Затерянные в солнце

==== Глава 42. Шутки Милосердной ====

Магара чувствовала себя настолько паршиво, насколько вообще можно было. Ноги противно дрожали от усталости, как две подтаявшие ледышки, грудь ныла, словно ребра так до конца и не срослись, а руку ощутимо дергало. Она только поморщилась, вспоминая исцеление Имре. Видеть, как ее собственные кишки заправляют ей в живот и придерживают, пока он зарастает, было не самым приятным зрелищем, и эта картинка до сих пор стояла перед глазами. Впрочем, главное состояло в том, что они с потрохами снова воссоединились, чтобы продолжить взаимовыгодное сотрудничество в дальнейшем, а уж как оно выглядело со стороны, можно было и забыть со временем.

Еще бы так не дрожали ноги. Магара закусила губу, наклеивая на лицо невозмутимую ухмылку, с которой ее все привыкли видеть, и распрямляя спину. В конце концов, она же была Любовницей Самой Синеокой, а это означало, что всегда нужно было иметь презентабельный вид, чтобы ее подопечные не расслаблялись. А то знала она этих куриц: стоит только раз дать слабину, и сразу же начнут кудахтать, что удача от нее отвернулась, а силы оставили.

Кое-как доковыляв до своего шатра, Магара кивнула охраняющим его Этале и Малане и негромко сообщила:

— Отбой, девочки. Сегодня я собираюсь хорошенько поспать, так что не пускайте ко мне никого, даже если богатства сулить будут.

— А если любовь? — кокетливо склонила голову на бок молоденькая Этала.

Глаза у нее были, что летние незабудки, а губки такие розовые, что так и хотелось сорвать поцелуй. Да и на Магару она смотрела весьма и весьма заинтересовано, вот только Магара прекрасно знала таких. Слишком уж цепкие огоньки таились под длинными пушистыми ресницами, слишком уж кошачьим был оскал. Такие никогда не хотели спать просто так, им нужно было больше, гораздо больше. И это было последним в мире, в чем нуждалась сама Магара.

Одна мысль о том, что однажды ей придется обливаться потом под толстенной шкурой сумеречного кота под руку с какой-нибудь чересчур прыткой кошечкой под занудное бормотание благословляющих их на долгую счастливую совместную жизнь под одним кровом Способных Слышать, приводила Магару в священный ужас. Нет уж, она еще слишком молода для таких игр. Недаром же Аленна одарила ее Своей благосклонностью: это ведь тоже чего-то стоило. Мстительная никогда не прощала тех, кто отворачивался от Нее, и Ее гнев привлекал Магару гораздо меньше, чем свадьба, маячащая где-то в очень-очень отдаленном будущем. Во всяком случае, она на это надеялась от всей души.

Однако, у каждой игры были свои правила, и Магара прекрасно знала, что для победы нарушить их можно лишь единожды. А потому осклабилась в ответ Этале и промурлыкала самым мягким голосом из всех, на которые была сейчас способна:

— Любовь, кошечка моя, дело хорошее, но только не тогда, когда твоей царице хочется сладко поспать, не так ли? Так что будь умничкой и уповай на Милосердную. И помни, что все страдания однажды будут с лихвой возмещены.

— Слушаюсь, моя царица! — еще более откровенно улыбнулась Этала, и в голосе ее Магара вновь услышала едва не высказанное обещание.

Как только входные клапаны шатра захлопнулись за ее спиной, Магара моментально стерла улыбку с губ и тяжело выдохнула, привалившись к подпирающему потолок шесту. Перед глазами поплыли черных мухи, на миг потемнело, но она удержалась на ногах и даже заставила себя оттолкнуться от опоры и встать прямо. Не время раскисать, не время жаловаться. Вот когда все это закончится, тогда можно будет хлестать ашвил в три глотки и девок тискать, заливая им о том, как жестоко она была изранена и как страдала. А сейчас нужно было делать дело.

В шатре было тепло: за этим ее охранницы хорошо следили. Две большие жаровни наполняли воздух запахом дыма и легким ароматом полыни. Магара улыбнулась. Это, скорее всего, работа Маланы, она знала, что Магаре нравится этот запах, и подбрасывала горсточку сухих веток в жаровни каждый раз, чтобы той было уютно. Вот уж кто-кто, а Малана заботилась о Магаре совершенно бескорыстно, относясь к ней как к примеру для подражания и своему командиру, а не как к едва ли не героине легенд, об одной ночи с которой можно вспоминать всю жизнь. Таких было немного, в основном те, кого Магара подбирала и обучала еще в бытность свою первым клинком левого крыла, но зато каждая из них стоила сотни таких же, как Этала, если не тысячи.

