Все двери открываются наружу

Глава 27. Вдохновленный отчаянием

Наконец, казалось бы, все, что можно предпринять для защиты нашей оборонительной крепости, мы сделали. Я несколько раз предлагал Рэю воспользоваться перстнем, который ему подарила мать, чтобы усилить заклинания, что он использует. Но, видимо, магия работает не совсем так, как я это понимаю, или же его внутреннее упрямство и эгоизм заставляли меня в это поверить, но маг каждый раз доходчиво объяснял, что применение кольца для этих заклинаний все равно не возымеет никакого эффекта. Мне оставалось только согласиться и смиренно выполнять механические задания, что Рэй и Шира мне поручали.

Настало время восстановить силы и немного отдохнуть. Айрис любезно заварила всем кофе, на всякий случай добавив дверотлям ударную дозу сахара.

— Неужели мы вот так всю жизнь теперь будем прятаться? — Упадническим тоном спросила Шира, двумя руками обнимая теплую кружку.

— Конечно нет, — попытался приободрить ее я. Но вышло не очень убедительно. — Мы что-нибудь обязательно придумаем. — Самое банальное, что только можно было сказать в попытках унять чье-то отчаяние. Но уж лучше так, чем просто и дальше вариться в своих мыслях в так резко воцарившейся после всех обсуждений тишине.

Дальше в разговор неожиданно влился Рэй.

— Помнишь тот день, когда мы заключили клятву на крови? Тогда занятия магией не пугали тебя настолько, чтобы задуматься о подобного рода последствиях. А ведь я много предупреждал.

Шира обиженно хмыкнула:

— Теперь-то что? К тому же, тебе ведь удавалось столько лет избегать неприятностей с этими стражами. Только этот попался какой-то ненормальный. Нам просто не повезло. И я все равно не жалею, что тогда согласилась.

— Зато жалею я, — грустно вздохнул маг. — Что не был достаточно убедителен, не настоял и все-таки не отговорил тебя от этой глупой и опасной затеи. Но теперь, и правда, уже не важно.

— А ну-ка хватит жалеть себя, — твердым тоном скомандовала Айрис, которая, как и все, отлично осознавала нависшую угрозу, но не предавалась отчаянию и панике. — Лучше сфокусируйтесь на чем-то хорошем. Вспомните хоть что-то приятное из своей жизни, помечтайте о том, что сделаете в будущем, когда вся эта ситуация разрешится. Я бы сейчас почитала книгу, но вы же без моего контроля тут совсем раскисните. Так что, либо разговариваем оптимистично, либо, не знаю, наколдуйте какую-нибудь настольную игру, к примеру.

После нескольких мгновений немой тишины на столе материализовалась колода игральных карт. В воздухе прозвучал чей-то тихий смешок. Мы раздали карты и отдались азарту и стратегиям, отвлекающим от дурных мыслей, делясь и обучая друг друга схемам и правилам игр, которые знали.

Так незаметно пролетели несколько часов. Внутреннее напряжение каждого, что прежде было на пределе, наконец, начало понемногу спадать. Сколько еще ждать? А может, и правда, обойдется? Когда можно будет решить, что опасность миновала? Эти вопросы крутились в голове у каждого за столом. Но никто не произносил их вслух.

Время близилось к вечеру. За окном начинало темнеть.

— Может поужинаем? — Я задал первый вопрос за все это время, не имеющий отношения к играм.

Уже пора было отвлечься и от карточных забав, поэтому все меня поддержали. Было странно наблюдать картину, которая разворачивалась сейчас на кухне в домике Айрис: совместная готовка навевала умиротворение. Привычка Элис готовить много, активно и с удовольствием, передавшаяся нам, сейчас подходила как нельзя лучше. Каждый привносил частичку индивидуальности в блюда. Небольшая суета на кухне делала процесс более оживленным и даже радостным. А окрепший за игрой аппетит дополнительно подбадривал и придавал сил. Даже маленький местный дух присоединился к нам. Особенно ему понравилось внимание со стороны Ширы, которая, как и я, могла его видеть, а значит реагировать на все его шалости и забавы, что приводило магического зверька в восторг.

