Затерянные в солнце

==== Глава 21. Накануне суда ====

Сердце в груди готово было буквально выпрыгнуть из глотки и выбить ей все зубы, когда Тиена бежала сквозь метель и уснувший лагерь в сторону обоза. Она едва замечала холод и бьющий в спину снег, каким-то чудом умудрялась перепрыгивать через растяжки палаток, не спотыкаясь об них, путалась в глубоком снегу в тех местах, где тропинки протоптаны не были. Вот только ей это было все равно. Словно девчонка, царица клана Нуэргос, почти что разменявшая уже свой двенадцатый десяток, бежала навстречу Эрис, позабыв обо всем.

Ее охранницы едва поспевали следом, мимо проносились сигнальные огни Каэрос, но Тиена, не мигая, смотрела только вперед. Она должна успеть, пока Ларта не приказала всех их казнить или изгнать. Да, Ларта обещала отдать ей Эрис, но в последние дни с головой у нее становилось все хуже и хуже, а потому Тиена безумно боялась, что непредсказуемая и взбалмошная царица в любой момент может передумать. Ведь свое-то она уже получила: Нуэргос выступили в поход против кортов, как Ларта и хотела. Теперь долги можно было уже и не отдавать.

Известие о том, что вернулись разведчицы, отправленные на поиски дезертиров, пришло к ней почти сразу же, вместе с шепотком от одной из Нуэргос, приставленных следить за стражницами Каэрос на случай, если Ларта решит что-то выкинуть. В последние дни лагерь больше напоминал гадюшник, чем боеспособную армию: все шпионили друг за другом и перешептывались за спинами, громко вслух никто не говорил, а напряжение день ото дня становилось все ощутимее. Словно воздух вибрировал между разведчицами, недобро косящимися друг на друга и свою царицу, а к нему добавлялся острый и кислый аромат страха.

Поначалу воодушевленные своим первым походом еще не достигшие совершеннолетия Младшие Сестры теперь поняли, во что ввязались, и старались как можно реже попадаться на глаза старшим офицерам, шмыгая от палатки к палатке, словно мыши. Глаза у них у всех лихорадочно сверкали, а лица были белыми, как снег под ногами. Да оно и понятно: умирать никому не хотелось. Ветераны вели себя по-другому: просто молча и хмуро тренировались, неуклюже удерживая оружие оставшимися конечностями, и награждали офицеров такими взглядами, что те стремились вообще с ними не разговаривать и близко не подходить. И над всем этим стояла Ларта, которой вообще не было никакого дела до того, в каком моральном состоянии находятся ее войска. Она не показывалась из своего шатра, а шпионы Тиены докладывали, что царица только и делает, что молится. Тиена поморщилась. Надеюсь, Роксана все-таки услышит тебя и воздаст тебе по заслугам за все, что ты здесь натворила.

До обоза она добралась очень быстро, и еще оставалась надежда, что обогнать Ларту она успела. Здоровенные крытые фургоны стояли рядом, а возле них горбились большие шатры, в которых ночевали возницы. Во время обычных военных походов их роль исполняли все те же разведчицы, неся повинность по обозу точно так же, как и ежедневную разведку или лагерные дежурства. Но сейчас был особый случай, и Ларта, плюя на традиции и обычаи, погнала с собой и Ремесленниц, специально для этого выписанных из становища Сол. Тиена подозревала, что царица надеялась также вывести их в бой, вооружив, как только анай столкнутся с превышающим их по численности противником. Того же мнения придерживались и сами Ремесленницы. Выглядели они все хмурыми и угрюмыми, с Воинами без особой нужды не общались и старались держаться от их лагеря как можно дальше, чтобы не попасться на глаза царице. Как будто из-за этого она могла забыть об их существовании.

Тиена замедлила шаг и отдышалась прежде, чем подходить к большому костру, вокруг которого кружком расселись дежурившие на охране обоза разведчицы. Им тоже приходилось несладко: Ремесленницы отказывались выполнять приказы, передающиеся от царицы, и разведчицам приходилось из кожи вон лезть, чтобы хоть как-то наладить диалог между ними и командованием.

Ее заметили еще издали. Замотанные по самые глаза разведчицы посовещались жестами, а потом одна из них, сильно припадая на правую ногу, поднялась навстречу Тиене. Она и стояла-то с трудом, не то, что шла куда-либо. Роксана, прошу Тебя, останови Ларту до того, как этим людям придется идти в бой, с тяжелым вздохом подумала Тиена.

Заставив себя умерить шаг и подождать до тех пор, пока ее телохранительницы встанут по обе стороны от нее, она неторопливо подошла к шатру и спросила, все-таки не сдержав напряжения в голосе:

— Мне доложили, что несколько минут назад сюда привели дезертиров. Я хотела бы допросить их.

