Затерянные в солнце

==== Глава 39. Дары Небесных Сестер ====

В шатре Магары было светло и просторно. На столе стояли недопитые кубки с вином, жаровни хорошо прогрели воздух, и в нем витал приятный запах дыма. Казалось, что царицы только что покинули это место, и оставалось только гадать, когда же они вернутся.

— Ждите здесь, — наказа им с Айей Листам, уходя. — Я пойду, поищу Магару.

С тех пор прошло уже добрых полчаса, а она все не возвращалась.

Хотя, в общем-то, Леда не имела ничего против того, чтобы хоть немного прийти в себя. Переход через Грань был едва ли не самым необычным, что случалось с ней в жизни. Во всяком случае, до того, как она побраталась с сальвагом. По ту сторону, в туманном зыбком мире, который населяли Богини и всевозможные сущности, все было каким-то слишком размытым, ускользающим. В нем не было надежности, не было места для нее, не говоря уже об огромном количестве черных и белых сгустков энергии, которые так и кружили вокруг Леды, словно только и ждали шанса наброситься на нее и высосать всю ее жизненную силу до дна. Листам объяснила ей, что бояться не нужно, и тогда они не тронут, но от этого Леде спокойнее за Гранью не стало, и она смогла расслабиться только тогда, когда ноги вновь ступили на такой привычно твердый ледяной наст.

Ая сидела напротив нее за столом на стуле Магары, положив ногу на ногу и играя с долором в своих руках. Временами она бросала на Леду крайне хмурые взгляды, и это злило еще больше. Одноглазая сама заварила всю эту кашу, пыталась свалить всю ответственность на Леду и остаться в тени, а теперь еще и злилась на нее за это. Она-то не потела, как загнанное животное, под ледяным взглядом Магары, битый час вытягивающим из нее всю правду, слово за словом. Леду аж передернуло от воспоминаний о том допросе. Проклятая Лаэрт так круто за нее взялась, что Леда вынуждена была назвать имя ее информатора-полукровки. Правда, ей удалось и кое-чего добиться: она сумела-таки скрыть расовую принадлежность Лэйк, но по сравнению со всем остальным это было лишь небольшим утешением.

Для начала Магара потребовала немедленно переговорить с Сейтаром, а для этого привести ей Айю. Как только Лезвие пришла, Магара силком потащила их обеих в лес, и там они вновь встретились с сальвагами, уже при дневном свете. Сейтар подтвердил Магаре прежние договоренности и был достаточно тверд для того, чтобы не отступить от них, несмотря на все попытки Магары навязать новые условия сделки. На что она только не ссылалась, пытаясь доказать ему, что договор, заключенный с Ледой, не может иметь силы, так как у нее нет права его заключать. Сальвагу было плевать. Он вообще не понимал смысла всех этих правил и иерархии анай. Для него было важно одно: теперь Леда была его кровной сестрой, и только с ней он был согласен в дальнейшем иметь дело. Магара предложила было и сама обменяться с ним кровью, но Сейтар отказался, заявив, что и одной анай уже достаточно. На том их встреча и завершилась, а Леда заслужила такой взгляд от своей будущей царицы, что ей захотелось удавиться собственным ремнем.

Последними словами Магары перед ее уходом через Грань обратно на фронт были: «Сидеть и ждать моих распоряжений. Ни с кем не говорить и не рыпаться, иначе обеим кишки выпущу, бхары проклятущие!» Леде и без этого-то было понятно, что рассказывать о союзе с сальвагами никому не стоило, но она лишь молча кивнула на слова Магары и низко склонила голову, принимая волю царицы. От этой женщины зависело, достанется ей Фатих или нет, а потому Леда готова была терпеть все. Во всяком случае, почти все.

Ая тоже наградила Леду крайне хмурым взглядом, а потом еще заявила, что у нее слишком длинный язык для просватанной. И ушла. А потом армия анай сдвинулась с места и покинула долину, направляясь на подмогу войскам Великой Царицы. На марше разговаривать было невозможно: летели быстро, и ледяной встречный ветер с гор едва не выкалывал Леде глаза. Дышать-то было сложно, не то, что с кем-то что-то обсуждать, даже если бы она этого хотела. Да и усталость навалилась на плечи; анай спешили, не жалея сил. Магара сказала, что войска ондов уже совсем близко, и они едва-едва поспеют к сражению, если вообще не опоздают на него. Потому они проводили в воздухе по восемнадцать часов с перерывами на совсем кратковременный отдых и сон. И когда в конце этого невыносимо долгого, измотавшего Леду дня в ее кое-как разобранную палатку ворвалась Листам с немедленным требованием подниматься и отправляться вместе с ней к Магаре, Леде уже было абсолютно все равно, что о ней думает Ая или даже сама царица Лаэрт.