Вдруг весь свет в доме резко погас, а с улицы начал доносится гулкий шум, похожий на вой сирены и удары барабанов. Сердце застыло в груди в ожидании ужасного, а по спине электрическим разрядом пробежал смертельный холод. На уровне мыслей в головах каждого одновременно зазвучал железный, грубый и строгий голос. Приказным тоном он велел немедленно выйти из дома всем до единого. В противном случае здание будет незамедлительно разрушено, невзирая на находящихся внутри и на их причастность к преступлениям.

— Они не смогут разрушить дом. Мы достаточно его укрепили, — тихим, не до конца уверенным голосом произнес Рэй. — Нужно держаться, и все будет хорошо.

Он, как мог, пытался вселить в нас уверенность и хоть немного успокоить. Но сразу же после этих слов по одной из стен побежала, расширяясь, большая трещина, а полы и крыша начали жалобно скрипеть.

Мы с Широй, как по команде, резко кинулись к остальным, чтобы открыть дверь и убраться отсюда. Но ничего не вышло. Словно все вокруг накрыло невидимым куполом или силовым полем, которое не позволяло использовать никакую Энергию. Еще одна попытка, снова и снова. Бесполезно. Результат оставался прежним. Мы были беспомощны. И, либо нас раздавит в рушащемся доме, либо мы подчинимся и выйдем наружу к безжалостным палачам.

— Без паники, — срывающимся голосом пролепетала Шира, — снаружи тоже есть наши амулеты, так что это ослабит их воздействие на нас. Ведь так? Так, я надеюсь, — последнее она произнесла уже еле слышно. — А там мы попытаемся уйти. Главное сейчас, выбраться из дома.

Девушка посмотрела на остальных в поисках поддержки или других вариантов. Айрис и я беззвучно с ней согласились, разделяя ход ее мыслей. Ничего другого и не оставалось. А Рэй никак не отреагировал. Трещина в стене вызвала обрушение его уверенности, и ощущение мнимой безопасности, которым мы лживо прикрывали свое беспокойство, испарилось вместе с ней. Морально в этот момент маг окончательно был сломлен. Он боролся слишком долго. Сначала в одиночку, потом вместе с нами. Чрезмерно большое давление, постоянный риск и тяжелая ответственность привели к этому. Невозможно жить, не совершая ошибок. Каждый выбор несет за собой последствия. Каждый поступок имеет свою цену. Рэй не ответил ничего. Просто сжал кулаки и направился в сторону выхода. Осознавая безысходность, и мы, не мешкая, отправились за ним.

Стоило нам всем четверым выйти из дома, как в одну секунду все строение, словно карточный домик, с шумом и треском сложилось вовнутрь, подняв облако пыли, что мрачной тучей овеяло нас в предзакатных лучах солнца. Во дворе кольцом, плотной стеной стояли люди в доспехах и черных балахонах с капюшонами, скрывающими лица. Несколько фигур, выделяющихся обмундированием и, должно быть, статусом, стояли впереди, прямо напротив нас. В руках мужчины, стоящего по центру, был массивный жезл или посох, что дополнительно возвышал его положение относительно прочих.

Все наши жалкие надежды на спасительный шанс побега развеялись в воздухе, улетучились, как только мы оказались снаружи. Конечности будто налились свинцом и отказались подчиняться. Все мышцы в теле оцепенели, парализовав любые движения. Подвижным оставался только разум, который подсказывал, что это конец.

Два из трех, стоящих впереди мужчин, поочередно громко и твердо произнесли:

— Все преступники явились.

— Объявляется начало карательного суда. Выносится приговор.

После этой фразы центральная фигура ударила жезлом о землю и еще более низким и мрачным голосом начала монотонно, словно вбивая железные сваи, озвучивать страшные слова.

