Zero Hour

Глава IX

Засохшие дорожки слез ощущались на щеках стянутой кожей. Пустая дорожная сумка валялась на полу. На светящемся экране ноутбука то и дело появлялись новые сообщения, но те, кто их писал, не знали самого главного.

Что больше им никто не ответит.

Экран смазался, скрывшись за пеленой подступивших слез, и Виттория вытерла их уголком одеяла.

Одеяла, под которым они с Карстеном должны были сейчас спать вместе, но вместо этого она сидела на разобранной и разворошенной постели совсем одна.

Из проклятого коридора раздались тихие шаги, прикрытая дверь в комнату открылась и с ее стороны раздалось тихое:

- Виттория, тебе помочь?

Не отрывая бездумного взгляда от монитора, она помотала головой. Слезы снова подступили к глазам, но не пролились. Их просто больше не осталось.

Снова раздались шаги, а затем кровать скрипнула и немного просела.

- Я обыскал тела. Это они, - быстрое движение заставило ее перевести взгляд вниз.

В руке Цезаря была зажата ключ-карта, на которой красовался тот же самый знак, что и на машинах возле лаборатории.

Проклятая шестеренка с кружком и тремя стрелками вовнутрь. Знак разрушенной жизни.

Адель была права.

- Когда их начнут искать – вопрос времени, - Цезарь говорил тихо, почти шепотом, словно опасаясь кого-то побеспокоить, - Нам нужно уходить отсюда, пока это не произошло.

- Ты их убил? – стало первыми словами в этой новой, пустой и жуткой, жизни.

Цезарь неуверенно выдохнул:

- Не знаю. Двоих скорее да, чем нет. Третьего… Я заехал ему по голове из засады, и он упал. Может быть он мертв, может быть – просто без сознания, я не проверял.

Виттория кивнула. Все ощущалось пустым и бессмысленным – и его слова мало что меняли.

- Почему, Гай? Почему… Что он им сделал… - ком подкатил к горлу и говорить дальше стало просто невозможно.

Повисла долгая и тяжелая пауза, прежде чем Цезарь помотал головой и тихо ответил:

- Не знаю.

Кровать снова скрипнула и вернулась в свое обычное положение.

- Давай я все-таки помогу. Говори, что складывать?

Виттория не ответила ему. Ей было плевать, что случится сейчас. Через час. Завтра. Все, что могло случиться, уже случилось – и все остальное просто не имело значения.

Так и не дождавшись от нее никакой реакции, Цезарь распахнул шкаф и принялся скидывать в сумку вещи на свой вкус.

Ей понадобилось какое-то время, чтобы заметить кровавое пятно у него на груди.

На мгновение оглушение отступило, и сердце заколотилось с утроенной силой.

- Гай, ты ранен? – воздуха едва хватило, чтобы задать один-единственный вопрос.

Только не это… Только не его тоже…

Мысль запнулась.

Цезарь замер с какими-то вещами в руках, недоуменно посмотрел вниз, а потом махнул рукой:

- Ничего страшного. Шов немного разошелся. Децим, сволочь, сильно пырнул.

Виттория отпрянула и уставилась на него так, словно видела в первый раз. Каким-то образом именно этим словам удалось прокрасться под покров пелены – и достигнуть ее в полной мере.

Ощущения кристаллизировались. Очищались от налипшего на них отстраненного морока, и вставали в полный рост.

Ладони до боли сжались в кулаки. Глаза снова намокали, но это были уже не слезы горя, а кое-чего другого.

Она выскользнула в коридор быстрее, чем Цезарь успел отреагировать. Тело все еще лежало возле двери, но сейчас при его виде из глубин сознания поднималась чистая, ничем не замутненная ярость.

Они должны были ответить. Все они. Кем бы они ни были.

- Виттория, - раздалось сзади, но она даже не обернулась.

Ее взгляд был прикован к умиротворенному лицу Карстена. Такому спокойному, словно он просто спал – если бы не аккуратная маленькая дырочка между его глаз.

- Виттория, - повторил Цезарь, и его рука коснулась ее предплечья, - Нам надо уходить. Их пропажу скоро заметят, и тогда мы не жильцы.

- Я знаю, - коротко отозвалась она. По спине побежали непрошенные мурашки, - Но куда? Снова к Амалии? Она возвращается через три дня. Карстен не хотел бы, чтобы мы и ее в это впутали.

