Затерянные в солнце

==== Глава 25. Царица ====

Утро не принесло изменений. Задолго до света Лэйк разбудили разведчицы, начавшие сворачивать лагерь, и она поняла, что если сил и прибавилось, то не слишком много. Чувствовала она себя так, будто всю последнюю неделю пахала землю, а голод немилосердно глодал пустой желудок, и даже утренняя порция каши не слишком сильно изменила ситуацию. Лэйк попыталась было потренироваться, размахивая нагинатой, но толку от этого не было никакого. Руки дрожали, оружие чувствовалось тяжелым и едва не выпадало из рук. Проклиная себя последними словами, она сжала зубы. До лагеря вельдов остался всего один день пути. А это значит, что любым способом за этот день она должна восстановить силы. Иначе все кончено.

Друзья молчали и тревожно поглядывали на нее, но никто ничего не говорил. Лэйк почти что слышала, о чем они думают, чувствовала, как они все торопят ее, подталкивают. Только все было без толку. Попытавшись выполнить оборот оружия вокруг тела, Лэйк просто выронила нагинату, и та глухо упала в снег. Голова закружилась, Лэйк пошатнулась, но устояла. Перед глазами плясали черные мухи. Да в таком состоянии она бы даже ребенка с деревянным мечом не смогла победить, куда уж ей до сильнейшей среди Каэрос. И все равно, упрямо сжав зубы, она тренировалась до тех пор, пока Ремесленницы не свернули лагерь, и только тогда, едва не падая от усталости, полезла на дрожащих ногах в фургон.

Перед тем, как подняться в воздух, Саира подошла к ней и тихонько взяла за руку.

— Я знаю, ты справишься, — взгляд у нее был твердый, а в голосе звучала уверенность. — Набирайся сил и ни о чем не тревожься. У нас есть еще один день. А завтра с утра ты зарежешь Ларту. — Саира потянулась к поясу и отцепила от него перевязь с долором, а потом протянула Лэйк, как-то странно улыбаясь. — Не думала я, что когда-либо отдам его в чужие руки, тем более тебе, но бери и пользуйся с умом. И это вовсе не означает то, что ты могла бы подумать.

— Чего? — непонимающе вскинула брови Лэйк. Саира посмотрела на нее пристальным взглядом, потом мотнула головой.

— Неважно. Просто зарежь ее и все.

— Спасибо, Саира, — Лэйк взглянула ей в глаза, сжимая в кулаке перевязь с долором. — Это очень много значит для меня.

— На здоровье, — буркнула та. — Надеюсь, тебе это хоть как-то поможет.

С этими словами она отпустила руку Лэйк, открыла крылья и взлетела, взметая ими снежную пургу. Лэйк проводила ее взглядом, а потом перепоясалась долором Саиры. Она была уверена, что та хотела еще что-то сказать, но не решилась. Да и что означали ее странные слова? Наверное, я никогда не пойму женщин, Роксана. И думаю, что это только к лучшему.

Забравшись в фургон, Лэйк плотно зашнуровала завязки полога, оставшись в пыльной стылой полутьме, а потом огляделась. Выхода у нее просто не было. Остался всего один день, и силы нужно было добыть любой ценой, чего бы это ни стоило. А значит, нужно было рисковать. Свободного места среди мешков с фуражом было все-таки маловато, но ничего, справится. Выдохнув, Лэйк принялась быстро раздеваться, стараясь не обращать внимания на кусачий холод, который моментально впился в обнаженное тело.

Аккуратно складывая стопкой свою одежду возле одного из мешков, она обратила внимание на свои ноги. Казалось, что из них вытопили весь жир, которого там и было-то немного, и остались только сухие жилы. Она сильно похудела за эти несколько дней болезни, и штаны болтались на ней мешком, а в рубаху можно было засунуть еще одну анай, и они бы даже не мешали друг другу драться. Ничего, успеет еще отъесться и восстановиться, когда эта война закончится. Но сначала нужно было ее закончить.

Прыгать Лэйк не рискнула, а потому переход был для нее крайне тяжелым. Да еще и крылья эти мотались и мешались. В волчьей форме контролировать их было еще сложнее, чем в теле анай. В итоге Лэйк несколько раз ударилась о мешки и едва не свалила на себя одну из стопок, пока не смогла, наконец, свернуться в большой пушистый клубок на оставшемся свободном пространстве и уложить крылья так, чтобы они не топорщились в стороны. Естественно, она стала гораздо тяжелее, а потому и телега теперь двигалась медленнее. Молясь, чтобы возницы ничего не заметили, Лэйк уложила морду на длинные лапы и прикрыла глаза.

Волчье тело чувствовалось гораздо более крепким и сильным, чем тело анай. Волк совсем не устал, и Лэйк буквально разрывало от энергии. Но нужно было правильно соблюсти баланс, передав другой форме эту силу так, чтобы и волк не оказался полностью выжатым досуха. Лэйк подозревала, что если так произойдет, она запросто может умереть, а это было бы очень некстати. Потому она задремала, навострив чуткие уши и двигая ими из стороны в сторону на малейший шорох.

Через волчьи сны пробивались запахи, вкусы и звуки. Теперь все они стали гораздо ярче и острее, словно с головы Лэйк сорвали толстый пыльный мешок, и она смогла, наконец, вздохнуть полной грудью. Она слышала скрип телеги и тихий шорох, с которым терлась о дерево одежда возниц, натужное дыхание волов и теплый запах их тел, вызывающий внутри дикий голод и желание свежей крови. Она чувствовала запах тысяч анай, летящих сейчас в небе над обозом, запах напряжения, страха и решимости, запах смерти и войны. Когда-то он заставил бы ее ноздри раздуваться, а сильное тело — мечтать сорваться в бешеный бег и сбить широкой грудью врага. Теперь же Лэйк лишь дремала, изредка поворачивая одно из ушей в сторону, и стараясь набраться сил.