— Подсудимый один, обвиняемый в многочисленных преступлениях с использованием магии, браконьерской деятельности против магических существ, убийстве Стража-карателя, и подсудимый два, обвиняемая в преступлениях с использованием магии, приговариваются к смертной казни на месте. Подсудимый три, совершивший нападение на Стража-карателя, ранее получил наказание от пострадавшего в виде смертельного ранения и признается более непричастным к делу. С него обвинения снимаются. Приговор вынесен. Приводится в исполнение незамедлительно.

Заключительный удар жезла, после которого реальность для меня была словно в тумане. Все случилось вне времени, меньше чем за мгновение. Мысли не поспевали за действием, и невозможно было осознать происходящее также, как невозможно было в него поверить. Два громких хлопка, прогремевших на развалинах дома Айрис. Два ослабевших бездыханных тела упали у моих ног. А я не мог даже закричать. Больше я не видел, не слышал, не ощущал ничего. Весь мир рухнул в один миг. Что-то сломалось внутри, болезненно сжалось и каменной глыбой упало на еле бьющееся тяжелое сердце. Фигуры в балахонах отступили и одна за другой исчезли из виду.

Солнце зашло. Наступила полная темнота.

Не знаю, сколько прошло с того утра, как я покинул Айрис, разрушенный дом, руины моей жизни, два мрачных холмика сырой земли под старой яблоней. Недели, может месяцы… Время, как и все остальное, потеряло всякий смысл. За окном в комнате с видом на космос попеременно становилось то темнее, то светлее. Сменялись дни. Но мне было все равно. В полном одиночестве и душащей тишине я лежал на куртке в черном, потрескавшемся после пожара углу, смотрел на полуразрушенный потолок, обгоревшие стены, пылинки, лениво плавающие в застоявшемся воздухе. Я не мог спать. Во сне меня постоянно преследовала одна и та же мучительная картина. Поэтому мозг существовал в состоянии полубреда, возможно иногда забывался, застилая сознание пеленой, проваливаясь в глухой полумрак, а затем также незаметно возвращал к активности мысли, транслирующие только белый шум.

Когда нестерпимо одолевал голод, приходилось выбираться наружу, но лишь на несколько минут — туда и обратно. Я открывал дверь в любой магазин, который приходил на ум, словно призрак появлялся среди стеллажей, не глядя беря первое, что попадется под руку, и также тихо возвращался в свою мрачную глухую нору.

Когда становилось совсем невыносимо, я несколько раз выходил из комнаты. Доходил до реки, все также резво и живо стекающей с гор в зеленую долину, и молча смотрел на воду. Ее шум был единственным звуком, который находил меня в этом месте. Куда бы я здесь не пошел: в долину, в горы, дальше по реке — все равно быстро возвращался к низкому крохотному строению из одной разрушенной комнаты с одним окошком. Все-таки это искусственный мир, созданный когда-то для меня, и ставший теперь моим затворническим убежищем. Скорее всего, ему суждено стать и моей могилой, где больше никто и никогда меня не найдет.

Я многое искал в жизни и многое нашел. Но совершенно все потерял. Была ли в этом моя вина или подлое стечение обстоятельств, на которые мы не в силах повлиять? Какая разница. Всякое случается, но все равно все проходит. Пора закончиться и этому.

С того места на полу, где я сидел сейчас, облокотившись спиной на стену, на меня из окна во всей красе смотрел сказочный космический небосвод. В тот первый раз это зрелище приковало к себе мое внимание. Сейчас же я не чувствовал от него никакого, даже самого слабого, отклика в своей душе. Это подтверждало то, что я дошел до предела. На полке тоскливо стоял стеклянный шар, символически обозначающий дом двоюродной прабабушки. Улыбка Элис возникла у меня перед глазами. И даже ее теплый смех не смог растопить кусок льда внутри. Взгляд коснулся подушечки с фениксом, что когда-то была заботливо подарена мне принцессой одного далекого мира. Может раньше я думал, что когда-нибудь вернусь в хрустальную империю и снова увижу ее небесно-голубые глаза, расскажу о приключениях и новых вещах, которые узнал, путешествуя по разным мирам. А она будет с упоением слушать и восторженно хлопать в ладоши, удивляясь тому, что никогда не сможет попробовать сама. Теперь это просто вещь с историей, что поблекла в воспоминаниях, не имеющая будущего.

