Затерянные в солнце

==== Глава 10. Месть ====

Тиена выдохнула и перенесла вес тела на правую ногу, медленно поднимая меч обеими руками, держа его обратным хватом острием вниз. Осторожно она оторвала левую ногу от земли, согнув ее в колене и поднимая его как можно выше, а потом медленно встала на мысок правой ноги, поднимая руки над головой. Это тренировочное упражнение было не самым сложным и не несло в себе никакой убойной мощи: поднимая меч так высоко, разведчица оголяла живот, становясь открытой для вражеского удара. Но подобная стойка прекрасно развивала координацию движений; выполнить ее правильно, удерживая равновесие, можно было только в сосредоточенном и спокойном расположении духа, а именно это нужно было Тиене сейчас больше всего.

Холодный зимний ветер немилосердно толкал в спину, зло кусая и разрывая когтями обнаженную разгоряченную кожу. По небу быстро неслись серые облака, и в их разрывах изредка проглядывало совсем мутное и слабое солнце. Вместе с ветром летели колкие мелкие снежинки, и он гонял по каменным плитам Плаца поземку, закручивая ее в маленькие воронки.

Сейчас была середина дня, но лишь немногие разведчицы в такую погоду тренировались на Плацу. Трое Лаэрт, сбившись кучкой в дальнем его конце, отрабатывали рукопашный бой. Да еще одна здоровенная как Неф Дочь Огня выполняла бой с тенью, орудуя длинной тяжелой нагинатой, которая летала в ее руках, будто щепка.

Напротив Тиены у стены стояли Морико с Раеной, сложив руки на груди и о чем-то лениво переговариваясь. Теперь она никуда не выходила без своих стражниц, даже находясь в Сером Зубе, а остальные Нуэргос предпочитали и носа не высовывать из своих келий. Смутные времена настали для анай.

Тревожные мысли поколебали спокойствие, она закачалась, едва не падая под порывами ветра. Выдохнув и вдохнув, Тиена вернула себе равновесие, а потом медленно и плавно опустилась на обе ноги. Теперь нужно было повторить упражнения и на другой ноге, что было несколько сложнее. После давнего ранения в бедро, ткани стали жесткими и неподатливыми, и она до сих пор прихрамывала, так и не восстановившись полностью. Поэтому сейчас требовалась особая концентрация. Осторожно перенеся вес на левую ногу, Тиена согнула в колене правую и начала приподниматься на цыпочки, игнорируя холод и ветер.

Она была обнажена до пояса, лишь тугие обмотки перетягивали грудь. Кожа посинела и покрылась мурашками, но Тиена игнорировала холод. По сравнению с тем, что творилось здесь в последние дни, холод был самой маленькой проблемой из всех, что поджидали ее, и если она не сможет дистанцироваться даже от него, то и со всем остальным тоже не справится.

Удержав равновесие, Тиена застыла, четко выверив угол меча так, чтобы острие смотрело вниз и вперед. Ее короткие волосы трепал ветер, кидая их в глаза, хвостик на затылке вывернулся вперед и стегал щеку. Тиена прикрыла глаза, удерживая равновесие. Чтобы сделать то, что она должна, нужно было сохранять спокойствие.

С каждым днем обстановка в Сером Зубе становилась все хуже. Несмотря на приезд сюда Старейшей Способной Слышать Каэрос и Мани-Наставницы Дочерей вместе со старшей Жрицей становища Сол, переубедить Ларту не удалось. Каждый день, запершись в покоях командующей фортом, царица и три представительницы невоенных каст подолгу переругивались, пытаясь прийти хоть к какому-то решению. Но Ларта стояла на своем. Вывести Каэрос в поле, чтобы дать бой кортам на открытой местности. Причем не лучших Каэрос, а раненых, стариков и детей.

Равновесие покачнулось. Тиена очень медленно и осторожно опустилась на пятки, плавно развернулась, слегка согнув ноги в коленях и выводя меч обратным хватом за спину, и застыла так, позволяя телу привыкнуть к стойке.

Неф улетела уже с неделю назад, и никаких вестей от нее не было. С тех пор-то все и началось. Ларта рвала и метала, когда поняла, что первая нагината исчезла из форта, никому ничего не сказав. Каким-то чудом она прознала, что последней, с кем она разговаривала, была Тиена. На этом их совместные советы закончились. Теперь Тиена могла только со стороны наблюдать, как идет подготовка к походу. Не говоря уже о том, что ее отстранили от всех разведданных за исключением тех, которые приносили ее люди. Да и обсуждения ситуации на северном и южном фронтах тоже прекратились. Ларта замкнулась в себе, нарочито игнорируя царицу другого клана, с которой они в военное время обязаны были сотрудничать. Но это было еще не все.

Тиена осторожно вывела меч из-за плеча, перехватывая рукоять как обычно, а потом плавно пошла вперед, нанося серию ударов по касательной с плеча к животу. Левая нога все еще не очень хорошо слушалась, и это вышло не так ловко, как раньше. Тиена сжала зубы, заставляя себя игнорировать жесткие, плохо сросшиеся мышцы. Ничего, растянет. Иначе в первом же бою ее зарежут, как поросенка.

