Звезда на излом

2

Несколько мгновений стояла тишина. Верные переглядывались, чуть скрипели доспехи и седла всадников, кто-то едва слышно обменялся несколькими словами.

— Обидеть меня хочешь, кано? — спросил Халлан первым. — Я твой верный не хуже прочих. Балрога с два я отступлюсь.

— Мы тоже сражались в Дориате, — спокойно ответил Фаньо. — Если вам не поздно встать за тех, кого мы убивали в тот раз, то и нам не поздно.

Раздались и другие голоса, говорили они примерно то же. Причем негромко и спокойно. Это удивило Руссандола больше всего — спокойствие, которое слышалось в этих голосах. Услышал теперь — и понял, как долго его не было.

— Хорошо. Отправляемся. Но Тэльо остается, — приказал он.

— За что?! Я не виноват, что младше всех!

— Ты легкий, и конь твой самый быстрый. Прячься в рощах и жди, чем все закончится. Смотри, запоминай. И береги себя.

— Кано!..

— Возможно, ты один принесешь вести в крепость. Никаких возражений. Времени мало. Стройтесь клином! — скомандовал Руссандол. Сомнениям места больше не было.

— Готовьте факелы, — продолжал он. — Зажечь после сигнала. Копья наизготовку! Сносим все, что на пути, к бешеным драугам! Потом рубить все, что шевелится! Если насядут, пробиваемся к стене — и занимаем оборону. А там будь что будет.

— По стене вскарабкаемся! — подал голос один из охотников Амбарусса. — Крюки ведь мы брали.

— Славно, — кивнул Старший. — Побереги их.

Он снял с пояса турий рог. Оглянулся на братьев с улыбкой, чувствуя, как невидимая тяжесть уходит с сердца. И протрубил сигнал к бою. Низкий и гулкий, тот раскатился по долине и мерным дальним эхом расплескался от городских стен.

Позади всадники один за другим зажигали факелы, разгоняя темноту. И, прищурившись, Майтимо Руссандол увидел, как в ответ на его сигнал вспыхивают другие, крошечные факела на стене деревянного города.

— За мной! — крикнул он, пуская Черногрива в галоп по склону долины. Серая земля, дрожа, понеслась ему навстречу.

Неожиданно яркий свет со стены прорезал мрак. Нечто сияющее, умножая огни сигнальных костров многократно, направило с надвратных башен два луча света в темноту. Лучи двигались навстречу отряду Феанариони, обшаривая пересохшие поля в поисках врага. В поисках войска сыновей Феанора, в своей гордости или наглости так торопливо раскрывших себя.

И огни эти чудесно высветили медленно одолевающие грязные каналы передние ряды орочьего отряда, а среди них — двух крупных троллей с каменными дубинами.

Руссандол засмеялся, пригибаясь к гриве коня. Вот уж славно подсветили, подумал он.

«Потом поблагодарю. При случае».

— На троллей!! — прокричал он. — На троллей! Вот наша добыча!

Они вломились в орочий строй, как копьё вламывается в доспех врага. Удар, копьё Руссандола тяжко отдало в руку — и строй перед ними превратился в мешанину орущих и машущих оружием тварей, а из-под ног коней понесся скрежет железа, глухой стук и треск ломающихся живых тел.

Ошеломлённые внезапным натиском орки расступались, уворачивались, бросались в стороны. Тролль запоздало, но заметил опасность и с глухим ревом поднял дубину навстречу всадникам.

Тупая тварюга.

По знаку Руссандола один из всадников вырвался вперед сквозь разбегающуюся толпу орков, пронесся мимо тролля, отвлекая его криком и ударом копья. В одиночку он без труда увернулся от дубины. А затем строй конников Амон Эреб единым ударом поднял чудище на копья и отбросил в сторону.

Лишь несколько мгновений им понадобилось, чтобы вновь выровняться.

Во второго тролля ударили стрелы охотников Младших, державшихся в середине клина. Не дождем, нет, они тратили стрелы скупо и веско: тролль с ревом схватился за кривую морду и глаза, в каждом из которых возникло по стреле.

А затем и его подбросило от слаженного удара двух десятков копий и отшвырнуло в грязь полусухого заливного поля.

Вот почему жара, подумал Руссандол. Чтобы пересохли поля и каналы. А в начале осени жарой все же никого не удивить и раньше времени не встревожить.

Он поднял ещё одного орка на копьё. И ещё... Последние ряды врага разбегались перед ним, и Макалаурэ рядом протрубил сигнал к развороту. Слаженно развернув коней и перестроившись, они промчались ещё раз через толпы бегущих прочь орков, безжалостно топча их и поднимая на копья. Передовой отряд вражьей армии, какой бы ни была остальная, просто перестал быть, лишь отдельные расторопные орки ещё убегали прочь, и гнаться за этой мелочью не было смысла.

