Знак волшебства

Глава 14

Моя репутация барона резко возросла среди поданных после появления в храме аватары Солнцеликого и обнаружения воды. Почти по литературному (в просторечном пересказе) – пришел, увидел, наследил. Я уже не замечал враждебных взглядов местных жителей, из завоевателя превращаясь в благодетеля.

Остаток дня оказался хлопотным. Мы все-таки доели свой обед, за что я получил благодарность Мявки, которая возомнила себя банной губкой, облизывая все открытые участки моего лица. Насилу отбился. Попробуйте побороться со львом и поймете меня.

Потом Оринд снова водил меня по городу, а в заключении я, отпустив мэра, зашел в храм Солнцеликого. Нужен был Хет. Почти сразу после появления в мире Киманы я тайно надеялся на появление маны в своем манохранилище и, значит, в собственном становлении как мага. И вот похоже, свершилось. Волны энергии я начал воспринимать как магическое воздействие. Аватара Солнцеликого, побывав в теле, открыла, как я понимаю, каналы перемещения маны. Или, может быть, магический потенциал был активирован. Но, в любом случае, теперь магия активно просилась наружу. Она была готова щедрыми потоками маны изливаться через руки и ноги, даже через голову. Могла и через все тело, используя его, как стационарный источник. Сегодня, ходя по городу, я несколько раз с трудом останавливал всплеск магической силы. Маны было много, очень много, судя на мое неискушенное представление о магическом потенциале, и потому я с трудом сдерживался от превращения в магическую сверхбомбу. Сам навести порядок я не мог и хотел попросить у Хета помощи. Жрец он или не жрец?

Хет хлопотал "по хозяйству", готовясь к завтрашней церемонии. Поскольку постамент с рубином переносить нельзя – он стоял в точно отмеченном Кларием месте, постамент со священными реликвиями, на которых я буду должен принести присягу, поставили рядом. Внутренности храма щедро украшали приятно пахнущими цветами, вышитыми золотом тканями и какими-то древними знаменами, повествующими о победах многовековой давности.

Подождав, пока младшие жрецы наведут порядок и уйдут, я дружески хлопнул Хета по плечу:

– Не богато живет ваш храм.

Хет вздохнул:

– Последние бароны не очень беспокоились о благополучии храма. Впрочем, им и сам город был нужен только в для подтверждения статуса баронства. Говорили, – сбавил он голос до шепота, – предшествующий вам барон Домун Ла Карус продал душу Темному и приносил ему в жертву маленьких мальчиков и девочек.

Я удивился:

– Не совсем понимаю, я все же иномирец, но как же ему удавалось скрывать и сами обряды и исчезновение людей?

– Не забывайте, ваша светлость, он барон и не обязан отчитываться перед кларийцами. И он сильный маг. Такому спрятать хвосты не сложно. Особенно если поможет Темный. Герцог не интересовался, а свои поданные за любопытство могли поплатиться головой. Даже мне, жрецу Солнцеликого, разговор о связи барона с темными силами грозил серьезными неприятностями, вплоть до смерти.

– Солнцеликий не может защитить своего жреца? – неприятно удивился я откровению Хета.

– Бог – не нянька, за ручку водить не будет, – отрезал жрец. – Человек должен сам решать свою судьбу и не жаловаться на Солнцеликого.

Я помолчал. Доктрина свободы человека перед богом была мне внове.

– Надо подумать, – пробормотал я и поделился своими проблемами: – Хет, у меня идет активация магических сил. Вы в состоянии измерить их объем и помочь мне научиться управлять ими?

Жрец приосанился:

– Это одна из моих обязанностей, к сожалению, выполняемая слишком редко. Пройдемте в комнату обучения, там есть все необходимое.

В небольшой, но уютной комнате, Хет посадил меня на стул, встал рядом. По его команде я расслабился и закрыл глаза. Жрец положил мне одну руку на затылок, а вторую – на лоб, стремясь понять мой магический потенциал. Получился свежий ветерок, посильнее, чем при отдаче умершим своей энергии. Сам напросился на проверку.

Хет проверял долго, настолько долго, что даже я, несведущий в магических процедурах, заподозрил неладное. Наконец, он убрал руки.