Я призвал Вдохновленного. Все его великолепие, не оставляющее равнодушным никого, кому когда-либо посчастливилось его узреть, предстало передо мной. Холодное лезвие с переливающимся черно-белым узором с золотыми прожилками блеснуло в слабом свете окна. Теперь этот меч существует только в одном экземпляре. Никто в мире, кроме меня, не сможет больше его призвать. Я провел пальцами по ледяному металлическому клинку. Меч будто отозвался. Казалось, он был живее, чем я. Вдохновленный отчаянием. Какое красивое имя. Отчаяние — это как раз то, что я еще способен испытывать сейчас.

Какая-то странная особенная мысль, не похожая на все остальные, вдруг крохотным огоньком загорелась в подсознании. Сначала я просто отмахнулся от нее, не придав значения. Но она почему-то настойчиво разгоралась все больше, не желая сдаваться и отступать. Напористо она прорывалась все выше и выше в сознании, пока, наконец, не дала мне окончательно осознать себя. Отчаяние. Ведь именно это слово закрепилось у меня с обрывком одного из воспоминаний о событии, произошедшем не слишком давно в моей истории. Но о котором я упорно забыл, отключив, как и все, что делало меня живым. Когда я буду в полном отчаянии, когда буду готов отказаться от всего — как-то так твердила мне эта мысль женским голосом. Мне уже не от чего отказываться. Я все потерял, а значит терять больше нечего. Запустив руку в карман, я вытащил оттуда сразу несколько давно позабытых вещей. Сердце невыносимо защемило в груди, когда на ладони оказался перстень, что был подарен моему брату. Новая волна боли чуть было не поглотила меня в пучине отчаяния. Но помогли отвлечься другие предметы. Сильно помятая и порядком потрепанная фотография родителей, заклеенная скотчем, вновь вернулась в комнату, из которой начала со мной свой путь. Это разбудило в душе несколько новых эмоций, которые возможно никогда бы не отозвались, не подбадривай их слабая надежда, за которую я старался ухватиться всеми силами. Она была связана с последним предметом, который я и искал. В руке блеснула в прозрачном стеклянном коробке жемчужная пилюля, которая, как пророчила мне мама, способна перевернуть мой мир. Достав переливающуюся горошину, я, не раздумывая, проглотил подарок и стал надеяться на чудо.

Я провалился в какую-то невесомость. Вернее, мое сознание. Тело здесь не находилось, как не было вокруг никаких материальных предметов, только дым или туман. Затем со всех сторон я услышал женский голос. Тот самый, который мама использовала в своих посланиях. Это было похоже на запись, аудиосообщение.

Дорогой Акито! Должно быть, сейчас ты совсем растерян или в полном отчаянии, если решился воспользоваться моим подарком. Предостерегаю тебя: если ты не готов полностью и безвозвратно изменить свою жизнь, не применяй информацию, которую сейчас получишь. Однако я не могу не рассказать это тебе, ведь ты так любишь задавать вопросы. Будь твой отец сейчас жив, он как дверотль непременно рано или поздно поведал бы тебе это. Но сейчас я возьму на себя его миссию. Я дам тебе ответ на один важный вопрос и поясню, как им воспользоваться. А что делать дальше, ты уже будешь решать сам.

Вопрос звучит так: «Что будет, если открыть дверь на себя?»