Впрочем, сон ее долго не продлился. Вчера Лэйк обещала проведать нареченная Леды, Боевая Целительница Фатих, и Лэйк ждала ее, но вместо нее пришла Мани-Наставница. Как только знакомый запах шевельнул что-то внутри Лэйк, она сразу же пришла в себя и успела перекинуться до того, как Мари поскреблась сквозь зашнурованный полог. Телега отчетливо качнулась, став легче, возницы заворчали что-то и слегка ослабили постромки волов, а Лэйк быстро натянула на себя штаны и рубаху и отдернула полог, впуская Наставницу.

— Светлого утра тебе, Лэйк, — проговорила та, удивленно оглядывая ее. — Ты уже на ногах? Выглядишь ты, во всяком случае, лучше, чем вчера.

И это была правда. Голод Лэйк ощущала неимоверный, но зато твердо стояла на ногах, головокружение и мутная слабость исчезли, и теперь она могла держаться ровно и не нуждалась в опоре. А это значило, что если весь день она проведет в волчьей форме, то к завтрашнему утру уже запросто сможет выйти против Ларты. На душе стало легче, и она, неловко натягивая на плечи куртку, кивнула Мари.

— Да, Мани, сейчас гораздо лучше уже. Еще немного, и буду как новенькая.

Мари пристально осмотрела ее, кивнула, а потом легко взобралась на ходу на повозку по маленькой приставной лесенке внизу. Места сразу стало гораздо меньше, но Лэйк это больше не пугало. Усевшись на пол, она завернулась в одеяло и подвинулась так, чтобы и Мари было где сесть.

Наставница была одета в теплое шерстяное пальто, а седые волосы, как и всегда, уложила на макушке в тугой хвост. Вид у нее был усталый, под глазами залегли круги, морщины, казалось, только углубились. Но она все равно нашла в себе силы и улыбнулась Лэйк.

— Я рада, что тебе лучше. И еще я тебе кое-что принесла.

Вытянув из поясного кошеля сверток, Мари протянула его Лэйк. Еще даже не разворачивая его, Лэйк ощутила густой запах солонины, и живот громко заурчал. Мари только улыбалась, глядя, как Лэйк разворачивает сверток. Внутри была целая горка соленых полос мяса, и Лэйк едва не задохнулась от удивления. Такое количество солонины Ремесленницы сейчас растягивали на прокорм десяти разведчиц в течение дня. Как только Мани-Наставница смогла добыть столько?

Лэйк вскинула глаза, и Мари, не дожидаясь вопроса, проговорила:

— Это мне передала для тебя царица Тиена. Сказала, что тебе оно сейчас нужнее, чем кому-либо. Так что ешь и не задавай вопросов.

Лэйк кивнула и жадно набросилась на мясо, запихивая его в рот целыми полосами и глотая почти не жуя. Это, конечно, было не сырое мясо с кровью, еще не успевшее остыть, которого сейчас так требовал желудок, но уж точно гораздо лучше всего, чем она питалась за последние три недели.

— Что слышно от цариц, Мани? — с набитым ртом спросила Лэйк. — Как прошел вчерашний Совет?

— Совета не было, Лэйк, — покачала головой Мари. — Мы с Ахар отказались одобрять выборы Великой Царицы и таким образом смогли оттянуть начало Совета. Но это ненадолго. Ларта найдет, как выкрутиться из ситуации.

— Я так понимаю, она рвала и метала, да? — Лэйк проглотила кусок мяса, чувствуя, как с каждым глотком возвращаются силы.

— Да, Лэйк, — кивнула Мани-Наставница. — Но все имеет свою цену. Если Ларта станет Великой Царицей, от народа анай просто ничего не останется.

— Не станет, — буркнула Лэйк, сосредоточенно жуя.

Мари взглянула на нее и вдруг улыбнулась, тихо, как осенний вечер, и лицо ее на миг стало теплым и каким-то умиротворенным.

— Опасное дело ты задумала, дочь моя. Опасное, но важное. И мне остается только надеяться, что у тебя все получится.

— Вы знаете? — с трудом проглотив большой ломоть мяса, взглянула на нее Лэйк. — Кто сказал вам?

— Никто, — покачала головой Мари. — Вот только мне и так все видно, да и не только мне. Разведчицы смотрят на тебя уже совсем по-другому, Тиена передает тебе еду, твои друзья кусают губы и хватаются за долоры при виде царицы, и этого достаточно для любого, кто имеет глаза. — Она помолчала. — Когда ты собираешься сделать это?

— Завтра с утра, — отозвалась Лэйк, на миг отрываясь от мяса. — Мне нужен еще день, чтобы восстановить силы, и завтра с утра я брошу ей вызов.

— Только не прогадай со временем, дочь моя. Ты должна хорошо отдохнуть, но и опоздать тоже не имеешь права. — Мари вдруг тепло улыбнулась. — Я помню, как твоя мани бросала вызов царице Наин. Тогда была похожая ситуация, может, не настолько плохая, но достаточно серьезная, чтобы вызвать царицу. — Она задумчиво помолчала и продолжила. — Наин переругалась с Лаэрт, и войска стояли уже возле самой границы. Я тогда поехала вместе с ними, пытаясь переубедить Наин начинать войну, но она ничего и никого не слышала. И твоя мани, совсем молодая еще, была единственной, кто осмелился выйти против царицы и победить. Я помню, как вся залитая кровью, Илейн сразу же приказала войскам отходить. А сама в одиночестве полетела навстречу целой армии Амалы дель Лаэрт, размахивая над головой какой-то тряпкой и во все горло вопя о мире. И у нее получилось. — Мари взглянула на Лэйк. — Потом Роксана забрала к Своему трону сначала Илейн, а теперь и Амалу, но память о том времени до сих пор жива. Возможно, благодаря тому поступку твоей мани, в этой войне мы сражаемся бок о бок с Лаэрт, а не против них. Возможно, что и у тебя получится сделать так, чтобы война с кортами навсегда закончилась. Признаться, я не знаю другой анай, которая смогла бы это сделать, кроме тебя. Так что вперед, Лэйк дочь царицы Илейн и Держащей Щит Тэйр. И пусть Роксана хранит тебя!