Сегодняшний день был настолько препаршиво длинным, что на этот раз Магара разрешила себе не корячиться над отчетами. Еще много лет назад, только-только став первой пера, она взяла за правило без предупреждения проверять своих подчиненных. То во время дежурства своей сотни незаметно пробиралась ночью к линиям охранения и застукивала тех, кто спал на посту, то устраивала ревизии фуража, снабжения, тягловых животных и телег, а порой и в палатки лазила, проверяя, не злоупотреблял ли кто крепким алкоголем или женщинами. Очень скоро ее подчиненные привыкли к такому стилю управления сотней и начали бояться Магару, как огня, а следовательно — выполнять все ее требования в соответствии с предписаниями. Дисциплина была установлена в кратчайшие сроки, а добавившаяся к ней искренняя любовь ее подчиненных к своей первой довершила картину.

С тех пор Магара никогда не изменяла своему правилу, и примерно раз в неделю устраивала своеобразную ревизию бумаг, которые разбирала собственноручно, вникая во все тонкости управления войсками. Это позволило не только минимизировать потери, происходящие по недосмотру или незнанию ответственных лиц, но и создать очень удобный и прекрасно функционирующий механизм управления ее крылом, где каждая разведчица находилась именно на том месте, какое полностью раскрывало все ее таланты и предрасположенности. В конце концов, раз Магара требовала, чтобы ее сестры умирали за нее, то и за их безопасность отвечать было тоже ей.

С управлением кланом дело обстояло примерно также, разве что слегка сложнее. Ну, или не слегка. Из-за непрекращающейся войны, постоянных переездов и сражений дела Амалы находились в ужасающем состоянии, и даже, несмотря на то, что Магара была в курсе большинства ее предприятий, ей все равно понадобилось достаточно много времени на то, чтобы восстановить хотя бы первое подобие порядка. Правда, проблем, которые нужно было решить еще вчера, было всегда гораздо больше, чем тех, что могли еще какое-то время подождать. Но сегодня Магара не собиралась заниматься ничем, кроме сна, а потому, скрепя сердце, заставила себя забыть о бумагах.

Проковыляв к раскладной походной кушетке, укрытой несколькими толстыми шкурами сумеречных котов, Магара с трудом опустилась на ее край и некоторое время отдыхала, ожидая, пока пройдет головокружение. Двигать левой рукой было еще проблематично и больно, а потому и сапоги она решила не снимать, а то потом и зашнуроваться-то не сможет. Думать о том, чтобы справиться с курткой, не приходилось, потому она лишь стащила тяжелый толстый плащ и легла на топчан, кое-как натянув на себя одну из шкур.

Закрыть глаза было как никогда хорошо, и жесткая деревянная рама кушетки внезапно показалась Магаре самой пуховой периной из всех, на каких она когда-либо спала. От усталости стучало в висках, а голову перетягивали горячие обручи, но стресс уже отпускал, расслаблял все остальное тело, и Магара вытянулась во весь рост, постаравшись обмякнуть как можно больше. Этому приему когда-то ее научила молоденькая Способная Слышать, с которой Магара делила постель много лет назад.

Горечь воспоминаний в который раз уже обожгла горло. Прошло проклятых восемьдесят лет, а Магара все никак не могла забыть эти тонкие кисти, умеющие так грациозно двигаться, эти мягкие пальцы, между которыми крутились, словно ручные, потоки энергии, способной создавать и разрушать миры, эти огромные, карие, полные безграничного доверия, страха и любопытства глаза, словно у маленького олененка. Они были первыми друг у друга, не смотря на все запреты, но закон анай был слишком строг для таких, как Наяла. Магара помнила их последнюю ночь, запах медленно тлеющей в костре полыни, свои пальцы в ее повлажневших волосах и вкус горьких соленых слез на губах. А потом Способные Слышать запретили им видеться навсегда, увезли Наялу куда-то в отдаленное становище на другом конце земель Лаэрт, где она через полгода зарезалась собственным долором. А Магара узнала об этом только через много лет и так и не смогла даже отомстить тем, кто не уберег ее девочку.

Вот так всегда, размазня ты проклятая, как что заболит, сразу же начинаешь киснуть, будто белье в тазу, забытое на солнце. Давай, о делах надо думать, а не об этом. Магара постаралась лечь максимально прямо и расслабить шею так, чтобы все тело превратилось в мягкую тряпку. Этот способ всегда помогал ей думать, стоило лишь чуть-чуть сосредоточиться.

Перед входом в шатер послышались какие-то приглушенные голоса, но Магара прогнала их прочь. Мало ли, кто среди ночи решил пролезть к ней под одеяло. Такие вещи случались с завидной регулярностью, и обычно ее охранницы не препятствовали назойливым гостьям, да и сама Магара не имела ничего против. Но сейчас она дала разведчицам прямой приказ никого не пускать, и они не посмели бы нарушить ее волю, потому об этом можно было не беспокоиться. Впрочем, шум голосов почти сразу же и угас, и Магара вновь расслабилась, закрывая глаза и расслабляя голову так, чтобы мысли плыли сами, перецепляясь друг за друга, словно звенья, и подталкивая ее навстречу к разгадке.

Поведение Лэйк продолжало настораживать ее, хотя Магара даже самой себе не могла объяснить, что же тут не так. Она буквально нюхом чуяла, что молодая царица Каэрос не так проста, как хочет казаться. И если поначалу Магара не поверила чутью и позволила себе списать все на возраст и отсутствие опыта Лэйк, то после разыгранной сцены с посольством к эльфам поняла: с этой девочкой нужно держать ухо в остро.