— Это дезертиры Каэрос, царица, — прогудела из-под шарфа разведчица. Голос у нее был низкий и хриплый, судя по нему, она уже вполне могла иметь правнучек. — Я не уверена, имеешь ли ты право видеть их, первая.

— Я являюсь второй командующей восточного фронта, — Тиена поморщилась. Этот введенный Лартой термин раздражал ее не меньше самой царицы Каэрос. Гораздо точнее бы здесь подошло слово «кровавый» фронт, но вряд ли кому-то было до этого дело. — И как командующая, я имею право допросить моих подчиненных. Потому проведи меня туда.

Разведчица тяжело вздохнула и взглянула на сидящих у костра сестер. Те только вжали головы в плечи, отводя прочь глаза. Никому из них не хотелось брать на себя ответственность за подобные действия, но слишком много еще сохранилось от старых времен: Каэрос не могли отказать в приказе царице другого клана в военное время. И это было хорошо. Хоть что-то еще осталось нетронутым. Не все она успела разрушить.

— Пойдем, царица, — склонила голову разведчица, тяжело ковыляя прочь от костра.

Тиена направилась следом за ней, бросив взгляд через плечо. Оставшиеся разведчицы украдкой провожали ее взглядами, почти все они склонили головы и тронули костяшками пальцев лбы, а это означало, что не все еще потеряно.

Женщина ковыляла впереди Тиены, сильно приволакивая правую ногу. Нетерпение сжигало царицу, каждая секунда была на счету, но поторапливать Каэрос она не решилась. Вместо этого Тиена пристроилась рядом с ней, подлаживаясь под ее шаг, и негромко спросила:

— Откуда ранение?

— Битва за становище Сол, первая, та, что двадцать лет назад была, — прогудела из-под шарфа разведчица. Тиене были видны лишь ее глаза, окруженные сеточкой морщин. — Корт копьем насквозь пробил колено, едва не отрубил ногу. Мне не повезло, и латали Способные Слышать, а не Боевая Целительница. Потому оно до сих пор и не гнется. Но я не жалуюсь: повезло, что вообще жива осталась.

— В той мясорубке полегло очень много сестер, — кивнула Тиена, припоминая события тех лет. Теперь уже они не вызывали такой боли, как раньше, только тихую грусть. — Да и после нее, у Серого Зуба, тоже.

— Ага, — кивнула разведчица. — У Серого Зуба я тогда не сражалась: рана не позволила. Но я слышала от сестер, что там за нас дрались и Нуэргос. — Женщина вдруг вскинула голову и взглянула в глаза Тиене. — Знаешь, первая, мне уже немного осталось, — руки неловкие, ноги едва ходят, да и силы во мне мало, — а потому, в отличие от других, говорить я не боюсь. Не та царица погибла двадцать лет назад, совсем не та. Коли Роксана смилостивится, то найдется кто-нибудь, кто зарежет Ларту и положит конец всему этому безобразию.

Ее глаза пытливо искали что-то на лице Тиены. В них была надежда и страстное желание, и Тиена понимала, чего хочет от нее разведчица. Она знала, что по силе и ловкости не уступает Ларте. Много лет назад в становище Фихт им выдалось несколько раз скрещивать оружие, естественно лишь на тренировочном Плацу и только в дружеских поединках, и Тиена должна была признать, что по владению мечом они с Лартой равны. И этот взгляд Тиена тоже знала: слишком многие разведчицы в эти дни смотрели на нее так. Каэрос едва ли не в голос требовали, чтобы Тиена вызвала Ларту, но она не могла этого сделать. Даже сейчас. Ларта нарушила уже все законы и обычаи, какие только могла. И то, что я не делаю того же, — единственное, что нас отличает друг от друга.

— Опасные слова, — вслух сказала Тиена, глядя на разведчицу. — И очень смелые в эти дни, когда столькие молчат.

— А чего мне бояться? — ухмыльнулась та, и глаза ее на миг потеплели. — Дети давно выросли, супругу свою я сожгла пять зим тому назад. Скоро и мое время придет. Только вот хотелось бы напоследок увидеть победу моего клана, а не его падение.

— Еще увидишь, разведчица, — скрепя сердце сказала Тиена, чувствуя, как ноет в груди. — Твоя Богиня не допустит, чтобы все закончилось так, как хочет Ларта. Она, конечно, Жестокая и Грозная, но и Жизнь Дарящая. А потому — жди.

— Как скажешь, первая, — прогудела из-под шарфа женщина, бросив на Тиену оценивающий взгляд. Но шаг у нее при этом стал хоть чуть-чуть, но легче, а ссутуленные плечи расправились.

Впереди возвышался большой шатер. Внутри горело пламя Роксаны, и тени двигались внутри шатра, подсвеченные им. Тиена вглядывалась в них, пытаясь по очертаниям выделить такую родную фигуру, но пока не могла. Разведчица остановилась, не доходя немного до шатра, и повернулась к Тиене.