Лэйк даже не успела ничего сказать, а Мари уже завернулась в свою белую шерстяную шаль и спрыгнула с задка фургона, и полы полога скрыли ее от глаз Лэйк.

Разливающееся внутри чувство было странным. Дар Роксаны в груди медленно нагревался, словно уголек. С каждой минутой он становился все горячее и горячее, словно Небесный Кузнец раздувала его в Своем Горне. Лэйк прикрыла глаза, ощущая жар и покалывание в груди, ощущая правильность того, что сейчас происходило. Все надеялись на нее, Мари была права. Это читалось в глазах каждой из разведчиц, пусть они даже и не отдавали себе отчета в этом. Лэйк ощутила, как рука нащупала кинжал на поясе и обхватила потертую тысячами прикосновений Саиры костяную рукоять. Я стану царицей. Мани, ману, смотрите на меня и гордитесь мной. Еще немного, и я сделаю то, ради чего была рождена.

Больше за этот день к ней не приходил никто. Лэйк дремала, свернувшись в клубок в волчьей форме и переваривая принесенное Мари мясо. Казалось, оно дало даже больше сил, чем перекидывание, во всяком случае, руки и ноги окрепли, да и сила бродила по телу, пронизывая каждую клеточку и заставляя Лэйк едва ли не подпрыгивать от нетерпения. Но она сдерживала себя и ждала. Нужно было собрать всю силу, до самой последней крупицы. У нее был только один шанс, и упустить его она не имела права.

На ночлег армия остановилась раньше обычного, чтобы находиться от вельдов на достаточном расстоянии и избежать внезапной ночной атаки. Разведчицы докладывали, что лагерь кортов огромен и насчитывает около двухсот тысяч конницы и двух тысяч ящеров, вот только последние вели себя странно. По словам разведчиц, ящеры сидели на земле и не двигались, нахохлившись и не подавая признаков жизни. Возможно, они все уже успели впасть в зимнюю спячку, о которой говорил Тьярд, но ситуации это не меняло, скорее наоборот. Если макто не могли подняться в небо, вельды теряли свое преимущество в грядущей войне с дермаками.

В этот вечер у костров никаких разговоров не слышалось. Узнав о количестве войск врага, разведчицы молчали и только хмуро глядели в пламя. Порой кто-то начинал едва слышно молиться, да изредка издали доносились глухие всхлипы. Над лагерем стояла звенящая тишина, и лишь колкие звезды с неба глядели на анай, словно призывая их не делать того, что они собирались.

Лэйк чувствовала на себе взгляды разведчиц. Они сразу же отворачивались, когда она смотрела в ответ, но острый звериный нюх прекрасно говорил ей все, что прятали взгляды. Все ждали, когда же она решится. Все надеялись. Я справлюсь, Огненная! Я справлюсь.

У их костра тоже было тихо, и никто не разговаривал. Даже Саира выглядела задумчивой и спокойной, а весь ее пыл утих вместе с ночной стужей. Лишь перед тем, как отойти ко сну, она заглянула Лэйк в глаза и тихонько прошептала:

— Если у тебя ничего не получится, я клянусь тебе, что подниму твой меч и сама убью ее. Ты не останешься не отмщенной.

В ответ Лэйк лишь крепко обняла ее и поцеловала, и на этот раз Саира не отбивалась и не обзывала ее, а прижалась всем телом в ответ, да так они и уснули. И Лэйк не снилось ничего, лишь какая-то странная теплая чернота, да золотые снежинки, то ли падающие вниз, то ли окружающие ее со всех сторон.

А разбудил ее громкий сигнал рога.

Лэйк рывком села, выпутываясь из одеяла, в которое они завернулись с Саирой в углу одного из шатров Ремесленниц. В помещении приглушенно горели огни Роксаны, и воздух был теплым. Рядом вповалку лежали сестры, многие из них зашевелились от резкого звука боевого рога. Лэйк заспанно огляделась, пытаясь понять, что происходит. Сигнал повторился, три короткие ноты, означающие тревогу.

— Что такое? — сонно пробормотала Саира рядом, пытаясь протереть глаза. — Что случилось?

— Найрин! Найрин, просыпайся! — Торн рядом затрясла за плечо Боевую Целительницу. Дочь царицы была взъерошена, на щеке виднелся красный заспанный след от локтя, который она подложила под голову.

Резко села Эрис, открывая глаза и фокусируя взгляд на сестре. Вид у нее был совершенно свежий и осмысленный, не то, что у них всех.

— Еще слишком рано для подъема, — проговорила она. — Значит, что-то случилось.

— Дермаки? — Саира тоже резко вскочила рядом с Лэйк, мотая головой, чтобы быстрее прийти в себя.

— Вряд ли, — покачала головой Лэйк. — Им еще как минимум дней десять сюда тащиться. Это вельды.

Эрис тяжело взглянула ей в лицо, а потом кивнула. Лэйк тоже кивнула сестре, чувствуя себя странно решительно. Сколько лет они обе мечтали стать царицей! Потом для Эрис гораздо более важным стало племя, и она целиком и полностью посвятила себя служению ему. А вот Лэйк так и осталась все той же упертой девчонкой, твердившей всем и каждому, что придет день, и она займет трон своей мани. Вот этот день и пришел, Огненная. Пора.

— Давай, Лэйк, — Торн протянула ей ладонь, и Лэйк пожала ее, глядя ей в глаза. Как они ненавидели друг друга все эти годы, но что-то изменилось теперь, когда они столько пережили плечом к плечу. Дочь царицы смотрела на нее прямо и открыто, и в глазах ее была правда. — Удачи!

— Спасибо, — кивнула Лэйк, отвечая на пожатие.

— Ты справишься! — мягко проговорила рядом Найрин, улыбаясь ей, отчего на щеках показались маленькие ямочки. — Я знаю, Роксана не оставит нас!

Эрис ничего не говорила, только смотрела, внимательно и тепло, и было в ее взгляде что-то, что напомнило Лэйк другие глаза, медленно всплывающие из памяти, глаза цвета отвара из дубовой коры, любящие и искрящиеся, словно камушки под солнцем. Лэйк медленно кивнула ей и мысленно поблагодарила Небесную Пряху за то, что та так сильно похожа на свою мани. А потом повернулась к Саире.