Ларте повсюду мерещились заговоры. За прошедшие дни она вбила себе в голову, что кто-то предал Каэрос и сливает информацию врагу. К каждой из Нуэргос приставили наблюдателей, чтобы те следили за их перемещением. Пару раз едва не начинались драки, но Тиена строго настрого запретила своим ввязываться в потасовки. Потому хмурые разведчицы попрятались по своим кельям и выходили лишь есть да тренироваться на Плац. На стену в дозор их больше не пускали, как и в разведку Ларты. Это было прямым оскорблением царицы Нуэргос и ее клана, но Тиена не могла ничего поделать. Если сейчас она покинет Серый Зуб, то предаст этим Эрис, потеряет контроль над фортом, которого Нуэргос так долго добивались, и провалит их с Неф план удерживать Ларту в форте как можно дольше, чтобы дать бой кортам у стен Серого Зуба. А это означало, что нужно терпеть. Правда вот, Тиена все никак не могла взять в толк, каким образом ей удержать Ларту от выступления из крепости, если та выгнала ее из Совета и фактически лишила всех полномочий?

Да и сами Каэрос пострадали от собственной царицы. Ларта потребовала список имен тех, кто резко высказывался против ее идеи выводить войска из форта. Скрепя сердце и сжав зубы, первые подчинились ее требованиям и предоставили такие списки, в которых насчитывалось очень много имен. Пожалуй, только из-за того, что в Сером Зубе просто негде было разместить такое количество арестантов, никого еще не бросили в темницу. Но и за ними тоже установили слежку. Дочери Огня, правда, не слишком-то рьяно следили за «подозреваемыми», как называла их Ларта. Никто из них не относился серьезно к ее обвинениям в том, что кто-то из Каэрос тоже может сливать информацию кортам. Это казалось настолько диким, что распоряжение царицы хоть и выполнили, но по сути ничего не изменилось. Разве что напряжение только усилилось. Разведчицы ходили по форту угрюмые и темные, практически не общались друг с другом, стараясь любой ценой не попадаться на глаза Ларте. И это тоже было плохо. Недоверие к ней в войсках росло, но авторитет царицы все еще держал Каэрос в подчинении. Если в такой ситуации Ларта выведет их на поле боя, жертв будет очень, очень много.

Сделав несколько круговых замахов мечом, Тиена плавно отступила в сторону и резко упала вниз, чтобы нанести укол вверх. И вот тут-то нога и подвела. Мышцы протестующее застонали, боль острой иглой прошила ногу, и Тиена едва не потеряла равновесие, почти что ткнувшись носом в плиты пола. Поморщившись, она медленно разогнулась и вновь приняла первую стойку. Этот удар нужно будет отрабатывать как можно дольше. Пока проклятая нога не согласится повиноваться.

— Царица Тиена! — раздался позади приятный низкий голос, и она опустила меч, оборачиваясь через плечо.

За ее спиной стояла Мани-Наставница Мари из становища Сол, сложив руки на животе и пристально глядя на нее темными глазами. Она была невысока, почти на голову ниже Тиены, полная, с волосами, сильно побитыми сединой, собранными в пучок на затылке, и морщинистым лицом. Не слишком красивая, но с такими теплыми, такими нежными глазами, больше всего Мари напоминала Тиене ее собственную мани, кости которой давно уже покоились в Усыпальнице Богинь. На ней было простое белое платье из тонкой шерсти, а на плечах лежала длинная темная шаль с бахромой. Сейчас Мари выглядела встревоженной и усталой.

Тиена склонила перед ней голову, отвечая на поклон.

— Свежего ветра тебе, Мани-Наставница, — проговорила она, кивая Морико, чтобы та принесла ее рубашку и куртку. Без движения на ледяном ветру запросто можно было простудиться. — Чем могу тебе служить?

— Мне нужно поговорить с тобой, — Мари как-то неуверенно обернулась через плечо, потом снова взглянула на Тиену. — Не согласишься разделить со мной трапезу?

— Пойдем, — кивнула Тиена, принимая из рук стражницы свою рубашку.

Мари кивнула, первой направившись в сторону едальни. Тиена вложила меч в ножны и натянула рубашку, оставив завязки под горлом свободно болтаться. Потом вдела в рукава куртку и зашагала за ней, кивком приказав стражницам сопровождать их.

Едальня располагалась в дальнем конце Плаца. Тяжелая дубовая дверь сейчас была плотно прикрыта, но воздух все равно наполнял запах горячей каши. Впрочем, Тиене эта каша уже в глотку не лезла. Запасы скудели день ото дня, а все, что было мясного, Ларта уже выгребла из погребов и погрузила в обоз, отправляющийся вместе с войском против кортов. В форте остался только хлеб из не самого лучшего зерна, да постная каша, в которой изредка попадались овощи. Одним Богиням было известно, что они будут есть через пару месяцев, когда закрома окончательно опустеют. Если через пару месяцев вообще останется кто-то, кто еще сможет есть, — мрачновато подумала Тиена.