— Удачи тебе, первая, — приглушенно пожелала она. И, помолчав, добавила: — Я сочту за честь умереть в бою под твоим командованием.

— А я сочту за честь вести в бой таких, как ты, дель Каэрос, — Тиена крепко пожала сухую и морщинистую, но все же твердую ладонь.

— Светлой дороги, царица, — прогудела та, уходя прочь сквозь густую метель.

А Тиена вновь повернулась к шатру Ремесленниц, и в груди что-то сжалось.

Возле входа в него дежурили две Каэрос, вытянувшиеся по струнке и отсалютовавшие Тиене. Та кивнула и откинула полог шатра, заходя внутрь и чувствуя, как замирает в груди сердце.

Шатер был большой и просторный. Все свободное место на полу занимали одеяла: здесь вповалку спало около двадцати Ремесленниц. Сейчас только четверть постелей была занята. Остальные сестры занимались мелкими делами: чинили упряжь и одежду, разминали усталые спины, натирали мазью стертые сапогами ноги или расчесывали волосы. Прямо на полу горело высокое пламя Роксаны, и его тепла было достаточно, чтобы прогреть шатер. Ремесленницы уставились на царицу, а ее взгляд ищуще пробежался по всему шатру и нашел, наконец, ту, кого она так давно мечтала увидеть.

У дальней стены шатра на полу кружком разместились дезертиры из отряда Лэйк, стуча ложками о глубокие миски. Эрис сидела как раз лицом ко входу в палатку, и подняла голову, когда Тиена вошла внутрь. Их взгляды встретились, и на миг Тиена забыла как дышать.

Эти темные глаза, похожие на два тихих, не колеблемых ветром озера, затянутых наползшим с гор туманом и ряской. Родное лицо, сейчас осунувшееся и усталое, но такое желанное, такое необыкновенное. Древняя эльфийская кровь на нем причудливо перемешалась с кровью анай, накладывая печать бессмертия и утонченность на широкие черные брови и твердый подбородок, сгладив линию скул и мягко очертив губы. Тиена целовала глазами каждый сантиметр этого лица, каждую черточку и морщинку, а потом вновь взглянула ей в глаза, чувствуя, что тонет в бездонном озере любви. Золотым светом сияли из-под темных густых ресниц глаза Эрис, и в них было столько нежности, что на один миг Тиена ощутила, как все горе, груз и долг сваливаются с ее плеч, и становится легко дышать. Ей даже показалось, что в спертом воздухе палатки разлился тонкий аромат цветущих вишен и горячих источников становища Фихт, сладкое оранжевое дыхание весны, в которой они впервые встретились.

Эрис медленно опустила руки, не сводя глаз с лица Тиены, и та пошла ей навстречу, не обращая внимания ни на кого больше. А больше никого и не было кроме них двоих во всем огромном мире. В два шага она преодолела разделяющее их расстояние и поймала в руки изящное и тонкое тело Эрис.

Золотое эхо распустилось между ними, сплетая их сердца, соединяя их в одно. Тиена чувствовала под пальцами тонкую талию и теплую спину Эрис, зарываясь лицом в ее сильно отросшие каштановые волосы. Она вдыхала ее запах, такой родной и нужный, по которому так сильно скучала все эти одинокие холодные ночи. Теплая щека Эрис, бархатная и мягкая, касалась ее щеки, и Тиена ощущала ее дыхание на своей шее. Руки сами непроизвольно сжали Эрис так крепко, что та пискнула, но и сама сжала Тиену в ответ. Они стояли вдвоем, так близко, слитые воедино, и внутри них стучало одно сердце, текла одна любовь, разливалась одна нежность.

Потом Эрис отстранилась, глядя на нее своими неземными глазами, полными маленьких звездных бликов, и Тиена ладонью огладила ее щеку, лучики улыбок в глазах, мягкий абрис губ и нежные щеки. Глаза Эрис светились ярче солнца в небе, ярче ревущего костра Роксаны, горячее и светлее, чем свет всех звезд, собранных в одну точку.

— Я так ждала тебя, крылышко! — хрипло проговорила Тиена. В голове не было ни одной мысли, только неземной свет и золотое сердцебиение Эрис. — Так ждала, Богиня!..

— Прости меня! — Эрис подалась вперед, покрывая поцелуями лицо Тиены. — Прости меня! Прости!..

Ее горячие слезы обожгли лицо Тиены, и она только улыбалась, чувствуя, как сладостное тепло омывает их обеих, смывая прочь усталость, боль, отчаяние, гнев, все то, что так долго и цепко держало в кулаке душу Тиены, не давая расслабиться ни на миг.

— И ты прости! — тихо прошептала она, вновь стискивая Эрис в объятиях и всей грудью вдыхая ее запах. — Теперь все будет хорошо, моя нареченная! Ты здесь, и все будет хорошо!