Дочь Воды была всклокочена со сна и, вместо того, чтобы улыбнуться Лэйк, только поморщилась:

— Иди уже. И только попробуй погибнуть. Клянусь, тогда тебе мало не покажется.

Лэйк еще раз оглядела всех своих друзей, низко поклонилась им, потом подхватила подаренное Тьярдом копье, которое ей вернули после Последней Епитимьи, набросила на плечи куртку и выбежала из шатра.

Ночь была очень холодной. Тиски мороза сдавили тело Лэйк, и она едва не задохнулась от непривычки после теплого шатра. Над головой раскинулся огромный черный полог, усыпанный крохотными колючками звезд, и над самым горизонтом висела медленно уходящая обломанная луна. Лэйк поклонилась щиту Аленны, покрепче сжала копье и быстро побежала через просыпающийся лагерь.

В груди разрастался жар, потрескивающее пламя Роксаны, мешая дышать, заполняя ее целиком. Такого еще никогда не случалось. Словно головню кто-то засунул прямо между ребер, и от холода и быстрого бега она разгоралась все быстрее и быстрее, мешая думать. И от нее по жилам разбегалась упругими толчками сила. Теперь Лэйк чувствовала, что готова, и странная тишина снизошла на нее, словно чьи-то глаза внимательно следили за каждым ее жестом, а чья-то воля, могучая, будто океан, текла сквозь нее. Бери меня полностью, Огненная! На все воля Твоя, и я лишь оружие в Твоих руках.

Лагерь зашевелился. Отдергивались входные клапаны палаток, и заспанные сестры высовывались наружу, пытаясь понять, что происходит. Они застывали на месте, провожая глазами проходящую мимо Лэйк, а потом хватали оружие и спешили следом, словно их что-то магнитом тянуло по ее следам. Лэйк плохо понимала, что происходит вокруг, ни на кого не обращала внимания и смотрела только вперед. Неистовое пламя в ее груди не позволяло думать ни о чем, кроме того, что она должна была сделать.

Впереди показался большой шатер командования, возле которого горели огни и толпились разведчицы. За их головами Лэйк не было видно, что происходит, но она разглядела в отблесках огня белоснежную прядь на черных волосах и клочок пушистой шкуры сумеречного кота. Больше ей и не нужно было видеть. Сжав свободной рукой долор на поясе и подняв копье так, чтобы никого не задеть, Лэйк принялась проталкиваться через толпу.

Разведчицы оборачивались к ней, сначала недовольно, но их лица сразу же вытягивались, и они расступались в стороны. В итоге Лэйк добралась до шатра командования гораздо быстрее, чем рассчитывала, и выскочила прямо на свободное пространство перед ним, расслышав обрывок фразы, брошенный низким голосом Магары дель Лаэрт.

— …можем обойти с тыла. У них нет ящеров. И так будет проще.

— Я не буду никого обходить, — прорычала в ответ Ларта. — Мы налетим сверху и накроем их Полотном. Посмотрим, как им это понравится.

— Ты совсем рехнулась, Ларта! Я тебе свои войска не дам, даже не надейся! — Магара сплюнула в снег и угрожающе взглянула на царицу Каэрос. — Или мы разрабатываем нормальный план атаки, или мои люди сейчас же улетают отсюда.

Ларта тяжело задышала, глядя на нее, но Лэйк не стала больше ждать.

— Царица Ларта дель Каэрос! — громко проговорила она, и по рядам разведчиц за ее спиной пробежал возбужденный гул. — Я, Лунный Танцор Лэйк, дочь Илейн, дочери Фаил из становища Сол, бросаю тебе вызов на звание царицы!

Разведчицы за ее спинами моментально затихли, и теперь почти что можно было расслышать, как быстро стучит жилка на виске Ларты. Только теперь Лэйк рассмотрела, что рядом с ней стоят Тиена, Магара и Руфь, а за их спинами расположились главы воинских сообществ кланов. Руфь наградила Лэйк ничего не выражающим взглядом, Магара вздернула прорезанную шрамом бровь и проворчала что-то себе под нос, а Тиена выдохнула, прикрыв глаза так, словно с плеч свалилась тяжесть. А потом к Лэйк медленно повернулась Ларта.

Они были одного роста и примерно одинакового телосложения, но в шкуре сумеречного кота царица Каэрос казалась огромной, как скала. Она выпрямилась в полный рост и расправила плечи, вздернув вверх свой острый подбородок и глядя на Лэйк сверху вниз. Черные глаза ее были колючими, а губы перекосились от ненависти.

— Именно сейчас, бхара ты поганая? — голос Ларты дрожал от сдерживаемой ярости. — Сейчас, когда на нас идут корты?

— Да, сейчас, Ларта, — твердо кивнула Лэйк.

— Я так и знала, что ты, подстилка низинная, обязательно что-то похожее выкинешь, — прорычала Ларта, начиная отстегивать шкуру сумеречного кота одной рукой. — Ну да ничего. Сейчас я раздавлю тебя и брошу твой труп кортам. Пусть порадуются, ты же им так приглянулась. Много времени это все равно не займет.

Лэйк не стала ничего отвечать. В ней даже не было гнева, только растущее и растущее пламя. Казалось, что оно уже поглотило все ее тело и выливается наружу, что еще немного, и эта раскаленная волна накроет весь лагерь, засияв будто солнце. Лэйк никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Огромная первозданная сила, чистая мощь, способная вращать миры, смирять ветра времени, жонглировать звездами, будто разноцветными шариками. Невыносимая острота жизни.

— Не думаю, что все закончится быстро, — негромко проворчала за ее спиной Магара, а потом бросила куда-то за спину. — Фатих, прикажи разведчицам, пусть сворачивают лагерь поскорее. Я не собираюсь бросать своих людей на бойню.