В конце концов, она сделала то, чего от нее хотели: заключила мир с сальвагами, подарив анай десять тысяч союзников, и доложила об этом царице Лаэрт. Может, она и не имела права на заключение такого союза, но кто мог сделать это вместо нее? Вряд ли бы на него пошла Магара, а если бы это попыталась провернуть Лэйк, у нее потом могли возникнуть очень большие проблемы. Ей и так хватало своих забот, чтобы еще и доказывать всем, что она не имеет в этом деле личного интереса, а власть взяла только потому, что у нее на это хватило сил. А Леда будто бы специально была создана для этого. Прожив всю свою жизнь рядом с Лэйк, к сальвагам она никакой неприязни не испытывала, и на момент заключения договора являлась одной из командующих фронтом. Поэтому претензии Магары были шиты белыми нитками. Скорее уж, бесноватой Лаэрт больше бы хотелось собственноручно заключить этот союз, чтобы поднять свой авторитет, и она злилась из-за того, что Леда ее опередила. Вот только это было не в ее воле, и уж тем более, не в воле Леды. Так распорядились Небесные Сестры, а значит, и обсуждать тут было нечего.

От всех этих мыслей раскалывалась и без того звенящая за целый день полета голова Леды, и ей донельзя хотелось спать. Единственное, что радовало и удивляло ее, это то, что она не чувствовала себя выжатой как лимон, в отличие от других сестер, которые проделали тот же путь, что и она, и вечером едва не замертво падали. А ведь организм Леды был также ослаблен долгой голодовкой и холодом, в котором они провели последние недели. Но при этом чувствовала она себя еще достаточно крепкой для того, чтобы докладывать что-то царице. Наверное, сказывалась кровь сальвагов в ее жилах, и за это стоило поблагодарить Сейтара.

Сидеть в тишине было уже совсем невмоготу, и Леда взглянула на Айю:

— Как думаешь, что планирует Магара?

Ая подняла на нее хмурый взгляд и вздернула бровь.

— Что-что? Доложить обо всем Великой Царице, причем так, чтобы вся честь от заключения договора досталась ей, а все пряники от его условий и превышения полномочий — нам. — Вид у нее был кислый. — Эта баба хитрее сумеречного кота. Уж поверь, она найдет, как вывернуть дело в свою пользу.

Леда тяжело кивнула, а на душе только сильнее заскребли кошки. Ей-то думалось, что Магара запросто может провернуть и что-то более серьезное, чем просто обвинение Леды в превышении полномочий. Ей очень не понравилось то, как Магара выпытывала у нее все про Лэйк, и хоть вчера ее имя ни разу не было произнесено, договор с сальвагами подходил слишком близко к тому, что так отчаянно скрывала Лэйк. А это означало, что Магара может докопаться нечаянно, и тогда выйдет, что Леда продала собственную сестру.

Снаружи палатки послышались какие-то голоса, и Леда прислушалась. Низким голосом одна из охранниц докладывала об их с Айей пребывании в шатре. Потом послышался короткий ответ, входной клапан отдернулся, и внутрь, пригнувшись, шагнула Великая Царица.

Леда моментально вскочила и согнулась пополам, успев отстраненно удивиться тому, что теперь та, что стала Великой Царицей, выглядела совершенно иначе, чем раньше. Она и раньше-то была статной, сильной и уверенной в себе, и волны этой силы распространялись вокруг нее, словно круги по воде. А теперь к этому добавилось и еще что-то. Мощь. Неописуемая, золотая мощь, заставляющая воздух вокруг нее едва ли не вибрировать от напряжения. А еще во лбу между ее прямых пушистых бровей теперь было вертикальное золотое око. Поймав отблески огня в жаровнях и свет свечей на столе, око блеснуло, и на миг Леде показалось, что оно светится изнутри каким-то странным, теплым и твердым светом.

Следом за Великой Царицей в шатер вошла Руфь дель Раэрн. Вид у нее был какой-то изможденный и помятый: то ли как будто ее били, то ли словно она только что встала после долгой болезни. Лицо ее, которое всегда выглядело каменной маской, не меняющей своего выражения, сейчас было освещено внутренним светом и какой-то умиротворенной гармонией, глаза смотрели в пространство перед собой, а губы все время шептали катехизис. Когда она в очередной раз коснулась лба, Леда сморгнула: прямо между ее бровей виднелся маленький золотистый полумесяц рожками вверх, похожий на татуировку Великой Царицы, только немного иной. Что это могло значить? Леда прищурилась. Она никогда не слышала ни о чем подобном, да и татуировок таких ни у кого не видела. Может, Способные Слышать провели какое-то посвящение, о котором она не знала? К тому же, Руфь сильно хромала, припадая на правую ногу, а ее бедро чуть выше колена туго перетягивали уже успевшие пропитаться кровью бинты. Да и рукава ее белого зимнего плаща тоже были перепачканы кровью. Леда только захлопала глазами. Кто мог напасть на царицу Раэрн в лагере анай?

