Zero Hour

Интерлюдия

Проливной дождь заливал лобовое стекло быстрее, чем дворники успевали убрать потоки воды. Проблесковые маячки по бокам шоссе появлялись на короткое мгновение перед тем, как исчезнуть в мутной ночной темноте – и можно было сказать, что машина летела вдоль моря в полной слепоте, по чистому наитию.

Спидометр застыл на отметке 180. Телефон издавал длинные гудки.

- Да возьми ты уже трубку, - выдохнул он вместе с облачком сигаретного дыма.

Длинные гудки оборвались и из динамика громкой связи раздалось тихое:

- Алло.

- Инанна, ну что там?

В ответ динамик сдавленно всхлипнул, как будто Инанна пыталась сдержать слезы – и одно это было красноречивее любого ответа. Он выматерился себе под нос, и, одним щелчком отправив окурок под потоки нескончаемого дождя, закрыл окно, отсекая ненастье.

- Инанна, ты со мной?

- Да, - всхлипнула она, - Ты где?

- Еду к Мессине. Надеюсь, мост не перекрыли, у нас тут кошмарная буря. Что у вас?

Молния прочертила небо, а последовавший за ней раскат грома заглушил ее слова.

- … Мардук выбил из него признание. Я… - даже сквозь разделявшие километры он словно видел, как она закусила губу, пытаясь сдержать подступающие рыдания, - Я так больше не могу. Если бы ты видел его глаза…

- Инанна, успокойся, - спокойно и отчетливо проговорил он, - Давай. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Если Мардук добился своего, он должен остановиться, слышишь меня?

- Да черта с два! – даже ее шепот выдавал нотки истерики, - Теперь он хочет, чтобы он их выманил…

Он выругался. Длинно, громко и пространно, куда-то в ночную, сокрытую за мутными потоками дождевой воды, темноту. Они с Мардуком служили вместе целую кучу лет, но ему никогда не приходило в голову, что тот способен на такое просто ради того, чтобы…

- А остальные?

- А что остальные? – всхлипнула Инанна, - Приказ есть приказ.

Приказ…

“Делай, что сказали, и не задавай вопросов. Даже если тебе кажется, что командир идиот, раз приказывает тебе прыгнуть с обрыва, прыгай. Скорее всего идиот здесь вовсе не он”.

Первое правило, которое намертво вбивали тебе в голову, едва зачислив на службу. Первое правило, которое спасало и его жизнь и жизни его подчиненных не один и не два раза.

Первое правило, которое сейчас превратило его сослуживцев в чертовых палачей из-за одного желающего выслужиться идиота, который никогда не любил сложных путей.

Вложив всю силу и ненависть, он сжал руль до хруста в пальцах.

- Держись. Если мост перекрыт, попробую купить билет на самолет.

Больше слова поддержки, чем что-то еще. Вряд ли таким поздним вечером из аэропорта Мессины вылетал хоть один рейс на Рим, вне зависимости от погоды.

Вместо ответа из динамика раздались короткие гудки, а затем и они сошли на нет. Звонок сорвался.

- Il figlio di puttana! – в бессильной ярости он ударил кулаком по рулю.

Это дело с самого начала отдавало мерзким душком.

Все началось с обеспокоенных шепотков. Робких слухов. Тревожных взглядов, что преследовали, куда бы ты не пошел.

Разрушение реальности. Предательство Совета.

Что-то, что существовало только в множестве теоретически возможного, которое никогда не должно было пересечься с множеством действительного.

Совет молчал.

Голоса крепли. Слухи множились. Тревожные взгляды сменились откровенной паникой. Тяжелое предчувствие неизбежного нависало над головой. Давило. Душило. И грозило в любой момент взорваться гремучей взвесью, погребая под собой не только весь Фонд – весь чертов мир.

А Совет все молчал.

Если они и забили последний гвоздь в их общий гроб, то именно этим молчанием.

Сариола был первым, кто сказал то, что крутилось в голове у многих, громко и с трибуны. Не только это. Он предложил решение. Жесткое, бескомпромиссное, но решение.

Сариола показал им выход.

Но, заполучив кресло Советника, не сделал ни единого шага в его направлении.

Монструозная конструкция моста едва проступала над крышами низких домов сквозь плотную пелену дождя. Машина летела по пустынным ночным улицам захваченной ненастьем Мессины на максимально возможной скорости.

Еще немного – и она начала бы взлетать.

Резкий поворот руля вправо. Удар по тормозам.

Небольшая, но стоящая наглухо пробка перед резким подъемом дороги за пропускным пунктом свела на “нет” последние остатки робкого оптимизма.

- Cazzo! – прорычал он, выскакивая из машины прямо под проливной дождь.

Черная форменная куртка без опознавательных знаков мгновенно промокла до последней нитки.

Впереди, перед скопившимися машинами, дорогу перекрывал шлагбаум. На информационных панелях сверху горел красноречивый красный крест.

Спрятавшиеся в своей будке, охранники не спешили открывать.

- Cazzo-cazzo-cazzo! – выругался он, со всей силы ударив кулаком по тонкой стене.