— Не торопись, Магара, — Ларта отбросила прочь шкуру и повела могучими плечами. — Спешка к добру не приведет. — Взглянув на Лэйк, она спросила: — Какое оружие?

— Нагинаты, — спокойно ответила Лэйк.

— Конечно! — презрительно фыркнула Ларта. — Ни на чем другом-то ты сражаться не умеешь. То же мне, дочь царицы. — Она кивнула головой одной из своих охранниц, и та сорвалась с места, устремившись куда-то между палаток. Ларта повернулась и взглянула на Лэйк. — Долор-то у кого стянула? Хозяйка не прибежит за тобой следом требовать его назад? А то тогда нам придется прервать наш славный поединок и все-таки наказать тебя так, как ты того заслужила.

— Долор мне дала женщина, которую я люблю, — Лэйк спокойно смотрела на Ларту, чувствуя себя кусочком породы, что плавится, будто масло, внутри огромного кузнечного горна. — И верну я его ей после твоей смерти.

— Это мы еще посмотрим, — глаза Ларты сощурились. — А девку твою я потом тоже награжу, чтобы не повадно было долором разбрасываться.

Лэйк почти что и не слышала, что говорит ей Ларта. Весь мир сжался в ее груди в одну единственную пылающую точку, и в ней рождалось что-то новое. Лэйк почти физически ощущала, как формируется сила, как пульсируют где-то в неописуемой высоте галактики, как в ослепительных вспышках рождаются новые солнца, и осыпается вниз звездная пыль, устилая алмазным крошевом длинную цепь времен. Роксана улыбалась ей отовсюду, из каждого лица, из каждой крохотной снежинки, и за Ее плечами разливался золотой свет, яркий и густой, словно сосновая смола.

Ларте принесли нагинату, она взвесила ее в руке и повернулась к Лэйк.

— Ну давай, низинная мразь. Попробуй убить меня.

Лэйк всей грудью вздохнула морозную ночь, пропитанную сиянием Огненной, а потом подняла копье и приняла первую боевую стойку.

Царица хмыкнула и пошла вперед, и в мире для Лэйк не осталось ничего, кроме нее и острой нагинаты в ее руках. Ларта двигалась плавно и легко, словно танцуя, и первый же удар, обрушившийся на копье Тьярда в руках Лэйк, показал ее истинную мощь. По сухому древку пробежала ощутимая дрожь, наконечник низко пригнулся к земле, но Лэйк удержала его и резко вывернула, отбрасывая прочь нагинату Ларты, а потом ударила сама.

Они закружили друг напротив друга по заснеженному вытоптанному пяточку возле шатра царицы. Хороводом вслед за ними двинулись огни Роксаны в руках разведчиц и звезды, опадающие Лэйк прямо на голову и похожие на маленьких белых мотыльков. Ларта била и била, вкладывая в каждый удар вес всего своего тела. Она двигалась быстро и смертоносно, как жалящая змея, и Лэйк поняла, почему даже первая нагината Неф так и не рискнула бросать ей вызов. Ларта не боялась ничего, даже смерти, и потому была неуязвима.

Наконечник копья Ярто пытался достать до нее, но каждый раз встречал отпор. Сухо щелкала сложенная во много слоев, закаленная в масле и соли сталь, гудело от каждого удара древко из железного дерева, и на спокойную уверенность Лэйк Ларта отвечала широкой презрительной улыбкой. От нее пахло ненавистью и наслаждением, так остро и сильно, что Лэйк почувствовала легкое удивление. Ларта поистине наслаждалась тем, что происходило прямо сейчас, упивалась боем, вкладывала всю себя в каждое движение, каждый удар и поворот. И нагината в ее руках даже не была продолжением ее тела. Ларта сама была этой нагинатой, целиком и без остатка.

Она нырнула вниз, пытаясь поддеть ноги Лэйк, и та выпрыгнула над лезвием, обрушивая копье на спину Ларты. Та с хохотом вывернулась, почти что упав в снег на спину, и отбила удар под таким невероятным углом, что на один миг Лэйк показалось, что и в ней тоже есть кровь сальвага. Приняв вертикальное положение, Ларта использовала силу вращения собственного тела и ударила нагинатой прямо в бок Лэйк. Та с трудом, но успела блокировать удар и отбить его в сторону.

— Это твои низинные друзья натаскали тебя как собачку? — прорычала Ларта, входя в быструю стремительную атаку и нанося серию уколов, каждый из которых Лэйк отбивала в сторону. — Или грязная кровь твоей ману в жилах заставляет скакать из стороны в сторону? А может, твои крылышки и память о так называемом прошлом анай?

— Со мной Роксана, — глухо ответила Лэйк, резко меняя направление движения копья и нанося вертикальный удар по плечу.

Каким-то чудом Ларта успела отбить его. Копье звякнуло и отскочило в сторону, а лицо царицы скривилось от ненависти.

— Не поминай Огненную здесь, шваль низинная! Не смей осквернять Ее имя своим грязным ртом!

Она резко пошла вперед, обрушивая на Лэйк удар за ударом, словно кузнец, отбивающий на наковальне деталь. Лэйк закрылась копьем, но древко из древесины, пусть и крепкой, но все же обычной древесины, не могло выдержать такой натиск, и во все стороны посыпались щепки. Пока Ларта не перерубила его, Лэйк попыталась подцепить ее ногу концом копья. В тот же миг острый наконечник нагинаты чиркнул ее по бедру, разодрав ткань формы и мясо под ней.

Лэйк отскочила назад, едва избежав добивающего в голову и пытаясь справиться с болью. Наконечник нагинаты Ларты вошел не глубоко, но прочертил по бедру длинную полосу, и вниз сразу же хлынула кровь.

— Вот так! — довольно хмыкнула Ларта. — Будешь знать, как лезть против самой царицы! Вам, ничтожествам, не место среди анай.

Лэйк тяжело выдохнула, концентрируясь на пламени в груди. Боль отошла на второй план, зато огонь Роксаны стал только сильнее, будто придавая ей сил. Не обращая внимания ни на что, кроме колючего лица Ларты впереди, она выпрямилась и вновь приняла боевую стойку. Царица только хмыкнула и двинулась вперед.