— Я люблю тебя, Тиена! — Эрис схватила ее лицо в ладони и с каким-то тоскливым голодом всмотрелась в глаза. — Слышишь? Что бы ни случилось!

Внутри все сжалось от нахлынувшей на нее боли, и Тиена нахмурилась, не понимая, что происходит:

— Что такое, родная? Что должно случиться?

Только ответить Эрис не успела. Тиена услышала сзади приглушенный стенами палатки, слишком знакомый голос, изрыгающий проклятия в адрес разведчиц, а потом входной клапан откинулся, и внутрь шатра шагнула Ларта.

Тиена инстинктивно повернулась так, чтобы закрыть плечом Эрис, тут же начавшую стирать ладонями со щек слезы. Ларта одарила ее полным ненависти взглядом, губы ее скривились от презрения, а потом она взглянула через плечо Тиены и замерла. Черные глаза царицы сузились, и она нагнула голову, вся подбираясь, будто готовясь к сражению.

Не совсем понимая, что вызвало такую реакцию, Тиена обернулась на сидящих в конце палатки дезертиров, и охнула. Рядом на одеялах разместились Торн с Боевой Целительницей Каэрос Найрин, какая-то незнакомая Тиене носатая дель Лаэрт и Лэйк. Руки у последней были связаны, а за плечами виднелись огромные крылья.

Поначалу Тиена и не заметила их, потому как смотрела только на Эрис, но теперь удивлению ее не было предела. Крылья Лэйк были как у птиц: длинные, с крупными маховыми перьями, черными по краям, аккуратно свернутые за плечами. Тиена моргнула, пытаясь понять, что происходит, но до ее абсолютно пустого разума не доходило ничего. Только тревога Эрис в ее груди стала сильнее, сжавшись в холодного колючего ежа.

— Все вон! — приказала Ларта, не отрывая взгляда от Лэйк.

Та выпрямилась, неловко отложив связанными руками ломоть хлеба и глядя на царицу. Взгляд у нее был твердым и уверенным, темно-синие глаза ничего не выражали. Да и сидела она так, будто это Ларта ворвалась в ее дом, прервав ее трапезу, да еще и изгваздав грязными сапогами весь пол. Тиена не могла не поразиться: и откуда за три коротких месяца в девчонке появилось столько властности? Она готова была поклясться, что сейчас перед ними на полу сидит если не первая нагината, то уж точно первая крыла, никак не меньше. Взгляд Тиены метнулся к лицу Эрис, и та, нахмурившись, кивнула ей. Что же с вами случилось там, куда вы уходили? Что же произошло?

Мимо них в спешке пробегали Ремесленницы, стремясь оказаться как можно дальше от глаз Ларты. Царица дождалась, пока последняя из них покинет шатер, потом медленно и тяжело взглянула на Тиену.

— Тебе требуется особое приглашение?

— Я никуда не уйду, — спокойно ответила та. Бровь Ларты выгнулась дугой, но Тиена лишь молча смотрела в ответ.

Несколько секунд Ларта сверлила ее тяжелым взглядом, потом отвернулась, вновь уставившись на Лэйк.

— А где рыжая? — бросила она.

— Эней погибла, — хрипло ответила Эрис, и все внутри Тиены сжалось от ее боли.

Тиена ощутила усталость. Слишком много хороших сестер погибло в этой войне, слишком много молодых, тех, кому еще бы жить да жить. Тиена помнила эту девочку, до одури влюбленную в Эрис. Сильную, храбрую, с такой несгибаемой волей, с таким горячим сердцем. Прими Ее, Огненная! Уж кто-кто, а она достойна сидеть у Твоего трона. Тиена сжала ладонь Эрис в своей, и волна благодарности докатилась до нее через связь между ними.

— Туда ей и дорога, — проворчала Ларта, и Эрис вздрогнула всем телом. Тиена только развернулась, пытаясь закрыть ее корпусом от царицы и чувствуя лютую ненависть к Ларте.

Та, не обращая ни на кого внимания, подошла на два шага вперед и сложила руки за спиной, глядя только на Лэйк.

— Мне доложили, что ты ослушалась приказа возвращаться в Серый Зуб, самовольно увела своих сестер в сторону запретной территории Кренена и вошла в контакт с врагами — кортами. — Тиена ощутила сильнейшее удивление и тоже взглянула на Лэйк. Та спокойно сидела и слушала Ларту, и на лице ее не отражалось ни одной эмоции. Голос царицы же был хриплым и дрожал от ярости. — Спевшись с кортами и какими-то ведунами, ты проникла на священную территорию Кренена, где заменила свои крылья, данные Богиней, вот этим вот, — Ларта кивнула ей за плечи, — а потом заключила от имени анай договор о вечном мире с кортами, и в знак дружбы отдала им свой долор. Я ничего не упустила?