– Что-то не то? – спросил я.

– Нет, – удивился жрец, – все нормально, слишком нормально. Ваша светлость, проверка не дают никаких следов магии. Ее у вас нет.

Я чувствовал бурление магии в теле без всяких усилий. Недоверчиво посмотрел на жреца.

– Послушайте, я чувствую такое метание магической силы, что опасаюсь – меня может с легкостью разорвать.

– Да я ничего не говорю, – немедленно уступил Хет, – мои способы проверки подходят только для простых случаев. Вам надо побывать в Тиссете у сильных магов. Лучше всего у короля, с его силой и опытом можно точнее определить, маг ли вы. А уж если король или наследная принцесса решатся применить камень магии, то вы узнаете о своем магическом потенциале все до мельчайших подробностей.

– Поездки в Тиссет мне, похоже не избежать. Оринд сказал, что меня должен утвердить в наследном пожаловании король. А пока помогите распределить магию, которую вы не обнаружили. Сможете?

На мой взгляд, требование было абсурдным, но жрец кивнул:

– Я могу провести учебный обряд, которому учатся все начинающие маги. Ученик получает простолюдина и многократно повторяет на нем простейшие магические приемы, чтобы приобрести хотя бы небольшой опыт. Я как бы перераспределю вашу магию, хотя ее не нашел.

На мое грозное покачивание головой он смущенно замолк. Потом попросил:

– На случай, если вы правы и мана в вашем теле, в первую очередь, в хранилище, есть, вы должны выполнить некоторые правила.

Он подробно объяснил мои действия. Это немного напоминало массаж для усиления кровопотока, но не физический, а умственный. Я немного потренировался и почувствовал, что у меня все получается. Кроме того, я должен был снять естественный барьер в манохранилища и допустить в него жреца. Я выполнил и эту просьбу.

Положив руки на голову, Хет начал изменять движение магии по телу. И почти сразу же он ойкнул и вскрикнул:

– Солнцеликий упаси!

– Что-то случилось? – поинтересовался я.

– У вас происходит циркуляция маны! – потрясенно сказал Хет.

– Вы ожидали иное от дворянина? – спесиво спросил я.

– Нет, но… – замялся Хет. Больше он не говорил, углубившись в магическую перестройку организма.

Я чувствовал это по тому, как потоки маны увеличивали концентрацию в отдельных частях тела, а в других, наоборот, исчезали. Потом магическая энергия равномерно распределилась по организму, не причиняя особых неудобств. Еще несколько практичных советов и я мог спокойно идти спать, не опасаясь, что во сне нечаянно разнесу весь город и себя в придачу.

На прощание жрец признался:

– Когда я управлялся с маной в вашем теле, я невольно определил какой примерно магический потенциал находится в вас. Ваша светлость, вы один из сильнейших магов современности. И баронство в захудалом провинциальном владении не то место, где вы должны править. Помяните мои слова: через несколько лет вы станете графом, а то и герцогом.

Он подумал и предложил:

– Ваша светлость, теперь вы слишком "фоните" магией. Как и ваша кошка. То есть, я хочу сказать, что манохранилище у вас по-прежнему выглядит пустым, но циркулирующая по телу мана магу будет видна издалека. Сильный маг из королевской семьи увидит вас из самого Тиссета. Я бы предложил замаскироваться, спрятать ману в вашем организме, как это делает любой маг. Пока вас его величество не утвердил во владельческих правах. Начальный этап проведу я, а вы будете поддерживать маскировку на уровне.

Я соизволил удивиться такой практике.

Жрец пояснил, что дворяне не прятали свои способности к магии, а, наоборот, выставляли их, но не во всем организме. Показывать циркуляцию маны в теле считалось некрасивым, своего рода хамством. Зато манохранилище при необходимости показывалось. Поэтому никто из дворян не сомневался, что тот барон, этот граф, а третий просто мелкий провинциальный дворянин. Впрочем, у последних маны вырабатывалось настолько мало, что надо было умудриться ее обозначить. Это был своего рода "паспорт" представителя благородного сословия.

Но пока я еду в Тиссет, я еще могу заниматься такими шутками, как сокрытие своего запаса маны, хотя и сейчас на такую практику посмотрят косо. В будущем же, находясь в звании барона, Хет не рекомендовал такие поступки. Этого уже никто не поймет.

