Все двери открываются наружу

Глава 15. В этом маленьком парадоксальном островке жизни вне всего

Приготовленная прабабушкой запеканка оказалась просто волшебной на вкус. Проведя ужин без единого серьезного вопроса (мы разговаривали только о том, что входит в мои будни или что интересного происходит сейчас в мире), я был полон рвения расспрашивать Элис до потери сознания, если придется. Она предложила нам устроиться в библиотеке, в которой мы познакомились.

Ожидая увидеть мокрые осколки в пятне от глинтвейна где-то на ковре, я с огромным удивлением совершенно ничего не обнаружил. Словно кто-то бесследно все прибрал, но прабабушка неоднократно подчеркивала, что в доме больше никого нет. Перехватив этот вопрошающий взгляд, Элис еще шире улыбнулась и жестом показала, что я могу быть спокоен — ответ и на этот вопрос будет получен.

— Давай, дорогуша, с чего хочешь начать спрашивать?

Ситуация была так похожа на начало моего общения с Айрис, вот только общая обстановка здесь разительно отличалась лучезарной добротой и приветливостью.

— Наверное, прежде всего я бы спросил, что это за место, почему комнаты меняются местами и их так много?

— Молодец, отличный вопрос! Думаю, он основополагающий и всеобъемлющий, который как раз поможет тебе разобраться и в некоторых других вещах.

Элис села напротив меня, словно психолог на сеансе, и начала рассказывать.

— Это место, назовем его моим домом, может найти только мой кровный родственник, предок или потомок — не важно. Оно существует нигде и никогда, в любой момент в потоке Небытия. За его пределами нет абсолютно ничего: пейзажи за окнами, время суток и сезоны года — лишь плод моего воображения и желания. Как и все комнаты, и все, что в них находится. Правда, за редким исключением тех предметов, которые иногда могу достать из небольших червоточин, открывающихся как маленькие порталы в разные миры. Через эти межпространственные окошки я также узнаю какие-то новости и изменения из Бытия в разных его частях. Но работают они односторонне, как телевизор — повлиять на происходящее снаружи или как-то обозначить себя я не могу, как и покинуть свой, эм, дом… Благодаря этому в дизайне моих комнат время от времени появляются новые веяния. Кстати, помнишь ту подсказку в виде белой комнаты? Я называю ее — криэйторская. Полная отрешенность от органов чувств помогает мне погрузиться в себя, на максимум включить фантазию и придумывать новые комнаты или места развлечений здесь. Знаешь, довольно занимательно вот так со-стороны наблюдать за ходом истории, прогрессом и эволюцией. Только так и получается отмерять, сколько лет прошло с тех пор, как это место появилось. Ведь, как и во всем Небытии, времени здесь как-такового и нет, разве что небольшая его имитация мной самой в этом маленьком парадоксальном островке жизни вне всего.

— Как это произошло? Почему тебе пришлось поселиться в этом искусственном мире?

Прабабушка вздохнула с грустной улыбкой, и погрузилась в воспоминания давно минувших дней, которые отголосками памяти продолжали причинять ей боль, как бы сильно она ни старалась ужиться с ними.

— Я родилась очень давно, в страшные времена одного очень жестокого места. Еще в раннем детстве (не помню точно, как же так вышло), родители исчезли из моей жизни, поэтому некому было научить меня правильно скрывать свою природу дверотля. Мне некуда было идти, и со временем я научилась выживать, добывать еду, иногда даже удавалось спать под крышей.

Однажды, один добрый мужчина взял меня к себе в качестве прислуги. Он строго-настрого запретил открывать двери в другие миры, и наказал вести себя как обычный человек. Хоть и боялся этих мистических странностей, он пересилил себя и пожалел брошенного ребенка. Несколько лет я работала у него за еду, и даже несмотря на такие условия, за его доброту я привязалась к нему как к родному. В один из дней он объявил мне, что должен отлучиться в другой город, уладить там какие-то важные дела, после чего жизнь его наладится, доходы пойдут в гору, и он сможет позволить себе больше слуг, а меня за все старания отдаст на обучение в школу. Он ушел, и с тех пор я больше никогда его не видела, хотя каждый день, оставаясь в этом городке, ждала и верила, что вот-вот мой спаситель вернется, и наступят лучшие времена.