Последними в шатер шагнули Лэйк, Магара и Аруэ, но глаза Леды смотрели только на ее старую подругу детства. Они не виделись всего три месяца, но за это время Лэйк так сильно переменилась, что Леда узнала ее только по ее вечному взгляду слегка снизу-вверх, из-под прямых черных бровей. Что-то новое теперь было в ее лице — бесконечный покой и какая-то странная отрешенность, будто она соединялась с Богиней на вершине пустынной горы, а не находилась посреди военного лагеря накануне самой страшной битвы за всю историю анай. Из-за ее плеч торчали два больших крыла с черным краем, и длинные маховые перья, как у птицы, едва ли не по земле за ней волочились. Леда во все глаза смотрела на них и не могла оторваться. Фатих, конечно, уже рассказала ей про эти крылья, но увидеть такое собственными глазами было не то же самое, что просто знать об этом.

Лэйк встретила ее взгляд и улыбнулась. И улыбка у нее теперь тоже была другой, более сдержанной, более спокойной и очень… взрослой. Наверное, это и смущало сейчас в ней Леду больше всего. Лэйк выглядела гораздо старше своих лет, словно прошло не три месяца, а три десятилетия. Если такой ценой дается власть над кланом, то уж нет, увольте меня, я побуду простой первой пера.

Аруэ и Магара шли рядом с Лэйк, причем царица Дочерей Воздуха нарочито игнорировала вторую, будто вместо нее было пустое место. Впрочем, Магара на это не обращала никакого внимания. Пристальный взгляд ее прищуренных глаз напряженно сверлил спину Великой Царицы, и она часто примаргивала, как делала всегда, когда разрабатывала план проведения атаки. Неужто она собралась играть против Великой Царицы? Мысль казалась Леде донельзя удивительной, но отбрасывать она ее не стала. Да, раньше никто из цариц не осмеливался хоть как-то противостоять слову Великой Царицы, но сейчас времена менялись. Рощи Великой Мани больше не было, Великая Царица напрямую командовала войсками и принимала участие в обсуждении военных планов, а, значит, кое-кто из цариц мог попробовать побороться за ее власть. И у Магары уж точно хватило бы наглости на это, как ни у кого другого.

— Садитесь, — бросила через плечо Великая Царица, а сама повернулась к Леде. Взгляд у нее был тяжелым, как каменная глыба. — Я так полагаю, ты и есть временно командующая объединенным фронтом Леда дель Каэрос?

— Так точно, первая первых! — Леда прищелкнула каблуками и выпрямилась так, что спина едва не треснула.

— А ты, стало быть, полукровка-сальваг? — пристальный взгляд Великой Царицы переместился на Айю, и та тоже выпрямилась и громко произнесла:

— Ночное Лезвие Айя дель Каэрос, становище Физар, первая первых!

Леда подавила в себе жгучее желание взглянуть на Лэйк и вместо этого посмотрела на Магару. Царица дель Лаэрт окинула задумчивым взглядом Айю, потом ее взгляд цепко осмотрел лица всех цариц, включая Лэйк. Леда позволила себе один взгляд на сестру. На лице Лэйк не отражалось ничего, она была все также каменно спокойна, как когда и вошла сюда. Даже бровью не повела от присутствия здесь Айи и предмета разговора. Как сильно она изменилась за это время! — подумалось Леде, и она опустила глаза.

— Вольно, — буркнула Великая Царица, обходя Леду и присаживаясь на стул. — А теперь расскажите-ка мне в подробностях, что же все-таки у вас там произошло с сальвагами.

Леда взглянула на Айю, та в ответ холодно приподняла бровь, и Леда поняла, что никакой помощи от нее ждать не приходилось. А потому втянула побольше воздуха и принялась рассказывать.

Пока она говорила, царицы расселись вокруг стола. Руфь не слишком обращала внимание на все, что говорилось, лишь тихонько молилась себе под нос да изредка морщилась от боли и потирала раненую ногу. Ее глаза не отрывались от лица Великой Царицы, и Леда поняла, что ей до смерти интересно, что же между ними произошло.

Глаза Магары все также внимательно осматривали всех собравшихся, все чаще обращаясь к лицу Лэйк. Что же касается последней, то она и бровью не вела, внимательно выслушивая Леду. Лишь раз глаза ее удивленно округлились: когда Леда помянула численность армии сальвагов на подступах к Роще Великой Мани.

Зато нахмурилась Аруэ дель Нуэргос, и вид у нее был такой, будто слова Леды с каждой секундой ей нравятся все меньше и меньше.

