Zero Hour

Глава V

Прислонившись к стеклу двери щекой, Виттория бездумно наблюдала за рутиной отделения. Врачи деловито шли по своим делам, санитары катили куда-то каталку, а несколько пациентов шатались туда-сюда без особой цели, пытаясь заполнить скучную больничную рутину хоть чем-то.

Табличка “К. Веннер”, что висела на двери, всего немного закрывала обзор и почти не раздражала.

Куда больше раздражало другое.

- Это какой-то бред! – Веннер снова прошел мимо, поднимая ветерок в отдельно взятом кабинете, - То есть вы двое мне говорите, что у меня в палате сейчас сидит древнеримский полководец? То есть…

Упертый доктор все никак не хотел признавать очевидного.

- Ну во-первых, - раздраженно перебил его Карстен, - Это он сам так сказал. Вы все слышали, Конрад, не прикидывайтесь. Во-вторых – Вам еще раз показать?

Веннер в отчаянии взвыл:

- Да не надо, я все видел! – и запустил ладони в волосы, - Мне через два часа сдавать дежурство, я как сменщику это все расскажу? Начальству? Да кому угодно… “В пятой сняли Майерс с ИВЛ, в восьмой Курц выдал останов. Так, что еще? Ах да, в третьей у нас Цезарь, но с ним все нормально, приходит в себя понемногу”. Так что ли по-вашему?

Не успела Виттория моргнуть, как Карстен оказался рядом с Веннером и схватил его за грудки.

- Конрад, Вы что несете?! – каким-то образом он ухитрялся одновременно и шипеть, и кричать, - Что. Вы. Несете?! Мы же Вам сказали! Никто не должен знать!

От неожиданности Веннер аж начал заикаться:

- Н-н-но…

- Вы не понимаете…! - Карстен со всей силы встряхнул его, и в глазах Веннера появился страх.

Это было совсем не похоже на Карстена. Тот человек, которого Виттория знала, в которого влюбилась, был спокойным и рассудительным. Голосом разума в их отношениях. Роль непредсказуемого стихийного бедствия отводилась ей, и она прекрасно с ней справлялась.

Такая неожиданная и резкая перемена пугала больше, чем хотелось признавать.

- Как-то это неправильно… - оторвавшись от стекла, тихо выдохнула Виттория в слепой надежде, что простого отвлечения хватит для того, чтобы избежать чего-нибудь непоправимого.

Подействовало. Карстен перестал трясти Веннера и обернулся.

- Витто, ты о чем? – в мгновение ока его голос смягчился, а хватка ослабла.

- Он только успел сказать нам, кто он такой, а мы развернулись и убежали. Как-то это неправильно. Пойду к нему схожу.

В звенящей тишине Карстен растерянно пожал плечами:

- Ладно…

Его пальцы разжались, выпуская халат Веннера. Оказавшись на свободе, тот сразу ожил и отряхнулся:

- Мне тоже пора, у меня обход, - торопливо сказал он. Так, словно этот обход он только что выдумал, только чтобы оказаться от них подальше.

Карстен встрепенулся, помотал головой и в мгновение ока снова стал похож сам на себя.

- Слушай, Конрад, извини. Вспылил, - виновато улыбнувшись, сказал он.

- Да ничего, бывает, - слишком быстро и слишком наигранно отозвался Веннер, - Я понял, никому ничего. А теперь мне и правда пора.

- Погоди, - Карстен ухватил Веннера за локоть, и тот замер. В его глазах снова промелькнул страх.

Покачав головой, Виттория вышла в коридор. Дверь за ее спиной захлопнулась, отсекая все звуки пусть и ставшей более мирной, но все-таки перепалки.

Нервы сдавали не только у Карстена, но и у них всех. Ситуация, в которой они оказались, выходила за рамки всего возможного – а необходимость хранить молчание только все усугубляла. Даже если она и существовала только в голове Карстена.