— Нет, — спокойно ответила Лэйк.

Тиена поняла, что потеряла дар речи, глядя на эту девчонку. Что она сделала?! Все это просто в голове не укладывалось. И тем более, никаким образом не ассоциировалось у Тиены с этой разведчицей. Она несколько раз видела Лэйк в бою, да и слышала о ней от разведчиц только хорошее. Похожая как две капли воды на свою мани царицу, Лэйк усердно училась, прекрасно сражалась, хорошо соображала, и была сама едва ли не олицетворением того, как должна жить и вести себя Каэрос. И тут такое…

В глубоком замешательстве она взглянула на Эрис, и та кивнула, серьезно и твердо, подтверждая все, сказанное Лартой. Причем вид у нее был такой, будто она одобряет каждое действие Лэйк. Тиена вдруг ощутила, как сердце заледенело в ледышку. Да за такое их всех ждет казнь, всех, и Эрис в том числе. И это уже будет не блажь Ларты, а закон, по которому анай живут две тысячи лет. И силу его никто не рискнет оспорить. Во что же ты ввязалась-то, крылышко? И главное: ради чего?!

— «Нет, царица», — железным голосом поправила Лэйк Ларта.

— После всего, что я здесь услышала, вряд ли ты имеешь право до сих пор называться царицей, — спокойно проговорила Лэйк.

Тиена непроизвольно взглянула на Ларту. Плечи той напряглись, на шее вздулась черная пульсирующая вена, а лицо было таким, словно она готова была сейчас же, голыми руками забить Лэйк. Только та не боялась, все также ровно сидя и бестрепетно встречая способный дробить камни взгляд царицы Ларты. Ладонь Эрис вновь сжала руку Тиены, и та поняла, что совсем уж ничего не понимает. То ли молодая дель Каэрос тоже рехнулась, бродя так далеко от дома, то ли она надеялась, что Ларта быстро убьет ее, и таким образом она избежит прилюдного позора и казни. Богиня, я уже ничего не понимаю! Все вокруг словно с ума посходили в эти дни!

— Ты пожалеешь об этих словах, шлюха низинная! — тихим голосом пообещала Ларта. — Я заставлю тебя пожалеть о каждом сказанном тобой слове, о каждой минуте, что ты провела в обществе кортов. А потом отрежу твой поганый язык вместе с головой и скормлю собакам. А имя твое навсегда войдет в историю твоего народа, как имя той, что продала его.

— Это не имеет значения, — пожала плечами Лэйк.

Несколько секунд Ларта смотрела на нее, двигая челюстью. Ее правый глаз дергался, а белки налились кровью от полопавшихся сосудов. Тиене на миг показалось, что она все-таки бросится на Лэйк немедленно, но царица удержалась от этого. Сплюнув под ноги, она проскрежетала под нос:

— Завтра утром суд. У вас у всех есть время помолиться и подумать о том, во что вы вляпались. А на рассвете мы обговорим все это уже предметно. — Она повернулась к Тиене и окинула ее брезгливым взглядом: — Общение с заключенными запрещено. Если ты хочешь что-то узнать, пойдем, поговорим. А нет, так тебе все равно здесь делать нечего.

Тиена сжала зубы, глотая оскорбление. Теперь жизнь Эрис зависела от воли этой невыносимой бхары, и Тиена вынуждена была молчать. Повернувшись к своей Каэрос, она только одними губами прошептала: «жди», а потом развернулась и зашагала следом за Лартой к выходу из шатра. Поистине, ей нужно было очень серьезно разобраться со всем, что только что здесь произошло. Теперь игра стала по-настоящему опасной.

Входной клапан палатки закрылся за спинами цариц, и Саира услышала скрежет собственных зубов. Ярость была такой сильной, что хотелось что-нибудь сломать или кого-нибудь ударить. Или схватить оружие, побежать следом за Лартой и вспороть ее горлышко, а потом смотреть, как она корчится. Саира, дрожа от ярости всем телом, закрыла глаза, приказывая себе успокоиться. Только ничего не получалось. Даже пальцы ходуном ходили, и она зло грохнула свою миску об пол, расплескав горячую кашу.

— Сука ваша царица! — прорычала она, чувствуя, как пульсирует жилка на виске. — Распоследняя ничтожная бхара!

Каэрос промолчали, угрюмо глядя на выход из шатра, а потом развернулись к своим мискам. Эрис постояла еще немного, глядя туда, куда ушла Тиена, а потом вернулась к ним и уселась на свое место справа от Лэйк. В шатер по одной начали возвращаться Ремесленницы, потупив глаза и не глядя на заключенных. Вид у них был такой, будто они хотели оказаться где угодно, только не здесь. Это еще больше взбесило Саиру.