Мари потянула на себя дверь едальни, и Тиена придержала ее, пропуская Мани-Наставницу вперед. В лицо сразу же пахнуло теплом и травами, которыми в эти дни поварихи сдабривали кашу, чтобы она хоть чуть-чуть отличалась от того, что сестры ели днем ранее. Помещение едальни освещалось тремя большими чашами Роксаны, подвешенными на толстых железных цепях. Высокие потолки поддерживали массивные колонны из камня, вокруг них стояли тяжелые дубовые столы и лавки, за которыми, даже несмотря на время обеда, сейчас сидело не так уж и много разведчиц. Тиена окинула взглядом полупустое помещение, выглядывая знакомых, но их тут не было. А из присутствующих на нее никто два раза не посмотрел. Чтобы не приходилось стучать на своих, в эти дни разведчицы предпочитали не поднимать глаз и просто не замечать того, что происходит вокруг них. Что же ты наделала, Ларта? Во что ты превратила свой клан?

Вдвоем с Мари они получили у хмурой усталой поварихи по миске горячей каши, ломтю твердого хлеба и кувшин с жидковатым чаем. Тиена приняла поднос и мотнула Мари головой на дальний угол едальни, где никто не мог их потревожить. Они уселись у стола рядом, а Морико с Раеной, будто невзначай, сели за соседний стол так, чтобы никто без их ведома приблизиться к Тиене не смог. Кивнув стражницам, Тиена отломила ломоть хлеба и без особого энтузиазма откусила кусок.

— Я слушаю тебя, Мани-Наставница, — проговорила она, не глядя на Мари и наливая себе в кружку с отбитым краем жидкий, будто вода, чай. Другого сейчас не было, а вкус меда Тиена, кажется, вообще забыла.

Даже не притрагиваясь к собственной каше, Мари посмотрела на нее, в глазах у нее застыла тревога.

— Тиена, происходит что-то очень-очень плохое, и я не знаю, как это остановить. — Мари устало потерла пальцами виски. — Кажется, Ларта окончательно обезумела. Она не слушает никаких советов, она отворачивается от нашего мнения, даже от слов Старейшей и Жрицы Хельды. — Мари опустила глаза. Скулы у нее заострились, а лицо окаменело. Судя по всему, говорить ей было тяжело. — Я знаю, что это не принято, не говоря уже о том, что это противоречит всему, чему я сама учу наших Дочерей, но мне нужна твоя помощь.

— Что ты хочешь? — Тиена зачерпнула ложку каши и без вкуса запихнула ее в рот. Но раз уж Мари отказывалась поддерживать видимость того, что они просто обедают вместе, а вовсе не сговариваются тайком, то это приходилось делать ей.

— Используй свою власть, — Мари подалась вперед, требовательно глядя ей в глаза и понизив голос. — Ты же тоже по последнему договору владеешь этим фортом. Заставь ее не уводить Каэрос в степи. Их там перебьют всех до одной! — голос Мари сорвался, а глаза повлажнели.

— Мани-Наставница, это не в моих силах, — Тиена опустила глаза, чувствуя себя некомфортно. Одно дело, когда разведчицы угрюмо смотрят под ноги и сторонятся друг друга, это временно, это пройдет. Но когда сама Мани-Наставница становища Сол со слезами на глазах умоляет царицу другого клана принять какие-то меры против ее же собственной царицы, — это было уже чересчур даже для самой Тиены. Внутри заворочалось раздражение. — Согласно договору, Нуэргос могут размещать в Сером Зубе свои войска, иметь свой фураж и оружие. Но я не могу решать за другую царицу. У меня нет власти над Каэрос.

— Хорошо, но ведь ты можешь не выдавать ей продукты с собой в дорогу? — Мари смотрела на нее с надеждой. — Ты же можешь отказаться снабжать этот поход едой, и тогда они просто не смогут никуда пойти!

— Согласно положению военного времени, Нуэргос взяли на себя обязанность по обеспечению фронта продовольствием, — не поднимая глаз, отозвалась Тиена. — Я обязана кормить Ларту и ее солдат. Если я этого не сделаю, она объявит, что договор нарушен, и здесь начнется резня. Я не могу допустить гибели своих людей.

— А моих — можешь? — что-то такое было в голосе Мари, что заставило Тиену поднять глаза. Мари смотрела на нее так же, как смотрела ее мани на тело умирающей ману. Боль, ожидание, немыслимая надежда, что все будет хорошо. Тиена вздрогнула, словно ее обожгло. Подавшись вперед, Мари настойчиво заговорила: — Тиена, ты же знаешь, она тащит в бой стариков и детей. Никто из них не может нормально сражаться. Их там перережут, как цыплят! Это необходимо остановить!

— Это будет остановлено, Мари, — слова из Тиены словно клещами тянули, но она была уверена: этой женщине доверять можно. Не все, конечно, но кое-что. Ничего ведь не будет плохого в том, чтобы дать ей хотя бы немного надежды? — Подожди еще немного.

Мани-Наставница прищурилась, внимательно глядя на нее, потом огляделась и понизила голос до шепота.

— Ты так говоришь, словно что-то сейчас уже происходит? Ты что-то придумала?

— Просто подожди, Мани, — Тиена откусила хлеба и вновь уперлась глазами в свою миску. — Все решится буквально со дня на день.