В будке началось шевеление и через несколько секунд окошко все-таки открылось.

- Мост закрыт из-за непогоды, - сказал сонный помятый охранник.

Быстрым движением, он достал из внутреннего кармана потяжелевшей куртки насквозь мокрое удостоверение. Глянул на него, и, выругавшись, достал другое.

То, на котором вместо разоблачающего “Fondazione”, было написано “Arma dei Carabinieri”.

Охранник даже не посмотрел на него. Только повторил:

- Мост закрыт из-за непогоды, - с непередаваемым раздражением на лице.

- Слушай сюда, засранец, - угрожающе прорычал он, - Это вопрос государственной безопасности, если ты не дашь мне проехать…

Охранник устало выдохнул:

- Синьор Касолла, я все понимаю, но на мосту сейчас небезопасно. Я не могу вас пропустить.

- Porca puttana! – он взмахнул руками, пытаясь сдержать желание заехать охраннику в нос, - Ладно, черт с тобой. Ладно.

План созрел за считанные секунды.

Дверь машины захлопнулась. Раздался щелчок ключа зажигания, и он выкрутил руль вбок, выруливая на встречную полосу. Дождь заливал стекло, но чертов шлагбаум иногда мелькал между потоками – и этого было достаточно.

Нога вдавила педаль газа в пол до упора. Датчик спидометра стрелой метнулся с нуля вверх.

20.

50.

100.

Заметив, что он делает, охранник выскочил из будки, размахивая руками. Но было уже поздно.

На огромной скорости капот столкнулся со шлагбаумом, и тот раскололся надвое.

Путь был свободен.

Ветер завывал за закрытыми окнами. Дорога под колесами покачивалась в такт опорам моста. Видимость давно упала до нуля, но впереди не было никого и ничего, что стоило бы видеть.

Чертова машина времени, - чертов неаномальный объект с нежелательными свойствами, - не должен был занимать столько драгоценного, утекающего как песок, времени. Отобрать у изобретателей, поставить на полку и забыть.

Вместо этого весь последний месяц они занимались какой-то дурью.

Разрыв реальности в горах, зацепивший гражданский железнодорожный туннель и засосавший в себя четыре поезда вместе со всеми пассажирами?

Оцепить и забыть.

Древний полководец и девчонка-ученый в каждом втором ток-шоу и на всех первых страницах лент в интернете?

Недопустимо! Срыв Завесы! Срочно стереть всем память и отправить самую элитную опергруппу на задержание!

Где-то между пылкими обвинениями старого Совета и текущей действительностью потерялась логика – и ни одно из двух возможных объяснений не сулило ничего хорошего.

Либо новый Совет понятия не имел, что творил.

Либо его намерения радикально отличались от декларируемых.

Раскаленный телефон жег руку.

Инанна. Энки. Мардук. Инанна. Снова Мардук. Ни один звонок не проходил. Стихия разыгралась не на шутку, и связь легла полностью, оставляя его слепым, глухим…

И бессильным сделать хоть что-то.

Он сам создал этот чертов проклятый мир. Он засунул голову в песок и предпочел ничего не замечать. Он спрятался за буквами устава. Он позволил им стать палачами тогда, в первый раз.

Так чего он теперь хотел от Мардука?

Обрамленное седыми волосами удивленное лицо пожилой женщины в форме Совета стояло перед мысленным взглядом каждый раз, когда он закрывал глаза.

Он должен был понять еще тогда.

Но не понимал и сейчас.

Дождь отступил только через несколько часов – и на темном небе посреди нигде на задворках Кампании проступили редкие звезды. Индикатор заряда батареи машины переключился с желтого на красный – и он свернул с прямого ровного шоссе на первую попавшуюся заправку.

На остатках заряда дотянуть до Рима было невозможно.

Индикатор зарядки медленно полз вверх, снова окрашиваясь в желтый.

Машина стояла у зарядной станции, а он нарезал вокруг нее беспокойные круги, с сигаретой в зубах и банкой энергетика в руке. Три других ждали своего часа возле водительского сиденья.

Динамик телефона радовал длинными гудками.

- Давай, придурок, давай… - бессильные слова сотрясали ночную прохладу.

Проклятая мокрая куртка валялась на заднем сиденье, и по прикрытым только тонкой тканью рубашки плечам бежал холодок.

Динамик на мгновение замолчал, а затем ответил, запыхавшимся голосом:

- Ты? Какого…

Он перебил его на полуслове:

- Мардук, che fottuto cazzo?! Ты что творишь?! Ты вообще в своем уме?!

Мардук осекся – и этого мгновения тишины хватило для того, чтобы услышать тихий стон на той стороне.

Какой…

- Что? – в голосе Мардука сквозило непонимание, - Я не понимаю, о чем ты…

- Да не прикидывайся! – он взмахнул руками, - Я все знаю. Я знаю, что у вас за задание. Знаю где вы. Знаю, что вы делаете. Я не знаю только одного. Какой чертов нейрон в твоем примитивном маленьком мозгу решил, что пытать мэра Рима – это отличная идея?!