Но почему? Магара ведь прекрасно помнила ее родителей, в те времена она уже была первой клинка и участвовала в официальных визитах царицы Амалы в пограничье на переговоры с Каэрос. Илейн была прямой, словно бревно, абсолютно уверенной в собственных силах, и ее прямота была единственным, что спасало ее от провала. Тэйр была чуть умнее, гораздо мягче и уступчивее, но и ей тоже передалась несгибаемость ее жены, а потому обдурить их обеих обычно ничего не стоило. И Магару постоянно мучил один вопрос: откуда тогда у их дочери такие мозги? И не могло ли за ними таиться что-то такое, что было бы их причиной?

Магара всегда любила загадки, хоть и решала их крайне оригинальным способом, за что остальные, в конце концов, и прозвали ее Любовницей Небесной Пряхи. В моменты самых сложных дипломатических переговоров или решений она просто переставала думать и ляпала первое, что ей приходило в голову, прощупывая собеседника. В конце концов, между политикой и битвой была не такая уж и большая разница, причем первая по праву считалась гораздо опаснее второй. А битвы занимали Магару с самого детства, и ей, в общем-то, было плевать, каким оружием и на каких фронтах сражаться.

Преимущество в битве всегда давала неожиданность и быстрота, реакция, которой твой враг уж точно никак не ожидает. В бою Магара всегда доверяла своему телу, позволяя ему действовать самостоятельно и самому решать, куда и как бить, и именно это до сих пор позволяло ей оставаться в живых. В политике было то же самое: Магара присматривалась к своему собеседнику, а потом задавала ему вопросы никак между собой не связанные, практически наобум. И оставалось лишь следить за реакцией.

Обычно все можно было прочитать по их лицам. Они начинали напряженно думать о том, что она имела в виду, к чему ведет, о чем думает, на что намекает, и в итоге так запутывали сами себя, что сразу же пробалтывались о всех своих планах. Ей нужно было лишь внимательно следить за словами собеседника, да складывать одно с другим. И это всегда получалось у нее, но не в случае с Лэйк.

Эту проклятую Каэрос словно в детстве бревном по голове приложили, отчего морда у нее и окаменела напрочь. Больше того: даже выражение ее глаз не менялось, оставаясь все таким же холодным и оценивающим. Это была не пустая мутная река, что плескалась в глазах Руфь до того, как она вдруг начала сверкать повсюду своей прозрачной святой задницей, столь близкой к Богиням, что тошно становилось. Нет, это было что-то совершенно иное, незнакомое Магаре. Осторожность зверя. Плотный барьер, выставленный против всего окружающего мира, чтобы никто не заглянул за него…

— Твою ж мани!.. — вдруг рявкнула Магара, резко открывая глаза. — Да не может быть, бхара!

Кусочки внезапно сложились воедино, словно она долго-долго крутила в руках головоломку из тех, что так любят дети, а та с ослепительной вспышкой взорвалась ей в лицо. Это было так просто, так смешно, так до безумия ясно, что только такая дура, как Магара, могла биться на этой задачкой столько времени!

— Да она же сальваг! — фыркнула Магара и засмеялась, как ребенок.

Тот же самый взгляд, что и у Ночного Лезвия Айи, что и у Сейтара. Осторожность зверя, непроницаемая стена отчуждения, молчание и уверенность. То же самое, что было и в глазах Амалы.

— Так вот, почему эти блохастые бхары кормили нас все эти годы! — Магара вновь усмехнулась, качая головой. — Ай да бестии!

Она прищурилась и начала вспоминать всех, у кого за всю свою жизнь видела такой взгляд. На память пришло с десятка два лиц, но не во всех Магара была уверена целиком и полностью. Что касается Амалы, то она подозревала что-то подобное уже много лет, но на сальвагов почему-то так и не подумала. Может, потому что на слуху они не были, да и само это слово было почти что никому не знакомо. Так, иногда мелькало в старых сказках, что детям рассказывали на ночь, да кто ж о них вспомнит как о чем-то серьезном?

И подозрительно много этих лиц принадлежало царицам анай. Амала, Илейн, та, что была до нее, Наин, Лэйк, царица Нуэргос Юмир, предшественница Тиены… Могло ли все это быть как-то связано? Магара прищурилась, раздумывая об этом. Все, кого она только что припомнила, пришли к власти поединком, победив свою предшественницу. Не значило ли это?..

Вдруг тихий шорох с тыльной стороны шатра привлек внимание Магары, вырывая ее из ее мыслей. Она бы и не обратила на него никакого внимания, но ночь была слишком тихой, чтобы тент хлопал на ветру, а Магара не просто так стала царицей анай в обход всех остальных претенденток. Застыв, она прислушалась, ожидая, что шорох повторится, и он прозвучал вновь через несколько секунд, а потом послышался тихий треск ткани.