Я согласился и с тем и с другим. Хвастать собой необученным пока не хотелось, зато потом, если я буду утвержден и еще пройду курс обучения…

Хет, положив мне руки на голову, затянул потоки маны в теле как бы легкой пленкой. Таким же образом была замаскирована Мявка. Заклинание было несложным, но затратным. Я подумал, что это еще одна из причин не пользоваться маскировкой.

– Скажите, а вы умеете работать с маной? – поинтересовался у меня Хет.

Работать? Я почувствовал волну жара, распространяющуюся от головы, уже привычно подавил ее.

– Научите?

Хет, подумав, вывел меня не только из храма, но и из города, пояснив:

– Начинающие маги часто не могут определить порцию маны, необходимую для использования и потому опасны не только для себя, но и для окружающих. А вы со своим уровнем маны можете взорвать всю Кларию.

Я представил размеры города, иронично хмыкнул. Мне, разумеется, приятно быть сильным магом, но я же не мегатонная бомба. Разнести Кларию, хм!

Мы отошли от города дации на две и остановились у неглубокой лощины. Мявка присмотрелась, принюхалась, одобрительно мяукнула. Здесь ей понравилось. Хет поинтересовался:

– Скажите, сударь, чувствуете ли вы движение маны.

Я рассказал ему о горячих волнах, переливающихся по телу.

Хет кивнул:

– Это мана. Теперь представьте себе поток воды, выходящий из вашей головы, протекающий по шее и выходящий из правой руки. Если мана идет плохо, представьте бьющий водой родник.

Какой там плохо! Мне приходилось сдерживать поток энергии, готовно изливавшийся из головы и остановившийся в руке.

– Начнем без магии. Отделите самый маленький кусочек маны и выпустите его из руки.

Я отщипнул маленький кусочек, постарался разделить его на два – не получилось. Решил, что сойдет. Кусочек и без разделения маленький, казался совсем крохотным. Тряхнул рукой. Мана скользнула и выскочила.

– Что вы сделали! – закричал вдруг жрец.

Что случилось? Недоуменно посмотрел на Хета.

– Вы выпустили огромный объем маны. Просто невообразимо большой. Я удалю его, – он сделал несколько пассов руками. Задумался:

– Хотел было научить вас некоторым заклятиям. Не рискну. У вас, скорее всего, происходит перестройка потоков маны и поэтому ее выходит слишком много. Вы знаете, я рекомендовал бы еще обратиться к Дарргу. Меня учили быть жрецом, а его – магом. Он научит тому, чем занимается каждодневно.

Логично. Но сегодня я очень устал и поэтому направился не к магу, а в палатку десятка.

М-да, когда лет тридцать с небольшим простая крестьянка рожала простого крестьянского сына, думала ли она о такой карьере своего малыша? С таким чувством мы с Мявкой расположились в палатке, где остальные воины уже вовсю храпели, отпугивая злых духов сна. Мявка с большим удовольствием расположилась на лежаке, я приткнулся рядом и мы с радостью внесли свой вклад в общий хор голосов.

На следующее утро мы плотно позавтракали. После некоторой передышки мэр предложил пройти в храм Солнцеликого и вступить "в свои священные права" (цитата Оринда). Вступить действительно стоило.

Народ, как и вчера, толпился у храма, но теперь был образован коридор, который охраняли воины моего отряда. Парадных доспехов у них не было, но зато повседневная амуниция была выстирана и начишена до блеска. Под крики и пришествия я вошел в храм.

Сама процедура оказалась очень простой. Хет, положив мою руку на книгу божественных чтений – что-то вроде наше Библии, – начал подсказывать слова клятвы. Я торжественно повторял во всеуслышание обещание радеть о народе, защищать его от врагов внешних и внутренних, распоряжаться судьбами людей. Феодализм был в полной своей боевой раскраске. В своей клятве владетеля я объявил о принятии в свою собственность всего городского имущества, поблагодарил народ за будущее полное подчинение. То есть я за народ поклялся быть верным себе и милосердно взял себе пусть обветшалый, но все же город!