Как ты знаешь, Пространство и Время неразрывно связаны между собой. Открывая дверь наружу, ты преодолеваешь Пространство, перемещаясь в мирах. Тогда несложно догадаться, что при открывании двери в обратную сторону задействовано Время. Как бы сильно нам этого ни хотелось и какими бы могущественными мы ни были, вторгнуться в то, чего не существует, повлиять на это невозможно. Отсюда понятно, что пронзить Время и переместиться в нем нам дозволено лишь в одном направлении — только в прошлое.

И здесь возникает главная проблема такого события. Как только ты перемещаешься в прошлое, все Время, что сформировалось после этого момента исчезает, все перестает существовать, эта вселенская нить жизни вокруг переместившегося тебя аннигилируется, словно ее отсекли в точке, куда ты переместился и откуда теперь ведется твое новое время. Все основные события, что должны были произойти в этом мире с твоим участием, произойдут вновь, все люди встретятся, проведут свои жизни так, как и должны были. Но, если ты переместишься до встречи с ними, или даже настолько далеко, что это будет до твоего рождения, то все это выстроится уже без тебя. Все во вселенной пройдет своим чередом, может даже у нас, твоих родителей, также родится сын, но это будешь уже совсем не ты, а другой человек. Твои родственники, друзья и знакомые забудут тебя с того момента, когда ты отсечешь линию событий, ведь тогда для них этого больше просто еще не происходило. И, если тебе все-таки удастся это осуществить, вернуться обратно в эту линию существования будет уже невозможно, ведь твоего места там уже нет, самой временнóй линии уже нет.

Я очень надеюсь, что смогла понятно объяснить тебе эту информацию. Она может помочь исправить что-то в прошлом, но при этом полностью уничтожит твое настоящее и изменит будущее. Это действие слишком масштабное для Бытия, а также способно нанести ему огромный урон. Следовательно, конечно же, сопровождается колоссальной затратой Энергии и сил. Так что, скорее всего, выполнить его удастся всего лишь раз. Иначе ты изменишь слишком много экзистенциальных событий и просто исчерпаешь свои силы, сожжешь свою жизнь. Поэтому я искренне верю, что ты воспользуешься этой информацией правильно и с крайней осторожностью, предварительно тщательно взвесив необходимость и все возможные исходы.

Ты сможешь со всем справиться. Удачи тебе, мой милый Акито!

Туман рассеялся, и я снова оказался в тишине пустой комнаты. Услышанное поразило меня до глубины души. Если все так, как говорит мама, то есть шанс, что я смогу все исправить. И не важно, чем для этого придется пожертвовать. Тут и сомневаться нечего.

Я подскочил на ноги, полный надежды и решимости. А главное, снова обретя желание жить дальше. Невероятный вид из окна придал мне дополнительной уверенности в успехе. Теперь осталось рассмотреть вопрос лишь о трех людях. Изнутри я весь сгорал от нетерпения, поэтому решил сократить затраты времени. Сейчас, после того как свежий глоток жизни влился в мое тело, снова возникло желание увидеться с человеком, который вырастил и воспитал меня. Но все теряло смысл, если открытие двери пройдет удачно. Нынешняя бабушка перестанет существовать, а в новой версии событий она меня просто не вспомнит. Так что, наш разговор и наша встреча исчезнут из истории, как стертая с кассеты пленка. Это было бы лишь одностороннее расставание, о котором буду помнить только я один. Да и, признаться честно, я все равно морально сейчас не был готов посмотреть ей в глаза. А значит, этим визитом можно пренебречь.

Дальше я подумал об Айрис. Не знаю, как в случае вмешательства в последовательность событий сработает память Парадокса. Вспомнит ли она меня в следующей жизни или, если совместно прожитое время исчезнет, то, как и для всех, воспоминания о нем уничтожатся? Но я не представлял, где ее искать. От прежнего дома остались одни развалины, а когда я уходил в последний раз, то не думал ни о чем. Более того, не рассчитывал на то, что еще когда-либо вернусь. Так что, видимо, и здесь остается уповать на удачу и надеяться, что мы встретимся вновь в будущем прошлом.