После вестей о том, что пала Роща Великой Мани, она до сих пор чувствовала себя так, словно кто-то плюнул в священное озеро, воды которого приняли прах ее родителей. И Саира совершенно не понимала, как можно было после этого развернуть свои войска и повести их в другую сторону. И почему ни одна Каэрос ничего с этим не сделала, хотя все они прекрасно видели, во что царица превратила их клан. И Саиру просто распирало от ненависти и желания отомстить, хотя она даже и не принадлежала к числу Каэрос.

Она оглядела своих спутниц. Найрин хмурилась, вяло ковыряясь в собственной тарелке, а Торн рядом положила руку ей на плечо, будто пыталась закрыть ее собой от грядущего суда. Эрис просто сидела, глядя в пространство. И ни одна из них не поднимала глаз на Лэйк. Вот эта-то была спокойна, как вол. Неловко подхватив с земли недоеденный кусок лепешки, она осторожно перехватила его связанными руками и принялась доедать.

Саира поняла, что сейчас взорвется, если ничего не сделает, а потому схватила свою миску и швырнула ее через весь шатер. Ремесленницы шарахнулись в стороны, когда миска врезалась в парусиновую стену и отскочила, разбрызгивая вокруг раскаленную кашу.

— Вы так и будете сидеть?! — в сердцах рявкнула Саира. — Просто так сидеть и ждать, когда придет эта шваль и попытается судить нас?

— А что ты предлагаешь? — Найрин вскинула на нее колючий взгляд. — Встать, пойти к ней в шатер и зарезать ее?

— Да! — Саира взглянула на нее, как на безумную. — Да! А что еще делать-то?

Найрин хмыкнула и опустила взгляд в тарелку, а Торн неодобрительно нахмурилась, глядя на Саиру. Остальные вообще не прореагировали.

— Богиня! Какие же вы!.. — Саира попыталась подобрать слово, но подходящего все не было.

— Если мы просто так вломимся в шатер Ларты и убьем ее, нас все равно казнят, — пожала плечами Лэйк. — И потом, не это — наша цель. Я должна взять власть законно. А чтобы это сделать, мне нужен долор.

— Ага, замечательный план! — всплеснула руками Саира. — Значит, завтра с утречка ты получишь сто плетей и героически поднимешься на свои ноженьки и бросишь ей вызов?! Так что ли? — Она подалась вперед, глядя прямо в лицо Лэйк. — Да ты не выдержишь сто ударов, ты понимаешь это?! Ни один живой человек не выдержит! Ты сойдешь с ума от боли, когда с тебя будут сдирать кожу с мясом, а потом истечешь кровью под молчаливые взгляды твоих трусливых сестер, которые и рта не раскроют, чтобы это остановить! И кто тогда спасет Каэрос, а? Твой приятель корт?

— Вельд, — поправила Лэйк. — Тьярд — вельд.

— Да плевала я на то, как они себя называют! — зарычала Саира. — Это не имеет значения! Сейчас важна твоя жизнь!

— Саира, — Лэйк опустила руки с лепешкой и взглянула на нее. Сердце в груди едва не лопнуло от боли, столько нежности было в ее синих глазах. — Я сама пойду на Последнюю Епитимью и выдержу все. Я нарушила законы анай и должна искупить свою вину. И как только я буду чиста перед ними, я смогу претендовать на звание царицы, не ранее. — Саира всплеснула руками в бессильном горе, но Лэйк лишь серьезно взглянула на нее. — Просто поверь мне.

Ей хотелось закричать или ударить Лэйк, или выбежать отсюда и бежать до тех пор, пока сердце в груди не разорвется от напряжения. Саира чувствовала себя пойманной в капкан, и никаких сил выбраться не было, а совсем скоро придет охотник и свернет ей шею без тени сожаления. Она чувствовала себя так, как когда проклятые онды жгли ее становище, а она летела со всех сил, без отдыха и сна, летела туда, чтобы сражаться, а нашла там лишь пепелище родного дома и непогребенные трупы своих сестер.

Только глаза Лэйк смотрели в нее, прямо в ее душу, без конца. Смотрели и видели все это, как на ладони, и в них было столько нежности, столько боли за нее, столько решимости довершить дело до конца, что что-то подломилось внутри Саиры. Скажи мне, что ты сможешь это сделать! Саира смотрела ей в глаза и молила, просила, словно девчонка, надеющаяся, что смертельно раненая мани все равно выживет, даже несмотря на пузырящуюся на губах кровь. Скажи мне, что ты со всем справишься! Скажи мне, что ты будешь жить!

— Все будет хорошо, — тихо проговорила Лэйк, и ее голос проник в самое сердце Саиры, нежно обнимая его и придерживая в теплых ладонях. — Я справлюсь. Все будет хорошо.