Когда перестало хватать еды, я понемногу вновь прибегала к силам дверотлей. С тех пор из-за моих особенностей меня стали постоянно преследовать, желая либо подчинить себе, заполучив дар перемещений, либо просто убить, ужасаясь не такой как все. И однажды им это удалось. Страшная довлеющая над всеми власть объявила меня ведьмой, и последователи ее приговорили молодую и ни в чем не повинную девушку к сожжению на костре. Сбежать не удалось: ударив по голове, пока была без сознания, меня привязали к столбу.

Ужас охватил все мое сознание. Подбирающиеся все ближе растущие языки пламени норовили вот-вот обжечь и уничтожить плоть, обратить в пепел кости. Едкий дым до слез застилал глаза и пробирался все глубже в уже обожженное горло, заполнял легкие из-за чего невозможно стало дышать. Я не верила, что мой конец, который был уже настолько пугающе близко, настанет вот так. Собрав всю свою волю к жизни, оглушенная собственным криком, я с надеждой заставила себя в последний раз прибегнуть к силе, которая стала причиной моего положения. И чудо произошло. Дверь действительно открылась, и больше уже никогда меня не выпустит.

— Что это была за дверь? На кострище, со связанными руками? — Я не мог поверить в услышанное, настолько кошмарную историю рассказывала сейчас Элис.

— Это была дверь в мою душу, — прабабушка, скрыв напряжение, улыбнулась. — Насколько знаю, я первый и единственный дверотль, которому это удалось. Я скрылась в Небытии, запечатав саму себя внутри собственного сознания. Должно быть, отголоски моей Энергии до сих пор витают в родовой памяти нашей семьи, раз ты смог найти меня. И с тех пор, пожертвовав физическим миром, я обрела бесконечную жизнь в этом мире духовном, вынужденная навсегда оставаться в своей душе.

— Все это звучит просто невероятно! Я безмерно рад, что ты жива, но мне так жаль… — Только сейчас я понял, что за время истории ни разу даже не пошевелился, в напряжении затаив дыхание.

— Спасибо, дружочек, за твое сочувствие. Но не стоит переживать! Я счастлива здесь и давно привыкла жить в одиночестве. Тут почти никогда не бывает скучно, и все подчиняется моему желанию. Взять к примеру ту разбитую кружку: теперь она целехонькая стоит на прежнем месте в шкафу, а пятно просто исчезло, потому что я так захотела. И все здесь устроено именно так. Однако теперь, когда тебе удалось найти сюда дорогу, я всегда жду тебя в гости и каждый раз буду безмерно рада твоему визиту. Помни это, хорошо?

— Обещаю! — Я широко улыбнулся и крепко обнял прабабушку. Теперь, зная правду, я совсем другим взглядом посмотрел на помещения, в которых мне так радостно проводили экскурсию, и на те странности, которые я отметил для себя в поведении прабабушки в начале нашего знакомства.

— Теперь ты рассказывай. Раз твоя мама где-то в другом мире, значит она Парадокс второго или третьего класса? С чего ты вообще решил, что стоит попытаться найти ее?

— Да, третьего. Так что я ни только не догадываюсь, в каком из миров она может быть, но даже как теперь выглядит не знаю. Просто она стала все чаще звать меня каким-то малообъяснимым способом. Возможно, с помощью магии или волшебства. Я просто слышу ее голос иногда, и недавно в день рождения получил конверт с письмом и ментальной картой в их с отцом искусственный мирок. Так и узнал, кто я есть на самом деле, и что все не такое, каким кажется.

— Лишь недавно осознал, что дверотль, и уже смог меня отыскать. Да ты способный малый! — Рассмеялась Элис и потрепала меня по голове.