Все черты его неподвижного лица кричали об этом. Если бы он все еще мог открыть глаза и высказать свое мнение, оно было бы именно таким.

Разрезавшие тишину слова определили все.

- Нет, Виттория. Домой.

Спина Цезаря в куртке Карстена была едва видна в кромешной темноте безлунной ночи, и, если бы не звуки шагов и бьющейся о спину сумки, Виттория давно бы потеряла его из виду и осталась одна посреди негостеприимной ночной промзоны.

Словно воры с награбленным, они избегали улиц и автострад и прятались под покровом ночи там, где нельзя было встретить случайных прохожих. Словно убийцы, они крались, постоянно оглядываясь и опасаясь быть пойманными.

Трудеринг остался где-то позади – и сейчас Виттория точно знала, что больше никогда туда не вернется.

Старая жизнь осталась там, в темноте зимней немецкой ночи. Новая еще не обрела свои очертания – и она знала только одно.

Кем бы ни были те, кто провел эту черту, она их найдет.

И они за все ответят.

- Дерьмо, - раздалось спереди, и Виттория на мгновение замерла.

Сердце забилось быстрее.

- Что случилось? – облачком выдохнула она, оживая.

Все желание мести тут же испарилось под холодным небом, едва мимолетная мысль о том, что их могли уже найти, постучалась в сознание. По спине побежали ледяные мурашки ужаса.

- Сети нет, - отозвался Цезарь.

Виттория ускорилась и поравнялась с ним. Грязь, оставшаяся после снега, мерзко хлюпала под ногами, забрызгивая брюки.

Одного взгляда на его телефон хватило, чтобы убедиться в том, что он прав.

- Это промзона, - неуверенно пожала плечами она, - Может быть, глушат.

В последние годы глушилками обзаводились все кому не лень – от хозяев крупных корпораций, не желающих, чтобы сотрудники зависали в соцсетях в рабочее время, до государственных институтов и секретных предприятий – и вероятность того, что одна из таких контор находилась неподалеку, была довольно высокой.

- Дерьмо, - резюмировал Цезарь, после нескольких безуспешных попыток поймать сигнал, - Ты тут ориентируешься?

Виттория помотала головой:

- Никогда не была. Но. Ты слышал грохот справа?

- Слышал, - кивнул Цезарь.

- Это железная дорога, - пояснила Виттория, - Если будем идти плюс-минус вдоль нее, выйдем к вокзалу, он как раз в центре.

Слегка наклонив голову на бок, Цезарь смерил ее странным взглядом. Она ответила ему тем же.

- Так, подожди. Нам же он и нужен? – наконец, он соизволил озвучить свой вопрос вслух.

Виттории пришлось его обломать:

- Нет. Это восточный, нам надо на главный. Но там связь должна уже ловить.

Промзона скоро закончилась и они вышли в жилые кварталы. Более богатые и центральные, они уже не состояли сплошь из вытянутых в небо затянутых стеклом и неоном башен, но наоборот – во всем пародировали старую архитектуру. Зелень, невысокие дома с подземными парковками, минимум рекламы – и совершенно баснословные цены на аренду.

Освещение на широких улицах было намного лучше, чем в полузаброшенной и проданной под редевелопмент промзоне. Парадоксальным образом, на этом свету Виттории стало намного более некомфортно, чем в кромешной темноте.

Телефон Цезаря пикнул, обозначая, что сигнал сети восстановлен. Теперь можно было выдохнуть.

Если бы его номер заблокировали – это бы значило только одно. Что Карстена и тех, кто на них напал, уже нашли и констатировали их смерть.

Холодок побежал по и без того замерзшим рукам.

Жилые кварталы. Разрисованные граффити высокие ограждения там, где железная дорога подходила слишком близко к улице. Снова жилые кварталы. Поворот. Темный, мрачный и пугающий подземный переход с угрожающе мигающими лампами.

Если бы Виттория оказалась здесь посреди ночи одна, это место напугало бы ее до жути, но с Цезарем почему-то было намного спокойнее, хотя она и едва его знала.

Окружение навевало не самые радостные мысли – и одна из них все-таки кристаллизировалась в вопрос, разрезавший тишину.

- Гай, а куда ты дел пистолет?

Цезарь остановился и оглянулся.

- Что?

- Пистолет, - повторила Виттория, - Вот ту штуку, из которой ты тех типов застрелил.

- Никуда, - Цезарь пожал плечами, - В кармане у меня лежит, а что?