— Что бы мы сделали на месте вражьего командира? — подумал вслух Макалаурэ, упирая в стремя темное от крови копьё.

— Я пришел бы в ярость, для начала, — Руссандол привстал на стременах, всматриваясь в темноту верхней части долины. — И расстрелял из всего что есть, а затем бросил в бой ударные силы, чтобы уничтожить поскорее. Если это Тху с Волчьего острова, он легко впадает в ярость, а сам в бой ходить избегает.

Макалаурэ кивнул и протрубил сигнал к обороне. Отряд сгрудился, закрываясь щитами и разворачивая коней головами в сторону возможного обстрела, чтобы подставить врагу не бока лошадей, а нагрудные и налобные щитки. Охотников прикрыли щитами и собой, а те сами изготовились стрелять.

— Ты видел? — Карнистир возник в строю возле старших, так ловко, что его заметили лишь сейчас. — Здешние все же отстроили каменную стену.

— Да, мне сообщали, — Руссандол не обернулся к тому, что они обсуждали. — Обложили камнем деревянную, новые только надвратные башни. Верные Рыжих присматривали.

— Беру свои слова назад. Они готовились. Ждали нас?

— Просто ждали. Ещё в тот раз.

— Если ждали и готовились, то малыми силами их не взять. Значит, жди тучу врагов, братец.

Темнота впереди дрогнула и выпустила всадников. За ними двигались ещё множество живых существ, почти неразличимых в беззвездном сумраке даже глазам нолдор.

Всадники, здесь? На осаде города?

— Думаю, они должны были успеть к открытию ворот передовым отрядом и ворваться в город вместе с ними, — рассуждал Макалаурэ, словно разглядывая врага с высокой стены. — Или же стрелки, но тогда это… хм!

— Темные вастаки! — сказал Халлан и ухмыльнулся недобро.

Позади них Амбарусса приказал стрелкам приготовиться.

Вастаки неслись молча, без привычных своих выкриков. Не иначе, их тоже строго натаскали соблюдать тишину, и они молчали даже сейчас, когда смысла в том не осталось.

Манера их боя была известна: обстрелять издали, налететь, смять, отступить, обстрелять снова — и повторять, пока противник не побежит или не закончится. Или не побегут вастаки, но для этого ответ должен быть не слабее нападения.

Первыми выстрелами отряды обменялись ещё издали — облако стрел взмыло над вражьими неровными рядами, и в ответ зазвенели тетивы стрелков нолдор. И все дружно приподняли щиты, закрываясь от клевков сверху.

Несколько ругательств раздались вокруг Феанарионов.

А вот второй выстрел нолдор сделали раньше — потому что их луки били сильнее и дальше вастакских, и пока враги ещё мчались вперёд, вскидывая луки для стрельбы в упор, верные братьев уже спустили тетивы. И многие били расчётливо и жестоко — в коней.

Передний ряд вастаков рухнул во многих местах, как выкошенный, а за ним полетели на землю вторые и третьи ряды, спотыкаясь об упавших.

— Вперёд! — Выкрикнул Руссандол, наклоняя копьё и посылая коня на врага.

Через несколько мгновений он оставил это копьё глубоко в груди седобородого вастака и выхватил меч.

Отряды сшиблись, и лишь выучка верных не позволила бою превратиться во множество беспорядочных поединков, где каждый дерётся со всеми. Руссандол хорошо помнил это по Бессчетным Слезам. Вастаки же и научили.

Хотя здесь уже не было тех вастаков, кто сражался в той битве. Выжившие давно состарились. Эти, он рассчитывал, не успеют.

— Держать строй!! — загремел Карнистир. — Держать!!

Вастаки дрались хорошо, не орки. Вот только прежнего азарта в их глазах не было. Насколько стало известно, наградой предательства были холодные земли Митрима и Дор-Ломина, вместе с запретом их покидать, потому что даже союзников Бауглир не смог не унизить.

Что пообещали этим людям, подумал Руссандол в краткие мгновения между схватками, новые земли, награбленные богатства? Или просто погнали силой? Хорошо дерутся, но глаза у них потухшие, и ничего кроме злости — ни азарта, ни желания показать себя лучшими, каким горели предатели в Битве Бессчетных Слез...

— Держать строй! Назад! — Выкрикнул он сам, видя, как невольно растягивается линия нолдорских высоких шлемов в движении за отступающим врагом, и как всё чаще возникают между ними круглые, отороченные мехом шлемы вастакские.