— Я бы точно не справился, наверное, даже не выжил бы, без помощи очень важного человека — моей наставницы. Она тоже Парадокс, поэтому быстро восполнила нехватку моих знаний о жизни своим опытом.

— Тебе очень повезло ее встретить. Должно быть, теперь уже не так одиноко живется? Может выпьем чаю? Или больше предпочитаешь кофе?

Не так одиноко живется… А ведь и правда, Айрис сделала для меня так много, практически заменила мне семью. Надеюсь, она продолжит обучать меня даже после того, как я, наконец, воссоединюсь с мамой.

— Раз ты так долго размышляешь над напитком, принесу тебе и то, и то. И, в добавок ко всему, даю тебе разрешение полноправно перемещаться по всем уголкам моего дома. Не переживай, если потеряешься — я всегда чувствую, что и где происходит, — Элис, полностью погруженная в мысли о десерте, выпорхнула из комнаты, оставив меня наедине с фантазиями о будущем.

Когда прабабушка вернулась, неся поднос с горой сладостей и ароматных кружек, я продолжал сидеть точно также. А вот ее настроение совершенно изменилось: теперь она была настроена говорить о чем угодно отвлеченном, не возвращаясь к нашему прошлому разговору.

— Я еще и горячий шоколад прихватила, на всякий случай. Угощайся! А потом пойдем поглазеть на мою коллекцию гологроидов.

— Спасибо! — Я с удовольствием обнял холодными после леденящей истории ладонями горячую кружку. — Но мне еще хотелось поговорить о… Секунду. Коллекцию чего?

— Гологроидов. А, может в вашем времени их еще не изобрели, — улыбнулась Элис. — Это живые фотографии. Ну, вернее, не настолько живые, насколько скорее подвижные и слегка объемные. Тогда тебе будет еще интереснее ими полюбоваться. Мне больше всего нравится собирать изображения моментов в каких-нибудь крупных городах, хотя природные места тоже вполне красивые. Можешь опять взять кружку с собой, а печенюшки я и так в каждой комнате смогу достать.

— И все-таки я хочу узнать еще кое-то, если ты не против.

Лицо прабабушки стало немного хмурым, но улыбающиеся глаза смягчили общую картину.

— Конечно, спрашивай, — смирилась она, хотя было понятно, что она пыталась избежать этой темы.

Я набрал воздуха в легкие, чтобы собраться с силами, потому что очень не хотелось случайно расстроить или огорчить эту милую и невероятно добрую ко мне женщину. Но ради этого вопроса я ведь изначально и пришел сюда.

— Элис, ты знаешь какой-нибудь путь, как мне найти маму и, наконец, встретиться с ней?

Она помедлила с минуту, но не смогла не ответить.

— Есть один способ. Но я бы не гарантировала его надежность и вероятностный успех, и вообще, он не самый простой, а также чрезвычайно опасный… Ты точно очень сильно этого хочешь? — Она пристально и с надеждой получить мой отказ посмотрела мне в глаза.

— У меня уже было несколько шансов сдаться, бросить все и вернуться к прежней скучной жизни у бабушки, как будто ничего из этого не происходило. И ни разу я не воспользовался этой возможностью. Думаю, восстановить хотя бы частичку потерянной семьи для меня — главная цель в жизни.

— Знаешь, я ведь тоже, пусть и дальний, но член твоей семьи, твой очень странный, но классный родственник, — натянуто рассмеялась она.

Было неловко что-то ответить на это, поэтому я замешкался и смолчал. Элис продолжила:

— Если так подумать, дорогуша, твой случай, действительно, незаурядный. Ты мог бы воссоединиться с человеком, которого давно не существует. Нужно, кончено, помнить, что для Парадокса каждая новая жизнь — уникальна, хоть они и помнят многое из того, что пережили раньше. Я лишь хотела сказать, что мама, которую ты ищешь, осталась в прошлом, и сейчас ты гонишься за тенью давно прошедших дней. Но раз ты твердо уверен в своем решении, кто я такая, в конце концов, чтобы тебя от чего-то отговаривать. Мне просто стоит предупредить тебя, что в погоне за чем-то можно упустить то, что уже имеешь. И при этом так и не получить желаемого. Смотри-ка, мой кофе совсем остыл! Да и горячий шоколад уже вовсе не такой горячий. Пойдем сделаем новый, потом продолжим этот разговор, обещаю. А ты пока расскажешь мне побольше о своем учителе.

