Юность моего друга

Глава двадцать третья

В то время когда Андрей думал о себе уже как о студенте, когда преподаватели считали его одним из лучших слушателей курсов, над ним разразилась беда.

Как-то в субботу в аудиторию вместо преподавателя по математике пришел вернувшийся из отпуска завуч — худой, с желчным лицом человек, привыкший диктовать свои знания, не обращая внимания на присутствующих.

Он заявил, что все прослушанное курсантами за два месяца они должны были знать до поступления на курсы.

— Будем наверстывать упущенное, — сказал завуч, подойдя к доске. — Начнем с алгебры.

Скороговоркой он объяснил, что алгебра отличается от арифметики только тем, что вместо цифр ставятся буквы, — и привел пример:

подставил вместо цифр буквы, и получилось:

Также скороговоркой он объяснил примеры со сложением и делением. Доска запестрела цифрами и буквами.

Сколько Андрей ни силился понять суть замены цифр буквами, ничего у него не выходило. Буквы стояли перед глазами чем-то загадочным и необъяснимым. Всю жизнь — дома, в кузнице, на заводе — он имел дело только с цифрами. Цифры тесно переплетались со всей его жизнью. За цифрами стояли деньги, годы, лошади, коровы, за буквами ничего этого не было.

По понятиям Андрея выходило, что с цифрами задачи решать проще. «Пять помножить на пять — получается двадцать пять. Чего же проще! — думал он. — А эти «а», умноженные на «в», ничего не дают. Задача все равно остается нерешенной, потому что мы не знаем, что стоит за этими «а» и «в». Ему казались неубедительными объяснения завуча. Ему хотелось в первую очередь знать, что такое «а» и что такое «в».

Андрей уже убедился, что лучше спросить сразу о том, что не знаешь. Своими сомнениями насчет «а» и «в» он поделился с завучем. Завуч, показалось Андрею, окинул недоброжелательным взглядом его рабочую спецовку и вызвал Андрея к доске.

И манера завуча скороговоркой объяснять предмет, и пренебрежительный взгляд, которым он встретил Андрея, и повелительный тон — все это вызывало протест со стороны слушателей курсов. Завуч не учитывал того, что перед ним сидели не дети, только что окончившие семилетку, а взрослые люди, комсомольцы и коммунисты.

Вместо покорного взгляда у Андрея он встретил взгляд человека, готового бороться за уважение к себе. Это взбесило завуча. Поджав тонкие синие губы, он, сдерживая себя, повторил, что буквы ставятся вместо цифр для того, чтобы легче было решать задачу.

Андрей выслушал завуча и опять ничего не понял.

— Мне непонятно, что такое «а» и что такое «в», — сказал он, глядя в глаза завучу.

Завуч попытался объяснить спокойно, но за его видимым спокойствием чувствовалось раздражение человека оскорбленного, он не привык к тому, чтобы у него спрашивали требовательным тоном, он привык видеть в глазах учащихся просьбы, унижение.

— Буква «а» в данном случае заменяет цифру «пять», — ответил завуч и продолжал: — Для того чтобы не путаться с цифрами, мы цифры заменяем буквами. Так проще решать задачу.

Эти объяснения завуча нисколько не разрешили сомнений Андрея. К тому же пренебрежительный взгляд и тон преподавателя втайне возмущали Андрея. Выслушав завуча, он спокойно сказал:

— Пять помножить на пять все-таки проще, чем «а» на «в». Мне непонятно, что такое эти буквы…

Но терпение завуча лопнуло. Не дослушав Андрея, он бросил мел на стол так, что мел разлетелся, как брызги воды. Теряя самообладание, завуч поспешно вышел из аудитории, на ходу крикнув:

— Нам неучи не нужны!

Андрей стоял, но чувствовал, что паркет уходит из-под его ног. Такого исхода дела ни он, ни его товарищи не ожидали.