Рядом кто-то в бешенстве взвыл и бросился на Руссандола — огромный воин в богатом доспехе, исходящий такой злобой, словно Феанарион его только что оскорбил последними словами.

Что ж, если вояка рассчитывал взломать их строй притворным бегством и прорваться внутрь, то и оскорбил, хмыкнул Руссандол, отклоняя удар противника и рубанув его в шею. И многих ещё он оскорбит в ближайшее время.

Строй нолдор замкнулся, превратившись в круг. Снаружи о него бились вовсе потерявшие порядок вастаки, которых стало почти вполовину меньше, изнутри временами стреляли лучники близнецов. С севера к ним двигалась толпа, все ещё на удивление плохо различимая, словно темнота над нею сгущалась. И не только над нею — повсюду. Даже свет с башен, казалось, потускнел.

— Вот и главные силы подползают. — Макалаурэ прищурился, тщетно стараясь разглядеть что-то в подробностях. Руссандол уже бросил эти попытки.

К ним вновь пробился Карнистир, его щит был глубоко изрублен, так, что отлетела звезда, а на левом плече кровь сочилась через расколотую стальную пластину доспеха.

— Ещё не поздно развернуться и удрать отсюда, — предупредил он, тяжело дыша.

— Поздно, — Руссандол указал влево, где темная линия толпы переваливала вниз по склону возле рощи.

— Ещё нет! Промчимся вдоль берега…

— Они отступают! — крикнул Фаньо неподалеку.

Оставшиеся вастаки отхлынули как вода, даже без сигнала, просто вслед за кинувшимися прочь вожаками.

Старшие коротко переглянулись.

— За ними! — Выкрикнул Макалаурэ во всю силу голоса. — Вперед!

Если бы они не сделали этого, попали бы под ливень стрел. Не вастакских, орочьих, из плохих луков — зато их было великое множество. Но верные сорвались с места за своими вождями, догоняя вастаков, врубились в их толпу и погнали на передние ряды орков — и большая часть стрел пропала зря.

Большая, но не вся.

В задних рядах снова раздались крики и стоны, и среди них Руссандол безошибочно отличил один знакомый голос... Легковооруженные охотники пострадали в этот раз сильнее всех.

Все смешалось. Всадники вастаков метались между нолдор и приближающимися рядами пеших орков, сминая и топча союзников. Звенели тетивы уцелевших охотников. Орки напирали, выставив копья. Верные, потеряв строй окончательно, рубили направо и налево, скоро их начнут оттеснять. Руссандол поднес к губам рог, но медлил — стоит им отступить, чтобы перестроиться, и обстрел повторится...

Из-за их спин донеслось низкое гудение. Это большие боевые рога с надвратной башни Сириомбара запели призыв к отступлению.

Старший повернулся, не веря своим ушам. Прищурился, заслонив глаза рукой от башенных светильников. Створки ворот Сириомбара вздрогнули, с лязгом поползли в стороны.

Глазам Руссандол решил всё-таки поверить — и повторил сигнал. Сейчас, пока враг мешкает.

— Щиты за спину! — прокричал рядом Макалаурэ. — К воротам! К воротам!

Верные разворачивали коней и устремлялись назад, а Руссандол помчался туда, где расслышал крик Младшего — или обоих?

Почти половина верных Амбарусса после страшного ливня оказались на земле, утыканные темными вражьими стрелами. Их подхватывали товарищи, втаскивая на спины коней и унося к воротам.

Второй Рыжий не шевелился. Карнистир уже перекинул его через спину лошади, махнул остальным и помчался дальше. Первого Рыжего Руссандол подхватил сам, усадил перед собой, закрывая и своим телом, и перекинутым за спину щитом. В щит немедленно клюнули две стрелы, по шлему скользнула ещё одна. Подоспел Халлан, прикрыл своему князю спину.

Поредевший отряд сомкнулся и слаженно устремился к полуоткрытым воротам Гаваней Сириона. Вслед им стреляли, но такого единого ливня стрел все же не было — и потому не было такого вреда.

— Тэльво... — выдохнул Второй Рыжий, едва держась на лошади.

— Увезли вперёд.

— Тэльво!..

Брат никогда не называл близнеца этим именем…

Руссандол с Младшим подъехал к воротам среди последних. Воины Первого дома входили в город в удивительном молчании. Стрелки, тяжеловооруженная стража и прочие защитники Сириомбара, кто уместился на площади за воротами, не сводили с них глаз. Кажется, безмолвный вопрос во всех этих глазах читался один и тот же. Даже у самого Диора.