И мы снова отправились на кухню, где по меньшей мере с полчаса Элис с восторгом слушала мои рассказы и комментарии об Айрис.

— Д-а-а, тебе и правда сильно повезло ее встретить, — Подытожила она, выслушав, сидя на кухне, многочисленные истории о моей наставнице. — Ну, а теперь, раз уж дала слово, вернемся к тому разговору. Да и это ведь ни к чему тебя не обязывает: ты всегда можешь взять перерыв, хорошенько обдумать все плюсы и минусы и принять взвешенное решение. А подумать тебе, дружочек, придется хорошенько.

Я кивнул и всем видом продемонстрировал готовность слушать.

— Как тебе уже известно, мой дом, этот маленький мир находится посреди Небытия как дрейфующий в океане островок. И также он омывается всеми течениями — энергетическими каналами, которые через Небытие связывают воедино все миры и вселенные Бытия. А значит, если очень постараться и найти нужное нам окошко в определенное место, то его можно использовать как большой портал, пронизывающий пространство как черная дыра. И если, чисто теоретически, нам с тобой удастся понять, откуда именно твоя мама посылает тебе сигнал, и, чисто теоретически, мы сможем найти нужную нам межпространственную щелку, то еще очень неточно, что получится тебя живым и целым туда доставить.

— Не важно, что придется преодолеть ради этого столько «если». Раз есть риски, значит и шансы тоже есть. Я готов попробовать.

Наконец-то, появился хоть и призрачный, но способ достичь того, о чем в детстве я боялся даже мечтать.

— Но, как и всегда бывает, здесь тоже есть свое «но», — Элис понизила голос. — Если вдруг это место окажется в параллельной вселенной, даже если и получится каким-то чудом отправить тебя туда, обратно в свою вселенную ты вернуться уже не сможешь. Тебе просто не позволят это сделать экзистенциональные законы мироздания. Покинув прежнюю вселенную, променяв ее на другую, ты просто перестанешь в ней существовать. А никакое пространство не терпит пустоты, поэтому то свободное местечко, которое ты занимал, пока жил себе спокойно, рассредоточится, заполнится чем-то новым и так далее. И ты станешь полностью чужеродным объектом для своей прежней вселенной, и она тут же отторгнет тебя как избыточный мусор, расщепив на атомы или типа того, если попытаешься втиснуться обратно. Есть, конечно, и исключения в виде стражей с их особенностями. Но это совсем не твой случай.

Какое-то время я пытался осмыслить и представить услышанное. И как только разобрался, оказалось, что не так и страшно навсегда покинуть родную вселенную, преследуя благие намерения или глобальную цель.

— Я понял, и это вовсе не проблема. Жаль, правда, что больше я никогда не смогу увидеться с бабушкой. Но, думаю, она поймет. Она и так уже мысленно простилась со мной, отпуская на все эти приключения. Больше, вроде, мне и не с кем особо расставаться. А раз ты, Элис, находишься где-то между всего, то к тебе я смогу заглядывать из любой точки Бытия, и отправная вселенная тут роли не играет, ведь так?

— Со мной ты прав, но вот есть еще кое-кто, о ком ты не упомянул.

— Айрис? Она сама говорила, что совсем не важно, где жить. Да и то, что она Парадокс, значит, что ей точно не привыкать обживаться на новых местах. Я смогу убедить ее отправиться со мной, и нам не придется прощаться.

— А вот тут ты ошибаешься. Думаю, это как раз самая неприятная часть. Именно из-за того, что она Парадокс, то таким способом она никогда не сможет пересечь границы Небытия и покинуть вселенную.

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь ли ты, Акито, как становятся Парадоксами?

Что-то такое я помнил еще из первых лекций Айрис, когда она только начинала посвящать меня в тайны этой жизни.