Саира резко кивнула, отводя глаза и закусывая губу до крови, чтобы из глаз не полились слезы. Сейчас ей не хотелось, чтобы кто-то видел, как она плачет. Понабралась дряни у проклятых Каэрос, теперь разгребай!

После этого больше никто не разговаривал. Они в тишине доели свою еду и отдали пустые миски Ремесленницам, которые, поворчав, развязали все-таки Лэйк руки на ночь. Потом Торн крепко обняла Найрин, и они вдвоем так и уснули. Эрис уселась с ровной спиной на пол и прикрыла глаза, погружаясь в грезы. Одна за другой ложились и Ремесленницы, и вскоре шатер погрузился в полную тишину.

Саире не спалось. Лэйк, не спрашивая, обняла ее и притянула к себе, уткнувшись носом ей в шею, и теперь от ее спокойного дыхания, щекочущего затылок, на глаза наворачивались слезы. Было что-то такое дорогое в том, как Каэрос легонько вздрагивала во сне, в приятной тяжести ее руки, свободно лежащей у Саиры на боку, в мерном шорохе ее дыхания за спиной, что Саира только лежала и давилась горькими слезами, не в силах остановиться и перестать плакать. От одной мысли, что эту набитую идиотку завтра будут полосовать ремнями, Саиру трясло от страха и обиды, и ярости, и еще тысячи чувств, в которых она была не в состоянии разобраться. Даже ее собственное будущее не так тревожило ее, сколько будущее Лэйк.

И когда ты, бхара, стала мне так нужна? Саира зло утерла ладонью лицо и, видимо, слишком сильно пошевелилась, потому что Лэйк сзади сонно вздрогнула и тихо пробормотала:

— Ты чего дрожишь? Холодно, что ли? Двигайся поближе, я тебя крыльями укрою.

От этого стало еще больнее, словно кто-то ножом по сердцу полоснул, и Саира не сдержала вырвавшегося всхлипа. Лэйк все-таки заметила это, привстала на локте, и заглянула через ее плечо. Саира резко отвернулась, пряча глаза.

— Ты плачешь? — в ее голосе прозвучало столько нежности, что Саира зло и часто заморгала. — Горлинка моя, ну что ты?

— Ничего! — буркнула Саира.

— Ты из-за завтрашнего что ли? Да не бойся! — Лэйк тепло улыбнулась и чуть сжала ее плечи. — Роксана так далеко завела нас всех, столько всего нам показала, столько всего заставила пережить! Неужели же только ради того, чтобы мы умерли под плетью?

Саира ничего не ответила, только шмыгая носом и хмуро глядя на свои ладони. Лэйк тихонько поцеловала ее куда-то в ухо и совсем уж тихо произнесла:

— Не плачь, милая моя! Я обещаю тебе, все будет хорошо! Только не бойся ничего и верь мне.

— Я не боюсь, бхара ты!.. — проворчала Саира в ответ. — Просто не хочу, чтобы они тебя на куски разодрали.

Лэйк замолчала, видимо, пытаясь найти слова, но договорить не успела. Со стороны парусиновой стенки палатки послышался приглушенный голос:

— Эрис! Лэйк! Вы слышите меня?

Лэйк встрепенулась, глядя туда. Одновременно с ней и Эрис вздрогнула всем телом, выходя из грез, и открыла глаза.

— Тиена? — тихо спросила она, мигая и глядя на парусиновую стену.

— Слушайте сюда, — быстро заговорил голос из-за стены. — Я сейчас пошлю своих охранниц, и они отвлекут стражу. Пусть Найрин прорежет дыру в стене палатки, и выбирайтесь через нее. Я помогу вам уйти так, чтобы никто не увидел.

— Спасибо, царица, но мы никуда не пойдем, — твердо ответила ей Лэйк.

Некоторое время снаружи не доносилось ни звука, потом послышался тяжелый вздох.

— Значит, Ута все-таки не врала, и ты упорствуешь. Послушай, Лэйк, ты принесла важные сведения и задумала поистине большое дело насчет кортов, но все это происходит слишком стремительно, понимаешь? Анай — консервативны, никто не готов на быстрые и решительные перемены. Война длилась две тысячи лет, и мы не можем просто взять в один день и помириться с ними, поверив лишь твоему слову. Этого недостаточно, пойми. А значит, они все равно убьют тебя, что бы ты ни делала.

Саира выразительно взглянула на Лэйк, чувствуя глубокую усталость. Все вокруг твердили этой твердолобой одно и то же: шанса у нее нет, а она все перла и перла вперед. Если сейчас Тиена поможет им сбежать, то они все сделали не зря; ведь сведения донесли, об угрозе предупредили. И анай не останутся беззащитными. Есть Серый Зуб и …

Их восемьсот тысяч, Саира. Ты правда веришь в то, что Серый Зуб их остановит? Нам некуда бежать. Она даже и не знала, ее ли это мысли, или проклятая дель Каэрос уже научилась общаться с ней телепатически. Только в глубине души Саира знала: это правда. Бежать им было некуда, и сколько она бы ни кричала и ни сопротивлялась, это ничего бы не изменило.

