ней была нарисована пара глаз и написано: «Я вижу».

— Ты видишь? Ты меня видишь? — Элла посмотрела на учительницу. Та стояла, сложив руки на груди. Похоже, ей не терпелось вернуться в спортивный зал. Элла снова повернулась к парню: — А как тебя зовут?

— Холден Харрис. — Похоже, учительница была недовольна. — Его зовут Холден Харрис. Это его любимая карточка: «Я вижу». Так он общается. — Она замахала рукой перед лицом Холдена. — Пойдем, Холден. Нам пора.

— Что это значит? — заинтересовалась Элла. У Холдена были выразительные глаза. Они казались мудрыми и понимающими.

— Ничего. — Учительница указала Холдену на рюкзак. — Он показывает эту карточку, когда грустит или не понимает, что вокруг него происходит.

— Элла! — Одна из девочек-актрис выглянула из репетиционного зала. — Давай быстрее! Перерыв закончился.

Времени мало. Холден положил карту обратно в колоду. Надо спешить.

— Пока, Холден. — Она старалась не обращать внимания на учительницу. — Надеюсь, еще увидимся.

Он взглянул на нее. Это длилось всего лишь несколько секунд, затем Холден надел рюкзак и направился к спортивному залу. Учительница ничего не сказала, только поспешила за ним, обрадовавшись, что он ее слушается.

Элла проводила парня взглядом и побежала в репетиционный зал. Большинство учеников сидели на местах, а мистер Хокинс — у пианино, он быстро просматривал заметки. Элла подошла к нему и спросила:

— Мистер Хокинс, вы не возражаете, если один ученик посидит на вашем уроке? Можно?

Мистер Хокинс тяжело вздохнул и провел рукой по лысеющей голове:

— Мисс Рейнолдс, у меня создается впечатление, что спектакль вас мало волнует.

— Мало волнует? — Элла испугалась. — Конечно, волнует! Дело не в этом, просто я разговаривала с больным мальчиком. Он хотел остаться здесь, но учительница ему не разрешила. Вот я и подумала, может, в следующий раз...

— Прошу вас, мисс Рейнолдс, вы не понимаете, о чем просите! — Он раздраженно затряс головой. — Занятия давно превратились в балаган, и я не хочу устраивать здесь еще и богадельню! — Он повернулся к нотам. — Сядьте, пожалуйста. — Затем повысил голос: — Итак, начнем!

Элла чуть не закричала. Что плохого, если Холден Харрис немного послушает, как они поют? Она медленно вернулась на свое место и стала петь вместе с остальными. Почему мистер Хокинс так грубо ей отказал?

Она исполняла сольную партию без особого энтузиазма. Не потому, что злилась на мистера Хокинса, а потому, что все время думала о Холдене. Она вспоминала, как он стоял в дверях и, слегка покачиваясь, слушал музыку. Потом он показал ей карточку. На ней было написано: «Я вижу». Наверное, он показывает эту карточку чаще, чем остальные, потому что на самом деле видит больше, чем думают другие люди.

В глубине души Эллы зрел план, и, когда первый час репетиции подошел к концу, она решилась. Она не сдастся. Если Холден хочет слушать, как они поют, она этого добьется.

Если по первой репетиции можно судить, как пройдет спектакль, ему лучше поискать новую работу, подумал Мэнни Хокинс. За неделю до начала занятий его вызвали на собрание школьного совета и обрисовали сложившуюся ситуацию.

— Драматическое отделение не приносит денег. — Том Бэнкс, один из членов совета, был похож на баскетболиста. Не исключено, что он ни разу в жизни не видел ни одного мюзикла. — Нам пришлось урезать бюджет. Осенью спектакля не будет, и зимнего ревю тоже.

Таким образом, в Фултоне поставят лишь один спектакль — весной. Бэнкс решил, что это поможет им лучше подготовиться к премьере. Мэнни хотел сказать, что с таким же успехом можно купить лотерейный билет в надежде на выигрыш, но сдержался.

В Фултонской школе интересовались спортом, а не драматическим искусством, а футбол предпочитали мюзиклам. Мэнни с трудом представлял, что нужно сделать, чтобы увлечь подростков. Может, пригласить Джастина Бибера[1] на роль Чудовища, а Зака Эфрона[2] — на роль Гастона? Иначе школьники будут обходить актовый зал стороной, как и математический класс. Собрать зрителей можно будет лишь в том случае, если спектакль сыграют на футбольном поле, а стоимость представления включат в цену билетов на футбол.

Во время перерыва Мэнни решил просмотреть расписание. Похоже, времени на репетиции полно, тем более что премьера состоится не скоро. Но ведь им предстоит еще доделать декорации, разобраться с мизансценами и музыкальными номерами.

Это значит, что за вычетом рождественских каникул и выходных у них остается сто двадцать часов репетиций. Немного. Ему дали последний шанс создать шедевр. Печально, что Элла Рейнолдс вовсе не так увлечена ролью, как вначале. Она прекрасно поет, но, если она не вложит в игру всю свою душу, спектакль провалится, можно не сомневаться.

Элла вошла в зал, когда он просматривал расписание. Не успела она открыть рот, как Хокинс понял, что речь пойдет о мальчике-аутисте. Он повернулся к ней и скрестил руки на груди:

— В чем дело?

Элла упрямо подняла подбородок:

— Вы не передумали?

— Вы об аутисте?

— Да. — Она показала на дверь. — Разве вы не видели, как ему понравилось наше пение? Почему ему нельзя остаться и послушать?

— Я же сказал вам почему. Это очень важный спектакль, Элла. Мы должны продемонстрировать все, на что способны.

— Давайте докажем, что по-доброму относимся к таким людям, как он. — Элла неуверенно замолчала, словно чего-то не понимала, потом добавила: — Разве он может нам помешать?

Мэнни устал спорить. Элла была хорошенькой девушкой. У нее были светлые волосы и зеленые глаза. Истинная американка. Она пообещала, что за неделю до спектакля покрасит волосы в каштановый цвет. Но для характера ее героини не так важен цвет волос, как страсть и решимость, которые сейчас сияли в ее глазах.

— Для вас это так важно?

Лицо Эллы смягчилось, но огонь в глазах не потух.

— Да, сэр.

Он задумался об аутисте. Элла права. Парень не сделает ничего плохого. Если же раскапризничается, ему придется уйти, вот и все. Да и какая разница? Если чуда не произойдет, они сыграют этот спектакль в первый и последний раз. Он махнул рукой, показывая, что разговор окончен:

— Хорошо. Пусть сидит в конце зала. Но если у него начнется припадок...

— Правда? — перебила его Элла, подпрыгнула и захлопала в ладоши. — Спасибо, мистер Хокинс! Уверена, вы не пожалеете! — Она улыбнулась Мэнни и радостно упорхнула.

Мэнни, немного повеселев, взял в руки сценарий. Пожалуй, Элла права. Они будут играть для Холдена на репетициях. Ну и прекрасно. Во всяком случае, парню нравится то, что они делают.

Значит, весной на премьеру в Фултонской школе придет хотя бы один ученик.