— Кажется, они по каким-либо причинам попадают в Небытие и, вместо того, чтобы полностью исчезнуть и перестать существовать, наоборот, осколками души разлетаются по множеству миров, и начинают существовать везде, накапливают опыт и помогают мирам развиваться.

— Именно, — Элис посмотрела на меня и, поняв, что я еще не осознал суть, продолжила пояснять. — Во-первых, перемещаясь по этим энергетическим каналам, так или иначе придется пройти через Небытие. И это будет не просто какое-то мимолетное открывание дверотлем двери меж мирами, а полноценный длинный тоннельный переход сквозь Небытие. И когда Айрис выйдет в него, неизвестно, как оно поступит с ней в таком случае. И даже если поставить на кон все, и рискнуть, представить, что она сможет безболезненно преодолеть этот переход, перед нами встает «во-вторых». Опять-таки, как ты правильно сказал, Парадокс существует в виде осколка своей души конкретно в том месте, в которое его забросило. А значит, когда он покидает пределы той вселенной, в которую он был и так искусственно внедрен, Парадокс не найдет себе такого же искусственного места в другой — там его просто не должно было оказаться. Айрис подвергнется разрушающей силе все тех же экзистенциальных законов сразу же, как только переступит порог вселенной. Неизвестно, на что именно ее это обречет, но ясно одно — с ней вы расстанетесь навсегда. Возможно, даже ко мне ей путь заказан, ведь моя душа тоже обитает за пределами Бытия. Теперь ты понимаешь?

Тяжелый вздох сказал все за меня. До этого мне казалось, что я готов отдать все и поступиться всем, чтобы добиться желаемого. Но когда ценой моей возможной победы стала такая большая жертва — отказаться от Айрис навсегда, решимость куда-то испарилась. Прежней уверенности в том, что я готов заплатить эту цену у меня нет.

— Хм, теперь есть еще кое-что, что серьезно меня напрягает, — неожиданно добавила Элис. — Когда я говорила о рисках, связанных с твоим перемещением в другую вселенную, то не сразу задумалась об этом. Однако… Ты ведь ребенок Парадокса, то есть явления, которое существует как осколок только в единичном экземпляре среди всех возможных вселенных. А раз это так, то ты…

Пытаясь уловить суть того, о чем говорила прабабушка, сложно было понять, зачем она вновь повторяет то, с чем мы уже определились ранее. Потребовалось время, чтобы я, наконец, осознал: раз она Парадокс, то у мамы не было вселенских копий, а значит…

— Я единственный вариант самого себя. И мне, так же, как и Айрис, может не найтись места в другой вселенной.

— Именно, — Элис положила руку мне на плечо. — Я, правда, не могу знать всего и утверждать наверняка не буду, но если есть риски, то лучше знать о них заранее.

Все еще раздумывая над этим, я кивнул.

— А теперь — смотреть гологроиды. Вперед и с песней! Принимать серьезные решения будешь потом, а сейчас дай своим мыслям немного расслабиться и еще погостить у прабабушки в удовольствие.

Мы вошли в просторную светлую комнату, вдоль каждой из стен которой стояли стеклянные стеллажи с подсветкой и без. На полочках от пола до потолка в аккуратно организованном порядке располагались на подставках небольшие как будто пластиковые карточки с различными изображениями. Посередине комнаты на мягком пушистом ковре находился объемный и с виду уютный мягкий пуф, а рядом с ним на прозрачных ножках стоял невысокий чайный столик, на котором возвышалось что-то вроде белой коробочки, назначение которой мне пока было не понятно.

— Вот моя галерея гологроидов, — с трепетной гордостью опытного коллекционера заявила Элис. Она с ощутимой любовью прошагала мимо нескольких стеллажей, с нежностью аккуратно проведя рукой вдоль смотрящих на нее картинок. — Если ты не против, начну демонстрацию с осеннего сквера.