— Времени ждать уже нет, Тиена! — Мари напряженно комкала в кулаке край своей шали. Тиена вдруг обратила внимание, как побелели от напряжения костяшки ее пальцев. И руки у нее были точно у ее мани: морщинистые, разбитые работой. — Ларта сегодня обмолвилась, что собирается выступать завтра утром. Это держится в тайне, потому что она очень боится, что кто-то доложит кортам. Но завтра на рассвете Каэрос выступают на восток. Об этом будет объявлено за два часа до выхода, чтобы никто не успел ничего предпринять.

— Ты уверена? — Тиена с тревогой взглянула на Мари. — Точно уверена в этом?

— Да, поэтому и пришла к тебе, — устало кивнула та. — Старейшая отказалась благословить этот поход, как и Жрица, заявившая, что не собирается в этом участвовать. Но даже так, наперекор их воли, Ларта все равно поведет войска. — Морщинистая ладонь Мари потянулась вперед и накрыла ладонь Тиены, лежащую на столе. Царица вздрогнула и подняла голову. Глаза Мари были полны слез и светились такой мольбой, что ей стало не по себе: — Тиена, пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы остановить это! Не погуби!..

Тиена тяжело вздохнула, высвобождая руку. Мольба Наставницы разбередила всю грудь, расковыряла все раны, растревожила еще больше. Ты ведь обещала своему крылышку, что сбережешь ее клан. Ты обещала Неф, что костьми ляжешь, но Ларту не выпустишь. Что же тогда, Тиена? Что же ты будешь делать?

— Мари, — начала она, постаравшись говорить как можно увереннее. — Послушай меня. Осталось подождать всего несколько часов. Я знаю: Роксана не оставит Своих дочерей и не даст Ларте погубить клан. Поверь мне, вот-вот прилетит гонец с известием, которого мы ждем.

— Мы? — неуверенно заморгала Наставница.

— Да, мы с Неф, — кивнула Тиена. — Я не буду вдаваться в подробности, тебе они ни к чему. Просто знай, что с минуты на минуту все решится. И Каэрос не нужно будет никуда идти.

Несколько секунд Мари пристально разглядывала ее, изучая, будто книгу, и Тиена прямо встречала ее взгляд. Во всяком случае, она сама надеялась, что все будет именно так, как и сказала Наставнице. Все должно было быть так. Реагрес, Быстрокрылая, не оставь Своих дочерей! Молю Тебя, помоги!

— Поэтому Неф исчезла из форта? — спросила Наставница, продолжая вглядываться в глаза Тиене.

— Да, — кивнула та. — И поэтому тоже.

— А если все же не получится, что тогда? — вид у Мари вдруг стал такой усталый, словно она постарела разом на целую сотню лет. — Что ты сделаешь, если ваш план не сработает, в чем бы он ни заключался?

— Не знаю, — честно покачала головой Тиена.

Мари вновь замолчала, глядя на Тиену. Что-то в ее глазах неуловимо изменилось. Это было похоже на то, как пруд в зимнюю ночь обрастает льдом.

— Тогда убей ее, — тихо проговорила она.

— Это невозможно, и ты это знаешь, — отозвалась Тиена.

— Почему невозможно? — заморгала Мари. — Брось ей вызов и убей ее. Каэрос знают тебя и пойдут за тобой. А когда придет время, выберут свою царицу.

— Я не пойду против закона, — вновь покачала головой Тиена.

— Сейчас речь идет о том, чтобы сохранить клан, Тиена! — настойчиво зашептала Мари. — Речь идет о жизнях зеленых девчонок, которые полетят с обезумевшей царицей на восток, чтобы умереть там!

— Я не пойду против закона, Мари, — твердо повторила Тиена, глядя ей в глаза. — Закон анай об избрании царицы ясно и четко гласит, что у одного клана должна быть одна царица. Если я убью Ларту, здесь разгорится война. Я на это не пойду. Не сейчас.

— Упрямые, проклятые бараны! — в сердцах зашипела Мари. — Только и делаете, что орете про свой закон! А человеческую жизнь ни во что не ставите!

— Это твое мнение, Ремесленница, — Тиена стиснула зубы, заставляя себя не злиться.

Она и сама знала, что Мари права, но что-то внутри останавливало ее от того, чтобы вызвать Ларту. И дело было даже не в том, что та была просто бхарски сильна и запросто могла убить Тиену. И даже не в самом законе, запрещающем царицам вмешиваться в дела кланов друг друга. Словно непроницаемая стена стояла между Тиеной и мыслью о вызове Ларты. И все время мерещились гневные темно-синие глаза, чем-то похожие на узор на крыльях павлина, что смотрели на нее сверху, запрещая принимать такое решение. Ларта и так нарушила слишком много законов. И я такой же, как она, не буду.

Мани-Наставница тяжело вздохнула, и плечи ее опали, будто на них лежала огромная ноша. Она вдруг показалась Тиене очень-очень маленькой и иссохшей, высушенной горем, и от этого на сердце лег еще один камень. Иногда Тиене казалось, что скоро этих камней наберется целая гора, и тогда ее сердце просто не выдержит и лопнет, как перезрелая слива.

