Звезда на излом

Часть 4. Пламя Сириомбара. 1

Почти год спустя. Середина месяца нарбелет.

— Орочий отряд на западной границе!Начинаем!

Второй Рыжий ворвался в зал, бросился к Карнистиру. Тот кивнул, отложил бумаги и счетную доску. Словно его на прогулку звали.

— Мы готовы, — сказал он. — Уложены сумки, оружие, снаряжение.

— Можем выступить, как только оседлают коней.

— Мы давно готовы, — Амбарусса теперь смотрел только на Руссандола. — Выступим через две свечи времени. С вами или без вас!

И вылетел вон.

Вот Карнистир на старших уже не смотрел. Сложил принадлежности для письма и счета в шкатулку, неторопливо убрал ее в ящик. И вышел размеренно, словно на вечернюю прогулку собрался.

Когда вернулся Макалаурэ, Руссандол так и стоял у пустого камина, вертя в пальцах писчую палочку.

— Нельо, — сказал тот тихо. — Я готов запереть этих безумцев прямо сейчас. Один Морьо не пойдет. Или...

— Или, — тяжело сказал Руссандол.

Взглянул на левую ладонь. Пальцы блестели от зажившего ожога.

— Я не стану удерживать их неволей, раз не хватило власти остановить. И я должен быть там. Может, чтобы оторвать им головы в случае кровопролития.

— Но, Нельо...

— Я никого из семьи не буду держать взаперти, Кано. Мне легче убить.

— За этим не нужно ехать в Сириомбар! – воскликнул Макалаурэ. — Я остановлю их здесь.

— Нет. Переложить на тебя? Ни за что. Поднимай тот отряд, Кано. Мы тоже едем. У них воинов пять десятков с лишним. С нами должно ехать шесть.

*

Третий след, оставленный орочьим отрядом вдоль берега пересохшей речки, оказался сильно мощнее и глубже прежних, хоть и не шире, и это значило, что орков в нем было вдвое больше прежнего. Землю они перемесили сапожищами в комковатую полусухую грязь. Тянулся след вновь на юго-запад.

— Значит, не случайность, — только и сказал Руссандол.

— Они просачиваются, как крысы, — Карнистир прищурился на солнце, обозначил жестами направление предыдущих отрядов для сравнения. — Думаю, прошли через Андрам, выжидая, когда не будет дозоров.

— Немного тех дозоров, — покачал головой Амбарусса.

— Много взять негде! — Карнистир взъерошился было, восприняв слова едва ли не как упрек. Но Младший только кивнул.

— Выглядит так, словно они заходят нам в спину, — Руссандол хмурился и разглядывал холмистую равнину, выискивая вдалеке ускользнувшего врага. — Если встретим еще, я сочту, что так и есть.

Взмахнул рукой и погнал Черногрива вдоль орочьего следа. Отряд следовал за ним.

А когда солнце склонилось к закату, и пришел алый вечер, они увидели, как след нового вражьего отряда вливается в следы того, что сделался их временной целью. Общий след теперь вел в точности на юг.

— Они к озеру идут, — заметил Фаньяран, оруженосец Макалаурэ. — Мы останемся без ночлега у воды, вот мерзость. И ведь испортят воду.

— Это уж как пить дать, — хмыкнул Халлан.

Пришлось взять изрядно восточнее и со всеми предосторожностями, скрытно и выставив часовых, расположиться на ночлег в некоей лощине с небольшим ручейком, на самой лесной опушке. Лощину отыскал в сумраке один из охотников Младших, частенько бывавших в Таур-им-Дуинат.

Едва развели небольшой костер, Руссандол сел писать краткое послание гномьей писчей палочкой на полоске тонкого пергамента. Ее нетрудно будет обернуть вокруг ноги голубя.

— Мы не можем повернуть назад! — горячо сказал Карнистир, и Младшие его поддержали:

— Если Север стягивает силы, другой возможности не будет!

— Мы не поворачиваем, — спокойно отозвался Руссандол. — Я отсылаю предупреждение Хранителю крепости. Пусть разошлет на юг и запад разведчиков и высматривает, где начнут собираться банды.

