Захват замка

ГЛАВА ТРИДЦАТЬПЕРВАЯ

ДЖОЛИ

В

се твое тело сковало судорогой. Если Джеймс Спенсер был здесь, сбежать будет намного сложнее. Андерс, казалось, чуть более неохотно хотел убить меня, чем, очевидно, когда мне было одиннадцать лет, но Джеймс Спенсер снес бы мне голову только за то, что я раздражаю его в этот момент.

Но затем Беннет вышел в тусклый свет рядом с моим креслом.

Его лицо было холодным - даже безжалостным, - и я задалась вопросом, откуда он взялся и сколько из этой гребаной трагедии он подслушал. Он не обратил внимания на то, где я сидела, все еще привязанная к стулу, с кровоточащей головой и приходящей в себя от того, что я только что узнала. Вместо этого он спокойно сунул руку под пиджак, в мгновение ока вытащил свой "Глок" и всадил пулю в голову единственного оставшегося телохранителя Андерса.

— Что ты делаешь? — Андерс взвизгнул, испуганно отступив на шаг назад, когда его Силовик рухнул на землю, как тряпичная кукла. — Я собираюсь получить все, чего твой отец хотел последние семь с половиной лет!

Беннетт двинулся на него. — Ты, мой отец и другие убили Найтов из-за денег? — спросил он низким и обманчиво спокойным голосом. — Ты продал свою сестру, чтобы притвориться королем Сити? Значит, все ради того, что бы Элиза Проктор трахнула тебя?

— Беннетт, я... я... — заикаясь, пробормотал Андерс, все еще пятясь назад.

— Вы все забрали Джоли у меня - у нас - только для того, чтобы украсть то, что вам не принадлежало? — Беннетт продолжил как ни в чем не бывало.

— Ты не понимаешь, о какой сумме денег мы здесь говорим, сынок. Семьи будут править миром с помощью того, что Найт пытался сохранить для себя.

Беннетт просто кивнул, как будто принимал все это во внимание.

— Видишь? Я знал, что ты поймешь...

И это были последние слова, которые Андерс когда-либо пробормотал.

Со свирепым ревом Беннетт бросился на него, одним быстрым движением повалив на землю, а я могла только сидеть там и смотреть - связанная, как я была - с глубоким, жгучим удовлетворением, как Беннетт вымещал на лице Андерса каждую унцию гнева, обиды и разочарования, которые он испытывал за последние семь лет.

Он бил его кулаками снова и снова, треск его черепа и хруст костей эхом отдавались в пустой комнате подвала. Крики Андерса быстро прекратились, но Беннетт продолжал, его дыхание стало затрудненным, а плечи поникли, когда он попытался превратить Андерса в неузнаваемую груду плоти.

— Беннетт, — тихо сказала я через несколько минут. — Достаточно. Он ушел.

Он продолжал.

— Беннетт! — Закричала я. — Все кончено. Развяжи меня, пожалуйста. Ты... ты нужен мне.

Это, наконец, прорвалось сквозь его туман. Он встал, пнув окровавленное тело Андерса своим блестящим парадным ботинком, затем бросился ко мне, как будто только сейчас вспомнил, что я здесь.

— Черт возьми, прости, — прошептал он. Он стянул с себя забрызганный кровью темно-синий пиджак и отбросил его в сторону, прежде чем присесть позади меня. Я услышала щелчок открывающегося перочинного ножа, затем кабельные стяжки, стягивающие мои запястья, упали.

Я стояла на нетвердых ногах, разминая руки. Голова была ясной с тех пор, как я пришла в себя, но мне нужно было, чтобы кровь снова прилила к конечностям. Я сделала глубокий вдох и почувствовала, что мой адреналин, наконец, начал спадать, когда Беннетт встал передо мной.

Я смотрела в его красивое лицо, нуждаясь в том, чтобы он был моим якорем, прежде чем реальность того, что я узнала сегодня вечером, полностью сокрушит меня. Он вытер кровь и пот со своего тела, как мог, и теперь смотрел на меня сверху вниз, и в его глазах не было ничего, кроме полного опустошения.

— Мне так жаль, Джоли, — прошептал он. — Мне очень жаль.