Она рассказала почти все, не став упоминать разве что тот факт, что царицы анай часто становились сальвагами, и что сама выборная система прихода к власти цариц была аккуратно навязана им именно полукровками. Об этом она не сказала и Магаре и очень надеялась, что царица Лаэрт сама не догадается. Она была достаточно умна для того, чтобы сопоставить все сказанное Ледой и сделать из этого правильные выводы. Но все же, возможность того, что этого не произойдет, оставалась, и Леда горячо в нее верила.

Договорив, она выдохнула и вновь выпрямилась, ожидая реакции Великой Царицы. Судя по задумчивому виду той, казнить ее на месте никто не собирался, и это уже хоть немного обнадеживало. Впрочем, первой заговорила не она. Хлопнув ладонью по столу, Аруэ дель Нуэргос слегка нагнула голову и заявила:

— Это неприемлемо, Великая Царица! Мы не можем заключать мир с сальвагами!

— Поясни, — повернулась к ней та.

— Они… не контролируют себя, — проговорила Аруэ, бросая хмурые взгляды на стоящую напротив нее Айю. — В них гораздо больше от зверей, чем от людей. Я знала одну разведчицу, в которой была звериная кровь. Она была нелюдимой, заносчивой, грубой, и в конце концов удрала в лес, бросив в становище беременную жену, утверждая, что ее «позвали горы». — Аруэ скривилась от презрения. — Больше ее никто не видел, да и хвала за это Реагрес. Клянусь, она совершенно не контролировала себя и могла причинить вред не только себе, но и своим близким. Ее дочь не унаследовала ее дара, и все вздохнули спокойно, когда она ушла.

— Как звали эту разведчицу? — удивленно нахмурилась Великая Царица. — Я что-то не припомню того, о чем ты говоришь.

— Первая первых, все это случилось очень давно в моем родном становище Киос, — зубы Аруэ сжались, а взгляд стал мрачным. — Просто поверьте мне, что в сальвагах нет ничего хорошего. Они звери, а не люди, и их контакты с анай должны быть строжайше запрещены. А еще лучше, если бы мы окончательно вырезали их, пока есть такая возможность.

— Стойте! — Магара вдруг резко подняла палец с крайне загадочным видом, несколько раз втянула носом воздух, шумно и сильно. — Аруэ, голубушка, мне кажется, что я чую личную заинтересованность. Уж больно запальчиво ты говоришь!

— Не лезь не в свое дело, Магара! — огрызнулась та.

— Какие мы кусачие! — сладко оскалилась царица Лаэрт, складывая на груди сильные руки.

Великая Царица бросила на нее хмурый взгляд и повернулась к Аруэ:

— Это правда, царица? То, что говорит Магара?

Взглядом, брошенным Аруэ на Магару, можно было забивать гвозди. Но она нехотя поморщилась и проговорила:

— Да, это была моя ману. Но это не значит, что я сужу предвзято, первая первых. — В голосе ее послышалась настойчивость. — Мани говорила, что они очень любили друг друга, но Тулико все равно удрала, даже несмотря на ее беременность.

— Вот они, грустные истории из детства, которые так мешают нам взрослеть! — скорбно проговорила Магара.

Ая взглянула на нее и прыснула, сверкнув жемчужным зубом, а Магара ухмыльнулась ей и подмигнула в ответ. Аруэ же залилась краской, отчего ее светлые брови показались почти что белыми, и рука ее конвульсивно дернулась к рукояти долора.

— Магара, попридержи язык, — беззлобно посоветовала Великая Царица, та закатила глаза и пожала плечами, но царица уже смотрела на дель Нуэргос. — Я не могу учитывать твои слова при принятии решения, у тебя здесь есть личный интерес, Аруэ. Однако, договор уже заключен, и поделать с этим мы ничего не можем, так ведь?

— Повидалась я с их предводителем, Сейтаром, первая первых, — сообщила Магара, откидываясь на спинку стула. — Он уперся рогом и отказывается отступать от условий уже заключенного договора. А это значит, что мы вынуждены будем принять его как данность.

Великая Царица бросила на Леду тяжелый взгляд, положила ладони на стол и устало вздохнула.

— Ладно уж, раз так — значит, так. С кортами-то мы договорились. — Она оглядела всех цариц и громко проговорила: — Отныне сальваги имеют право беспрепятственно находиться на территории всех кланов при условии, что не будут вступать в контакты с местными жителями без крайней необходимости. С этим все согласны?

— Да, Великая Царица! — первой с энтузиазмом кивнула Магара.

Следом за ней согласие подтвердили и все остальные, даже Аруэ, хоть и нехотя, не глядя ни на кого и только после повторного вопроса первой первых, обращенного к ней. Леда хоть и старалась смотреть в пространство перед собой, а все же невольно поймала взгляд Лэйк. Он был горячий, словно раскаленные угли, тяжелый, но в нем было что-то, сродни благодарности… Точно Леда понять не смогла, слишком уж каменным при этом оставалось лицо царицы Каэрос.