Из-за раненой руки и слабости Магара подрастеряла большую часть своей прыти, но все же смогла бесшумно скатиться с кровати и подхватить свой меч до того, как лезвие клинка быстро и достаточно тихо распороло стену шатра сверху до низу. И почему-то ничуть не удивилась, когда сквозь образовавшуюся щель в палатку просунулась голова Ночного Лезвия Айи дель Каэрос.

Ее рыжий глаз блеснул в свете огня, и Магара в очередной раз уже восхитилась. Такой бесноватой девки она в жизни своей еще не видела, от одного взгляда на ладную фигурку молодой Каэрос внутри приятно заворочался алый жар. Бровь Айи удивленно вздернулась. Удивленно! Будто не она вламывалась посреди ночи в шатер Магары, а совершенно наоборот.

— Ты спишь одетой, царица Лаэрт? — губы Айи раздвинулись в игривом оскале. — Да еще и с мечом в руках? Должно быть, Дочери Воды, что забираются под твое одеяло, опаснее, чем я думала.

— Не совсем так, просто многие из них прячут ножи в самых удивительных местах, потому что никак не желают с ними расставаться, — широко улыбнулась ей Магара, но оружия не опустила. Она даже представить себе не могла, что именно привело Айю в ее шатер в такой час, но должна была признаться самой себе, что заинтригована. А это означало, что оружие прятать еще рано. — То же самое я могу сказать и о Ночных Лезвиях Каэрос. — Ая вопросительно вздернула бровь, и Магара пояснила: — Только вы не прячете свои ножи, вы ими тыкаете в те места, которые для этого совершенно не предназначены. Например — в мою палатку.

— Прости, царица, я бы не стала этого делать, если бы твои стражницы не отказались пустить меня к тебе через дверь, — пожала плечами Ая.

— Тебе настолько не терпелось, Дочь Огня? — осведомилась Магара.

— Достаточно, чтобы не ждать, — подтвердила Ая. Потом окинула Магару оценивающим взглядом с головы до ног. — Так я могу войти? Или ты продолжишь свою сладкую дрему стоя и с мечом в руках, царица?

— Заходи, конечно, и дверь за собой закрой поплотнее, а то поддувает, — кивнула Магара, все-таки опуская оружие.

Ая ухмыльнулась в ответ и быстро пролезла сквозь дыру в стене, на ходу вкладывая нож в ножны на поясе. Магара с удовольствием залюбовалась ее гибким, правильно округлым телом, которое плотно облегала белая зимняя форма, тем, как ладно сидят на ней высокие сапожки, подчеркивая стройные длинные ноги, как хлещет по ее плечам длинный темный хвостик. Ая почувствовала ее оценивающий взгляд и слегка улыбнулась, выпрямляясь перед царицей. Ее рыже-огненный глаз горел азартом, и это очень понравилось Магаре.

Дыра в стене палатки так и осталась горбиться неровными краями, но до нее Магаре сейчас никакого дела не было. Пусть из нее слегка поддувало, ну да ладно, залатать они еще успеют. Пододвинув себе стул, Магара уселась на него, стараясь не морщиться, а потом далеко вытянула ноги и взглянула на Айю.

— Итак?

Ая бросила вопросительный взгляд на второй стул, и Магара кивнула. Довольно-таки бесцеремонно развалившись на нем и закинув ногу на ногу, Ая взглянула на царицу.

— Я пришла поговорить с тобой, первая. Так сказать, на личные темы.

— Вот как? — вздернула брови Магара. — Ну что ж, говори.

— Я хотела бы перейти в клан Лаэрт.

Ая сказала это таким тоном, каким могла бы рассуждать о погоде или о преимуществах рукопашного боя над боем с оружием, и взгляд у нее при этом был изучающим, ироничным, оценивающим. Магара надеялась, что ее лицо никоим образом не выдало ее удивления и уж тем более — восхищения. Эта кошечка была гораздо опаснее и игривее остальных, и у нее, в отличие от всех прочих, зубы были по-настоящему острыми.

— Надоели упрямые бхары, вечно носящиеся повсюду со своей честью? — ухмыльнулась Магара, протягивая руку к столу. Все тело прошила резкая боль, но она знала, что ни одним жестом этого не выдала. Нет уж, Айе она точно не будет показывать, насколько слаба сейчас. Такие, как она, уважали только силу и ничего кроме нее. Подцепив с подноса высокий кувшин с вином, Магара плеснула в два кубка сильно разбавленного вина и кивнула Айе на тот, что стоял ближе к ней. — Али не нравится новая царица?

— Тут, скорее, личные причины, — Ая проговорила это, поморщившись, и взяла предложенный Магарой кубок.

— Девка какая-то приглянулась? — Магара тоже отхлебнула из своего кубка. Вообще-то вино во время ведения боевых действий она старалась не пить, но сейчас, можно сказать, ее временно отстранили от драки. Да и боль была достаточно сильной, и Магаре требовалось делать над собой усилие, чтобы не замечать ее.

— Не совсем, — Ая изучающе смотрела в свой бокал. Говорить о своих причинах ей явно не хотелось, но ничего просительного или униженного в ее тоне не было. И это тоже понравилось в ней Магаре.