Даже в пахнущем медикаментами воздухе ощущалось что-то, чего здесь совсем не должно было быть.

В палате Цезарь сидел на кровати спиной к двери и увлеченно ковырялся с чем-то. Рядом с ним на покрывале валялись мелкие непонятные детали, а телевизор на стене радовал черным экраном и молчанием. Открывшаяся дверь не заставила его даже обернуться – и Виттория замерла на пороге в нерешительности.

Что он бормотал себе под нос разобрать не удавалось.

Помявшись в дверях несколько минут, Виттория тихо постучала по косяку, чтобы привлечь к себе внимание.

Этого оказалось достаточно. Цезарь обернулся – и она прикрыла глаза. Этого просто не могло было быть. Все-таки Карстен был прав – между отправкой Артура на 10 минут в прошлое и появлением здесь и сейчас человека, который умер несколько тысяч лет назад, была пропасть.

Пропасть, которую нечем было заполнить.

- Привет[1], - голос Цезаря вернул ее обратно в реальность, - Quid accidit? Quo tam celer aufugistis? [Что случилось? Вы куда так быстро убежали?]

Такой простой и вместе с тем такой сложный вопрос. Как назло, все и без того паршивые знания латыни разом выветрились из головы – и после нескольких минут бесплодных попыток собрать их в подобие ответа Виттория сдалась:

- Я не знаю, как объяснить.

Цезарь криво усмехнулся, - из-за повязки на глазу выглядело совсем странно, - но ничего не сказал. В руке у него блестело что-то похожее на маленькую стеклянную панель, и Виттория тут же уцепилась за эту возможность перевести разговор в потенциально более понятное русло:

- Что делаешь?

И тем самым совершила самую большую ошибку в своей жизни. Вал непонятных слов обрушился на голову, погребая ее под собой, и выбраться из-под этой лавины не представлялось возможным.

Когда ее непонимание стало очевидным, Цезарь осекся и вопросительно вздернул бровь.

- Извини, - Виттория неловко улыбнулась и развела руками, - Я совсем ничего не понимаю. Можешь говорить помедленнее?

- Possum conari [Могу попробовать], - хмыкнул он, и тут же промазал.

Виттория могла только догадываться, что значило второе слово.

- Adveni [Подойди], - догадавшись, что между ними выросла лингвистическая стена, теперь Цезарь сопровождал все свои слова вполне однозначными жестами.

После секундного замешательства, Виттория подошла, и он протянул ей то, что держал в руках. Полностью разобранный пульт от телевизора, всеми платами наружу.

- Ne multa, quaero invenire, quomodo id operat [Если вкратце, пытаюсь понять, как это работает], - вполне резонно не надеясь на понимание, он нажал на кнопку включения.

Телевизор моргнул и отобразил экран загрузки операционной системы.

- Aspice [Смотри], - его палец указывал куда-то вовнутрь несчастного пульта, - Nil intra movetur, at aliquo modo huius televisorem accenditur. [Внутри ничего не двигается, но все равно каким-то образом телевизор включается]

Виттория усмехнулась:

- То, что ты ничего не видишь, не значит, что там ничего не двигается.

Сюрреализм ситуации просто вынуждал не относиться к ней серьезно. Человек, существовавший только на страницах школьных учебников, никак не мог сейчас сидеть перед ней с разобранным пультом от телевизора в руках и пытаться понять, как он работает. Этого просто не могло было быть.

Но было.

Цезарь долго и внимательно смотрел на нее, пытаясь разобраться в той жуткой смеси итальянского и сильно неправильной латыни, на которой она говорила, но в итоге все-таки понял ее – и понял правильно.

- Mane. Visne dicere corporem movendo hoc facere potest? [Погоди, ты хочешь сказать, что движущиеся атомы могут такое сделать?] [2] – сказал он, и Виттория удивленно отпрянула.