— Тогда обещай мне кое-что, — тихо попросила Мари. — Если эта дура все-таки поведет Каэрос в степь, иди с ней. Не ради нее, не ради законов, не ради дурацкой славы или чести, о которых тут орут все, кому не лень. Ради моих девочек, каждой из них, у которых еще может быть будущее. Не дай им навсегда уснуть в промерзшей чужой земле, Тиена. Верни их домой.

В груди что-то предательски надорвалось, когда Тиена взглянула в полные тоски глаза Мани-Наставницы. Челюсти отозвались болью, когда она накрепко сжала зубы, мысленно проклиная Ларту всеми словами, какие только знала. Крылышко мое, оставайся там, где ты сейчас есть. Летай на свободе, горлинка, радуйся солнцу и небу, пока можешь. Нечего тебе делать в этом краю скорби и смерти.

— Я не могу ничего обещать тебе, Мари, — проскрежетала Тиена сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как тянет в груди. — Я не могу обещать тебе, что пойду с Лартой. Но я сделаю все, что только в моих силах, чтобы уберечь твоих дочерей. Клянусь именем женщины, которую люблю.

Мари очень долго и пристально смотрела ей в глаза, и слезы бежали по ее испещренным морщинами обветренным щекам. Потом она вдруг подняла ладонь Тиены, сжала ее в своих теплых руках и поцеловала.

— Спасибо тебе, царица! — прошептала Мари, отпустила ее руку, поднялась со скамьи и ушла прочь, на ходу закутываясь в свою теплую шаль и низко опустив голову.

А ошеломленная Тиена осталась смотреть ей вслед, и тыльную сторону ладони жгли слезы Мани-Наставницы, сорвавшиеся с ресниц ей на кожу.

Больше уже кусок в глотку не лез, и Тиена, поковырявшись еще немного ложкой в тарелке, отодвинула ее в сторону и спрятала лицо в ладонях. Словно злой рок обрушился на форт Серый Зуб и весь клан Каэрос, только и стремясь уничтожить его. Безумие Ларты губило не только ее людей. Тиена почти что чувствовала, как и ее саму, и ее дочерей затягивает в огромную черную воронку без надежды на завтрашний день и хоть что-то хорошее.

Тяжело поднявшись, она подхватила остатки еды на подносе и отнесла к раздаточным столам, заработав неодобрительный взгляд поварихи. Да оно было и понятно: в такие голодные дни оставлять еду на тарелке было непозволительной роскошью, но Тиене действительно отбило аппетит, казалось, навечно.

— В мою келью, — буркнула она поджидавшим ее у выхода охранницам и тяжело направилась через Плац к галерее с покоями командования.

Форт словно вымер. Не слышалось ни людских голосов, ни смеха, ни музыки, что раньше звучала здесь постоянно. Лишь холодный ветер выл в щелях стен да гонял поземку по стылому двору. Застыли на фоне зимнего тяжелого неба фигуры часовых на стене, и огонь в чашах Роксаны между ними стелился параллельно земле. Странно было видеть Каэрос такими, странно и страшно. Тиена всегда втайне любовалась Дочерьми Огня: веселыми, радостными, упорными. По сравнению с Нуэргос, они, конечно, были настоящими занудами, но среди всех остальных кланов выделялись каким-то особенным удалым жизнелюбием, какой-то непередаваемой радостью от каждого вздоха, и их всегда можно было отличить от всех остальных анай, и не по цвету формы. Что-то такое было в их глазах, что-то от их Гордой, Ревнивой Огненной Богини. И теперь оно потухло.

Тиена молча толкнула дверь в свою холодную келью, а Морико с Раеной без слов заняли место снаружи по обеим сторонам прохода. Холодный ветер ворвался в комнату, качнул уголок покрывала на кровати, взволновал дым, тянущийся над лучиной. Свечей в форте было ничтожно мало, как и всего другого, впрочем, и всем, кроме Каэрос, приходилось довольствоваться скудным освещением.

В полутьме прошагав к столу, Тиена осторожно запалила от лучины небольшой огарок, который растягивала уже несколько дней подряд, и уселась на кровать, сложив руки в замок и уперевшись в них лбом. Из всей этой ситуации должен был быть хоть какой-то выход. Не могло все кончиться вот так. Одна дура вела всех других дур к смерти, а те только молча шли за ней, боясь и рот открыть, чтобы сказать против хоть слово.

С тяжелым вздохом Тиена сползла на пол и встала на колени перед дрожащим пламенем свечного огарка. Воск плавился и растекался большой лужей, крохотный фителек почти что утонул уже в плошке, которая служила подсвечником. Тиена взглянула на этот едва дрожащий огонек и низко склонила голову.

— Огненная, я не Твоего клана, и не слишком хорошо знаю, как Тебе молиться. Да и не делала я этого уже очень давно, — Тиена на миг остановилась, чувствуя себя по-идиотски. Если она и обращалась к Реагрес, то всегда про себя и в неформальной обстановке. Только сейчас почему-то казалось, что надо говорить именно вслух. Прокашлявшись, Тиена неловко пожала плечами, глядя на собственную слабую тень на полу. — Только вот так уж получилось, что я люблю Твою дочь, и этого уже никак не изменить. А потому и Каэрос Твои мне тоже уже как родные.