Если я понял все правильно, то изменится Бытие, а то, что за его пределами, останется нетронутым. А значит, вероятнее всего, и к Элис я, надеюсь, вновь смогу попасть и из другой линии жизни. Больше вспоминать мне было не о ком.

Подойдя к единственной полке с сувенирами, я бережно поставил на нее третий и последний предмет — фотографию, что запечатлела очень далекую часть жизни, и что должна остаться здесь. От волнения легкая дрожь пробегала по всему телу. «Скорее, скорее. Поторопись!», — со звоном отдавалось у меня в висках сумасшедшее биение сердца. Я в последний раз выглянул из окна комнаты с видом на космос и подошел к двери. Мне нужно использовать как можно больше Энергии. Положил в рот и разжевал несколько сахарных пластинок. А также решил прибегнуть к помощи еще одной вещи. С грустью и трепетом надел на палец правой руки перстень, что способен усиливать применяемую Энергию. Теперь все готово. Я закрыл глаза, выравнивая дыхание и ритм сердца, настраиваясь на нужную мне дверь, нужное мне время. «Где и когда», которые я выбрал, если все сработает как надо, спасут сразу несколько жизней. Есть только один шанс. И его время пришло. Хоть все двери и открываются наружу, на этот раз все будет иначе. Я максимально сосредоточился и медленно повернул ручку.

В воздухе витала бетонная пыль. Вокруг кричали, суетились и в панике пробегали напуганные люди. От двери, из которой я вышел, практически ничего не осталось. Как и от дома, на руинах которого я оказался. Раньше мне не доводилось здесь бывать, но в моей памяти отлично запечатлелось это место. Где-то вдалеке завыла сирена, еще больше распаляя страх и без того растерянных людей. Но оглядываться по сторонам времени не было. Я как можно скорее приступил к поискам, раскидывая руками деревянные балки, перекладины куски бетона и камней. И через несколько минут я нашел его. Маленький напуганный мальчик, сжавшись в комок, трясся от ужаса, чудом оставшись в живых под обломками рухнувшего от взрыва дома. Я аккуратно вытащил его и крепко прижал к себе. Кажется, я дрожал вместе с ним, и горячие слезы бежали по моим щекам. Успокаивая, я бережно гладил мальчика по голове, по спине, повторяя короткие фразы: «Все хорошо, Джек. Не бойся, я с тобой. Теперь все хорошо». Взяв его на руки, я спустился с обломков. Своими большими и влажными от слез темными глазами маленький брат доверчиво смотрел на меня. Хотя на детском личике все еще читалось вопросительное выражение.

— Меня зовут Акито. А тебя будем звать Рэй. Теперь я буду твоим старшим братом, — заботливо сказал я ему. — С этого момента мы всегда будем вместе. Мне очень жаль, но мама не вернется. Но я никогда тебя не оставлю.

Малыш Рэй хотел заплакать, но вместо этого уткнулся лицом мне в плечо и крепко вцепился пальцами в мою одежду, лишь, тихо всхлипывая, сказав: братик.

Теперь первым делом нужно было отыскать Айрис в этом времени, постараться ей все объяснить и надеяться, что она согласится снова взять меня, (а теперь еще и Рэя), в ученики. Но она Парадокс, повидавший немало необычного, а значит поймет и такую, казалось бы, невероятную историю. В своей наставнице я уверен, как ни в ком другом.

Через некоторое время предстоит отправиться в старый дом с большим деревянным сараем, чтобы отыскать там девочку-дверотля, которая собирается уйти из дома и очень нуждается в семье и верных друзьях. Да и еще много чего предстоит сделать.

Мы вдвоем быстро шли по улице в поисках уцелевшей двери, чтобы скорее покинуть этот полуразрушенный город и отправиться в нашу новую жизнь.

Конец