И самое интересное, все восприняли эти слова рэкетира, как должное. В ХХI веке это называлось наезд, а здесь – вступление владетеля в свои баронские права. Ну раз народ не возражает…

Мявка прошла в храм со мной. Поскольку она была знаком волшебства, то есть чуть не посланником бога, и вчера сыграла огромную роль в восстановлении рубина заклятья, то ее не только не задержали, но и проводили на почетное место рядом со мной. Мявка чинно сидела, чутко поводя ушами, когда я стал приносить клятву. Потом встала на задние лапы, а передние положила на постамент, на котором лежала Библия.

Посмотрела на меня опасливо. Я не ругался и она, осмелев, протянула лапу и положила на Библию. Я только усмехнулся. Мявка в своей стихии.

Наконец, клятва подошла к концу. Священник коротко поблагодарил бога, как б закрепляя произнесенное. И тут я едва не отдернул руку. Священная книга вспыхнула ярким светом, ослепляя находящихся в храме.

Я почувствовал, что становлюсь верующим. Бог ясно показывал свое присутствие и никакие скептические размышления уже не могли преодолеть идущий процесс.

К моему удивлению, присутствующие также были поражены знаками существования Солнцеликого. Даже священник потрясенно шептал молитву, а уж купцы, скопившиеся позади меня, были готовы грохнуться в обморок в религиозном экстазе.

– Солнцеликий почтил барона своим светом, – прошла по храму волна шепотков.

А я удивлялся Мявке. Ее называли знаком волшебства и я воспринимал ее имя, как набор букв для обозначения существа. Это Васька, это Митька, это Валерий Павлович, а это знак волшебства. И проявление удачи являлось всего лишь полезным дополнением. Гепард быстро бегает, орел хорошо видит, а Мявка излучает удачу. Но по-видимому это имя действительно обозначало еще и близость к богу, или, как минимум, к потусторонним силам. Слишком уж спокойно кошка восприняла вспышку. Как животинка, он, по крайней мере, должна была испугаться. А она спокойно посмотрела, мотнула головой, будто кивнула, удовлетворяясь эффектом, и села на пол.

Клятва завершилась. Раздались приветственные возгласы: "Да здравствует новый властитель". И если в здании они произносились приглушенно – храм все-таки, то на улице народ кричал громко. Пришлось выйти. Я помахал рукой прокричал ответное приветствие. Члены мэрии между тем суетились, готовя праздник. На свое вступление во владение я не поскупился, дал десять золотых на угощение, мэрия тоже не стала жадничать и народ радовался, предполагая на дармовщинку наесться и напиться.

Верхушка города и десятники расположились на первом зале дворца властителя. Изнутри дворец был таким же, как и снаружи, то есть ветхая простота, местами покрытая позолотой, наш бы российский олигарх долго ржал, глядя на это убожество. Но ничего не поделаешь, не на улице же прозябать.

Мэр поведал мне грустную историю, о которой я в общем знал. За последний год в городе сменилось три барона. И все трое желали только титула, совсем не желая процветания города. Последний хотя бы налоги не выкачивал и если бы не страшные слухи о его связи с Темным, он бы кларийцев удовлетворял. Хотя и не во всем. Барон, беря владения под свою опеку, магически замыкал на себя все нити управления – экономические, политические, духовные, магические. И без его присутствия владение начинало хиреть. А барон приезжал только периодически, и сразу замыкался во дворце. Купцы выжидательно посмотрели на меня. Им очень хотелось видеть во мне феодала, который приведет город к процветанию. Мне бы тоже хотелось.

Я выпил бокал вина за Кларию и поинтересовался состоянием городской казны. Ответ мэра особо меня не огорчил, хотя и оптимизма не добавил. На сегодняшний день в казне лежало двадцать два золотых. А расходы (жалованье городским и дворцовым чинам, текущие расходы на содержание дворца имени меня любимого и городского хозяйства) ежемесячно составляли сто – сто двадцать золотых.