— Значит, решено, — кивнула Великая Царица. — Договор заключен. Леда дель Каэрос, теперь все переговоры с сальвагами будешь вести ты, раз уж ты с ними один раз договаривались, а Ночное Лезвие Ая тебе поможет. — Первая взглянула на стоящую рядом Айю. — Ты сальваг по рождению?

— Нет, первая первых, — склонила голову Ая.

— Так как же?.. — удивленно вздернула брови та.

— На меня напал сальваг еще во время прохождения мной испытания на Младшую Сестру. Мне удалось тогда зарезать его, но его слюна и кровь смешались с моей, и через некоторое время произошел переход. Он был… довольно тяжелым, особенно для меня, ведь я сальваг не по рождению, — Ая будто невзначай взглянула на Аруэ, отчего та едва не физически вздрогнула. — Однако, я справилась и полностью контролирую зверя. И уж поверьте, зла я никому не причиню. Если вы хотите убедиться в этом лично, можете расспросить обо мне Эрис дель Каэрос, первая. Она вам много чего расскажет, — Ая вновь ухмыльнулась, блеснув клыком.

Великая Царица сморгнула, а остальные с интересом воззрились на нее, даже Лэйк. Леда в очередной раз поймала себя на том, что опасается бесноватой одноглазой разведчицы. Она прекрасно помнила, каким тяжелым был переход для Лэйк, и это при том, что ей тогда помогали ее сестра Эрис и нимфа. Ая же боролась сама и, судя по всему, прекрасно овладела своим даром. Леда не раз и не два слышала, как убеленные сединами сестры называют ее едва ли не самой толковой среди молодых разведчиц, да и назначение командующей фронтом от Ночных Лезвий Каэрос тоже говорило само за себя. И пусть в битве они не участвовали, но им дали попробовать руководить пятнадцатитысячной армией, и это уже кое-что да значило.

— Хорошо, я поговорю с ней, как только она вернется, — кивнула Великая Царица. — Пока же повторю: ты будешь помогать Леде дель Каэрос доносить мою волю до сальвагов.

— Почту за честь, первая первых, — слегка поклонилась Ая, но вид у нее при этом был крайне кислым.

— Я бы хотела кое-что предложить, Великая Царица, — Аруэ неприязненно взглянула на Айю и отвернулась от нее. — Сальваги — крайне ненадежный, непонятный и враждебно к нам настроенный союзник. Анай когда-то методично уничтожали их расу, и вряд ли звери это забыли. Я бы предложила составить список тех, в ком тоже есть сальважья кровь, просто на всякий случай. Скорее всего, звери как-то поддерживают связь со своими в наших рядах, и мы должны обезопасить себя.

— Список? — Ая презрительно усмехнулась. — Чтобы потом заковать всех в железо и пожечь, как вы делали раньше? Ну уж нет! Я своих сестер сдавать не собираюсь!

Леда кинула быстрый взгляд на Магару. Та смотрела на Айю заинтересовано, слегка поглаживая рукой подбородок, а в глазах ее появилось какое-то странное, охотничье выражение. Зато Аруэ выпрямилась и нагнула голову, словно бросаясь в бой.

— Вот видишь, первая первых? Так ли сальваги хотят сотрудничать с нами? Так ли чисты их намерения, если эта полукровка не хочет называть их имена? А ведь мы вовсе не собираемся использовать эту информацию против них. Мы всего лишь хотим знать их в лицо, как они знают нас.

— Кажись, Руфь подлечилась от своей заразки, а ты ее подхватила, — Магара насмешливо взглянула на Аруэ. — Не истери, голубка! Ничего они тебе не сделают! А так, глядишь, может и ману снова повидаешь!

— Пошла ты!.. — вцепилась в долор Аруэ, едва не поднимаясь с кресла, но низкий голос Великой Царицы моментально остудил ее пыл:

— Немедленно успокоиться! Здесь вам не балаган! — В шатре повисла звенящая тишина, Магара продолжала скалиться, поглядывая на Айю и получая такую же улыбку в ответ. Плечи Аруэ ходили ходуном, а из ноздрей едва дым не валил. Только Лэйк с Руфью недвижимо смотрели лишь на первую первых и ни на кого больше. А та окинула всех собравшихся хмурым взглядом и подытожила: — Не будет никаких списков, Аруэ! Я доверяю своим дочерям и не собираюсь за ними шпионить. За все эти годы они не сделали моему народу ничего плохого, только хорошее: подкармливали в голода, а сейчас еще и помощь в борьбе с ондами предложили. И я не буду подозревать их в чем-то только потому, что они полукровки. — Она повернулась к Айе и осторожно спросила: — Насколько я слышала, у тебя подрастает маленькая дочь? Она будет сальвагом?

— Да, первая первых, — Ая смотрела ей в глаза и улыбалась. — В жилах Эрис течет моя кровь, поэтому и вырастет она волчонком.

