Захват замка

ПРОЛОГ

НОЙ - 12 ЛЕТ

— Н

ооой!

Я побежал быстрее. Крики Джоли были отчаянными, и я должен был найти ее.

Кто-то причинял ей боль.

— Джоджо! — Я в панике позвал ее.

— Ной, помоги мне!

Где она была? Все эти залы выглядели одинаково.

Офисы, конференц-залы, комнаты отдыха с большими холодильниками и маленькими столиками.

— Ной!

Из открытой двери в конце коридора лился свет. Я бросился к ней, каким-то образом зная, что это нужное место.

— Джоджо!

Я споткнулся обо что-то и упал в комнату. Беннетт и Зак уже были здесь, стояли у стены и смотрели в середину комнаты с отсутствующим выражением на лицах.

Джоли лежала на полу. Из ее головы текла кровь, и она плакала.

— Боже мой! Беннетт! Зак! Мы должны что-то сделать! — Закричал я, подбегая к ней.

Они не ответили. Я посмотрел на них, совершенно сбитый с толку, почему они не помогают ей, а затем снова уставился в пол.

Она ушла.

— Нет!

Я проснулся, мой крик больно отдавался в моем охрипшем горле.

— Эй, — прошептал Беннетт рядом со мной. — Ной. Это был просто сон. — Он схватил меня за руку, лежа рядом со мной в наших спальных мешках на полу моей комнаты.

— Хотя это был не сон, — сказал я, и громкий всхлип вырвался из моего горла. — Это был не сон. Она действительно мертва!

Беннетт ничего не сказал. Он просто держал меня за руку, пока я продолжал плакать, выплескивая все слезы, на которые не был способен прошлой ночью, когда наши родители убили нашу лучшую подругу и ее родителей прямо у нас на глазах.

По причинам, о которых мы понятия не имели. Чтобы проверить нас.

— Где… где Зак? — Спросил я, икнув. Спальный мешок с другой стороны от меня был пуст.

— Тут, — тихо сказал Зак.

Я посмотрел на подоконник в моей спальне, где Зак сидел, примостившись на подушке, прислонившись к запотевшему стеклу.

Его глаза были усталыми - с красными ободками и налитыми кровью в слабом свете городских огней, проникавшем через окно. Его черные волосы были растрепаны.

В руке он сжимал большой кухонный нож, его взгляд был прикован к двери, как будто он высматривал захватчиков.

Я понял, что он не спал.

Беннетт сел в своем спальном мешке, притягивая меня к себе.

— Я... — начал он, тяжело сглотнув. По его щеке скатилась слеза, и я знал, что он изо всех сил старается сдержаться ради нас. — Я не знаю, почему наши родители так поступили. Отец Джоли, должно быть, сделал что-то действительно плохое, чтобы заслужить такое... наказание.

— И все же она ничего не сделала! — Воскликнул я. — Почему они так с ней поступили?

— Отец сказал, что таковы правила, — печально ответил Беннетт. — Правила Четырех семей, когда одна Семья предает другую.

— К черту правила, — пробормотал Зак из окна. — Правила отстой. Наши родители - психи.

Я кивнул. Я никогда не думал, что мой отец сумасшедший. Или злой. На самом деле я видел его не так уж часто, но всякий раз, когда я это делал, он всегда улыбался мне и пытался сказать что-нибудь приятное.

Папа Беннетта и мама Зака были страшными людьми.

Но мой отец согласился с этим ужасным убийством. В конце концов, оказалось, что он такой же, как они.

— Как ты думаешь, что теперь заставят нас делать наши родители? — Спросил я. — Они сделали вид, что это было своего рода посвящение.

— Я не знаю, — ответил Беннетт. — Но я готов поспорить, что наши Семьи не достигли бы того, что есть, - не стали бы такими могущественными, какими они являются в этом Сити, - не совершив некоторых плохих поступков.

— Я могу быть плохим, — задумчиво произнес Зак, глядя на нож, который все еще держал в руке. — Если это то, что они заставят нас сделать.

Я верил ему, но не хотел этого для Зака.

Для любого из нас.

Потому что я бы тоже научился быть плохим, если бы это означало защиту Беннетта или Зака. Если бы я знал, что нам нужно защитить Джоли, я бы украл пистолет и ограбил десять банков только для того, чтобы у нас были деньги, чтобы убежать далеко-далеко и никогда не оглядываться назад.

У меня заныло в груди от этой мысли, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не сломаться снова.

— С этого момента, — сказал Беннетт после долгой паузы. — Мы не доверяем никому за пределами этой комнаты. Мы всегда прикрываем друг друга. Мы делаем ровно столько, чтобы наши родители были счастливы, пока не получим доступ к нашим трастовым фондам после окончания Холиуэлла. А потом мы решим, чем хотим заниматься после этого.

— Согласен, — ответил Зак. — Если наши родители способны на это, никто не знает, что еще они могли бы сделать. Это должны быть только мы. Больше никто.

— Верно, — вмешался я. — Я думал, мой папа был добрым. Но это невозможно - он лгал мне всю мою жизнь! С этого момента здесь только мы.

— И мы позаботимся о том, чтобы ничего подобного больше никогда не повторилось. Мы потеряли Джоджо, но мы не потеряем друг друга, — сказал Беннетт, его решимость прорывалась сквозь грусть в голосе.

Я наконец перестал плакать. Это было важно - мы должны были понять, как двигаться дальше и защищать друг друга.

Мы снова замолчали, погрузившись в свои мысли, пока Зак, наконец, не нарушил тишину.

— Я скучаю по ней, — прохрипел он.

— Я тоже, — тихо сказал я.

— Она всегда будет частью нас, — добавил Беннетт, слегка шмыгнув носом, прежде чем вытереть глаза рукавом. — В наших сердцах и наших воспоминаниях. Неважно, что сделал ее отец. Она была хорошей, и мы будем помнить ее такой.

Я бы держался за это. Годы спустя я даже иногда думал, что это было к лучшему, что она избежала втягивания в подноготную Семей. Она была слишком хорошей, слишком счастливой, слишком невинной для всего этого - и в наших воспоминаниях она могла остаться такой навсегда.

Но, как оказалось, этот Сити проглотил Джоли и выплюнул ее точно так же, как и нас троих, и она несла на себе шрамы Семей так же, как и мы.

Это была наша судьба.