Всадник без головы

Глава XLIX ЛАССО РАЗВЯЗАНО

После беседы с Зебом Стумпом молодая креолка пошла в свою комнату и, опустившись на колени, начала молиться. Как все креолы, она была католичкой и твердо верила в заступничество мадонны. Странной и печальной была ее молитва: она молилась о человеке, которого считали убийцей ее брата.

Луиза ни минуты не сомневалась, что Морис Джеральд не был виновен в этом ужасном преступлении. Она молилась не о прощении, а о защите. Рыдания заглушали слова ее молитвы. Луиза любила своего брата со всей нежностью сестры. Она была глубоко потрясена горем, но эта печаль не могла заглушить другого чувства, более сильного, чем родственные узы. Горюя о потере брата, девушка молилась о спасении возлюбленного.

Когда она поднялась с колен, взгляд ее случайно упал на лук, так хорошо служивший ей в ее любовной переписке.

«О, если бы я могла послать стрелу, чтобы предупредить Мориса об опасности!»

Но тут же она подумала и о другом: не могло ли остаться следов их тайных свиданий? Луиза вспомнила, что Морис после ночного свидания переплыл реку, вместо того чтобы переправиться в лодке. Его лассо, наверно, осталось в лодке. Накануне, потрясенная горем, она не подумала об этом. Тайна их ночных свиданий могла обнаружиться.

Солнце поднялось уже довольно высоко и ярко светило в стеклянную дверь. Луиза распахнула ее, чтобы спуститься в сад и пройти к лодке. Но на балконе она остановилась, услыхав голоса, которые доносились сверху. Разговор происходил между Флориндой и Плуто, которые в отсутствие хозяина решили подышать свежим воздухом на азотее. Внизу можно было отчетливо слышать каждое слово, но Луизу мало интересовал их разговор. Только когда до ее слуха донеслось дорогое ей имя, она стала прислушиваться.

— Они называют молодого парня Джеральда. Морис Джеральд его имя. Они говорят, что он ирландец, но если это правда, то он совсем не похож на тех ирландцев, которых я видел в Новом Орлеане. Он больше похож на настоящего джентльмена. Вот на кого он похож!

— Ты не думаешь, Плуто, что он убил мастера Генри?

— Ничего подобного я не думаю! Хо! Хо! Он убил мастера Генри! Вот еще что придумали! Это все равно, что сказать, будто я убил мастера Генри… Но что там такое? Смотри туда, Флоринда. Видишь?

— Где?

— Вон там, на другой стороне реки. Видишь мужчину на лошади? Это ведь Морис Джеральд, тот самый человек, которого мы встретили в черной прерии… Тот самый, который подарил мисс Лу крапчатую лошадь. Тот самый, которого сейчас все ищут там, где его нет!

— О Плуто, я уверена, что он не виноват! Он такой красивый и храбрый господин!

Луиза дальше не стала слушать. Она вернулась в дом и медленно направилась на азотею. Ей трудно было скрыть свое волнение перед слугами.

— О чем вы тут разговариваете? — с напускной строгостью спросила Луиза.

— О мисс Луиза, посмотрите-ка туда! Молодой парень…

— Какой молодой парень?

— Тот самый, которого разыскивают, тот самый…

— Я ничего не вижу.

— Хо! Хо! Он только что скрылся за деревьями. Смотрите туда, туда… Вы видите черную блестящую шляпу, бархатную куртку и блестящие серебряные пуговицы? Это он. Я уверен, что это он, тот самый молодой парень.

— Ты, верно, ошибаешься, Плуто. Здесь многие так одеваются. Расстояние слишком велико, чтобы узнать человека, особенно теперь, когда его уже почти не видно. Ну, все равно… Флоринда, беги вниз, принеси мою шляпу и амазонку. Я хочу покататься верхом. А ты, Плуто, оседлай мне Луну как можно скорее. Я боюсь, что солнце подымется слишком высоко. Ну, живо, живо!

Как только слуги скрылись на лестнице, Луиза еще раз с волнением подошла к перилам азотеи. Теперь ей никто не помешает рассмотреть хорошенько, кто там, на холме, среди зарослей.

Но было уже поздно: всадник скрылся.

«Сходство большое, и в то же время это как будто бы не он. Если это Морис Джеральд, то зачем ему ехать в этом направлении?»

Через десять минут Луиза уже была на другом берегу и въезжала в заросли, в которых скрылся всадник. Быстро продвигаясь, она внимательно смотрела вперед. Поднявшись на вершину холма, Луиза вдруг остановила лошадь. Раздавшиеся голоса заставили ее это сделать.