Андрея окружили товарищи и начали успокаивать. Ему предлагали пока зазубрить эти формулы, позже они, дескать, сами станут понятными. Но, видимо, мозг Андрея за эти шестьдесят дней напряженной учебы был переутомлен и отказывался воспринимать еще что-либо. Он никак не мог увидеть смысл в этих злосчастных буквах. Кроме того, Андрей вырос в деревне, где никто и никогда не начинает какую-нибудь работу, не видя мысленно ее полезности в будущем. Он привык с детства знать не только название вещей, но и их назначение. И когда ему говорили товарищи: «Зазубри, а потом поймешь», — он с этим не мог смириться. Чтобы идти дальше, он привык видеть конечную цель. Этой конечной цели букв никто ему не объяснил.

Идя домой, он думал: где найти помощь? И тут перед его глазами встала Мария Сергеевна — девушка с искорками солнца в волосах. Он знал, где она живет, и решил идти к ней.

…По улице уже давно прогремел первый трамвай, простучали тяжелые шаги рабочих ночной смены, молочницы разнесли молоко, но день все еще не решался вступать в свои права.

Андрей долгое время ходил подле дома белокурой девушки в надежде встретиться с нею случайно. Но за оградой палисадника было тихо, и из калитки никто не выходил. К одиннадцати часам Андрей, набравшись храбрости, постучал в калитку. На стук вышла пожилая женщина, мать девушки.

— Вам кого? — спросила она, пропуская Андрея во двор.

— Мне Марию Сергеевну, — ответил Андрей, вдруг растерявшись.

— Какую Марию Сергеевну? — Женщина строго посмотрела на Андрея, и Андрей, сбиваясь, объяснил:

— Мне ту, что работает на заводе, в техническом отделе. Я забыл ее фамилие.

Поняв, что тут не было ничего компрометирующего ее дочь, она сразу стала добродушной и крикнула в сторону дома:

— Маша! Тут к тебе пришел молодой человек, который забыл «твое фамилие», — последние слова она насмешливо подчеркнула.

Андрей понял, что он произнес это слово неграмотно.

Из дому вышла Мария Сергеевна.

— А, «химия»! — удивилась она, сразу узнав Андрея. — Какими судьбами?

«Как наша Нина», — подумал он, увидев Марию Сергеевну одетой по-домашнему.

— Помогите мне, Мария Сергеевна, — сразу начал Андрей. — Есть у меня очень сложный вопрос, которого я сам не разрешу.

Сняв на ходу фартук, она провела Андрея в уютную комнату. Ковер на стене, стол, стулья, этажерка — все блестело чистотой.

— Вы говорите, вам непонятно, что такое буквы, что скрывается за ними? — спросила она, доставая с этажерки «Алгебру» Киселева.

Она раскрыла книгу и сказала то же самое, что говорил завуч: буквы употребляются для упрощения задачи. Андрею же казалось, что буквы только запутывают задачу.

— Я хочу знать, что такое «а» и что такое «в» до того, как мы их начнем делить или умножать! — возразил он девушке, выслушав ее объяснения.

Девушка некоторое время смотрела на него молча. Затем лицо ее осветилось, она взяла линейку со стола и сказала:

— Вот эта линейка будет обозначаться буквой «а», другие такие же линейки мы обозначим буквами «в», «с». Нам дана задача: сколько будет линеек, если мы к линейке «а» прибавим линейку «в». Мы пишем: линейка «а» плюс линейка «в» будет равняться а + Ь. Нам пока не нужно знать размер линеек, нам только надо знать, сколько будет линеек. Когда же нам понадобится узнать длину линеек, тогда мы узнаем, сколько сантиметров в линейке «а», прибавим длину линейки «в» и узнаем результат. Пока же нам вовсе не требуется знать размер той или иной линейки, и мы решаем задачу условно…

Не сразу объяснения Марии Сергеевны убедили Андрея, но понемногу секрет алгебры становился ему понятным. Андрей как бы только что открыл глаза. Все стало ясно и просто.

Теперь он удивлялся, как можно было не усвоить такой простой вещи с первой же фразы завуча.

Мария Сергеевна подарила ему «Алгебру» и на прощание сказала:

— Если у вас будут еще какие-нибудь трудности, всегда приходите ко мне без стеснения.

Заветная цель Андрея — стать техником — снова показалась ему не такой уж далекой.