Она протянула руку к одной из карточек, и изображение на ней, как будто реагируя на прикосновение, слегка зашевелилось. Элис развернула гологроид в мою сторону, и я заметил, что картинка не только стала подвижной, но начала еще и слегка возвышаться над пластиковой основой, как бы создавая голограмму в воздухе чуть выше от поверхности. На ней был запечатлен осенний парк во всей его красе. Огненно-рыжие и багряно-алые листья деревьев смешивались с золотыми, кружились в воздухе, оседали на зеленый газон и каменные, чуть влажные от недавно прошедшего дождя, дорожки. В серебряных зеркалах луж поблескивало ослепительными лучами еще теплое солнце. Деревянные скамейки с узорчатыми подлокотниками также поблескивали хрустальными капельками на их завитушках. Несколько маленьких силуэтов людей вдалеке парка размеренно прогуливались, вдыхая свежий прохладный воздух осени. Как только их фигуры доходили до края изображения, то возвращались на места и снова начинали свой путь с прежней точки, как не очень длинное видео на повторе. Но выглядел этот переход очень плавно, без рывков и резких моментов. Я полностью погрузился в происходящее на карточке и проникся этим осенним настроением. Короче говоря, очень впечатляющая вещица.

Элис, считавшая мои эмоции, широко улыбнулась, довольная тем эффектом, который на меня произвел экспонат ее драгоценной коллекции. Она вернула карточку на подставку, и, взяв следующую, потянула за собой на пуф в центре комнаты.

— А теперь демонстрация весьма занятного изобретения, которое очень выгодно дополняет и без того восхитительные гологроиды. — Прабабушка легким касанием активировала белую коробочку, стоящую на столе. На ее верхней грани засветилось несколько индикаторов сенсорной панели, а в центре открылось небольшое прямоугольное отверстие. Элис вставила карточку, как хлеб в тостер или, может точнее сказать, диск в дисковод, и остальные грани устройства также ожили, засветились, немного раздвинулись в стороны, после чего выпустили яркие, но приятные лучи света в разные стороны вокруг нас.

От представшего передо мной зрелища у меня перехватило дыхание. Вся комната заполнилась сюжетом из картинки. Мы словно сами погрузились в изображение гологроида, которое окружило нас и перенесло в снимок.

Огромные ледяные глыбы крепостью вечной мерзлоты выросли неподалеку от нас. Белоснежный монолитный массив, обрывом бросающийся в черную ледяную воду океана. Серое небо над нашими головами разрывали золотыми лезвиями лучи холодного упрямого солнца, что стремилось заставить сверкать и сиять каждую снежинку ледяного панциря недалеко от подножья айсбергов, снежных гигантов. Мы, вернее тот, кто запечатлел это изображение изначально и чьими глазами нам посчастливилось сейчас наблюдать эту северную красоту, стоял на огромной льдине, слегка покачивающейся и мирно дрейфующей вдоль снежных великанов. С другой стороны, там, где заканчивали откалываться от берегов ледяные плоты, открывалась бескрайняя снежная пустыня, застывшей безмятежностью упираясь в серебристый горизонт.

Не восхищаться увиденным было просто невозможно.

На смену этому гологроиду пришли еще несколько не менее захватывающих и прекрасных изображений — горы, водопады, саванны, контрастирующие с ними мегаполисы и другие, каждое из которых, буквально изнутри, можно было рассматривать часами.

— Это просто потрясающе! — Только и смог прокомментировать я очередную локацию.

— Рада, что тебе понравилось. Вот так я и путешествую, не выходя из комнаты. Хорошо, что люди и такое придумали, — рассмеялась прабабушка.

Однако, как бы там ни было, мне уже пора возвращаться. Стоило выйти из этой замечательной галереи, как все мои мысли снова вернулись к прежним размышлениям и переживаниям.

Прекрасно понимая и это, Элис не пыталась особо настаивать, поэтому сразу после этой комнаты, хоть и предложила остаться еще ненадолго, была готова отпустить меня домой.

— Обязательно возвращайся скорее, и заглядывай ко мне почаще, дружочек! — Сказала она напоследок. После чего я исчез в очередном дверном проеме.