– Еще пять лет назад доходы от налогов и различных городских сборов составляли пять тысяч золотых в год. И тогда это считалось мало, – мрачно сказал мэр. – В тот год на налоги герцогу мы выделили пятьсот золотых, а барону – шестьсот пятьдесят. И тогда господин барон и герцогские чиновники ругались скудости выплат города. А в этом году мы заплатили только часть герцогских налогов, нечего платить прислуге дворца и городским служащим. – Он немного оживился. – восстановление рубина заставит торговцев забыть о страхах за свою жизнь, а вода, смею надеяться, научит караваны обязательно сворачивать к нам. Раньше, когда была вода от пересохшего источника, путешественники специально делали к нам крюк. Мы, господин барон, с вашего позволения задействуем прежние связи. Клария находится на оживленном перекрестке и если купцы вновь повернут к нам, это изменит положение.

Я поковырялся в жарком. О какой еде можно говорить, когда на шею взгромоздились такие проблемы!

– Кто из вас казначей города?

Встал знакомый уже мне купец.

– Я, господин барон, купец Аруль Влаведи, из купеческого рода Влаведиев. Рад вам служить.

– Служи, Аруль, – согласился я. – Мне думается, мы сумеем заработать денежек. – Я отложил ложку, пробарабанил по столу. – Кто в городе является менялой?

Казначей, как и любой человек, занимающийся финансами профессионально, должен знать людей своего круга.

– Я, господин, – поклонился Влаведи.

Действительность оказалось проще, чем мои каверзные замыслы сделать из города – дерьма город – конфетку.

– Завтра с утра ты мне будешь нужен, – сообщил я и затем пресек все попытки купцов заниматься делами. Эти пройдохи почувствовали запах денег и, как и все торговцы, сразу же принялись их ковать.

Но сегодня я собирался только праздновать, что и продемонстрировал, влив в себя за вечер несколько бокалов неплохого вина и заев спиртное различного рода закусками.

Утром встал слегка с похмелья, но вполне работоспособным. Пожилой слуга, которого, по его словам, звали Энц, помог мне одеться, принес чайные принадлежности, блюдо с выпечкой, налил чаю. Приведя себя в порядок, я первым делом наведался к Арулю Влаведи и перевел семьсот золотых со своего счета в городскую казну. Пример, конечно, негативный, нельзя приучать поданных тратить господские деньги. Но городу был нужен начальный капитал, и я искренне надеялся, что он вернется ко мне обратно.

Вернувшись, собрал совещание в том же банкетном зале, бывшего еще и парадной. Для меня нашлось роскошное кресло, большое, но жестковатое, очень похожее на трон.

Я по-хозяйски оглядел присутствующих. Приглашены были многие, нужные мне люди. Похоже, во дворце они оказались впервые и теперь неловко ерзали на лавках, не зная, куда убрать руки.

Дав гостям немного прийти в себя, я начал раздавать задания:

– Я слышал, около Кларии есть залежи прекрасного гранита? Надо немедленно увеличить его добычу.

Поднялся старик – старшина артели старателей:

– Ваша светлость, кроме гранита, в горах Кларийского баронства есть ракушечник, мел, гипс, малахит. Но их никто не покупает. В герцогстве народ обеднел, а в Майдорское королевство торговцы не ездят – господин герцог на это косо смотрит и грозит страшными штрафами. У нас склады переполнены, артель вся в долгах, кредиторы давно бы товар конфисковали, да кому он нужен.

– Ну так уже никто не смотрит, – нетерпеливо сказал я ему и задумался. Что я на старика нажимаю, он свое дело знает, склады забил. Надо обленившихся купцов тряхнуть.

– Мною выделено городу взаймы семьсот золотых, – надменно проинформировал я собравшихся. – Казначею из этих средств закупить по ноблю (местная тонна) гранита и малахита и караваном отвезти в Тиссет в подарок королю. – Кастелян, – седовласый величавый мужчина стал и с полным достоинством поклонился. – Напиши королю грамоту о том, что это подарок от нового барона Кларии своему синьору.

Купцы заерзали на своих местах.

– Купеческой сотне разрешаю отправить с караваном десять ноблей грузов, – отдал я купцам нужное им распоряжение.

Купцы наперебой стали благодарить меня.

А я вновь обратился к старшине:

– Увеличить добычу всех материалов. А городской казне скупать все излишки, которые будут оставаться от закупок купцами и населением.

Старшина глубоко поклонился, едва не лег на пол. Я его понимал, из людей, которых вскоре должны были повести на правеж, старатели превращались в зажиточных мастеров.