Я даже не была уверена, за что он извинялся. Его отказ отказаться от своей верности Семьям? Ужасающая, пустая причина смерти моих родителей? Время, которое мы потеряли вместе?

У меня задрожали губы.

— Я потрачу каждую минуту бодрствования до конца своей жизни, заставляя их заплатить, — продолжал он, насилие, сквозившее в этом резком шепоте, питало мою израненную душу.

Одинокая слеза скатилась из моего глаза.

— Беннетт, — прохрипела я, когда мое тело затряслось.

Он потянулся ко мне, притягивая в свои объятия и высоко поднимая, чтобы я могла обхватить ногами его талию. Он держал меня так крепко, и я знала, что я в безопасности.

Я уткнулась лицом в изгиб его шеи. — Беннетт, — закричала я, чувствуя, как слезы текут ручьем. — Они убили их.

— Я знаю, Ангел, — прошептал он прерывающимся голосом. — Я знаю.

— Они просто застрелили их. И я была прямо там. Я была так напугана.

— Ты была такой храброй, детка. Такой чертовски храброй.

Я рыдала у него на плече. Я отпустила все это. Все эти гребаные семь лет, а его хватка на мне ни разу не ослабла. Я почувствовала, как он опустил нас в кресло, крепко прижимая меня к себе, пока садился.

— Они убили моих родителей из-за денег, Беннетт. Они забрали у меня маму и папу. И они забрали тебя, Зака и Ноя тоже. За деньги. Чтобы стать еще богаче, чем они уже были!

Он фыркнул. — Я должен был приглядывать за тобой внимательнее. Я должен был задавать больше вопросов. Я должен был, черт возьми, сделать что-то большее.

Я, наконец, оторвала свое сопливое, мокрое лицо от его плеча, чтобы посмотреть в его завораживающие зеленые глаза. Он смотрел на меня так, словно я была единственной вещью в мире, которая имела значение, и я обхватила ладонями его красивое лицо и провела большими пальцами по его щекам, вытирая слезы.

— Не плачь, Беннетт, — прошептала я. — Я сейчас здесь. Мы не позволим им победить.

— Мне так жаль, Ангел, — снова сказал он. — Черт возьми, я так по тебе скучал.

Я выдавила слабую улыбку. — Я тоже скучала по тебе. Я рада, что ты не ненавидишь меня.

Он нахмурился. — Ненавижу тебя? Ты в своем уме? Я люблю тебя.

Из меня вырвался еще один всхлип. — Что?

— Ты слышала меня. Я люблю тебя, Джоли Найт. Больше всего на свете. Я закончил придумывать оправдания, почему я не могу быть с тобой.

— Беннетт, — выдохнула я. Его заявление было бальзамом на мою душу, которая была так жестоко искалечена сегодня вечером. И я была измучена - слишком измучена, чтобы бороться с тем, что, как я знала, было в моем сердце с тех пор, как я была ребенком. — Я тоже тебя люблю. Ты всегда был мне нужен. Ты - часть меня.

— У тебя есть я, Ангел.

С последним всхлипом я прижалась своими губами к его губам. Поцелуй с Беннеттом был всем, о чем я когда-либо мечтала - даже в этом сыром, холодном подвале в присутствии двух трупов. Он сразу же взял контроль в свои руки, поглощая меня, перемещая мою голову туда, куда ему хотелось, чтобы он мог поглотить меня в нужный момент.

Я занялась пуговицами его рубашки. Я не собиралась обнажать здесь ни одного из нас, но мне хотелось почувствовать его кожу.

Он зарычал, прикусив мою губу, когда я, наконец, расстегнула его рубашку, и мои жадные руки тут же нашли путь к его скульптурной груди.

— Подожди, что это? — Спросила я, замирая, когда ощупала кожу под руками.

— Это ты, Ангел.

У Беннетта была красивая, гигантская татуировка, покрывающая всю его грудь. Искусно выполненные перья, их серебристый цвет, сверкающий даже в тусклом свете подвала, покрывали его кожу и создавали два великолепных ангельских крыла, которые расходились по обе стороны от его грудины.

— Ты сделал это для меня? — Прошептала я, благоговейно проводя кончиками пальцев по великолепному рисунку.