Лезвия копий вновь скрестились, издав сухой громкий щелчок, и на этот раз Лэйк пошла в атаку первой. Она даже и не совсем понимала, что делает, а ее тело дралось вместо нее. Огонь пропитывал каждую его клеточку, каждую пору, и Лэйк дрожала, словно полотнище на ветру, когда через нее лилась первозданная мощь. Копье в руках летало так, как никогда раньше, и удары ее стали гораздо быстрее.

Теперь уже улыбка не растягивала бескровные губы Ларты. Царица напряглась и отражала удар за ударом, сжав зубы и глядя Лэйк только в глаза. Она была сильна, очень сильна, гораздо сильнее всех, с кем Лэйк когда-либо приходилось скрещивать оружие. И даже силы, что сейчас хлестала через сердце Лэйк, было недостаточно для того, чтобы пробить ее оборону.

И на самом-то деле был нужен лишь один удар, только один точный удар, чтобы закончить этот поединок. Лэйк взмолилась Роксане, прося послать ей верную руку, а потом со всей силы рубанула клинком прямо поперек лезвия в руках Ларты.

Удар был такой силы, что закаленное ведунами копье Ярто с громким щелчком обломило длинное лезвие нагинаты Ларты, и царицу отшвырнуло назад. Она неловко взмахнула руками и пошатнулась, но устояла, непонимающе глядя на обломок нагинаты в своих руках. Впрочем, и для Лэйк удар тоже не прошел бесследно. Лезвию копья не сделалось ничего, но вот по древку побежала длинная трещина, и через несколько секунд уже в нескольких местах прорубленная древесина лопнула, а потом наконечник с громким хрустом отвалился и упал в снег.

Они стояли напротив друг друга, тяжело дыша и глядя в глаза. Ларта уже больше ничего не говорила, глядя на Лэйк прищурившись и крайне внимательно. По закону, раз они обе сломали оружие, то победа не присуждалась никому, а поединок должен был продолжиться. Обычно в таком случае начиналась дуэль на следующем оружии, и Лэйк вздернула бровь, ожидая, когда Ларта прикажет нести меч.

— У меня нет времени на это, — сквозь зубы прорычала царица. Плечи ее вздымались, черные волосы отяжелели от пота. Впрочем, у Лэйк по спине между лопаток тоже текло. — Сюда летят корты, и никакого представления тебе не будет. Сколько бы ты ни старалась оттянуть время, чтобы они нас тут всех перерезали, тебе это не удастся. Доставай свой долор и готовься к смерти.

На этот раз Лэйк была согласна с царицей. Бессмысленно было затягивать этот поединок. Слишком долго уже Ларта была на троне, слишком много зла причинила народу анай, чтобы еще несколько лишних минут тратить на бессмысленную дуэль. Роксана была с Лэйк, и та не чувствовала ничего, кроме бесконечного покоя. Даже боль в распоротой ноге стала чужой и совершенно неважной. Ларту необходимо было убить. Сейчас.

Выхватив из ножен долор Саиры, Лэйк пошире расставила ноги, поджидая царицу. Та тоже достала свой кинжал и пошла ей навстречу медленно и осторожно, словно кошка. Лэйк следила за каждым ее движением, всем телом ощущала соперницу, чуткая и тихая, как ночь. Она была гладью пруда, которую не тревожила ни одна морщина волны, она была ревущим пламенем огромного Горна, в котором ковались Миры.

Ларта высоко подпрыгнула, сжавшись в пружину и выстреливая ногами Лэйк в голову. Та увернулась и ударила ее плечом, пытаясь сбить на землю. Ларта перекатилась через себя, развернулась и бросилась к ней, занося кинжал для удара. Лэйк поднырнула под руку, нанося долором удар ей в бок, только Ларта успела подставить руку. Кинжал вонзился прямо в ладонь, прошил ее насквозь и вышел с другой стороны между тонких костей. Ларта зарычала, натужно, как зверь, а потом с воплем сжала кулак и рванула его в сторону, вырывая долор Саиры у Лэйк из рук.

Он отлетел прочь вместе с ворохом красных брызг, и Ларта оскалилась, совершенно безумными глазами глядя на нее. Блики огня плясали на ее лице, придавая ему страшное, искаженное выражение.

— Тебе не победить меня, Илейн! Кишка тонка!

Глаза Ларты, казалось, смотрели прямо сквозь Лэйк, и та поняла, что царица сейчас сражается не с ней, а с ее мани. На один короткий миг Лэйк ощутила укол жалости, сжавший все внутри в тугой комок. Сколько лет Ларта ненавидела ее мани, и эта ненависть выжгла ее дотла, не оставив ничего, кроме пустой оболочки, которую заполнило что-то темное и жестокое. Но в этом она была виновата сама, и никто не мог уже ни изменить этого, ни обернуть время вспять.

Ларта бросилась вперед, занося свой долор, и Лэйк попыталась было отпрыгнуть в сторону, но ее подвела раненая нога. Ткани онемели и двигались не так послушно, как раньше. В итоге она пошатнулась и едва успела дернуться вбок, когда кинжал в руках царицы срезал прядь на виске, процарапав его самым краем.

Впрочем, насладиться победой Ларта не смогла. Лэйк отчаянно вцепилась в ее запястье мертвой хваткой, пытаясь пальцами пережать сухожилия и заставить ту бросить нож.

— Бхара! — зарычала Ларта почти что ей в лицо.

Ее кулак вылетел из ниоткуда и ударил Лэйк под дых. Она глухо вскрикнула, потом ударила в ответ, жестко и быстро. Ларта изрыгнула проклятия, пытаясь вывернуть запястье. Лэйк навалилась на ее руку всем телом и все-таки пережала. Пальцы разжались, Ларта подалась назад, и долор из ее руки выпал в снег.

В следующий миг тяжелый кулак Ларты ударил Лэйк в подбородок, и она на миг ослепла и оглохла. Потом что-то с силой врезалось ей в грудь, и Лэйк упала навзничь, в сугроб. Тяжесть навалилась на нее. Перед глазами все плыло, но она еще различила искаженное ненавистью лицо Ларты и ее кулак, занесенный для удара.