Царица Лаэрт откинулась на спинку стула, покручивая вино в своем бокале и внимательно разглядывая Айю. Что-то в ней интриговало Магару, очень интриговало. Может, эта звериная сила или какая-то крохотная капелька бешенства, что вечно просверкивала на дне ее рыжего глаза?

— Ситуация у нас следующая: просто так никто из клана в клан не переходит. Сделать это можно только в том случае, если у тебя есть ребенок от кого-то из другого клана или если ты хочешь жениться на ком-то со стороны. Так что, лапушка ты моя, коли хочешь ко мне, тебе придется рассказать мне все.

Ая нахмурилась, бросив изучающий взгляд на Магару, потом глотнула вина и поставила кубок на край стола. Подавшись вперед, она слегка склонила голову на бок, глядя на Магару пронзительно и тяжело.

— У меня есть супруга, с которой мои отношения окончательно расстроились. Я не люблю ее, она же, однако, пытается меня вернуть. Мне наскучили ее попытки, тем более, что толку от них не будет никогда.

— Ты так уверена? — вскинула бровь Магара.

— Конечно, — пожала плечами Ая.

— И только из-за этого ты хочешь перейти в другой клан?

— Не только из-за этого, — покачала головой Ая. — Я хотела бы новую жизнь, это правда, но я хотела бы и свободы. Каэрос для меня слишком… — она помолчала, подбирая слово, — зажаты, что ли. Мне душновато среди них. Лаэрт никогда не были настолько чопорными.

— Ага, — кивнула Магара. — Значит, ты удираешь от своей жены и ребенка (насколько я помню, у тебя он есть), а также от своего клана, потому что тебе там душновато, — Ая настороженно наблюдала за Магарой, почти что уши навострила. И правда, совсем как зверь, подумалось той. — И просишь меня нарушить все установленные между кланами законы и равновесие для того, чтобы тебе стало посвободнее. — Глаз Айи слегка сощурился, но она кивнула, подтверждая слова Магары. — А ты можешь гарантировать мне, что через полгода тебе не станет душновато у нас, и ты не удерешь от нас в горы?

— Я не ману Аруэ дель Нуэргос, — усмехнулась Ая, словно ее это насмешило. — Мне нет нужды жить среди сальвагов, чтобы быть им.

— И тем не менее, — Магара отхлебнула из кубка и смерила ее взглядом. — Мне-то какой прок от того, что ты станешь Лаэрт? Зачем мне хлопотать о тебе?

— Прока на самом-то деле много, — пожала плечами Ая. — Я могу стать твоей стражницей.

— У меня есть стражницы, — Магара кивнула головой за спину.

— Которые крайне хреново исполняют свои обязанности, — заметила Ая, в ответ кивнув головой на дыру в стене шатра.

Вот ведь!.. Внутри поднялось раздражение, но с ним смешивалось и восхищение, и Магара не знала, какое из чувств в конце концов победит. Одноглазая заинтриговала ее, очень заинтриговала. Пожалуй, такого интереса Магара не испытывала уже как минимум лет десять.

— Твоя правда, однако, меня вполне устраивает сложившееся положение дел. Никто из Лаэрт не соберется на меня нападать, а того, зачем они ко мне приходят, бояться мне явно не стоит.

— Есть еще онды, — напомнила Ая.

— Для того, чтобы ондам добраться до меня, им нужно будет пройти через весь лагерь.

— Не забывай о том способе передвижения, что используют безглазые. Им для того, чтобы попасть к тебе в шатер, достаточно одного желания.

Ая говорила совершенно спокойно, и в ее голосе не было ничего, что можно было бы счесть за угрозу, но Магара все равно напряглась. Она не привыкла, когда с ней так себя вели. Никто не смел торговаться с ней или решать что-то без ее ведома, а эта девчонка выглядела так самоуверенно, будто давным-давно уже все для себя решила и теперь только ставила Магару в известность об этом. Что-то в последнее время они с этим зачастили, недовольно подумала Магара. Но ладно еще Великая Царица, пусть и царица Каэрос тоже, хотя мала еще слишком, чтобы зубы скалить. Но эта!..

— И что ты предлагаешь? Будешь спать в моей палатке и охранять меня от ночных кошмаров? — раздражения в голос прибавилось чуть больше, чем Магара того бы хотела, но поделать с этим она ничего не могла. Решительно, все вокруг только и думали, будто могут обвести ее вокруг пальца. Только вот зря они так думали.

— Честно говоря, я думала дежурить снаружи, но если тебе будет приятно разделить со мной этот шатер, то я могу спать и здесь. — Рыжий глаз Айи сверкал вызывающе, искрился ниточками смеха. — Если, конечно, это не помешает спать тебе, царица.

Магара могла только смотреть на нее и качать головой. Эта девчонка была слишком, слишком наглой, напористой, самоуверенной. Она вела себя так, будто пришла не просить о возможности перехода в Лаэрт, а просто поставить Магару в известность о том, что она это делает. И теперь уже все ее напускное нежелание говорить поначалу выглядело как очередная игра, приманка, на которую Магара попалась.