— Не убьют, — отозвалась Лэйк. — У меня есть право на Последнюю Епитимью.

— Хм, — донеслось из-за стенки шатра. — Ты надеешься выдержать ее?

— С новыми крыльями я получила и силу, — проговорила Лэйк. — Я выдержу и брошу вызов Ларте.

— Даже Неф не рискнула сделать это.

— Я не Неф.

Саира вновь взглянула на Лэйк. Та не хвасталась, не бахвалилась. Она просто говорила так, как думала, спокойно и уверено. Возможно, с таким настроем ей действительно хватит сил, чтобы довести это до конца. Мне остается только просить Тебя дать ей сил, Роксана! Раз однажды Ты уже помогла ей, раз вернула ей жизнь и силы, раз дала ей надежду, вмешайся и сейчас! Пусть она выживет, молю Тебя! Пусть она выдюжит!

Словно отвечая на ее мысли, Тиена негромко проговорила:

— Раз так я буду молиться за тебя. В тебе течет кровь двух великих женщин, и я надеюсь, что ее хватит, чтобы завершить начатое.

— Благодарю, царица, — тихо ответила Лэйк, склонив голову, хоть Тиена и не могла сейчас видеть ее.

— Тогда насчет завтрашнего суда, — энергично заговорила царица. — Я успела поговорить со Старшей Жрицей и Старейшей Способных Слышать. Они обе против вашего изгнания, как дезертиров. Сейчас я еще и дойду до Мани-Наставницы, чтобы перемолвиться с ней.

— Что они здесь делают? — удивленно спросила Эрис.

Зашевелились, просыпаясь, и Торн с Найрин. Но больше никого голос Тиены не потревожил, а может, Ремесленницы просто делали вид, что спят и ничего не слышат. Саира все-таки на всякий случай оглядела шатер. Никто не шевелился и в их сторону не смотрел. Из того, что она уже успела увидеть, становилось ясно, что Ларта не была популярна в своих войсках, да и немудрено. Оставалось надеяться, что Каэрос достаточно хотят свергнуть ее, и им хватит мозгов не дать ей казнить Лэйк.

— Они пошли следом за Лартой, когда она повела в бой Младших Сестер и ветеранов, надеясь отговорить ее от этого. Даже сейчас они пытаются это сделать, — в голосе Тиены проскользнуло уважение. — Они — на вашей стороне. И во время трибунала они будут выступать против вашего изгнания. И я думаю, что помилование смогут получить все, кроме Лэйк. Скажете на суде, что она заставила вас следовать своим указам.

— Нет, — хриплым со сна голосом проговорила нимфа.

— Это кто там? Ведьма? — в голосе Тиены послышалось раздражение. — Не дури, Найрин! Просто скажи это, и вас отпустят! А иначе наказание будет гораздо строже!

— Не скажу, — отрицательно покачала головой нимфа. — И никто из нас не скажет. Мы вместе прошли весь этот путь, вместе нам за него и отвечать. Я полностью разделяю точку зрения Лэйк и считаю правильными все ее поступки. И никакая угроза не заставит меня отступиться от этого!

— Вот ведь бараны упрямые! — в сердцах выдохнула с другой стороны палатки Тиена, и Саира вдруг поняла, что улыбается.

Теперь, когда на их стороне была даже царица другого клана, на душе стало как-то легче. Словно темное облако, на какое-то время закрывшее все небо, ушло прочь, и солнечные лучи хлынули вниз. Саира осторожно нашла пальцы Лэйк и сжала их, и впервые за долгое время та широко и тепло улыбнулась ей.

— Ладно, бхара с вами! — заворчала с той стороны Тиена. — Говорите, что хотите. В любом случае, на изгнание Ларта не пойдет: вы слишком ценный ресурс. Скорее всего, получите плетей и год исправительных работ после войны. А это уже не так страшно. Так что подумайте, что говорить завтра на суде, а мне пора идти. Эрис, подойди поближе, я хочу сказать тебе кое-что.

Эльфийка тихо приблизилась к самой стене шатра, и они с Тиеной заговорили шепотом, почти что прижимаясь губами к парусине. Их разговор уже никого не касался, и Саира отвернулась, не прислушиваясь к нему. Лэйк обнимала ее, и в ее теплых руках было уютно и как-то спокойно. Может, Тиена действительно была права, и все обойдется?

— Роксана не оставит нас, — уверенно проговорила Найрин, глядя на них с Лэйк. — Просто нужно пережить все это завтра, и все изменится.

На этот раз Саира искренно кивнула ей. Бессмысленно было ныть. Они примут все, что пошлют им Небесные Сестры, потому что на то Их воля.