- Откуда ты…

Цельная и складная картина мира, само существование которой она даже не осознавала до этого момента, стремительно разлетелась на куски.

Человек, который жил настолько давно, должен был считать, что мир создан богами из какой-нибудь непонятной и неизвестной фигни. Человек, который жил настолько давно, не мог знать, что такое атом, даже приблизительно.

Но, похоже, знал.

Губы Цезаря растянулись в кривой и разве что совсем немного разочарованной улыбке.

- An putas me stultum esse? [Думаешь, я тупой?]

Виттория моргнула. Ничто в жизни ее не готовило к тому, что когда-нибудь кто-то вроде Цезаря спросит у нее, не считает ли она его тупицей - и когда этот момент настал, все мысли разбежались из головы как тараканы при щелчке выключателя.

После долгой и в высшей степени неловкой паузы, она лихорадочно помотала головой:

- Нет, нет, ты неправильно меня понял!

- Certe [Конечно], - отозвался Цезарь, но все читалось на его лице.

Он не поверил ей ни на секунду.

Плохой способ начать знакомство.

- Слушай, я могу попробовать объяснить тебе поподробнее, - пытаясь как-то загладить свою вину, предложила Виттория, - Не могу обещать, что получится понятно, я… Ну, сам видишь, как я знаю латынь. Но все равно.

Цезарь задумчиво покрутил останки несчастного пульта в руках и отложил в сторону.

- Age. [Валяй]

Все вокруг казалось очень странным сном или галлюцинацией, вызывающей непреодолимое желание спросить у воображаемого собеседника, что было в этом подозрительно пахнущем стакане. Стопка почерканных листков, выпрошенных у медсестры на стойке, все росла, а они до сих пор не наткнулись на непреодолимую стену.

Электроны, протоны, нейтроны, корпускулярно-волновые феномены, радиодиапазон и его спектры – каким-то невероятным образом Цезарь схватывал все на лету, и Виттория даже не хотела знать каким.

Вопросы остались далеко в прошлом и теперь она воспринимала все как данность.

Чертов древний император понимал граничащую с университетской программу физики элементарных частиц быстрее и лучше, чем половина ее однокурсников?

Пусть будет так. Сил удивляться просто не оставалось. И разве что совсем немного хотелось вывалить на него кварки и глюоны, приправленные теориями поля. Просто ради того, чтобы увидеть тот самый искренний шок, которого она ожидала.

- Intellexi, [Понял] - коротко сказал Цезарь, когда она закончила.

И это стало последней каплей, надорвавшей тонкую струну натянутых нервов.

Виттория рассмеялась, громко и истерично.

- Quid dixi? [Что я такого сказал?] – Цезарь отпрянул и нахмурился.

- Да нет, нет, - справиться со смехом было труднее, чем ей казалось, - Ничего, просто… Просто, cazzo, ты жил несколько тысяч лет назад, и… Как? Откуда ты это все знаешь?! Вот у меня два варианта, веришь? Или ты нас тут всех водишь за нос, и никакой ты не Цезарь вообще, или… А нет, не два, всего один.

И все бы в этой версии сходилось, если бы она собственноручно не достала его из полностью рабочей машины времени несколько дней назад.

Выпаленные в горячке слова дошли до Цезаря не сразу, но когда дошли, его глаза расширились в неподдельном удивлении:

- Ante pauci mille anni… Quid…?! [Несколько тысяч лет назад... Чего?!]

Рано или поздно этот момент должен был наступить. Виттория тяжело выдохнула:

- Как думаешь, какой сейчас идет год?

- Septimgenti decem ab urbe condita, [710 от основания Города] - не особо уверенно предположил он.

Может быть, Виттория могла только приблизительно догадываться, что именно он сказал, слова “mille” там не было, а это значило только одно.

Он ошибался настолько сильно, насколько только мог ошибаться.

- Две тысячи девяносто седьмой, - сказала она, - Нашей эры.