Великая Царица вновь вздрогнула, уже ощутимее, и взгляд ее стал ищущим. Ая же лишь спокойно стояла с таким видом, будто была у себя дома, а не присутствовала на Совете цариц. Потом первая первых медленно проговорила:

— Я обещаю тебе, что все, сказанное тобой, не выйдет за стены этого шатра, и маленькая Эрис сможет расти спокойно, не боясь, что ее тайну раскроют.

— Благодарю вас, первая первых, это великий дар! — на этот раз в голосе Айи звучала искренняя благодарность, да и поклонилась она гораздо ниже, чем до этого.

— Это я благодарю тебя за новых союзников. Как и тебя, — взгляд Великой Царицы переместился на Леду. — И надеюсь, что в будущем перед тем, как с кем-то о чем-то договариваться, ты найдешь время на то, чтобы проконсультироваться с вышестоящими офицерами. Понимаю, в тот момент никого из цариц или глав сообществ с вами не было, но, тем не менее, до получения официального титула все переговоры тебе запрещены.

— Слушаюсь, первая первых, — низко склонила голову Леда.

— Магара, — Великая Царица повернулась к Лаэрт, и та поспешно стерла с лица широкую улыбку, адресованную Айе. — Ты упоминала, что Леда собирается жениться на ком-то из твоих?

— Да, на Боевой Целительнице Фатих, — кивнула та.

— И она переходит в твой клан?

— Так и есть, первая первых.

— Тогда рекомендую тебе в ближайшее время подумать о том, чтобы новая Дочь Воды была удостоена соответствующего ее положению титула. Я не буду вмешиваться в дела твоего клана, но мне кажется, что разведчица, добывшая в такой тяжелый для анай момент десять тысяч союзников, не может оставаться простой разведчицей. Как ты считаешь? — взгляд Великой Царицы не выражал ничего.

— Я полностью согласна с тобой, первая первых, — закивала Магара. — И хотела бы обсудить с тобой следующую возможность. В последнем сражении за Натэль меня провозгласили царицей, а за всеми этими переездами и празднованиями должность первого клинка левого крыла Лаэрт осталась вакантной. Так что я хотела бы рекомендовать Леду на нее, если это будет тебе угодно.

— Ничего не имею против, — кивнула Великая Царица.

А Леда вдруг почувствовала себя настолько ослабевшей, что едва не упала. Мало того, что ей совершенно официально отдавали Фатих, так ее еще и назначали первым клинком левого крыла! Первым клинком! Перед глазами все поплыло, и Леда ощутила, что ноги подкашиваются. Ей стоило больших трудов устоять на ногах и прогнать поплывших перед глазами черных мух.

— То же самое я могу сказать и тебе, Лэйк, — Великая Царица посмотрела на нее как-то очень внимательно. — Ночное Лезвие также заслуживает лучшего звания, чем сейчас.

— Пока все должности заняты, первая первых, но я обещаю, что рассмотрю ее кандидатуру, как только появится возможность, — спокойно ответила Лэйк.

Секундный прилив слабости Леды углядела Магара и, подмигнув ей, повернулась к Великой Царице.

— Я бы предложила отпустить разведчиц, если к ним больше нет вопросов, первая первых. Они летели сегодня восемнадцать часов, а дальнейшее путешествие через Грань окончательно доконало их. Пусть себе отдыхают. Все необходимые указания мы можем отдать им и завтра, а Листам отведет их туда, где им будет назначено служить.

— Согласна, — кивнула Великая Царица, а потом повернулась к ним с Айей. — Свободны! В обозе вам предоставят кров и еду. Выспитесь хорошенько, завтра у вас будет тяжелый день.

Механически поклонившись и пробормотав слова благодарности, Леда вышла на негнущихся ногах из шатра, ощущая себя так, словно была легкой, как перышко. В груди отчаянно колотилось сердце, и пьяная радость, какой она не чувствовала так давно, била в голову, сводя с ума. Фатих — ее, теперь официально, как и титул первого клинка! Леда прикрыла глаза, поднимая голову и подставляя лицо холодному свету начавшей разгораться зеленой зимней зари. Ну что, рыжая бестия? Сделала я тебя! Представляю, как ты позеленеешь, когда узнаешь об этом!

— Поздравляю, первая! — Ая слегка склонила голову набок, изучающее глядя на нее. В ее взгляде сейчас волчьего было гораздо больше, чем человечьего. — Для нас с тобой все прошло гораздо лучше, чем мы могли ожидать. Надеюсь, первая первых не изменит своего решения и в дальнейшем.

— Наверное, мне следовало бы сказать тебе спасибо, — Леда неуверенно взглянула на Айю. — За то, что ты втянула меня во все это.