— Напрасно мы взяли лишь одну птицу, — покачал головой Макалаурэ. — А в худшем случае соберутся вражеские войска на осаду, и отрежут нас от Амон Эреб. Я бы повременил отправлять послание. Посмотрим, что будет дальше, и что нам еще встретится.

— Меня другое смущает, — вступил Амбарто, выходя из сумрака с седлом в руках. Бросил его на землю у огня и сел, как и Старший. — Не далековато ли на юг зашли эти банды для простого обхода Амон Эреб? Они ведь не в лес на охоту собрались.

— Там, конечно, мало жителей, — дополнил Амбарусса, — но кому встретить, найдется.

— Именно что жителей мало. — Руссандол поднял голову от таблички-подставки с закрепленной полоской пергамента. — Собрать банду на опушке можно незаметно. И даже вглубь, к пастухам дерев, заходить не надо.

— Тогда мы расположились на лучшем месте сбора для этой банды, — Макалаурэ носком сапога расчистил участок земли у огня и обломком сухой ветки начертил на нем Андрам, границу леса и пути всех четырех банд, двух уничтоженных и двух ушедших вперед. — Здесь или, самое дальнее, еще день пути на юго-запад. Иначе их возвращение под Амон Эреб слишком удлинится. Либо им придется идти лесом, но орки этого избегают на непокорных землях, да и путь слишком замедлится.

— Как бы то ни было, утром я предупреждаю Хранителя.

Охотник в больших кожаных перчатках подошел из сумрака, на перчатке его спал серый скальный голубь из тех, что с безошибочной точностью возвращаются в свои гнезда из любой дали. Птица не слишком умная, не ворон, но быстрая и надежная, если уметь с нею обращаться. Верные Амбаруссар умели, и после падения Северного Белерианда эти птицы стали одним из немногих способов быстро доставить послания из одной крепости Феанариони в другую. Послание обернули вокруг ноги птицы и закрепили. С первым лучом солнца его отпустят, и не пройдет и половины дня, как он окажется в родном доме — одной из башен Амон Эреб.

*

Через день пути орочий след среди сухих осенних степей по-прежнему тянулся на юго-запад. С запада к нему приблизился одинокий след лошади – и вскоре ушел обратно.

— У меня скверное предчувствие, — сказал Макалаурэ, подъехавший к следу даже раньше охотников Рыжих.

— Ты предлагаешь повернуть?

— Морьо, я лишь предупреждаю.

— Больших набегов Темных на Сириомбар не было ни разу, — сказал Руссандол задумчиво. — Я слышал лишь, что их нередко тревожат шайки со стороны Талат-Дирнен, и потому-то жители низовий Сириона собрались за стены. Но серьезные гости всегда ходили только к нам.

— Я отступаться не собираюсь, — отрезал Амбарто. — Другого случая может не быть. И… мы не обязаны даже бить вот этих. Один отряд Сириомбар все равно не возьмет, уж с ними-то Диор и прочие военачальники Эарендиля способны справиться. Старший? Что скажешь?

— Мы не знаем, один ли здесь такой отряд, — уронил Макалаурэ, глядя на запад. Там вдали, на окоеме, громоздились большие сизые облака, но ветер оставался сухим и пыльным. Шуршали степные травы, вымахавшие чуть ниже роста эльдар и засыхавшие теперь стоя, фыркали кони.

— Можете возвращаться! – бросил Амбарусса запальчиво. — Малый отряд проще скрыть!

Руссандол долго смотрел на развороченную орочьими сапогами землю и молчал. Не нравилось ему сразу все. То, что он видел, куда он отправился, каким пыльным сделался воздух…

— Едем, — приказал он. — Мне надо точно знать, что произойдет.

— Мы догоним их уже сегодня к вечеру, — сказал Карнистир злорадно.

— Нет. Мы свернем южнее и обгоним их.

К вечеру поднялся холодный ветер с северо-востока и принес с собой пыль. Охотники набросили капюшоны. Все остальные вечером вытрясали пыль из волос и одежды.

— Хочешь спуститься к самому морю, Старший?

— Нет, только чтобы нас не увидели.