Она опять замялась, не зная как продолжить. Слишком много горя было внутри, слишком много боли. Сердце тянуло, и Тиена поморщилась, кулаком растирая грудь сквозь ткань рубашки. В последнее время болело все чаще, но она старалась не обращать на это внимания. И без того хлопот полон рот, если сейчас еще и на болячки оглядываться, то вообще неизвестно, чем все кончится.

— Я сделала уже все, что могла, Огненная, чтобы спасти Твоих людей. И то, что имеет право сделать царица другого клана, и то, что она сделать не может никак. Не знаю уж, есть ли Тебе дело до законов, что мы установили в Твою честь, но думаю, что правду-то Ты ценишь гораздо больше. А раз так, то вот что. — Тиена собралась с духом и подняла глаза на колеблющееся пламя свечи. — Твои дочери гибнут, Огненная! И никто, кроме Тебя, не в силах их спасти. Я знаю, что Ты слышишь меня, знаю, что, возможно, у Тебя и Своих дел хватает, но все равно прошу Тебя: побереги их! Сделай так, чтобы они остались живы, охрани их в Своих ладонях, позволь им жить, а не кормить червей где-то вдали от дома. Помоги, Огненная, молю! Я не справлюсь одна, да и имею ли я право лезть в дела Твоего народа? Потому протяни руку Свою и охрани их, Дарящая Жизнь! Их и мою девочку, где бы она ни была.

Тиена низко опустила голову, глядя на колеблющуюся тень на полу и слыша потрескивание фитилька свечи в озерце воска. Потом он зашипел, и пламя погасло.

Громкий стук в дверь прервал мысли Тиены, и она поднялась с колен, устало говоря:

— Войдите!

Дверь открылась, и она с непривычки заморгала от яркого света. На пороге возник силуэт Морико, и ее низкий голос сообщил:

— Царица, тут гонцы прилетели к Ларте. Что-то случилось.

— Иду, — кивнула Тиена, чувствуя, как ёкнуло в груди сердце.

Неужели Ты услышала меня, Огненная? Неужели Ты ответила мне?

Быстрым шагом она вышла из своей кельи на галерею и взглянула в сторону покоев командующей фортом. Возле двери в нее суетились разведчицы, о чем-то переговариваясь и шумя, но о чем они говорили, Тиена с такого расстояния не поняла.

— Пошли со мной, — бросила она своим стражницам, прикрывая за собой дверь и направляясь в сторону покоев Ларты.

При ее приближении Каэрос замолчали, опуская головы, пряча глаза и расступаясь. Многие из них при этом выглядели словно побитые псы, только что уши не прижимали. Ларта прекрасно знала, что Тиену в форте любят и уважают, а потому наказывала дополнительными нарядами тех, кто проявлял к царице Нуэргос прилюдное почтение. Только это не слишком действовало, и пока Ларта не видела, Каэрос оказывали Тиене обычные знаки внимания. Вот и сейчас почти все поклонились ей, причем ниже, чем требовалось кланяться царице другого клана, если она напрямую не обращалась к Воинам. Тиена ответила глубоким кивком на поклоны и взглянула на стражниц Ларты, охраняющих дверь. Одна из них сразу же заглянула внутрь кельи и что-то приглушенно сказала. Оттуда послышался громкий недовольный голос Ларты:

— Пусть заходит, раз пришла!

Сжав зубы, Тиена прошла в келью, а следом за ней двумя тенями скользнули Морико и Раена.

За круглым, заваленным картами столом, ярко освещенным большой чашей Роксаны под потолком, сейчас сидели бледные как полотно Старейшая Способная Слышать Каэрос и Мани-Наставница Мари. В уголке, отвернувшись ото всех, стояла высокая Жрица становища Сол Хельда, и Тиене были видны только ее плечи, мелко содрогающиеся, словно в рыданиях. Возле стены, привалившись к ней плечом и едва не сползая на пол, из последних сил держалась на ногах племянница Тиены Аэру. Она была в грязи с ног до головы, пятна сажи и крови покрывали одежду и лицо, к тому же она похудела так, словно всю обратную дорогу летела без пищи и воды.

А у стола, заложив руки за спину и широко расставив ноги, стояла Ларта дель Каэрос. Ее некрасивые черты лица еще больше заострились. Длинный подбородок был вскинут вверх, а зубы сжаты, и на щеках играли тугие желваки. Черные волосы с одной ослепительно-белой прядью падали ей на лоб, и из-под них остро и жестоко смотрели два черных, как у ворона, глаза. Выглядела она не слишком хорошо: лицо посерело, глаза ввалились, да и как-то лихорадочно блестели, а взгляд, которым она наградила Тиену, был тяжелее всего Серого Зуба.

— Что здесь происходит? — Тиена взглянула на сползающую по стене племянницу и едва успела подхватить ее на руки, когда та потеряла сознание от усталости. — Ей нужен лекарь! Ларта! Объяснись!