Из последних сил Лэйк брыкнулась, толкнула себя от земли крыльями и каким-то чудом отшвырнула с себя Ларту. Царица откатилась прочь и подхватила из снега свой долор, вновь накрепко сжав его в пальцах и бросаясь на Лэйк.

Что-то чиркнуло по лицу, и Лэйк закричала не своим голосом, отскакивая назад. Боль была такой, какой она никогда в жизни не испытывала, и глаз больше не открывался. Она кричала и кричала, пытаясь разглядеть хоть что-то. Половины мира, казалось, теперь не было, а второй глаз заполнила пелена слез, и Лэйк не видела ничего, кроме размытых пятен света и каких-то лиц. Тяжеленный удар сапога свалил ее вниз, и она ухнула лицом в снег, вновь закричав от боли, когда рану обожгло холодом.

Какая-то сила заставила Лэйк откатиться в сторону, и она почувствовала, как в землю рядом с ее головой вонзился долор Ларты. А потом и увидела саму царицу, которая вновь занесла клинок для удара. Лэйк брыкнулась, ногами выбивая из ее рук долор. Ларта вскрикнула, когда сапог Лэйк попал по ее раненой левой руке, и тяжело отступила в сторону.

Лэйк позволила себе один вздох, а потом оттолкнулась от земли. Все вращалось вокруг нее, невыносимая боль терзала правый глаз, которого, судя по всему, теперь не было. Теплая кровь залила все лицо, и Лэйк чувствовала ее вкус в собственном рту. Шатаясь, она встала прямо напротив Ларты и подняла руки в блок, закрывая голову. А потом что-то произошло.

Так долго копившееся в груди пламя выплеснулось наружу. Лэйк почувствовала себя туго сжатой пружиной, которую вдруг распрямили, и по ее коже хлынул огонь. Она плохо видела и почти ничего не слышала: все сливалось в один монотонный гул, а перед глазами маячила поднимающая руки для удара Ларта. Лэйк лишь успела различить, как расширяются от удивления и страха зрачки Ларты, как отблески пламени от горящего тела Лэйк играют на ее лице, а потом из последних сил бросилась вперед.

Они покатились по снегу, и Лэйк каким-то чудом удалось оседлать Ларту. Сквозь пелену слез она видела огонь, которым был объят ее кулак, и искаженное лицо царицы под ней. Размахнувшись, Лэйк ударила наотмашь, потом еще и еще. Она била до тех пор, пока не услышала отчетливый хруст. Тело Ларты содрогнулось в конвульсии, ноги мазнули по снегу, а потом все затихло.

Тяжело дыша, Лэйк отклонилась назад. С ее разбитого кулака вниз капала кровь, ее собственная и Ларты, с подбородка тоже падали кровавые капли на то, что когда-то было лицом царицы дель Каэрос. Пламя в груди ревело так, что готово было смести ее прочь. Лэйк моргнула, только одним глазом, а потом подняла голову, пытаясь понять, что происходит вокруг.

Ощущения вернулись как-то сразу, словно на голову кто-то вылил ведро ледяной воды. Над ее головой была черная звездная ночь, а вокруг ревели тысячами глоток анай. Они вскидывали оружие и колотили им друг о друга, они подпрыгивали и вышвыривали вверх свои шарфы, и на всех лицах отражался огонь, что тек по телу Лэйк, будто лава. Ледяное прикосновение ветра обожгло кожу, и Лэйк ощутила жуткую боль в раненной ноге, отбитом теле, но больше всего — в искалеченном лице. А еще: тишину, бесконечную тишину в собственной груди, несмотря на ревущее пламя. Все ушло прочь. Осталось только одно: Роксана.

Чьи-то руки схватили ее за плечи, и Лэйк заорала, когда судорога исцеления прошила тело. Она кричала и билась, судорожно размахивая руками и чувствуя, как ее ткани силой слипаются, раны срастаются, выталкивая наружу кровь, кожа сходится. Ушла боль и усталость, ушло все, а потом сила схлынула вместе с пламенем, и Лэйк тяжело задышала, перестав гореть. Только видела она все равно лишь одним глазом.

Дрожащей рукой тронув веко, она натолкнулась на длинный шрам, пересекающий лицо сверху вниз. Веко закрылось и приросло к глазнице, и на один миг она ощутила горечь. Но все имело свою цену, и Лэйк уже давно научилась платить.

Рев разведчиц оглушал. Лэйк обернулась и взглянула прямо на Найрин.

— Ты смогла! — глаза нимфы сияли светом тысяч солнц, а по щекам катились жемчужные слезы. — Ты смогла, Лэйк дель Каэрос! Моя царица!

— Пошли, — прохрипела Лэйк, и нимфа непонимающе взглянула на нее, а улыбка ее медленно потухла.

— Куда?

— К вельдам, — голос едва слушался. Лэйк кашлянула, чтобы прочистить горло, но это не слишком помогло. — Усиль мой голос, чтобы они услышали меня.

Найрин кивнула, глядя на нее перепугано и решительно одновременно. Не обращая ни на что внимания, Лэйк распахнула крылья и взлетела, прямо с бесчувственного тела Ларты. Могучие потоки ветра подняли ее над вопящей толпой, но она все-таки успела разглядеть среди столпившихся внизу анай любимые глаза Саиры. Дочь Воды смотрела на нее жадно, горячо и так светло, что внутри вновь все сжалось в одну пылающую точку. А рядом с ней стояли Эрис и Торн с поднятыми вверх кулаками и кричали ее имя, без конца кричали.

Лэйк не стала взлетать высоко, этого и не понадобилось. На востоке разгорался рассвет: золотистая полоса по самому краю степи. И на ее фоне виднелась черная полоса без конца и края, тянущаяся в обе стороны. Смотреть одним глазом было непривычно, но Лэйк знала, что это вельды.

— Давай, — напряженно кивнула она висящей рядом в воздухе Найрин, и глаза той полыхнули серебром.