Повисла звенящая тишина, в которой стало слышно, как в соседней палате пикают какие-то приборы и ругаются медсестры.

Пытаясь исправить положение, Виттория не придумала ничего лучше, чем добавить:

- От основания Города… Не помню какой это от основания Города.

Цезарь встрепенулся, его здоровый глаз загорелся надеждой. Разбивать ее было почти физически больно, но, к сожалению, необходимо.

Он бы все равно все понял – и молчание сейчас только подорвало бы хрупкое доверие потом.

Виттория пошарила по карманам в поисках телефона, но там было пусто. Похоже, она оставила его в кабинете Веннера.

Придется вспоминать.

- Так… - выдохнула она, пытаясь собраться с мыслями, - Когда я последний раз была дома в апреле? Три года назад? Четыре?

Цезарь пожал плечами, так, словно понял все, что она сказала на чистом итальянском.

Виттория продолжала рассуждать вслух:

- Не важно. Тогда на всех вывесках было написано 2847. Получается сейчас… - ей потребовалась короткая пауза, чтобы перевести числа на латынь, - 2850 или 2851. От основания Города.

Получилось ли у нее, так и осталось загадкой. Внимание Цезаря зацепилось совсем за другое.

- Mane-mane-mane [Погоди-погоди-погоди], - он поднял одну руку, словно пытаясь ее притормозить, - “A casa” dixisti? [Ты сказала "дома"?] – в его взгляде мелькнула нездоровая искорка, и Виттория сглотнула вставший в горле ком, прежде чем осторожно кивнуть, - Esne romana? [Ты римлянка?]

Еще один кивок – и атмосфера в комнате в момент разрядилась. Лицо Цезаря просветлело, - не так, как до этого, по-настоящему, - и он облегченно рассмеялся:

- Credidi, solum inter germanos esse, [Я думал, я совсем один среди германцев оказался] - но облегчение быстро сменилось подозрительностью, - At, si vero romana es, quam ob rem latinam tam parva loqueris? [Но, если ты действительно римлянка, почему ты так плохо говоришь на латыни?]

Виттория грустно усмехнулась. Им предстоял еще один долгий и сложный разговор.

- За… Столько времени язык сильно изменился, - не придумав ничего лучше, она сразу перешла к делу.

Повисла тишина. Смысл ее неправильных и наверняка не очень понятных слов медленно доходил до адресата – и когда дошел, он согнулся и попытался зарыться лицом в свои ладони, но вместо этого зашипел от боли и схватился за бок.

Паника подступила к горлу, и Виттория рвано выдохнула:

- Эй-эй, ты чего? Что с тобой?

- Nil [Ничего], - Цезарь попытался улыбнуться. Получилось жутковато, - A hoc medico aliquid iniectatus sum. “Dolorem eximendo” dixit. Puto, id evaporatur. [Тот врач мне что-то вколол. Говорил, что от боли. Думаю, оно испаряется.]

- Сейчас-сейчас, подожди, - Виттория подскочила с кровати, - Я позову врача.

Он резко схватил ее за ладонь, и она замерла.

- Non devis… [Не надо] - даже по тому, как звучал его голос было понятно обратное, - Bene est. [Все в порядке]

Сквозь плотную ткань повязки проступило что-то мокрое, и его пальцы сжались, как будто его скрутило спазмом.

- Так, - Виттория с трудом освободилась из крепкой хватки и машинально глянула на руку. Не кровь, но пот, - Давай, ложись, я кого-нибудь позову.

Он мог сколько угодно отрицать очевидное, но сейчас ему явно нужна была помощь.

Пропустить протесты мимо ушей вышло очень легко. Достаточно было расслабиться и перестать прислушиваться к каждому слову – и все понимание тут же испарилось в неизвестном направлении. Она переложила кучу почерканных бумажек на свободное кресло, помогла ему лечь и только после этого побежала за помощью.

Но не нашла ее.