Чтобы оттянуть время, она склонила голову на бок и вновь отхлебнула из кубка, разглядывая сидящую напротив нее полукровку. Та была хороша, очень хороша, и до какого-то противного скрежета внутри напоминала Магаре ее саму. Как странно ты шутишь в последнее время, Милосердная! Не уверена, что в полной мере могу оценить Твое чувство юмора.

— За мой сон можешь не беспокоиться, кошечка, он всегда здоров и крепок. Только я вот до сих пор не понимаю, что ж именно я-то тебе так сдалась? — Магара прищурилась. — Чем тебе не пришлась по нраву, например, Аруэ? У Нуэргос вообще никаких правил нет, делают, что хотят, и свободы хоть отбавляй. Или Руфь со своим просветлением?

— Аруэ — зануда, — поморщилась Ая, — да и Нуэргос слишком… счастливые для меня. Что касается Руфь, то меня в дрожь бросает от ее просветленности. А ты, царица, — живая и достаточно везучая, чтобы рядом с тобой было интересно.

— Вот как? — Магара даже не знала, как относиться к ее словам. Во всяком случае, Ая смотрела ей прямо в глаза и говорила искренне и спокойно.

— Ты интригуешь меня, первая, — Ая пожала плечами, словно это было само собой разумеющимся. — И с тобой гораздо веселее, чем со всеми этими занудами. Так почему бы мне не попроситься к тебе?

— А если выяснится, что я на самом деле еще более страшная зануда, чем все они, которая только и делает, что раскладывает носки по размеру, а людей по полочкам? И тебе вдруг станет донельзя скучно? — Магара внезапно поняла, что ей интересен ответ Айи. — Тогда получится, что все мои старания по переводу тебя из клана в клан просто пропадут прахом, не так ли?

— Ох, поверь, в этом случае я придумаю, чем себя развлечь! — засмеялась Ая. — Только вот вряд ли дела обстоят так, как ты говоришь. Я достаточно наблюдала за тобой, первая, чтобы убедиться в обратном.

Впервые за долгие десятилетия Магара по-настоящему не знала, что ей сказать в ответ. Язык словно присох к небу, а в голове вхолостую гремели шестеренки, и все ее великолепное красноречие как ветром сдуло. Ая сидела напротив, насмешливо ухмылялась, почти что раздевая ее взглядом своего рыжего глаза, и было в ней что-то дикое, совершенно неконтролируемое и такое вкусное, что Магара глаз оторвать не могла. Ая казалась живой, полной великой первобытной силы, чего-то полуприрученного и крайне своеобразного. Вот ведь бхара!.. — вновь подумала Магара, но что-то внутри нее уже приняло решение. Она открыла рот, чтобы заговорить, но тут Ая вдруг подскочила с места, в одну секунду меняясь. Взгляд ее стал ледяным, лицо сломалось, сморщилось, вмиг преобразилось, став грубым и вытянутым, моментально обрастая шерстью, а из-под верхней губы показались длинные жемчужные клыки. Магара даже не успела вздохнуть, как прямо через ее голову перескочил с грозным рыком громадный серый волк, с грохотом обрушиваясь на что-то прямо за ее спиной.

Царица Лаэрт доверилась своим инстинктам и нырнула вперед, перекатываясь по полу и сразу же поднимаясь на ноги. От боли в руке и ребрах перед глазами пошли красные круги, но она уже подхватила с пола меч и резко развернулась.

Позади нее по палатке с грохотом и ревом катался клубок из двух тел. Одним из них был сальваг, размером почти что с лошадь, который, мотая лобастой головой, рвал на куски что-то черное под ним. Магара даже не успела понять, что это, когда челюсти сальвага с громким хрустом проломили череп существа, во все стороны хлынуло что-то желтое, и запах гноя наполнил воздух.

— К оружию, Лаэрт! — во всю глотку заорала Магара, глядя, как Ая слезает с трупа безглазого, что еще продолжал дергаться на полу, конвульсивно размахивая руками, в одной из которых был зажат черный кинжал, изрядно перепачканный кровью, а в другой — длинный хлыст, змеиными кольцами шевелящийся на полу. — К оружию! Во имя Аленны!

Снаружи шатра послышался какой-то шум, потом в палатку ворвались ее стражницы с перекошенными лицами. Да так и застыли на пороге, глядя на Айю, стоящую над телом безглазого.

Магара поймала ее взгляд. У зверя был лишь один глаз, а через всю морду шел глубокий старый рубец, оканчивающийся пустой жутковатой глазницей. Зверь смотрел осмысленно, и в оскале его перепачканной пасти Магаре почудилась насмешка.

— Стоять! — рявкнула она, когда Малана очнулась от своего онемения и бросилась на зверя с поднятой катаной. — Назад! Не она враг! — Стражница замерла на месте, еще более обескураженная, а Магара взглянула в глаза Айе. — Я так понимаю, напали не только на нас?

Что-то вроде улыбки промелькнуло в глубоком рыжем глазу, а потом зверь мягко прыгнул вперед и, обогнув Магару, протиснулся в дыру в стене ее шатра, значительно расширив ее при этом.