— Да. После того, как мы потеряли тебя, мы справились, думая о тебе как о нашем ангеле, счастливой и в безопасности на небесах с твоими родителями. Ты всегда была моим ангелом, даже когда мы переросли эти детские фантазии и стали такими циничными ублюдками, какими являемся сейчас. Я хотел, чтобы ты всегда была со мной, поэтому, когда мне исполнилось восемнадцать, я закончил это. На самом деле я закончил это в прошлом году.

— Я ... — начала я, и слезы снова потекли по моему лицу. — Мне так жаль, что я не приложила больше усилий, чтобы сказать тебе, что я жива. Я не могу поверить, что я так усердно работала, чтобы забыть тебя, когда ты все это время держал меня при себе.

Он покачал головой, вытирая мои слезы нежными пальцами. — Я понимаю почему, Джоли. Теперь у меня есть ты, и это все, что имеет значение.

— Да, — прошептала я, снова ныряя, чтобы завладеть его ртом. Некоторое время назад он затвердел подо мной, и теперь у меня была миссия.

Я собиралась послать все к черту, нежелательное местоположение и мертвые тела. Я бы никогда больше не позволил гребаному Андерсу встать на пути чего-либо, что принадлежало мне, а гребаный Беннетт принадлежал мне.

Пока он обнимал мое лицо и целовал так, словно я была нужна ему для дыхания, я расстегнула его молнию.

— Черт, Ангел, — выдавил он, когда я обхватила рукой его - Господи, массивный - член. — Ты сводишь меня с ума. Я хочу тебя так чертовски сильно, но я не уверен, что это подходящее место.

— Заткнись и трахни меня, Беннетт, — прорычала я ему в губы.

Его рука метнулась к моему горлу, хватка была твердой, когда властный, напористый Беннетт вернулся ко мне. — Хорошо. Но я хочу побыть с тобой наедине, в постели, как только мы покинем это место, чтобы я мог показать тебе, что я действительно могу сделать с твоим телом. Другие твои бойфренды не приглашены.

— Прекрасно, — огрызнулась я в ответ, что быстро превратилось в вздох, когда он сильными пальцами другой руки разорвал мои леггинсы по шву в промежности. — О черт.

Эти ловкие пальцы убрали мои намокшие трусики в сторону и погрузились в меня. — Черт, вот оно, — прохрипел он мне в ухо. — Прям как я помню. Тугая, горячая, влажная - идеальна для моего члена.

— Дай его мне, Беннетт, — потребовала я, постанывая, когда он правильно двигал пальцами.

— Тогда возьми его, Ангел.

С радостью. Я оттолкнула его руку, прежде чем вытащить его толстый, твердый член из штанов. Я подалась бедрами вперед и выровняла его со своим входом, затем опустилась на него одним медленным, кропотливым движением.

Мы застонали в унисон. Беннет растянул меня до предела, но боль быстро уступила место удовольствию. Как только я осторожно покачала бедрами, я поняла, что кончу слишком быстро.

— Вот и все, детка. Возьми от меня то, что тебе нужно, — сказал он, обхватывая своими большими руками мои бедра и помогая мне двигаться у него на коленях. Он удерживал мои глаза своими, эти мшистые глаза, теперь прикрытые и остекленевшие от вожделения. — Я твой.

— Я тоже твоя, Беннетт, — сказала я со стоном, ускоряя темп. — Черт, у тебя огромный член.

— И ты так хорошо принимаешь меня, Ангел, — промурлыкал он, теперь проводя губами вниз по изгибу моей шеи, когда я оседлала его. — Ты была создана для меня. Я хочу, чтобы ты помнила, какие ощущения вызывает у тебя мой член. Как сильно тебе нравится быть наполненной мной. Помни, что ты моя.

У всех моих парней были такие грязные рты, и мне это нравилось.

Я продолжала двигаться, подталкивая себя все выше и выше. — Беннетт, — захныкала я. — Я так близко.

— Черт возьми, да. Кончи на меня, Ангел.

Он раскачивал мои бедра в быстром ритме, входя в меня, и я взорвалась у него на коленях, мой крик эхом разнесся по похожей на пещеру комнате. Я почувствовала, как мои мышцы обхватили его, удовольствие захлестнуло меня, пока черные точки не заплясали у меня перед глазами. Беннетт застонал, когда нашел свое собственное освобождение, уткнувшись лицом в мою грудь кончая.