— Пожалуй, это тебе пришло время объясниться, Тиена, — черные глаза Ларты сузились. — Зачем это, позволь тебя спросить, твоя племянница летала в Рощу Великой Мани? Мне она почему-то отвечать отказывается.

— Не это сейчас важно, царица, — проскрипела, словно ржавые петли, Старейшая становища Сол.

Тиена тревожно взглянула на нее. У Способных Слышать не было имен, потому что они больше принадлежали миру Богинь, чем людей, но имя этой Старейшей Тиена знала. Темные глаза Ахар поблескивали из-под края глубокого белоснежного капюшона, выделяясь очень ярко на сморщенном и пожелтевшем как пергамент лице. У нее уже не было зубов, и она поджимала сухие губы, пряча розовые пеньки десен. Руки Ахар были сложены на коленях и казались двумя тонкими пустыми куколками бабочек, вот-вот готовыми рассыпаться от малейшего прикосновения. Но несмотря на изможденное, иссушенное годами тело, взгляд у Ахар был такой силы, что Тиене физически больно было смотреть ей в глаза.

Неодобрительно взглянув на Ларту и пропустив ее громкое фырканье мимо ушей, Ахар повернулась к Тиене и проговорила:

— Рощу Великой Мани сожгли, царица Нуэргос. Всех Жриц предали мечу, а Великую Царицу разорвали на куски и скормили огромным одноглазым псам. Вот, что за вести принесла твоя племянница.

Внутри все оборвалось, и Тиена едва не уронила Аэру на пол, когда под ней подкосились ноги. Каким-то чудом она смогла устоять и даже удержать бесчувственную разведчицу, но шок был настолько силен, что Тиена лишилась дара речи. Великая Царица мертва! А святая для анай Роща, место, оплетенное древней памятью, освещенное тысячелетней традицией, место, где каждая из них получала крылья и возможность рожать дочерей, осквернено и захвачено. Это ли Твой ответ, Огненная?! Тиена поняла, что от ярости затряслись плечи. Это ли Твой ответ?!

— Как? — с трудом выдавила из себя она.

— Твоя племянница не слишком-то и много нам рассказала, — недовольно проворчала Ларта. Вид у нее был такой, будто известие на нее не слишком подействовало. — Говорит, прилетела, а там дымом заволокло все горы, повсюду кишат онды, а Раэрн засели в оставшихся фортах и отстреливаются, пытаясь спасти свои дрянные шкуры. Ничтожества! — ненависть зазвенела в ее голосе. — Не удержать Рощу Великой Мани! Не стоило вообще посылать людей, чтобы освобождать их земли. Ни на что не способны.

Жрица в углу громко всхлипнула, и Ларта брезгливо покосилась на нее через плечо.

— И что теперь? — прохрипела Тиена, еще не совсем понимая, что дальше.

— Мы выступаем, — отозвалась Ларта, пристально глядя ей прямо в глаза, и Тиена ощутила, как больно кольнуло в груди. — Эти онды слишком тупы, чтобы знать, насколько важна для анай Роща Великой Мани. А это означает, что среди нас есть предатели, которые сообщили об этом кортам. И я ни минуты больше не пробуду в этом форте, пока кишки последнего проклятого корта не скормлю свиньям за то, что они сотворили с моим домом!

— Куда ты выступаешь? — заморгала Тиена, до которой очень туго доходил смысл слов Ларты.

— К Слезам Аленны, конечно, — словно само собой разумеющееся заявила Ларта. — Не в Рощу же. Там нам больше делать нечего.

Несколько секунд Тиена смотрела на Ларту, открыв рот и пытаясь понять, шутит она или нет. Но вид у царицы был слишком серьезным, да и повод — просто кошмарным, чтобы так шутить.

— Ты, рухмани дарзан, совсем, что ли, ума лишилась? — заговорила Тиена, чувствуя, как от ярости дрожит нижняя челюсть. — Эти поганые грязные выродки захватили Источник Рождения! Они убили царицу! А ты все равно идешь на кортов?!

— Естественно, — глаза Ларты сверкнули ненавистью. — Ведь это все они устроили.

— Открой глаза, Ларта! — заорала Тиена, окончательно выходя из себя. — Открой свои бхарские глаза и оглянись вокруг! Наши враги на западе, а не на востоке! Там, жгут твою родину, убивают твоих дочерей! Какого шрамазд дарзан ты идешь в другую сторону?! Их там надо убивать! Всех их! За то, что они сделали с нашей землей!

Несколько секунд Ларта молча смотрела на нее, и в глазах у нее была смерть. Потом она очень тихо сказала:

— Все вон, кроме Тиены.

— Ты забываешься, царица, — заворчала Ахар, поворачиваясь к Ларте. В голосе ее зазвучала угроза. — Ты здесь не с детишками разговариваешь, а с первыми каст своего клана.

— Вот именно поэтому так и разговариваю, — Ларта, не моргнув, встретила ее взгляд. — Вы всего лишь первые своих каст. А я — царица, первая всего клана. Потому — вон.

Несколько секунд они буравили друг друга взглядами, потом Старейшая поджала сухие губы и тихо проскрежетала:

— Ты еще пожалеешь об этом, безбожница.