— Спасибо скажешь, когда война закончится, — хмыкнула Ая. — Теперь твоя царица — Магара, а ты сама прекрасно знаешь, что ей в голову может взбрести что угодно. Так что на твоем месте я не торопилась бы с благодарностями.

С этими словами она и удалилась в сторону обоза, причем шагала так, будто сил у нее оставалось еще на один такой же дневной перелет. А Леда остановилась посреди шумного просыпающегося лагеря, не совсем понимая, что ей делать.

Искать здесь Фатих смысла не имело: перед своим уходом она предупредила Леду, что отправляется поднимать становища Лаэрт и вернется в ее лагерь через пару дней. Лагерь остался далеко за спиной Леды, поэтому и надеяться встретить ее было напрасно, но Леда все равно поспрашивала у проходящих мимо Лаэрт. Впрочем, трое из опрошенных ей сообщили, что Фатих отбыла куда-то на запад пару дней назад и больше не возвращалась, а еще одна сказала, что вообще ничего о ней не слышала.

Тогда, пораскинув мозгами, Леда пришла к выводу, что неплохо бы найти сестру и Эрис с Найрин, чтобы повидаться с ними. Мысли в голове ворочались плохо и медленно из-за усталости: эйфория от нового назначения быстро прошла, и осталось только желание поскорее лечь и уснуть. Но Леда упрямо заставила себя зашагать в сторону лагеря, где располагались палатки Каэрос.

Впрочем, первая же попавшаяся ей разведчица сообщила, что Эрис и Найрин в лагере нет, а об Эней она и не слышала вовсе. Это была убеленная сединами женщина из какого-то чужого становища, и ей не очень-то хотелось долго стоять и чесать языками с незнакомой молодой разведчицей. Она смилостивилась и подсказала Леде, где найти палатку Мани-Наставницы Мари, которая, как оказалось, находилась в этом же лагере.

Уже почти что полумертвая от усталости Леда дотащилась до нужного ей шатра. Сейчас ей хотелось только одного: упасть навзничь прямо на пороге и захрапеть во весь рот. И втайне она надеялась, что Мари выделит ей хотя бы какой-нибудь угол, где она сможет завернуться в собственные крылья и подремать. Одна мысль о том, чтобы шагать через весь лагерь к Обозу, а потом там еще и искать себе место для ночлега, приводила Леду в ужас.

Шатер Мари был не слишком маленьким: места вполне хватило бы и для того, чтобы встать в полный рост. Никакого почетного караула вокруг него не было, а изнутри не слышалось ни звука, и Леда на миг забеспокоилась, там ли Мани-Наставница. Могла ли она в такую рань уже уйти куда-нибудь по делам? И если да, то что делать Леде?

Помявшись в раздумьях несколько секунд у входного клапана, Леда все-таки решилась и громко позвала:

— Мани-Наставница, вы здесь?

Из шатра послышалось какое-то шуршание, а потом между клапанов просунулась заспанное лицо Мари. В один миг глаза ее расширились, и она выдохнула:

— Леда! Жива!

— Да, Мани, — Леда неловко улыбнулась и развела руками. — Я вот все пыталась найти Эней, и меня послали к вам.

Что-то непонятное вновь промелькнуло по лицу Мари, а потом она поспешно скрылась с глаз Леды.

— Подожди буквально минутку. Я сейчас приведу себя в порядок, а потом сможешь войти.

Леда осталась стоять у входа, прислушиваясь к тому, как внутри шуршит чем-то Мари. Да, ей пришлось ждать, но Мари здесь, а значит ей не придется таскаться по всему лагерю и, скорее всего, удастся добиться того, чтобы прикорнуть прямо здесь. От таких мыслей тело почти что физически налилось усталостью, и Леда зевнула во весь рот, прикрываясь кулаком.

— Заходи! — послышался из шатра приглушенный голос Мани-Наставницы, и Леда шагнула внутрь.

Шатер был совсем маленьким. В нем помещалась только походная раскладушка, укрытая шкурами, маленький походный стол и стул. В углу стояла чаша с пламенем Роксаны, которое хорошо прогревало воздух, и Леда по привычке первым делом поклонилась ему.

Сама Мани наспех прибрала волосы, которые теперь слегка выбивались из ровной прически, и покрыла плечи шерстяным платком. Леда взглянула ей в лицо и на миг ей показалось, что все стремительно уносится прочь: и военный лагерь, и последние мрачные три года, и будущее, что их ждет, все; а остается только запах напитанных солнцем полей, тихий шум сосен и теплые руки Мари, что протягивают ей румяный только что испеченный каравай. Да, все было именно так, почти что ничего и не изменилось, разве что волосы Мари были уже почти что седыми, да морщины гораздо сильнее избороздили лицо, чем раньше.

— Мани!.. — Леда осеклась, не зная, что сказать, а потом неуверенно раскинула руки.