Я обмякла в его объятиях, и он тут же снова стал обнимать меня, как драгоценное сокровище. Я погрузилась в это чувство, ощущая себя защищенной и любимой в объятиях Беннетта, и позволила событиям этой ночи окончательно осесть в моей голове.

Андерс умер смертью, которую заслуживал, за то, что предал собственную плоть и кровь ради богатства и власти. Теперь Питер, Андреа и Джеймс гребаный Спенсер заплатят. Танцы в залах заседаний правления корпорации закончились. Тени выйдут поиграть, и это будет гребаная война.

Беннетту, должно быть, приходили в голову те же мысли. — Я люблю тебя, Ангел, — прошептал он мне на ухо. — Я собираюсь уничтожить своего отца за то, что он сделал с тобой.

— Я тоже тебя люблю. Отдай мне Элизу.

— С удовольствием.

Мы начали приводить в порядок нашу одежду, и я была благодарна, что моя толстовка доходила до середины бедра и скрывала дыру, которую Беннет проделал в промежности моих штанов. Беннетт использовал свой мятый пиджак, чтобы привести нас в порядок, прежде чем снова влезть в брюки и застегнуть рубашку. И все же мы медлили, Беннетт удерживал меня на этом богом забытом металлическом стуле, в то время как мы оба игнорировали мир, который вот-вот развалится вокруг нас.

Наконец, наш мирный пузырь был разрушен, когда дверь в подвал распахнулась, и внутрь ввалились три неповоротливых тела, одетых для битвы.

Я сразу узнала их.

— О, ну разве здесь не уютно? — Сказал Макс, останавливаясь и отбрасывая оружие на бок. Он стянул бандану, обнажив лицо. — Вы двое наконец поцеловались и помирились?

— Да, — пробормотала я, не потрудившись оторвать голову от теплой груди Беннетта.

Ной вбежал вслед за Максом, направляясь прямиком ко мне. Он опустился на колени рядом с нашим стулом, провел рукой в перчатке по моей щеке и внимательно осмотрел меня с обеспокоенным выражением на лице. — Тебе больно, милая?

— Я в порядке, — прошептала я. — Хотя моя киска будет болеть. Беннетт чертовски огромен.

Лицо Ноя расплылось в широкой улыбке. — Думаю да. — Он посмотрел на Беннетта, который все еще отказывался отпустить меня. — Наконец-то, чувак.

Он только хмыкнул, прижимая меня крепче.

Раздался тихий свист. — Черт, — сказал Дом с того места, где он стоял над кровавым месивом, которое когда-то было Андерсом. — Это тот, о ком я думаю? Кто-нибудь хочет меня просветить?

— Позже, — распорядился Беннетт, как будто он был здесь главный. — Джоли нужно идти домой. Возможно, ей придется наложить швы на голову.

Дом раздраженно вздохнул. — Еще раз, милая?

— Извини, Дом, — крикнула я, прежде чем спросить Макса, — Откуда вы, ребята, узнали, где нас найти?

— Большой Человек отправил сигнал SOS Найлу от сюда, и он попросил Сильвер связаться с Зеппом, который позвонил нам. Добрались сюда так быстро, как только смогли, хотя твой парень, похоже, думал, что все держит в руках.

Я почувствовала, как Беннетт пожал плечами. — Да.

— Да, — согласилась я.

Ной вытащил телефон из кармана. — Я вызову сюда бригаду уборщиков Зака. Он пожалеет, что пропустил веселье, но его не было в кампусе, когда Беннет написал нам, поэтому я уехал без него.

Я, наконец, уговорила Беннетта позволить мне встать, понимая, что нам обоим нужно будет уйти отсюда скорее раньше, чем позже. Он со стоном поднялся на ноги и обнял меня за плечи, в то время как я вцепилась в руку Ноя.

Телефон Ноя зажужжал в его руке, и его брови взлетели до линии волос, когда он увидел, кто звонит. — Алло? Фрэнки?

Я замерла. Было очевидно, что Фрэнки обычно не звонил на телефон Ноя.

Лицо Ноя побледнело, когда он слушал, и я почувствовала, как меня снова охватывает паника.

Он повесил трубку, затем посмотрел на нас с Беннеттом.

— Зак пропал.