— Роксана со мной, ведьма, а не с тобой, — также тихо ответила ей Ларта.

Внутренне закаляя себя, Тиена передала бездыханную Аэру на руки Морико и кивнула своим стражницам, чтобы те тоже ушли. Лица у них были каменные, но спорить они не стали. Видимо, что-то такое было в лице Тиены, что они решили не рисковать. А та развернула плечи и повернулась навстречу Ларте. Они остались вдвоем, напротив друг друга, и стук захлопнувшейся двери отрезал от них все звуки.

Ларта медленно пошла вдоль стола, держа руки за спиной и не спуская с Тиены глаз. Сейчас она походила на разъяренного сумеречного кота, который обходил жертву. Тиена не дрогнула под этим взглядом, стоя все так же прямо и глядя на нее с той же долей ненависти, которую отмеряла ей Ларта.

— Признаться, поначалу я думала, что ты — женщина надежная и сильная, и на тебя можно положиться. Что, возможно, ты умнее других, — начала Ларта, и губы ее дрожали от плохо сдерживаемой ярости. — Только со временем стало понятно, что это не так. Все эти годы ты пыталась добиться только одного: сместить меня, всеми правдами и неправдами.

— Ты слишком высокого о себе мнения, — ухмыльнулась Тиена в ответ, но Ларта не обратила на ее слова никакого внимания.

— Мало того, что ты ввинтилась в мой форт и разместила здесь армию, что ты трахала мою стражницу…

— Осторожнее, Ларта, — Тиена моментально напряглась. — За эти слова ты можешь и ответить.

— … так ты еще и настроила моих людей против меня, и не только обычных разведчиц, но даже и моих командиров, — Ларта остановилась и, не мигая, глядела на Тиену.

Правая щека у нее конвульсивно дергалась, а вид был такой, словно никаких мыслей, кроме белой ярости у нее не осталось. На один миг Тиене вдруг стало страшно. Она же действительно сошла с ума! — мелькнула в голове мысль. Тиена прогнала ее, заставив себя собраться. Сумасшедшая или нет, но она тоже из плоти и крови, и убить ее, если что, тоже получится. Безглазого ведь Тиена все-таки свалила.

— Знаешь, почему я до сих пор не приказала перерезать тебе глотку во сне, Тиена? — тихо спросила Ларта, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Зрачок ее сжался в маковую росинку, а щека продолжала конвульсивно дергаться. — Мне нужны твои солдаты, и я их получу, во что бы то ни стало. Ты — грязная двуличная мразь, подстилка кортов, готовая на что угодно, лишь бы заполучить мою власть. Но мне нужны твои разведчицы, поэтому я предлагаю тебе Обмен.

Тиену трясло от ярости так, что она не сразу даже поняла, что только что сказала Ларта. И когда поняла, удивлению ее не было предела. Казалось, что после вести о Роще Великой Мани, удивляться она уже просто не могла, так нет же. Ларта смотрела на нее, как-то странно клоня голову к плечу, и жилы на ее шее вздулись, как у быка.

— Что? — переспросила Тиена.

— Обмен, — повторила Ларта. — Я отдам тебе Эрис. Я даже не убью ее, когда она вернется, и позволю тебе взять ее в жены. Ты ведь так ее хотела, а? Я даже отдам тебе часть территорий Каэрос. И жизнь твоей поганой племянницы, которая осмелилась остаться жива, когда все остальные погибли. Я могу приказать казнить ее в любой момент, но я этого не сделаю. — Ларта медленно проговорила, глядя ей в глаза. — Если ты пойдешь со мной против кортов.

Мир, казалось, шатался под ногами у Тиены, только и пытаясь, что швырнуть ее на колени. Богини хохотали, заходясь в безумном опьянении крови, требуя Своих жертв. Ларта смотрела на нее, и ненависть тяжелыми горячими волнами накатывала на Тиену, едва не сбивая ее с ног. А та вдруг ощутила невыносимую, неописуемую усталость.

Все было зря. Столько всего сделано, и все зря. Война проиграна, Роща Великой Мани пала, — а это все, что было у анай. Даже если теперь они отобьют свои земли, дальше-то что? Если Источник Рождения в руках ондов. И в чем-то Ларта была права: онды были слишком тупы для того, чтобы догадаться, насколько свят для анай этот Источник. Возможно, они действительно сотрудничали с кортами. Возможно, их обходили с двух сторон и брали в клещи. И теперь им не оставалось ничего, кроме мести.

Лицо Неф, стискивающей зубы и просившей спасти ее сестер. Лицо Мани-Наставницы Мари, целующей ее руку. Теплые глаза Эрис и ее нежная улыбка, и лучики солнца прямо в уголках ее глаз. За что ты покинула нас, Роксана? Почему все Вы отвернулись от нас?

— Нуэргос выступают вместе с Каэрос против кортов, — Тиена не узнала собственный голос, он больше походил на воронье карканье. — На рассвете мы идем на восток.

— Умничка! — широко улыбнулась Ларта Тиене, и в ее черных глазах было что-то такое жуткое, что в этот миг царице Нуэргос стало поистине страшно.