— Ушам не верю, — усмехнулся Карнистир. — Ты отказываешься истребить эту банду?

— Я не хочу тратить время. И намерен узнать все сразу.

Спрыгнув на землю, Амбарто прислушался было к ней, а потом скривился. Отряхнул с гривы пыль да сухие семена.

— Их топот впереди забивает все остальное. Земля еще гудит от них и ничего больше не скажет, — бросил он с досадой.

— На юг, — повторил Руссандол. — И быстрее. Мне надо их обогнать и остаться незамеченными.

— Уж не хочешь ли ты доказать что-то жителям Гавани, перебив этот отряд у них на глазах? — Амбарусса невесело усмехнулся. – Бесполезно. Только зря обнаружишь себя и нас.

— Не спорю.

— Тогда чего ты хочешь?

— Ехать быстрее, — отрезал Руссандол. Пустил Черногрива вскачь, вынуждая отряд поспешить за ним.

Еще чуть позже его догнал Амбарто.

— Я не знаю, что тебя гонит вперед нас, — сказал он. – Но посмотри на себя со стороны. Ты в последнее время бодр и полон сил. Если тяжесть не гнетет тебя больше, то лишь потому, что мы затеяли это. Признай, что я был прав, Старший.

— Я уже все сказал, Амбарто. Хоть одна пролитая кровь – и я оторву тебе голову сам.

Руссандол вел отряд сквозь ломкую, высохшую осень, едва позволяя воинам и коням отдохнуть по ночам и в середине дня. Они почти не разводили огня, позволяя себе лишь немного хлеба и воды. Увидев первые островки рощ, которые понемногу захватывали землю вдоль моря от Сириона до Таур-им-Дуинат, Руссандол повернул к западу и даже выслал вперед разведчиков – на поиски орков, и чтобы избежать встречи с жителями здешних мест.

Орочьего следа пока не было.

Всю дорогу царила вязкая сухая жара, которую едва пытались разогнать порывы ветра с моря, и которой пора было уже смениться осенними бурями.

И потому предчувствия предчувствиями, а братья не слишком удивились, когда впереди на западе и севернее снова взгромоздились высокие кучевые облака. Последняя часть пути до Сириомбара обещала быть сумрачной.

— Отдохнуть бы подольше, — сказал Амбарусса утром. — Тогда к городу приблизимся уже ночью, и вы останетесь ждать нас в рощах с восточной стороны.

— Нет, — сказал Руссандол.

— Куда ты торопишься? Что с тобой происходит?

— Едем.

Верные Старших уже седлали коней, и Младшие на сей раз подчинились.

В середине дня, когда облака закрыли солнце, степь перед ними сменила цвет. Ее пересекла широкая полоса, перепаханная множеством ног и еще изрядным числом лошадиных копыт, превратив землю в комковатую сухую грязь, кое-где перемешанную с навозом.

Это было почти войско, мог бы сказать любой из них. Воины молчали, четверо из пяти братьев молчали.

— Мы еще можем успеть, — сказал Амбарто тихо. — До них…

— За мной, — приказал Руссандол.

Никто больше ничего не спросил и не сказал.

Отряд по его жесту снова взял чуть южнее, в сторону от орочьего следа. Впереди висело облако пыли, сливаясь с низкими осенними облаками, и они в молчании двинулись прямо в него.

Вечером темнота под облачным покровом настала такая, что даже эльдар с усилием различали ближайшую дорогу. Немногим людям приходилось и вовсе полагаться на зрение коней до тех пор, пока далеко впереди не поднялся над землей огонек большого маяка Сириомбара.

Двигаясь на него, вереницей они вышли на знакомый с прошлого раза торный путь, и долго ехали по нему, пока не ощутили перелом склона под ногами коней. Тихий свист разнесся над колонной всадников, призывая остановиться.

— Мы на краю долины Сириона, — сказал уверенно Руссандол. — Узнаю эти места. Земля здесь не нарушена, орки еще не проходили.

— Но в городе тихо, — Амбарусса прислушивался из всех сил.