– Увеличить количество работников, – добавил я ему, – живете в горах, а соль возите издалека. Здесь должна быть соль. Ищите так же золото, серебро, медь, железо. В общем, удвоить, утроить количество рудознатцев. Пусть ищут, нам все сгодится.

– Но, господин, мы уже все обшарили, нашли только то, что сейчас добываем, – возразил старшина.

Мявка до этого молча лежавшая на специально для нее поставленную рядом с моим креслом лавке, вдруг протестующе рявкнула. Ее хвост раздраженно задергался, заколотил по лавке, показывая все ее недовольство.

– Кто ты такой, чтобы противиться воле моей кошке, знаку волшебства? – строго спросил я.

– Никто, – легко согласился старик, – мелочь человечья. Спасибо, госпожа, что вразумили меня, бестолкового. Раз вы нашли воду в городе, где каждый метр был перерыт в ее поисках, то уж вам лучше знать, что надо искать в наших благословенных горах.

Я потрепал успокоившуюся Мявку по голове и продолжил:

– За каждое новое месторождение я буду выделять артели золотой, а рудознатцам до пяти в зависимости от размеров месторождений.

– Да хранит вас Солнцеликий! – воскликнул старик.

Я посадил его на место и задумался. Собранные кларийцы тихонечко сидели, а я размышлял о возможности увеличения кредитоспособности города.

– А скажите-ка мне, ремесла у вас какие есть? – мне надоело напрягать серое вещество в одиночку и я решил привлечь аборигенов к государственным делам.

– А как же, ваша светлость, – обрадованно затараторил Оринд. – У нас хорошие косторезы. Охотники находят в степи кости древних чудовищ, прекрасного качества. Умельцы покрывают их изысканной резьбой, вырезают посуду, костяные палочки – основу жезлов магов, разные безделушки. Сейчас, правда, сбыт упал, но теперь, я думаю, вырастет снова.

Слушая купца, я уяснил, что город, помимо купечества, имел и многочисленную прослойку ремесленников, которые работали с костью, различными камнями – от гранита до полудрагоценных и драгоценных. Существовало много мастеров, работавших с кожей, металлами, продовольствием. Но большинство ремесел были в упадке.

– Необходимо наладить сбыт, – сделал я естественный вывод.

– Да, ваша светлость, – склонил голову мэр, – открытые дороги в Майдорское королевство позволят нам вывозить товары, закупая их у мастеров.

– Из средств также выделить, – приказал я казначею, – прибывшим со мной воинам – по золотому на голову, десятникам и жрецу – по три. Храму Солнцеликого определяю ежемесячное содержание в десять золотых.

– И еще, – я повернулся к кастеляну, – мне не нравится этот сарай. – Я обвел рукой вокруг. – Найди лучшего архитектора, пусть создаст проект трехэтажного особняка. Использовать лучшие материалы, лучших мастеров. Проект и его стоимость пусть предоставит в ближайшее же время.

– Да, ваша светлость, – без всякого восторга ответил кастелян. Видимо, он считал и существующий дворец достоин своего сиятельного владельца. Фиг ему! Если уж занесло меня невесть куда, так надо устроиться на высшем уровне.

– Моим поданным объявить, что в течении двух недель, желающим отремонтировать или построить жилье, хозяйственные постройки, цены на строительные материалы будут им снижены в три раза. Разницу заплатит казна. Но после окончания строительства результаты придется показать представителю мэрии. Лимит – десять золотых казенных выплат на одно хозяйство. Казначею строго следить за ходом распределения средств.

Собравшиеся зашуршали.

– Остается два момента, – стал я размышлять вслух. – Первое, необходимо утверждения меня Майдорским королем. Второе, следует ожидать нападения воинов Ганворского герцогства. С этим мне придется разбираться самому. Надеюсь, вы хотя бы не будете мешаться под ногами.

Сидевшие закивали, но промолчали. Это были мои обязанности, обязанности барона Кларии. Только я мог решить проблемы обороны.

Я распустил присутствующих. Подходило время обеда и незачем пренебрегать расписанием. Мявка меня не поймет и поднимет первое при новом бароне восстание.