— Сделано, царица.

Слышать это было крайне странно, но у Лэйк не было времени на то, чтобы удивляться. Она набрала в грудь воздуха и громко крикнула:

— ЦАРЬ НЕБА ИНГВАР!

Голос Лэйк заревел будто гром над пустынной степью, усиленный потоками энергии Богинь, которые в него вливала Найрин. Он с легкостью перекрыл вопли тысяч глоток Каэрос и заставил их моментально замолчать, а Лэйк вновь заговорила, уже тише, приноравливаясь к громкости собственного голоса.

— К ТЕБЕ ОБРАЩАЮСЬ Я, ЦАРИЦА ДОЧЕРЕЙ ОГНЯ ЛЭЙК ДЕЛЬ КАЭРОС! — Говорить это тоже было крайне странно, но Лэйк ощутила и невероятную правильность в том, как это звучало. Благодарю Тебя, Огненная! — подумала она, а потом вновь заговорила. — ТЫСЯЧИ ЛЕТ МЫ БЫЛИ ВРАГАМИ, НО ЗАТЕРЯННЫЙ ГОРОД КРЕНЕН ОТКРЫЛ МНЕ ПРАВДУ, МНЕ И ТВОЕМУ СЫНУ ТЬЯРДУ. ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ ЛЕТ НАЗАД ВЕЛЬДЫ И АНАЙ БЫЛИ ОДНИМ НАРОДОМ И ПОТЕРЯЛИ СВОИ КРЫЛЬЯ И БЕССМЕРТИЕ ИЗ-ЗА СОБСТВЕННОЙ ГЛУПОСТИ И ГОРДЫНИ! НО МНЕ И СЫНУ НЕБА ТЬЯРДУ ПО ВОЛЕ БОГОВ БЫЛА ОТКРЫТА ИСТИНА, И МЫ ВЕРНУЛИ СЕБЕ КРЫЛЬЯ, КАК БЫЛО ТО УГОДНО НЕБУ, ВЕРНУЛИ ТО, ЧТО БЫЛО УТЕРЯНО. НАМ ДАЛИ ШАНС ИСПРАВИТЬ ОШИБКУ, КОТОРУЮ КОГДА-ТО СОВЕРШИЛ НАШ НАРОД, И МЫ НЕ МОЖЕМ УПУСТИТЬ ЭТОТ ШАНС! — Лэйк отдышалась, чувствуя на себе тысячи взглядов, и один единственный, самый нужный, самый любимый взгляд. У наших дочерей будет мир, Саира, которого не было у нас. Я дам им жизнь и будущее, в котором им не придется умирать, клянусь тебе! — С СЕВЕРА СЮДА ДВИЖЕТСЯ ВОСЬМИСОТТЫСЯЧНАЯ АРМИЯ ДЕРМАКОВ, КОТОРАЯ МОЖЕТ СТЕРЕТЬ НАС С ЛИЦА ЗЕМЛИ, ЕСЛИ МЫ НЕ ОБЪЕДИНИМСЯ ПРОТИВ НИХ! И СЕЙЧАС Я ПРЕДЛАГАЮ ТЕБЕ МИР, ЦАРЬ НЕБО, ВО ИМЯ ТВОИХ И МОИХ БОГОВ, ВО ИМЯ НАШИХ ПРЕДКОВ, ЧТО ПРОЛИВАЛИ КРОВЬ ЗА НАС, ВО ИМЯ НАШИХ ДЕТЕЙ И ИХ БУДУЩЕГО! ДАБЫ ИХ ПАМЯТЬ НЕ БЫЛА ЗАБЫТА, ДАБЫ ЖЕРТВА БЫЛА ПРИНЯТА, ДАБЫ МИЛОСТЬ СНИЗОШЛА НА НАШИ НАРОДЫ! Я ПРЕДЛАГАЮ ТЕБЕ МИР ОТ ИМЕНИ КЛАНА КАЭРОС НАРОДА АНАЙ! ВЫЙДЕМ ЖЕ ВМЕСТЕ ПРОТИВ НАШЕГО ОБЩЕГО ВРАГА И ОТОМСТИМ ЕМУ ЗА ТО, ЧТО ОН КОГДА-ТО СОТВОРИЛ С НАШИМ НАРОДОМ!

Лэйк замолчала, напряженно глядя вперед, на темную армию кортов. Затихли и разведчицы под ними с Найрин, ожидая ответа. А потом она увидела одинокую фигурку, крохотную крылатую точку, что стремительно взлетает в рассветное небо. И над молчаливой степью прокатился усиленный энергией такой знакомый ей голос.

— ЦАРЬ НЕБО ТЬЯРД ПРИВЕТСВУЕТ СВОЮ НАЗВАННУЮ СЕСТРУ ЛЭЙК ДЕЛЬ КАЭРОС! Я ПРИНИМАЮ ТВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ! ОТНЫНЕ И ВОВЕКИ ВЕКОВ ВЕЛЬДЫ И КОРТЫ НЕ ПОДНИМУТ ОРУЖИЯ ПРОТИВ АНАЙ! ПОРУКОЙ ТОМУ МОЕ СЛОВО И ТВОЙ ДОЛОР, ЦАРИЦА ДЕЛЬ КАЭРОС!

Рев тысяч глоток прямо под Лэйк был таким оглушительным, что она непроизвольно дернулась в сторону. Крохотная фигурка, зависшая в воздухе над огромной армией кортов, вскинула вверх руку, и Лэйк знала, что в ней зажат ее долор.

Она вздохнула ледяной воздух всей грудью, чувствуя покой.

— Роксана, у тебя получилось, — тихо проговорила рядом Найрин. Лэйк взглянула на нее. Лицо нимфы светилось изнутри, а губы дрожали. В ее серебристых белках глаз отражалось рассветное небо. — Мир, Лэйк! Мир!

— Мир, — тихо выдохнула Лэйк, и голос ее теперь был обычным, таким, как и всегда.

А потом на укрытую снегом Роурскую степь брызнули первые лучи поднимающегося солнца.