- Выбрось его немедленно! – воскликнула Виттория.

Ее голос усиливался, многократно отражаясь от бетонных голых стен криком и чистосердечным признанием.

Цезарь недоверчиво прищурился:

- Почему? Полезная штука, если за нами придут еще раз.

- Мы с ним дальше контроля безопасности на входе на вокзал не пройдем! – голос сорвался на крик, и эхо тоже.

Иногда Цезарь настолько вписывался в окружающую действительность, что легко было забыть, что он не знал многих прописных истин, но такие моменты быстро возвращали с небес на землю.

- Почему? – еще сильнее нахмурился Цезарь.

Весь этот бессмысленный спор уже начинал раздражать.

- Оружие запрещено, если у тебя нет лицензии, - процедила Виттория, - Кроме того, конкретно из этого ты конкретно час назад убил двоих человек. Тебя же посадят!

- Как они узнают…?

- Отпечатки, ДНК, да все что угодно! – Виттория взмахнула руками, - Слушай, я сейчас не в состоянии проводить для тебя очередной экскурс! Просто. Выкинь. Этот. Чертов. Пистолет.

Недоуменно пожав плечами, Цезарь потянулся к замку куртки. Сердце забилось быстрее. Виттория рванула к нему – и, к счастью, успела ухватить его за руку до того, как он засветит оружие.

- Ты рехнулся?! – закричала она, - Не здесь! Здесь везде камеры понатыканы!

Орать на него, наверное, было не самой лучшей идеей, но сейчас ей было настолько наплевать, насколько это в принципе было возможно.

Переход закончился – и то, что они теперь были в центре, стало заметно невооруженным глазом. Исторические здания. Темные окна без занавесок. Полное отсутствие признаков жизни в домах. Все помещения здесь давно были раскуплены под офисы, а те немногие собственники, что отказывались продавать свои квартиры, постепенно сходили на нет естественным путем.

Цезарь оглянулся, словно ища что-то.

- Подожди здесь, - сказал он Виттории, после чего вскарабкался на железнодорожную насыпь с неожиданной ловкостью.

Одно короткое движение – и что-то маленькое, едва заметное в тусклом свете фонарей, полетело прямо на пути.

Пистолет.

Грохот и стук колес вдалеке сигнализировали о том, что ему осталось недолго жить в первозданном виде.

Квартал возле главного вокзала встретил их оживлением посреди спящего города. Обычным – в той старой жизни, но новым и непривычным – в этой, где, казалось, существовали только полутемные холодные улицы и спина, мелькающая впереди.

Чем ближе они подходили к зданию вокзала, тем больше становилось людей, а на входе их и вовсе поджидала длинная оживленная очередь на контроле безопасности.

Когда подошла их очередь, офицер безопасности пропустил их внутрь без вопросов. К счастью, в собранной Цезарем сумке не оказалось ничего запрещенного или подозрительного, а сам он, понаблюдав за людьми вокруг, вел себя совершенно естественно. Настолько естественно, что на мгновение Виттории показалось, что он и сам бы справился.

Шумный и торопливый, вокзал Мюнхена не спал никогда. Работали обычно закрывавшиеся к вечеру магазины, люди дремали на скамейках в окружении своих чемоданов и заливались кофе в многочисленных кофейнях. А она просто стояла и бездумно разглядывала этот праздник жизни.

Словно между ней и этими стремящимися в отпуск или по делам людьми была толстая, даром что невидимая, стена.

Цезарь задумчиво изучал табло с таким видом, словно он действительно понимал все, что там написано. В любой другой момент Виттория нашла бы это забавным, но сейчас ей было просто все равно.

Только минут через десять его растерянность ей окончательно наскучила, и она прокомментировала:

- Если ты ищешь поезда до Рима, то это бесполезно.

- Почему?

- Во-первых – они все ночные, они еще вечером отправились. Во-вторых – у тебя нет документов, ты никак не пересечешь границу даже с Австрией.

- Не понял, - Цезарь помотал головой, - У вас что…

- На границах есть контроль, да, - Виттория кивнула.

Цезарь глупо моргнул:

- Прямо везде?

- Прямо везде. На всех дорогах, перевалах, везде.

Ее ответ явно обломал ему весь план. Поставив тяжелую сумку на соседнее с ней сиденье, он принялся мерить зал ожидания большими нервными шагами.