Она прислушалась. Хотя звуки доносились еще издалека и были едва слышны, но можно было уже различить, что это были два голоса: женщины и мужчины. Какого мужчины, какой женщины? Снова болезненно дрогнуло ее сердце. Девушка подъехала ближе. Снова остановилась. Снова прислушалась. Говорили по-испански. Креолка знала этот язык достаточно хорошо, чтобы понять смысл разговора. Но она была еще слишком далеко, и слов нельзя было различить. Тон был приподнятый; оба, казалось, были чрезвычайно взволнованы. Луиза подъехала ближе. Мужского голоса уже не было слышно. Голос женщины совершенно отчетливо звучал угрозой.

Голоса доносились с поляны, которую Луиза хорошо знала: с этим местом у нее были связаны дорогие воспоминания. Девушка еще раз остановилась, уже совсем близко. Она боялась ехать дальше, боялась узнать горькую правду.

Наконец она тронула поводья.

По поляне взад и вперед бегала оседланная лошадь. На земле лежал какой-то человек со связанными руками.

Сомбреро и серапэ валялись рядом, но, по-видимому, не принадлежали этому человеку. Что же здесь могло произойти?

Мужчина был одет в красочный костюм мексиканца. На лошади — нарядный чепрак мексиканской работы.

Сердце Луизы наполнилось радостью. Мертвый это человек или нет, но он безусловно тот, кого она видела с азотеи. И это — не Морис Джеральд. Луиза подъехала ближе и стала смотреть на распростертого на земле человека. Ясно было, что это мексиканец.

«Красивое лицо», — подумала креолка.

Но не это заставило Луизу соскочить с лошади и с участием наклониться над лежащим. Радость, что связанный человек оказался не тем, кого она боялась найти, толкнула ее на этот гуманный поступок.

«Он не умер: я слышу, как он дышит».

Она растянула петлю лассо.

«Теперь он может свободнее дышать… Но что же могло произойти тут? Ах, он приходит в себя… Слава богу! Я сейчас все узнаю».

— Вам лучше, сэр?

— Сеньорита, кто вы? — спросил дон Мигуэль Диаз, поднимая голову и с беспокойством озираясь кругом. — Где она?

— О ком вы говорите? Я здесь никого не видела, кроме вас.

— Caramba! Как странно! Разве вы не встретили женщину верхом на серой лошади?

— Я слышала женский голос, когда подъезжала сюда.

— Правильнее сказать — дьявольский голос, это лучше определит Исидору Коварубио де Лос-Ланос.

— Разве это она сделала?

— Будь она проклята! Да! Где же она? Скажите мне, сеньорита.

— Я не знаю. Судя по лошадиному топоту, она, наверное, спустилась по тропинке вниз. Наверное, это так. Я подъехала с другой стороны.

— А! Значит, она поехала домой… Вы очень добры, сеньорита. Я вам весьма признателен, что вы освободили меня от этой петли. Может быть, вы продолжите свою любезность и поможете мне вскарабкаться на лошадь? Я надеюсь, что удержусь в седле, нужно только подсадить меня. Во всяком случае, мне нельзя больше оставаться здесь. Мои враги недалеко отсюда. Пойди сюда, Карлито, — сказал он лошади и в то же время как-то особенно свистнул. — Подойди поближе, не пугайся этой милой женщины. Не она сыграла над нами эту злую шутку и разлучила нас. Ну, иди сюда, мой конь, не бойся!

Лошадь, услышав свист, подбежала к хозяину и позволила ему взять себя под уздцы.

— Небольшая помощь с вашей стороны — и, мне кажется, я сяду в седло. Как только я буду на лошади, мне нечего бояться преследования.

— Вы думаете, что вас будут преследовать?

— Могу вас уверить, что у меня есть враги. Но это все ничего. Я чувствую большую слабость. Вы не откажетесь помочь мне?

— Конечно, нет. Я охотно окажу вам любую помощь, какая в моих силах.

— Очень вам признателен, сеньорита. Очень вам признателен!

С большим трудом удалось молодой креолке подсадить мексиканца в седло.

— Прощайте, сеньорита, — сказал Эль-Койот. — Я не знаю, кто вы. Вижу только, что вы не мексиканка. Американка, я думаю. Но это все равно. Вы так же добры, как и прекрасны. И если только когда-нибудь представится случай, Мигуэль Диаз отплатит вам за эту услугу.

Сказав это, Эль-Койот тронул лошадь. Он ехал шагом, так как с трудом удерживал равновесие. Вскоре он скрылся за деревьями.

Молодой креолке все это показалось сном, и скорее странным, чем неприятным.

Но это настроение у нее быстро изменилось, когда она подняла валявшееся на земле письмо, оставленное Диазом. Письмо было адресовано Морису Джеральду. Подпись: «Исидора Коварубио».

Луиза с трудом взобралась в седло.

Переезжая Леону на обратном пути в Каса-дель-Корво, она остановила лошадь на середине реки. Долго она смотрела каким-то странным, остановившимся взглядом на воду. На ее лице видна была печать глубокого отчаяния. Стоило ей продвинуться немного дальше, и волны Леоны захлестнули бы ее навеки.