Юность моего друга

Глава сороковая

В общежитии, где жили Андрей, Сашко, Гриша и другие их товарищи, находился и студент Тягни-рядно. Огромный деревенский верзила, Тягни-рядно был человеком замкнутым и жил как-то сам по себе. Ни совместная учеба, ни общественная работа в техникуме не смогли его сблизить с другими студентами. Пришел он в техникум, как и большинство студентов нового набора, прямо с производства и, по анкетным данным, происходил из бедняцкой семьи. Но родное село его находилось всего в десяти-пятнадцати километрах от техникума, и он уходил домой каждую субботу, а возвращался в понедельник, нагруженный, как казалось остальным студентам, хлебом, душистым украинским салом и другими яствами. Первое время студенты даже не обращали внимания на то, что на тумбочке Тягни-рядно всегда висел замок. Они просто звали его в шутку Куркулем, на что он не обижался и не изменял своей привычке держаться особняком от всех других студентов.

И Сашко и Гриша Рыбченко не однажды пытались втянуть его в общий разговор, заставить жить общими интересами, но ничто не помогало. Тягни-рядно продолжал жить раз и навсегда установленным им самим порядком: в будние дни — занятия в техникуме, а суббота, воскресенье — путешествие в родное село.

Жизнь у студентов с каждым днем становилась труднее. Ко всем бедам с продовольствием прибавилась еще одна беда: третий месяц, неизвестно по чьей вине, студентам не выплачивали стипендию. В эти дни студенты уже не могли равнодушно смотреть на замок на тумбочке Куркуля. В отсутствии Куркуля длинный Климов сгибался в три погибели и нюхал щели в дверке тумбочки, откуда, по его уверению, пахло не только салом, но и жирной украинской колбасой. Гриша Рыбченко, спавший рядом с тумбочкой Куркуля, уверял, что он уже несколько недель спать не может.

— От тумбочки так и несет салом с чесноком! — горячился он, доказывая Сашко, что тумбочку надо раскулачить.

Но Сашко протестовал:

— Пусть он один будет свиньей, а лазить по чужим закромам — не дело.

Но случилось так, что от постоянного недоедания Леня Пархоменко заболел. Тут уж друзья стали смотреть на тумбочку и на самого Куркуля с неприкрытой ненавистью. Но разве его этим проймешь! С него все — как с гуся вода. Он продолжал жить, как и прежде: в субботу домой, а в понедельник с полной сумой домашних припасов возвращался в общежитие. Чтобы не вызвать зависти у остальных студентов, он никогда при всех не открывал своей тумбочки и поедал свои домашние припасы ночью или же в уборной.

К этой мысли пришел Гриша. Тут же друзья решили: раз Куркуль такой несознательный элемент, установить за ним наблюдение и, застав с куском сала или колбасы, отобрать у него силой: сало бы могло враз поставить на ноги Леню.

Несколько дней наблюдения не дали никаких результатов. О своей тумбочке Куркуль как бы забыл. Все эти дни никто из друзей не видел, чтобы он прикоснулся к замку. А замок открыть даже ночью теперь было не так легко, потому что у голодных людей слух особенно обострен. Теперь студенты, ложась спать, делали вид, что тотчас же уснули. Но Куркуль был не настолько глуп: друзья засыпали раньше, чем он.

Но, как говорится, сколько бы кувшин по воду ни ходил, он все равно разобьется. Наконец, наступила ночь, когда Андрей услышал, как Куркуль пожирал сало, укрывшись с головой одеялом. Андрей только недоумевал: когда же он успел незаметно слазить в тумбочку?

Скрипя зубами, Куркуль с остервенением рвал сало, думая, что никто его не слышит. Андрею так противна стала человеческая жадность, что он встал и вышел в коридор. Следом за ним вышли Климов и Гриша. Затем в коридоре появился и Сашко.

— Что ты с ним сделаешь, с подлецом? — возмущался Сашко.

— Да что мы дети, что ли? — горячился Гриша. — Пора, давно пора разбить тумбочку и отдать сало Лене. На нашем месте другие бы давно это сделали!

Теперь и Сашко не возражал. Решено было, что завтра Гриша под предлогом — «вызывают в райком!» — на лекцию не пойдет, а пока Куркуль будет корпеть над сопроматом, который давался ему трудно, Гриша выдернет дужку из дверки тумбочки и заберет все съестное у Куркуля.

Решено было и колбасу и сало — все отдать Лене. Но втайне каждый надеялся, что и того и другого в тумбочке больше, чем достаточно Лене, и каждому что-нибудь перепадет.

На другой день, конечно, никакой сопромат в голову друзьям не лез: всех их занимала одна только мысль: справится ли Гриша со своим заданием?

После звонка друзья хлынули в пустую аудиторию, где они условились встретиться с Гришей, чтобы обсудить, как лучше поступить с салом и колбасами.

Гришино лицо сразу насторожило друзей: в нем не было ни кровинки.

— Что случилось? Попался? — спросил Сашко.

— Хлопцы, — почти шепотом произнес Гриша, — нам всем надо идти к доктору…

— Не пори глупости, говори толком. В чем дело? — перед Гришей стоял негодующий Дмитро Климов.

— Слушайте… — Гриша сделал паузу и членораздельно произнес: — гал-лю-ци-на-ция.

— Ты что, бредишь? Какая у тебя галлюцинация? — наступал Дмитро.

— Не у меня, а всех нас. Понял! Мы больны!..

— Расскажи, что ты нашел в тумбочке? — Сашко оттеснил Климова. Гриша нервно расхохотался.

— Сало, масло, колбасы! — смеялся Гриша. — Вот такие шматки, — Гриша развел руками, затем, обхватив голову, сел на стол, посмотрел на друзей отсутствующим взглядом и уже серьезно добавил:

— Свитка, старая свитка, жупан, который ему, наверное, родные дали обменять на хлеб. Больше ничего в тумбочке не было. Поняли, свиньи!

— Как же не было, когда мы сами слышали, как он вчера ночью жевал сало?

Молчавший до этого Антон перебил Климова:

— Я давно, признаться, хотел сказать, что мы зря подозреваем его в скаредности, но вы и меня сбили с толку. Подумайте сами — откуда ему взять сало и колбасы?..

Позже, когда у друзей прошла лихорадка подозрительности, они увидели, что студент Тягни-рядно жил тою же трудной жизнью, какою жили все студенты. Только у него было, видимо, больше мужества.