В кабинете у Веннера сидели трое мужчин в строгих костюмах с незнакомым значком на лацканах пиджаков. Растрепанный и вспотевший хозяин кабинета стоял между ними, создавая полное впечатление загнанного зверя.

Она замерла в дверях, не зная, что делать дальше, и про себя молилась одновременно всем придуманным человечеством за время своего существования богам, чтобы мужчины ее не заметили.

Не сработало.

- Вы кто? – один из мужчин обернулся к Виттории, и по ее спине побежали мурашки. Одним его взглядом можно было уложить на лопатки не одну роту солдат.

- Посетитель, - с губ слетел только сдавленный писк, - У меня здесь папа лежит, - соврала она первое, что пришло в голову.

Без единой эмоции мужчина сверлил ее своим запрещенным всеми возможными конвенциями взглядом, пока она не была в конце концов признана безопасной:

- Доктор Веннер сейчас занят, - монотонно, словно робот, отчеканил он, - Зайдите попозже.

Желания спорить с ними не возникло, и Виттория ретировалась как можно быстрее. Что-то подсказывало, что вторая просьба с их стороны будет куда менее дружелюбной.

Только оказавшись за дверями кабинета, она смогла выдохнуть. Всего лишь короткое мгновение спокойствия, перед тем как неожиданное озарение отправило мурашки вниз по похолодевшей спине.

В кабинете Веннера не было Карстена.

Рука сама потянулась к карману брюк, но не нащупала там ничего.

Ее телефон теперь был в заложниках у этих странных мужчин.

Вторая догадка вспыхнула как молния, сразу вслед за первой – и в мгновение ока она уже была в палате Цезаря.

- Гай, там что-то происходит! – лихорадочно выпалила она, даже не обратив внимания, на каком языке. Лежавший на кровати Цезарь с тихим стоном повернулся к ней, - У Веннера, это тот врач, какие-то странные мужики в кабинете. Мой парень пропал. Это все очень странно!

Мысли лихорадочно носились в голове. Такое совпадение было крайне маловероятным – и не было почти ни единого шанса, что эти мужики оказались здесь не по той же самой причине, что и они с Карстеном.

- Vir hoc advenit [Сюда приходил какой-то мужчина], - ни к тому, ни к сему, сказал Цезарь, - Flavus, in hac breva tunica extranea. Nescio quomodo… [Светловолосый, в этой странной короткой тунике. Не знаю, как...] - остаток фразы утонул в сдавленном стоне. Действие обезболивающих закончилось окончательно.

Светлый, в странной…

Что?

- Футболка. Эта короткая туника называется футболка, - на автомате пояснила Виттория, - Это Карстен. Это точно Карстен… Куда он ушел?

- Nescio [Не знаю], - сквозь сцепленные зубы выдохнул Цезарь.

Виттория в сердцах выругалась и, высунувшись в коридор, лихорадочно оглянулась.

С дальнего края длинного коридора, Карстен быстро шел навстречу, а за ним попятам следовала медсестра.

Хоть кто-то сделал хоть что-то полезное.

От укола обезболивающего Цезарю полегчало буквально через несколько минут. Убедившись, что все в порядке, медсестра ушла, и только после этого они смогли начать говорить свободно.

- Карстен, что происходит? – отодвинув бумажки, Виттория упала в кресло. Переживания отобрали последние силы у оставшегося без завтрака организма, - Я только что была у Веннера, у него там какие-то странные типы, а сам он выглядит так, как будто увидел призрака. Или еще чего похуже.

- Не знаю, - Карстен помотал головой, - Ему как сказали, что к нему идут, он сразу стал как сам не свой. Выставил меня за дверь. Ничего не объяснил.

Идея пришла в голову только спустя какое-то время.

- Макс, - коротко сказала Виттория, - Надо позвонить Максу. Зуб даю, он знает, что это за срань.

Карстен несколько раз кивнул, после чего достал из кармана ее телефон. Целый и невредимый.