Мари тихонько засмеялась и обняла ее и сейчас почему-то показалась Леде такой маленькой! Обычно Мари смотрела на них так, словно была по крайней мере на две головы выше, теперь же Ледин подбородок почти что упирался ей в макушку. Да она еще и сильно похудела: одежда висела на ней мешком, а под ней чувствовались выпирающие кости.

— Вот ты и вернулась, девочка! — Мари отстранилась, взяла ее лицо в ладони и внимательно оглядела. — Худющая, все изрезанная, Богиня! А с волосами твоими что?

Леда только отмахнулась. После того, как ей обожгло голову, волосы росли как-то медленно и кривовато, и вместо той густой рыжей шапки, которая всегда притягивала чужие взгляд, теперь на черепе Леды красовалась жесткая щетка, никак не желавшая отрастать.

— Главное, руки-ноги целы, все остальное заживет, — улыбнулась она, глядя на Мари и понимая, что просто смертельно соскучилась. — А я женюсь, Наставница! — язык сам ляпнул это, Леда выпалила, как в детстве, когда они с Эней прибегали к Мари и рассказывали ей о своих победах и похвалах других Наставниц.

Как и тогда Наставница слегка дернула ее за кончик хвостика на затылке: она всегда так делала, когда кого-то хвалила.

— Вот как, Леда? И кто же она?

— Боевая Целительница Фатих, — улыбнулась та.

— Так ты так и не избавилась от своей любви к ведьмам, не так ли? — улыбка Мари стала проказливой. — Сколько ты страдала по нашей нимфе? Пять лет?

— Все-то вы помните, Наставница, — покачала головой Леда. — Нет, года три, не больше.

— Ну уж прости, — развела руками Мари. — Вас у меня много очень, не упомню всех. — Потом вдруг морщинка задумчивости свела к носу брови Наставницы. — Фатих… Подожди-ка, а это разве не Фатих дель Лаэрт из становища Натэль?

— Она самая, — кивнула Леда.

— Так как же?.. — изумленно взглянула на нее Наставница.

— Я перехожу в Лаэрт и… — Леда набрала в грудь воздуха и договорила: — и получаю звание первого клинка левого крыла Лаэрт.

Мари восхищенно захлопала в ладоши, почти совсем как девочка, а потом еще раз, покрепче, обняла Леду. И это было так славно и правильно, чувствовалось так верно. Леда вдруг подумала, что если бы родная мани вот точно так же поздравляла бы ее, это не принесло бы такой же радости. Сколько Леда себя помнила, Мари почти что все время драла их с Эней, и очень редко хвалила. И даже по прошествии долгих десятилетий ее похвалы были на вес золота.

— Я поздравляю тебя от всей души, Леда! — Мари улыбнулась ей широко и тепло. — Ты — молодец! Всю жизнь шла к этому, добивалась! Я ведь знала, что из вас выйдет толк, если выбить из вас всю вашу дурь, вот так оно и вышло!

— Признаться, не совсем, — почесала в затылке Леда. — Благодаря своей дури я и стала первой левого крыла, если уж по чести.

— Садись и расскажи мне все, — Мари указала ей на стул и принялась рыться в небольшой сумке, небрежно затолканной под кровать. — У меня тут кое-чего вкусного есть, еще с дома сохранила специально для такого случая. Немного совсем, но на фронте-то уже много лет такого вкусного нет.

У Леды защипало в глазах, когда она увидела желтый ломоть сыра, который Мари выложила на стол и бережно освободила от сохраняющей его тряпицы. И действительно: такого она уже давно не видела, тут Мари была права.

— Спасибо, Наставница, но я не голодна, — покачала она головой. Пусть лучше оставит себе. Похудела до такой степени, что смотреть страшно. А я перебьюсь как-нибудь. — А расскажу я вам все с удовольствием, но как только хотя бы пару часиков посплю, а то стоять сил нет.

— Можешь прилечь здесь, — Мари сразу же указала ей на устеленную овечьими шкурами тахту. — Признаться, я колебалась, кормить тебя или класть спать, но раз ты выбираешь последнее, то сыр подождет.

— Спасибо, Мани, — тепло улыбнулась Леда, едва находя в себе силы отвязать пояс с мечом и опуститься на тахту. — Вы мне только скажите: здесь Эней или в Сером Зубе? А то я всех спрашиваю, а мне никто так ничего вразумительного не ответил.

Руки Мари, перевязывающие узелок с сыром замерли, а лицо потемнело. Леда ощутила как ледяные когти тревоги сковывают все ее нутро, превращая его в туго натянутую нить.

— Мани? — она услышала свой собственный хриплый голос, словно кто-то сдавил ей горло и не давал говорить. — Мани? Что с Эней?

Мари повернулась к ней. Ее темные глаза были полны слез, которые ручьем сбегали по щекам, и Леда почувствовала, как внутри что-то оборвалось.