Была глубокая ночь, на заправке больше не было ни души – и он мог не стесняться в выражениях.

- Чего?! – опешил Мардук, - Кто тебе… Ладно, не важно. Значит, слушай сюда, - в его голосе появились нотки стали, - Это не твое собачье дело. Это мое задание. Я командир. Я решаю, как его выполнить. А ты иди, перди дальше в свой диван, пока твой отпуск не закончился. Или не перетек в досрочную пенсию.

- Ты сам-то себя слышишь Мардук? – прозвучало вкрадчиво, несмотря на распирающую изнутри ярость, - Он гражданский. Гражданский, черт тебя дери.

- Да? – в голосе Мардука звучала издевка, - Слышишь ты, мистер Праведник, а ты в курсе, что именно этот гражданский не дает нам спокойно работать? Именно этот гражданский блокирует все наши запросы и укрывает разыскиваемых? Если спросишь меня, это делает его пособником, а это уже, сам понимаешь…

Не сдержавшись, он зло рассмеялся.

- Пособником кого? Цезаря и той девчонки? Еще двоих гражданских? Ты вообще документы читал?

Мардук на мгновение заткнулся, но быстро нашелся:

- Да того, что они наговорили, на целых три срыва Завесы хватит!

- Да ты что? Это кто тебе такой развесистой лапши навешал на уши? Сариола? А ты даже не проверил, - он ехидно хмыкнул, - Эта чертова машина классифицирована как неаномальный объект с нежелательными свойствами. Знаешь, что значит эта бюрократическая муть?

Окурок полетел в лужу, он с ненавистью вдавил его в землю и только потом смог продолжить:

- Эта бюрократическая муть значит, что она не нарушает никаких известных законов физики, и мы обратили на нее внимание только потому, что нам не нравится то, как ее могут использовать. А теперь давай, напряги свой межушный ганглий, и попробуй объяснить мне, каким боком абсолютно неаномальная технология, разработанная каким-то Мюнхенским институтом, имеет отношение к Завесе? Давай, я внимательно слушаю.

- Заказ сделал предыдущий Совет! – голос Мардука сорвался на крик.

- И что? – легко парировал он, - Это знаешь ты, это знаю я, это знает новый Совет. А знаешь, кто этого не знает? Весь остальной гребанный мир! Мардук, это все дерьмо собачье.

- Хватит, - на той стороне у Мардука явно сдали нервы, - Тебя отстранили от этого задания. Точка. Все остальное – не твое дело.

Жгучая ярость поднималась откуда-то изнутри и подпирала горло обжигающим комом. Желание посмотреть этому ублюдку в глаза крепло с каждым его словом. Но короткие гудки оборвали грозящуюся сорваться с языка длинную и матерную тираду на корню.

Чертов Мардук!

Он сжал почти пустую банку из-под энергетика с такой силой, что брызги полетели на рубашку, и с ненавистью отшвырнул ее в сторону.

Если Мардук думал, что от него можно так легко отвязаться, его поджидали плохие новости.

Он все еще был их капитаном, хотелось Мардуку этого или нет.

Одно нажатие кнопки на смартфоне – и на фоне темноты ночной Кампании начали проступать очертания фигур и куски стен, срезанных границей купола голограммы.

- Мардук, кто это?! – испуганно крикнула одна из фигур. По не до конца прорисовавшемуся силуэту опознать ее было невозможно, но голос выдал говорившего с головой.

Четверо мужчин в одинаковой тактической форме и масках – и пятый. Бледный, напуганный, стоящий на коленях посреди рисунка на древней мозаике. Проекция немного подрагивала в такт сбоям неустойчивой сети, но даже так было ясно, о чем говорила Инанна.

- Что, Энки, уже забыл? – цокнув языком, он разочарованно покачал головой, - Это же я, Энлиль. Да, ваш командир - сицилийский папаша с дурацкой бородкой. Живите теперь с этим.

Если план Мардука заключался в том, чтобы, использовав порой доходящую до безумия секретность, стать следующим Энлилем так, чтобы никто не заметил, сейчас он разрушил его на корню.

Как только картинка прорисовалась окончательно, он сложил руки на груди и обвел всех тяжелым взглядом.

Время для шуток закончилось.

- Значит так. Ваше задание отменено. Мардук отстранен от командования. Отпустите Дзамбони и ждите, я скоро буду. Разберемся.

- Энлиль… - прорычал Мардук, но никакого влияния на этот канал связи у него не было.

Губы искривились в кривой ухмылке.

- Я лечу за тобой на крыльях ночи, Мардук. Жди.

Купол голограммы содрогнулся. Картинка поплыла, завалилась на бок, и он чуть было не потерял равновесие, несмотря на то что твердо стоял на ногах.

- Да пошел ты… - раздалось издалека.

Перед лицом мелькнула карикатурно-огромная подошва ботинка – и голограмма, моргнув несколько раз, растворилась в тихой ночи.

Чертов Мардук растоптал чертов передатчик.

Как будто это могло ему чем-нибудь помочь.