Виттория бездумно таращилась на него, пока он наконец-то не остановился и не вздернул голову:

- Нет, такого не может быть. Постоянно охранять весь периметр никому людей не хватит. Должны быть какие-то лазейки.

Виттория пожала плечами:

- В горах точно есть, но ты туда без альпинистского снаряжения не заберешься. Есть еще Боденское озеро и Рейн, но…

Один щелчок пальцев оборвал ее неуверенную речь. Глаза Цезаря загорелись.

- У вас до сих пор граница по Рейну? – выпалил он.

- У нас – нет. У немцев – да. С Францией и Швейцарией.

Названия ему явно ни о чем не говорили, но это мало его побеспокоило.

- Виттория, я там воевал. Если вы каким-то образом здесь не научились сносить горы и насыпать новые, я там каждый камень знаю.

Смешок непроизвольно сорвался с ее губ.

- Что-то мне подсказывает, что ты будешь несколько удивлен.

И это вызвало совершенно противоположную реакцию. Цезарь усмехнулся и с победным видом сообщил:

- Ага! Я заставил тебя улыбнуться. Я победил.

Виттория прыснула в кулак, пытаясь сдержаться. Безуспешно.

Нервный смех отражался от стен зала ожидания под удивленные и возмущенные взгляды, и каким-то удивительным образом боль отступала, освобождая место для чего-то другого.

Финальным боссом этой гонки не на жизнь, а насмерть, стали не вооруженные амбалы и даже не пограничники, просто выполняющие свой долг, а…

Обычный билетный автомат.

Цезарь задумчиво чесал голову глядя на экран. Виттория стояла в сторонке, подперев колонну, и разве что изредка бросала на него заинтересованный взгляд. Невыносимая усталость навалилась сразу же после этого странного приступа смеха, и сейчас все силы уходили просто на то, чтобы поддерживать вертикальное положение.

Ни одного из слов, которые Цезарь цедил себе под нос, не было ни в одном учебнике латыни, но одного тона было достаточно для того, чтобы догадаться, что он грязно ругается.

Неожиданное практическое занятие по латинской обсценной лексике быстро наскучило, и Виттория, собрав остатки сил в кулак, все-таки решила ему помочь:

- Попробуй переключить язык на итальянский. Должно стать понятнее.

Цезарь обернулся и нахмурился:

- Как?

Энергии не хватало даже на то, чтобы ткнуть в экран пальцем самой.

- Видишь там значок с тремя горизонтальными полосками? Сверху черный, посередине красный, внизу желтый? – сказала Виттория.

- Вижу, - отозвался Цезарь.

- Тыкай в него, появится список, выбирай тот, где три вертикальных, зеленый, белый и красный.

Дело сразу же пошло намного веселее. Уже спустя несколько минут он отошел от автомата с двумя билетами до Фридрихсхафена в руках, и Виттория смогла с чистой совестью лечь на ближайшую скамейку и провалиться в черноту сна без сновидений.

Когда в черноте появился голос, она не сразу поняла, что происходит.

- …вставай. Наш… объявили.

Глаза распахнулись – и ей понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, где она, и чья рука трясет ее за плечо.

- Что случилось? – протерев глаза, она села на скамье.

Какое-то мгновение все было почти хорошо, а затем тяжелый груз воспоминаний снова обрушился на плечи, заставляя поежиться.

- Двадцать минут до отправления, - пояснил Цезарь, сонно зевнув, - По-моему наш поезд объявили, я слышал что-то про Мюнхен-Гамбург.

Взгляд скользнул по залу ожидания и задержался на кофейне. Виттория облизнулась.

- Двадцать минут, говоришь? Успеем еще взять по кофе.

Вместе с двумя обжигающими стаканчиками в руках, они заскочили в вагон в самый последний момент, когда проводник в новой с иголочки форме уже собирался закрыть раздвижную дверь.

Похожий на длинную пулю поезд стремительно набирал скорость. Цезарь с радостью уступил ей место у окна и теперь, таращась в телефон, изо всех сил делал вид, что ничего не происходит, но бледность его лица выдавала его с головой. У него было слишком мало времени, чтобы привыкнуть к этим скоростям.

За окном проносился смазывающийся Мюнхен – и Виттория отчетливо понимала, что видит его сегодня в последний раз.

Город, где одновременно прошли и лучшие и худшие дни ее жизни.

Город, который навсегда останется местом, где жизнь разделилась на до и после.

Город, в который она не хотела возвращаться никогда.