- Давай лучше ты, - он протянул его ей, - Он всегда к тебе лучше относился.

Виттория могла бы с легкостью поспорить с этим утверждением, но переговорщик из Карстена действительно был никудышний.

Несколько длинных гудков – и Раске поднял трубку.

- Виттория, я занят, - протараторил он, - Если это что-то срочное…

- Срочное, - перебив его, выпалила она, - Мы с Карстеном сейчас в больнице.

- Что случилось?! – в голосе Раске промелькнули нотки беспокойства, - Вы в порядке?

- Макс, успокойся, с нами все хорошо. Мы… Пришли узнать, что там с этим мужчиной, который очутился в прототипе, - как можно более обтекаемо сказала она.

Все телефонные звонки давно анализировались ИИ. В интернете были тысячи вариантов, куда именно потом попадали расшифровки, но ни один из них не сулил ничего хорошего.

- Вы… Что?! – на той стороне трубки Раске явно опешил, - Я же вам…

- Ты сказал, что нам нельзя выходить на работу, - с ударением на последнее слово сказала Виттория, - Мы не на работе. Какие к нам претензии?

Раске тихо выругался.

- Хорошо. Тогда с сегодняшнего дня чтобы…

- Макс, - бесцеремонно перебила его Виттория, - Здесь какие-то странные типы. Они пришли к тому врачу, с которым мы общались четыре дня назад, заблокировали его в кабинете, мы вообще ничего не понимаем. У них на лацканах пиджаков значок еще какой-то странный. Круглый, белый, со стрелками.

Раске замолк и молчал настолько долго, что Виттория уже думала, что связь прервалась, когда он наконец спросил:

- Они вас видели?

- Меня видели, - честно ответила Виттория. Какие ставки в этой игре было не ясно, и сейчас лучше было не врать, - Но я сказала им, что пришла к папе, и они от меня отвязались.

Карстен смерил скептическим взглядом сначала ее, потом Цезаря, и едва слышно пробормотал себе под нос:

- Ну в каком-то смысле…

Виттория шикнула на него быстрее, чем он успел закончить мысль.

- Хорошо, хорошо, - Раске на той стороне явно расслабился, - Так. Говорю один раз, повторять не буду. Эти типы – представители нашего заказчика. И больше я вам ничего не скажу, даже не пытайся спрашивать. Вы и так влезли во все это дерьмо сильнее, чем нужно. Давайте, уходите оттуда, там без вас разберутся. И чтобы…

По коже снова побежали мурашки, стоило только вспомнить взгляд того странного мужика в пиджаке.

- Да черта с два! – воскликнула Виттория, не дав Раске договорить, - Макс, этот мужчина, которого мы вытащили из машины, это Цезарь. Если ты думаешь, что я позволю этим мутным типам…

Ошеломленный ее прямолинейностью Карстен дернулся в ее сторону.

- Позволишь, - прошипел Раске, обрывая поток мыслей, - Иначе…

Вошедшая в раж Виттория пригвоздила его к месту одним взглядом и рявкнула в трубку:

- Что “иначе”? Уволишь меня? Напугал ежа голой жопой.

- Виттория, ты…

- Да пошел ты в задницу, Макс! Я не знаю, с какими мудаками ты связался ради этого заказа, но я в этом дерьме не участвую, понял?!

- Виттория, успоко…

Остаток фразы он сказал уже в ковролин, на который приземлился телефон. Виттория подскочила с кресла и принялась ходить туда-сюда, пытаясь хоть как-то унять ярость.

- Чертов жирный ублюдок!

- Витто… - Карстен потянулся к ней, пытаясь взять за руку.

Она пресекла эту попытку одним резким движением.

- Карстен, ты его слышал? Это его дружки. Они притащились сюда заметать следы, зуб тебе даю!

- Макс этого не говорил, - резонно заметил Карстен, но резон больше не имел никакого смысла или значения.

