Юность моего друга

Глава двадцать пятая

Удивительная вещь!

Человек может отдыхать месяц-два в самом райском уголке земли, но сколько бы он ни отдыхал там, он всегда расстается с местом отдыха без особого сожаления и вспоминать о нем не будет с болью в сердце. Но стоит человеку на каком-нибудь заводе поработать столько же времени, как этот завод станет для него родным на всю жизнь и воспоминания о нем всегда будут волновать, как воспоминания о самом дорогом в жизни.

Происходит это, видимо, оттого, что для человека самым дорогим в жизни является труд. Место, где человек отдает хотя бы частицу своего труда, навсегда становится незабываемым.

И двух лет не проработал Андрей в цехе. Ему казалось, что он еще не успел как следует привыкнуть к цеху, но вот пришло время расставаться, и к горлу Андрея подступило что-то такое, от чего он не мог свободно вздохнуть.

Заблестели глаза и у высокого, усатого, доброго Максима Кузьмича. Разве Андрей первый юноша, которого он научил работать! Разве мало юношей перенимали у него слесарное ремесло, а потом шли дальше, вперед — искать свою собственную судьбу! И каждый из них стал близким сердцу мастера.

— Все-таки сдал экзамены? — говорит Максим Кузьмич, поднимая очки на лоб и вытирая концами масляные руки. — Ну, учись, как следует, нас, смотри, не забывай. Нос не задирай. — Он крепко пожимает руку Андрею и с наигранной грубостью толкает его в плечо: — Ну, иди, иди, ни пуха тебе, ни пера…

Восторженными взглядами провожают Андрея молодые слесари, девушки-штамповщицы. Девушки без шуток не обойдутся.

— А на кого же вы Зину-ударницу оставляете? — говорит подруга Зины.

А хохотушка Зина добавляет:

— Наладь на прощанье станочек, ты ведь еще не совсем не наш. Ты ведь только рассчитываешься.

Андрею кажется, что не только люди, но и самый цех, высокий и солнечный, смотрит на него доброжелательным и немного грустным взглядом.

Андрей пожимает девушкам руки и говорит Зине:

— Не тужи, Зина, мы еще встретимся.

— Не дай бог, — отшучивается Зина, — ты мне и тут надоел, как горькая редька.

Выйдя из цеха, Андрей еще раз оглянулся и сказал, уже ни к кому не обращаясь:

— До свиданья!

В комитете комсомола Олесь Подопригора, откинувшись на спинку стула, долго смотрит на Андрея смеющимися сощуренными глазами. Андрею давно хочется поговорить с Подопригорой по душам: они ведь ровесники. Но должность секретаря комсомольской организации, как это ни странно, стесняет Андрея, и он всегда относится к Подопригоре как к старшему.

— Ну, рад? — наконец говорит Подопригора. — То-то, смотри. Это ведь только начало.

Вдруг Подопригора встает и, немного взволнованный чем-то, начинает ходить по кабинету. Затем становится против Андрея и говорит:

— А ты все-таки не чувствуешь во мне товарища. Ты смотри на людей проще. Что с того, что я секретарь. Сегодня я секретарь заводского комитета комсомола, а завтра, — он хлопает Андрея по плечу, — а завтра… секретарь обкома комсомола. — Подопригора радостно смеется. — Честное партийное. Меня уже утвердили. Так что и у меня счастье. Поздравь и меня.

Юноши крепко пожимают друг другу руки. Андрей становится смелее. В самом деле, чего он всегда стесняется начальства!

— Ох, я и помучился за эти месяцы! — говорит Андрей. — Понимаешь, как было трудно. Но я тебе благодарен за рекомендацию, за поддержку, за все. Спасибо! Дома как узнают — ахнут…

— Ты садись, садись. — Подопригора пододвигает стул. — Я ведь сам в твоем состоянии. Вдруг сразу так, ни с того ни с сего — секретарь обкома! Ты, если трудно будет, приходи ко мне днем и ночью, прямо без звонка. Приходи — и все. Мы ведь старые друзья.

Андрей совершенно растроган. Уходя из комитета, он повторяет про себя: «Новая техническая интеллигенция». Разве про это можно забыть? Он будет настоящим техником-комсомольцем. Он будет всю жизнь благодарен тому, кто дал ему возможность начать новую жизнь.

Хорошее настроение весь день не покидало Андрея. Ему хотелось всем людям делать только добро, говорить только радостные слова. Нет большего счастья, чем счастье видеть в глазах другого знак благодарности!

Выйдя из комитета комсомола, он вспомнил о том, что не давало ему покоя весь день, — как и чем отблагодарить Марию Сергеевну? Вся трудность для Андрея заключалась в том, что девушка была одного с ним возраста. Как тут поступить, чтобы не попасть в неудобное положение? Подойти просто так и сказать: «Спасибо вам за помощь?» Подарить ей какую-нибудь брошку?.. На дорогую брошку у Андрея не было денег, дарить никелированую, он понимал, нехорошо.

Самым простым и недорогим подарком были цветы. Но с какими глазами Андрей войдет в технический отдел передать Марии Сергеевне букет цветов? А вдруг Люба по дороге случайно встретится?.. От одной этой мысли его бросило в жар. Он все еще не терял надежды помириться с Любой.

Чтобы не стыдно было идти с цветами мимо рабочих, чтобы Люба случайно не увидела, он завернул цветы в бумагу.

С этим свертком он явился в технический отдел, вызвал Марию Сергеевну и молча сунул цветы в ее руки. Затем, вздохнув, сказал:

— Это вам за учебу, спасибо.

Девушка была явно рада цветам. Она тут же встряхнула их, чтобы они расправились, и сказала:

— И чего это люди всегда стесняются идти открыто с самым дорогим подарком — с цветами?