Нахмурившись, Руссандол всмотрелся вперед и вслушался в звуки из долины. В плотном, вязком сумраке едва различались стены Сириомбара, и он видел лишь несколько огней на стенах, вероятно, возле ворот. Только свет маяка возвышался над городом. И то он обращался в сторону моря, лишь отблески огня падали на эту сторону. И никаких отражений от заливных полей — должно быть, от нехватки воды они пересохли.

— Они… не знают, — голос Карнистира был хриплым от пыли не то от волнения.

Справа от них, за небольшой рощей, в которой они стояли лагерем дюжину лет назад, темнота шевелилась. Кто бы ни командовал войском, он смог внушить оркам достаточно дисциплины хотя бы на самое важное время. Никто там не орал, не гремел оружием и не ссорился — лишь слитный шорох шагов и тихий стук доносился оттуда. И звуки уходили далеко на север — там осторожно двигалось множество живых существ. Гораздо больше, чем шло через степь с северо-востока.

— Не знают, — согласился с горечью Макалаурэ. — И любой, кто поспешит, не скрываясь, по долине, обнаружит себя для вражьего войска. Вряд ли он даже доберется до ворот.

— Первые отряды нападут внезапно и, возможно, успеют взять ворота или влезть на стену, а затем подойдут основные силы и ворвутся следом…

— Врагов не может быть слишком много! Иначе как бы их могли привести сюда незаметно? — бросил Амбарто нетерпеливо.

— Как эти сириомбарские болваны могут быть настолько беспечны? — тихо возмутился Карнистир. — Да к ним можно было бы с лету ворваться! В любую подходящую ночь!

— Ну, положим, не в любую, — Амбарусса смотрел вверх с отвращением. — Такая облачная крыша случается обычно на рубеже осени и зимы. И редко в приморских землях, где ветер. Но тоже бывает.

— Долго мы будем рассуждать о погоде? Майтимо!

Теперь все четверо смотрели на Старшего.

Сердце заколотилось у Руссандола, как молот.

— Вы не поняли еще? — спросил он и улыбнулся.

Карнистир побледнел так, что заметно стало даже теперь.

— Ты спятил!

— Спятили мы давно.

— Майтимо, чего ты хочешь?

Они стояли друг напротив друга — Старший с Макалаурэ и Амбаруссар. Карнистир выехал и остановился между ними, его конь беспокоился и мотал тяжелой мохнатой головой.

— Нельо, ты ищешь смерти? — прошипел он яростно. — Ты никого этим не вернешь! Ни братьев, ни синдарских глупцов, ни корабелов! Ты не вправе!

— Это ты не вправе запретить, Морьо. Ну, произнеси же это вслух. Они идут на Сириомбар, чтобы вновь заполучить Сильмариль.

— У нас не войско за спиной!

— Не войско, — кивнул Руссандол. — Только лучшие воины Амон Эреб и Долмед, которых выбрали мы сами. Но если ты против, я поеду один.

— Что!? — Амбаруссар тихо вскрикнули и тут же шикнули друг на друга.

— У нас больше не будет такого шанса, братья. У меня. У вас.

— Ты хочешь?.. — Карнистир запнулся.

Макалаурэ спокойно продолжил за Старшего:

— Исполнить Клятву так, чтобы хоть немного исправить сделанное прежде. Все сразу. Майтимо, я с тобой.

В наступившей тишине Карнистир растерянно оглянулся — и встретился с горящими глазами близнецов.

— Вы не вернете этим никого, — повторил он. Его конь злился и шумно грыз удила.

— Никого, — согласился Руссандол. — Но быть может, после этого нам не обожжет руки наследие отца.

— Если выживет хоть кто-то!! — в голосе Карнистира, наконец, прозвучало то, что он прятал. — Не смей, Старший!.. Это будет конец! Мы поляжем там все, вряд ли останется хоть кто-то, чтобы предъявить права на Сильмариль, если даже будет, кому! Нас никогда не впустят в этот город, и орки еще до полуночи прибьют наши трупы к стене!

— Не ты ли упрекал меня в отказе от Клятвы?

Карнистир опустил голову, затем упрямо вздернул подбородок.