Виттория остановилась и посмотрела на него со всем сарказмом, на который только была способна:

- Ну да, конечно, они пришли сюда подарить нам по ноутбуку и выписать денежную премию, как я не догадалась! Ты сам-то себя слышишь?!

- А ты? – Карстен попытался использовать ее же оружие против нее – и в очередной раз провалился.

Ссоры не были его коньком.

- Не ожидала такой наивности от параноика, чьей биометрии нет ни в одной базе данных, - ее слова сочились ядом. Потом она пожалеет о них, но сейчас они рвались наружу сами по себе, - Карстен, ты вообще их видел?

Карстен осторожно, словно пытаясь не разозлить ее еще сильнее, помотал головой.

- Ну вот раз не видел, чего лезешь тогда? Я тебе говорю…

- А, так вот почему… - раздалось со стороны двери.

Ссора сама по себе оборвалась на полуслове, и они оба обернулись на звук.

В распахнутом проеме стояла молодая девушка с разноцветной странной прической на голове и пирсингом в носу, и бесцеремонно таращилась на Цезаря. Костыли и нога, закованная в покрытый слоями граффити гипс однозначно отвечали на вопрос “как она здесь очутилась”.

Карстен замер в ступоре, от не понимающего по-немецки Цезаря не было никакого толку, и все разговоры снова легли на плечи Виттории.

- Простите, - отодвинув Карстена, она подошла поближе к неожиданной посетительнице, - Вы кто и что Вы здесь делаете?

Девушка потрясла головой, - ярко-фиолетовый локон выбился из ее странной прически, - и, улыбнувшись, ответила:

- Да так, ничего. Я все поняла, спасибо, - и медленно поковыляла прочь на своих костылях, оставляя за собой след из вопросов и ни одного ответа.

- Quid fuit? [Что это было?] – раздалось над ухом, и Виттория вздрогнула от неожиданности, - Quis est? [Кто это?] – на лице Цезаря читалось искреннее недоумение.

Виттория пожала плечами. А что тут еще можно было добавить?

Загадочная девушка ушла – и спор ушел вместе с ней, не оставив после себя жертв. Даже телефон пережил приступ ярости без видимых повреждений. Странные мужчины в палате так и не объявились, зато спустя полчаса вернулась та же самая медсестра и безапелляционно сообщила им, что время посещения заканчивается.

Виттория проводила ее задумчивым взглядом и достала из кармана телефон. Проклятые типы в костюмах никак не шли из головы – и лучше было обезопаситься по максимуму.

- Держи, - она протянула телефон Цезарю, - Это тебе, только не надо его разбирать, как тот пульт, мы его потом не соберем.

Хмыкнув, он взял телефон и задумчиво покрутил его в руках.

- Если здесь появятся какие-то странные люди, позвони нам. Сейчас покажу как.

Разумеется, закончить вовремя она не успела – и вся ярость взбешенной нарушением внутреннего распорядка медсестры обрушилась ей на голову, оставив после себя неприятное послевкусие на остаток дня.

Дома Виттория оказалась только глубоким вечером. Дрон-доставщик еды уже висел за окном, ожидая, пока она его разгрузит. Телевизор, который по плану должен был работать не выключаясь, смотрел на полутьму квартиры черным экраном. Карстен уже ехал домой из автосервиса без машины и с заметно похудевшим банковским счетом.

Звонок в дверь был последним, что она ожидала услышать.

Короткий взгляд на приложение домофона на телефоне – и сердце ушло в пятки и замерло там.

На пороге их квартиры переминался с ноги на ногу Макс Раске собственной персоной.

[1] Salve. Есть и в латыни и в итальянском.

[2] Строго говоря, corpora дословно через греческий можно перевести как атомы, и оно так и переводится, но по смыслу это элементарные неделимые частицы. Да, для I в. до н.э. нормально знать, что все состоит из атомов, как минимум для образованного человека.