Бывший государь и бывший соправитель, ныне советник и воевода Сириомбара, встречал гостей на площади за воротами, плечом к плечу с лордами Эгалмотом и Галдором, словно вражеских послов принимал.

— Да, я обезумел, — негромко ответил Руссандол на незаданный вопрос, решив, что понял общее смятение верно.

— Не буду спорить, — кивнул Элухиль, словно дюжину лет назад. — Но откуда вы здесь взялись и зачем?

Он осекся, глядя на Первого Рыжего, бессильно обвисшего у Руссандола на руках.

— Целителя сюда! — приказал Диор.

Старший и так видел с седла, что целители и безоружные женщины уже уносят его раненых вглубь улиц, в сторону гавани. Если здесь готовились к драке — то готовились и к бегству, и оставалось надеяться, что готовились хорошо.

Смешно, что теперь он на это надеялся.

Младший дышал тяжело. Обрушившиеся сверху стрелы ударили ему в грудь, бок и в основание шеи, перебив крупную жилу. Руссандол зажал ее рукой, когда подхватил брата, иначе тот рисковал истечь кровью прежде, чем получит помощь. Потому он не мог выпустить Амбарто, пока не подбежал лекарь и не увидел, что требуется сделать.

Высокий синда вздохнул, подозвал помощника и сам зажал распоротую жилу, едва Руссандол с трудом разжал руки. Ладонь его и рука по самый локоть оказались в крови брата.

Диор смотрел в неясном ужасе. Едва Руссандол спрыгнул на землю, тот в два шага оказался возле него и вцепился ему в плечо — и в горло. От Диора ударило такой яростью, какую Майтимо от эльда не из своей семьи не ждал. Он ее вовсе не ждал — и растерялся.

Нет, перехватить руку на своем горле это ему не помешало, но все же...

— Если ты положил четверть отряда и своего брата только чтобы попасть внутрь!.. — Диор захрипел, словно голос сорвал, впиваясь в Руссандола и взглядом, и в безмолвии осанвэ. — Да тебе шею свернуть мало!!

— Остынь, мальчишка! — холодно глядя сверху вниз, Старший стиснул его запястье левой рукой, хватка разжалась. — Я шел драться с Врагом, а не с вами!

— Ты действительно безумец... — Не услышав лжи в ответе, советник вздохнул и взял себя в руки. Не без труда. — Я не открыл бы тебе ворота. Но впустить вас приказала Эльвинг. Помни это. Беру назад резкие слова.

— Госпожа Эльвинг... Восхищает меня ещё раз.

— Но как вы здесь оказались и почему? — настойчиво повторил советник.

Пронзительный крик Рыжего прорезал темноту.

— Тэльво!! Тэльво!! — Амбарто бился в руках целителей, едва державших его вдвоем. Если сейчас слетит свежая повязка...

Чувствуя, как из сердца вырывают ещё один кусок, в несколько шагов Руссандол оказался возле брата и прижал его к себе.

— Держись. Просто держись.

— Я его не слышу! Где Тэльво!?

— Лежи! Это приказ.

— Где Тэльво??

— Я найду его. Держись.

Рыжий снова обмяк.

Отпустив его, Руссандол стиснул в себе боль, как в кулаке, и повернулся вновь к бледному Элухилю. Надо как-то ответить — и драться дальше.

Ответы вышли рублеными.

— Мы ждали атаки этой осенью. На себя. Рассылали разведчиков и лёгкие отряды, охотиться на орков. Охотились сами. Отправились по следам крупной банды на юг. А те сошлись с ещё одной, потом ещё и ещё. Стало ясно, что они собираются в войско. Тогда двинулись следом. Хотели понять, какие силы на вас ополчились. И когда поняли...

Он вдохнул медленно, по привычке последних лет ожидая приступа. Нет, дыхание подчинилось спокойно.

— …Когда поняли, что уже идут разрушать Сириомбар, я повел отряд против них.

— Мы ничего не видели со стен, — Эгалмот покачал головой. — Пока не попытались разглядеть вас. Это был морок, не иначе.

— Благодарим от имени города, — не слишком доволен был Галдор, когда это сказал.

— Дайте нам участок стены в оборону.

То, что Феанариони не потерпят лишних приказов, объяснять было не надо, полагал Руссандол.

— Два участка опаснее других, — Диор тоже заставил себя говорить о деле. — Ворота и стена близ гавани, где новая башня. Из гавани отплывут все, кто не сражается. Вы согласитесь разделиться? Или встанете вместе?

Руссандол помолчал.

— Если Карнистир согласится, я отправлю его к гавани. Мы с Макалаурэ останемся у ворот. Халлан!

— Бегу, — оруженосец перебросил поводья обоих коней слуге и исчез в толпе воинов.