— Желание разбить себе голову о войско орков или стены Сириомбара, да ради серых и гондолинцев за этими стенами — еще не исполнение Клятвы!

— Поверь, — Руссандол едва справлялся со странным воодушевлением, — меньше всего я хочу просто так разбить себе голову. Но я хочу, чтобы к этому свету больше не притронулись грязные лапы! Брат, другого случая не будет! Ты понимаешь, что произошло? Что все эти годы Враг выжидал и думал, что мы придем за Камнем и снова прольем кровь сородичей?

Он задохнулся от волнения — но не как последнюю дюжину лет. Напротив, страх удушья исчез, как не бывало. Просто Руссандол не успевал дышать, так колотилось сердце.

— Мы отказались — и тогда он пришел за Камнем сам! Мы скудоумные болваны! Ждали его к себе, считали себя еще опасными для него! Да плевать Моргот на нас хотел! Ему нужен лишь Камень! Свет, который смеет быть неподвластным ему… Да, я сошел с ума достаточно, чтобы встать против него здесь, даже если придется сделать это в одиночку! А выполню я этим Клятву или нарушил… Умрем — тогда разберемся. Мы клялись именем Единого, пусть он и рассудит. Но он далеко, а нам надо спешить!

Амбаруссар единым движением тронули коней, обошли Карнистира с двух сторон и подъехали к старшим братьям вплотную. Один из них при этом пихнул Карнистира в бок, и тот впервые за много, много лет не смог различить, кто из двух.

— Мы с тобой, Нельо, — решительно сказал братец слева. — А тот из нас, кто выживет, украдет Сильмариль, как мы собирались.

— Дубины! — прошипел Карнистир, дрожа от ярости. — Болваны безмозглые! Драконы их всех сожри, безумцы, драугами рваные! Я не хочу потерять вас сразу всех, слышишь, ты!

Руссандол коснулся каблуками лошадиных боков, подъехал вплотную и обнял Среднего. Карнистир вцепился в него на несколько мгновений, как маленький.

— Я тоже не хочу потерять тебя, брат.

— Не смей предлагать мне вернуться!! — рявкнул тот.

— Нет, Морьо. Я предлагаю идти с нами. Если мы вместе убивали сородичей в Дориате и Гаванях, то здесь встанем за Сильмариль и за них тоже вместе.

Руки легли сзади на плечи Руссандолу с Карнистиром, и Макалаурэ обнял обоих. Поверх его рук возникли руки близнецов, стиснули старших. Дыхание Карнистира перехватило, казалось, он едва сдержал слезы — но запретил их себе.

— В этом нет смысла, — прошептал он. — Но я вас одних не отпущу!

— В этом есть смысл, Морьо, — выдохнул Руссандол, чувствуя разом тепло рук близнецов, плечо Макалаурэ и бешеный стук под ребрами Карнистира. И впервые за очень долгое время осанвэ далось ему без усилий. Он отдал им всем то, что не мог сейчас выразить словами.

Свет Сильмариля, заливающий мягкими волнами Каминный зал и долину Сириона, теплом касающийся сердца.

Невероятная горечь, что охватила его следом за жгучей болью от прикосновения к творению отца.

Не меньшая горечь отравляла его всю дюжину лет — понимание, каким оружием Врага они послужили, и как близко подобралась к ним Тьма в тот раз.

Ярость и спокойствие, что пришли после отказа.

«У нас один Враг. Мы будем сражаться с ним везде. Только с ним. Мы больше не станем его орудием. Больше никто из нас. Сколько бы крови родичей ни было на нас, повернуть и сразиться с настоящим Врагом никогда не поздно. Тьелкормо это понял первый».

— Никогда не поздно, — Макалаурэ первый сказал это вслух.

— Никогда!

— Никогда не поздно! — выдохнули два голоса как один.

Их руки разомкнулись посреди темноты.

Руссандол отъехал от перелома склона на несколько шагов — и оказался посреди отряда. Пока братья говорили, воины сомкнулись полукругом возле них, ожидая решения.

— Мы выступаем против войска Моргота, — сказал он просто, — это путь в один конец. Все, кто не согласен, убирайтесь. Смертные, как непричастные, уходят.