— Что?.. — начала было Малана, но Магара лишь бросила на ходу, пролезая в дыру следом за Айей:

— К шатру Великой Царицы! Бегом!

Лютый холод сразу же вцепился в тело, но Магара решительно отбросила его прочь. Как и боль в разбитом ранами теле, как и слабую дрожь в ногах. Впереди между палаток анай мчалась серая тень, стремительно стелясь по земле, и разведчицы отпрыгивали в стороны с криками, не понимая, что происходит. Магара бежала прямо по следам ее глубоких сильных лап, ухмыляясь себе под нос. Знала ли Ая о том, что готовится нападение? Пришла потому, что чувствовала что-то плохое? Чтобы защитить Магару и продемонстрировать ей правильность ее предложения? Или тут было что-то иное?

Ночную тишину разрезал звук боевого рога, и шел он со стороны шатра Великой Царицы. Магара скривилась, чувствуя, как в груди горячим узлом скапливается боль, а ноги с каждым шагом становятся все слабее. Выругавшись под нос, она открыла крылья и взлетела, стараясь держаться в воздухе над самыми куполами палаток. Выше бы она не смогла подняться, но даже и так лететь было тяжело и больно.

Прищурившись, Магара всмотрелась вперед. Теперь шатер Великой Царицы со всех сторон как грибы окружали приземистые палатки Дочерей Земли, а шатер самой Руфь был разбит почти что вплотную к первому. Сейчас там мелькало какое-то зарево, слышались крики и звон стали. Потом вновь донесся отчетливый зов рога, сигнализирующего атаку.

Магара сплюнула сквозь стиснутые зубы. Она должна была успеть. Не потому, что Великую Царицу могли ранить: Раэрн там столько, что они как ежа безглазого мечами истыкают, если он попробует даже приблизиться к первой первых. А потому, что она должна была жизнь одноглазой Каэрос. Вряд ли в свалке кто-нибудь из разведчиц станет разбираться, сальваг она или не сальваг, особенно после рассказов Лэйк об одноглазых псах армии Неназываемого. Пырнут мечом, да и дело с концом.

К тому моменту, как она достигла шатра Великой Царицы, крики и шум уже начали постепенно стихать. Насколько Магара могла видеть, Айи нигде не было. Лишь большая группа разведчиц толпилась на открытом пятачке перед входом в шатер Великой Царицы. Сложив крылья, Магара с трудом смогла удержать равновесие, когда ее ноги коснулись земли, но все-таки устояла. А заодно и выругала последними словами себя, свою глупость и Айю, которая втянула ее во все это.

— Что тут происходит? — хрипло спросила Магара, и стоящие вокруг разведчицы расступились.

— Нападение, первая! — ей ответила высокая худющая как палка дель Раэрн с длинным шрамом через все лицо. — Безглазые ворвались в шатры цариц. Охрана подоспела вовремя: царицы не пострадали, но проклятым тварям удалось уйти.

— Вот как! — Магара, не торопясь, убрала меч в ножны, стараясь действовать так, чтобы никто не заметил, как от слабости у нее дрожат руки. — Еще кого-нибудь, кроме безглазых, вы видели?

— Нет, первая, пришли только они! — успела ответить разведчица, но тут громкий голос Великой Царицы окликнул ее:

— Магара!

Недоумевая, куда же могла подеваться одноглазая Каэрос, Магара поковыляла к Великой Царице, как раз выступившей из своего шатра. Та выглядела взъерошенной, но целой, только взгляд был какой-то тяжелый.

Первая первых оглядела ее с головы до ног и хмыкнула:

— Я так погляжу, к тебе тоже нынче гости заглядывали.

— Да, первая первых, — кивнула Магара, изо всех сил стараясь держаться прямо и не выдавать своего изнеможения. — Милосердная помогла: со мной в шатре была Ая дель Каэрос, так что я не пострадала. Безглазый уничтожен.

Великая Царица наградила ее пристальным взглядом, но спрашивать ничего не стала. Впрочем, Магаре было уже все равно, кто и что о ней подумает. Ноги подкашивались, и она почти что физически падала. Оглядев ее повнимательнее, Великая Царица проговорила:

— Иди-ка ты отдыхай, Магара. Выглядишь отвратительно. Если что, я пришлю за тобой, но, думаю, мы и сами управимся.

— Слушаюсь, первая, — Магара слегка склонила голову; поклониться ниже она сейчас просто не смогла бы, не разбив нос о землю. Взгляд Великой Царицы стал еще пристальнее:

— И вот еще что. Может, лучше будет, если завтра как рассветет, ты перенесешь свою палатку поближе к моему шатру? Здесь и охраны побольше, да и связаться друг с другом проще, если что.

— О, первая первых, я веду крайне беспокойный образ жизни, — Магара постаралась осклабиться, как могла. — Вряд ли из меня выйдет хорошая соседка.

Некоторое время Великая Царица молчала, а потом медленно кивнула:

— Ну как хочешь, первая. Но мое предложение остается в силе.

Магаре было сейчас уже настолько плевать на все, что она лишь еще раз поклонилась, а потом взлетела и направилась в сторону своей палатки. Ее стражницы было двинулись ей навстречу с встревоженным видом, стремясь поддержать ее под руки, но Магара только зло зыркнула на них и замахала руками, отказываясь от помощи. Мозгов им хватило: за дальнейшими разъяснениями не полезли. Только Малана негромко проговорила:

— Приказать разбить новый шатер, царица? Тело безглазого мы с пола убрали, но в стене дыра, да и бардак там после драки остался…

— Никакая тухлая падаль не выгонит меня из моего шатра, — буркнула в ответ Магара. — А дыру завтра залатаем. И вот еще что, Малана. — Говорить было трудно, но Магара постаралась сделать так, чтобы в голос не проскользнуло слишком уж много раздражения. — Если еще раз какая-нибудь девка будет настойчиво просить о встрече со мной, а вы ее развернете, потрудись проследить, куда она пойдет, и не придет ли ей в голову вломиться в мой шатер прямо через стену.

— Слушаюсь, первая! — хрипло проговорила Малана, опуская голову.

— Но… что это было, первая?.. — пискнула за ее спиной Этала, и Магара злорадно ухмыльнулась про себя. Пробрало наконец-то! Может, теперь хоть перестанет мне глазки строить!

— Сальваг, милая, сальваг, — отозвалась она, отворачиваясь от удивленных охранниц.

И оставалось еще решить, что же ей делать с Айей. Не зря же она пришла за несколько минут до нападения безглазых, не зря же настаивала, что должна охранять Магару, а потом вдруг: «раз!», и вот оно — нападение, и вот он — безглазый, и вот — Ая, которая спасает Магаре жизнь. Внутри заворочалось раздражение, все сильнее и сильнее, и Магара едва не зарычала. Ну ничего, она найдет эту одноглазую и прижмет к полу, а потом уже и посмотрит, как та будет скулить и оправдываться. С зарвавшимися псами так и делают: давят на загривок, пока те не припадают на брюхо.

В ее шатре стоял неприятный сладковатый запах гноя безглазого, а сквозь дыру в стене, кое-как залатанную кем-то из Лаэрт, продолжало ощутимо потягивать холодом. Буркнув стражницам, чтобы не беспокоили ее, Магара тяжело вошла внутрь, мечтая только о том, чтобы наконец-то улечься спать. И совершенно не удивилась тому, что на ее топчане, укутавшись в мягкую шкуру сумеречного кота, лежит проклятущая одноглазая Каэрос.

Раздражение взметнулось с новой силой, но Магара приказала себе держать себя в руках. Она бросила на Айю только один взгляд, потом подошла к столу и неторопливо отстегнула пояс с мечом, положив его поверх вороха карт. Насмешливый взгляд рыжего глаза не отрывался от нее.

— Я могла бы приказать вздернуть тебя за то, что ты сразу же не доложила о скорой атаке ондов на лагерь, — негромко заметила она, поворачиваясь к Айе.

— Не могла бы, — хмыкнула та. — Я предупредила о том, что чувствую плохое, Боевых Целительниц, только они и слушать меня не стали. Решили, что я слегка не в свое дело лезу.

— И тебе хватило наглости влезть в мой шатер и развлекать меня беседой до тех пор, пока нападение не началось, — в горле почти что рык клокотал, но Магара знала, что на лице у нее ничего не отражается.

— Я пришла защитить тебя, царица, и я это сделала, — пожала плечами Ая. — А заодно насладилась твоим обществом. Что здесь может быть плохого?

С минуту Магара безмолвно разглядывала хитрющую бхару, лежащую на ее кровати. Пушистый мех сумеречного кота открывал взгляду соблазнительно матовое плечо, на котором виднелись тонкие белые полосочки старых шрамов, высокую шею с глубокой яремной впадинкой, тонкую ключицу, которая так и манила пройтись вдоль нее губами, мягкие темно-бордовые губы, сочные, словно вишни, между которыми белели острые жемчужные клыки. А над ними — рыжий, дерзкий, вызывающий взгляд.

Магара почувствовала, как внутри разгорается пламя, и хмыкнула. Богиня, ты едва стоишь, а все туда же! Но раз уж так, выручай, Милосердная, а то одних моих силенок тут явно не хватит!

— Что ты делаешь в моей постели? — негромко осведомилась Магара, глядя Айе прямо в рыжий глаз. Губы той растянулись в хищный оскал.

— А что ты хочешь, чтобы я в ней делала, царица? — Она выдержала паузу, потом картинно развела руками, отчего одеяло сползло еще ниже. — Когда я перекидывалась, форму разорвало в клочья. А новой у меня еще нет.

— Мы исправим это, — пообещала Магара. — Но позже.

Она шагнула вперед, глядя, как Ая садиться на постели ей навстречу, и мягкая шкура соскальзывает с ее плеч, открывая взгляду смуглую кожу и красивую округлую грудь с острыми твердыми сосками. Для здоровья это будет гораздо полезнее, чем сон. Возможно, я все-таки не разучилась еще смеяться Твоим шуткам, Милосердная!