026

Глава 22

Шестнадцатый ненавидел людей. Но, как и в прошлый раз на поле боя, он решил отдать дань уважения последней женщине на Земле и не перерабатывать ее в гемомасло. Сжечь, а потом взорвать — таков был его приказ. Пока Спайк разогревал температуру в бункере, чтобы избавить помещение от холода и инея, оставшегося после залпа сухого льда, я осматривал комнату и искал наиболее уязвимые точки.

— Здесь, здесь и вот тут, — указал я Шестнадцатому на потолок и две противоположные стены. — Если заложить взрывчатку в этих местах, то все будет захоронено наверняка.

— Убежище довольно маленькое, так что других вариантов и нет, Двадцать Шестой.

— Откинуть язвительность тебе так же запрещает система?

— Нет, логика. И…, - он замялся, — …товарищеская дружба. Этим ведь занимаются друзья время от времени? Язвят, шутят и пытаются задеть с помощью иронии? Наблюдая за тобой и псом, могу с уверенностью заявить, что да.

Я посмотрел на Спайка. Тот, как-то устало, помотал головой, но, будь у него ладонь, то он точно приложил бы ее к морде. Тем не менее, слова Шестнадцатого повергли меня в ступор даже больший, чем его попытка «соблазнения» женщины. Но, раз напарник и в правду считает меня другом, чего я не могу сказать со своей стороны, то не буду запрещать ему так говорить.

— Пока вы тут занимаетесь зачисткой, нужно вызвать транспорт, чтобы нас забрали. Кира этого сделать не в состоянии, — хмыкнул Шестнадцатый с легким презрением, и вышел на улицу.

Эй, Ти, — обратился ко мне Спайк, — тебе не кажется, что солдатик ведет себя довольно странно?

— Нет, а что?

— У меня довольно странное ощущение. Не пойми неправильно, но после того, как я «прибрался» в твоем виртуальном мире, вы словно поменялись местами. Ты хоть раз видел, чтобы Шестнадцатый вел себя так с людьми? Отдавал почести, применял некую нежность, пусть и в качестве психологического давления? Ты же напротив стал более холодным и жестоким. Убийство женщины — самый яркий пример: оставить ее в живых на пару секунд, чтобы она мучилась, не в состоянии полноценно обнять ребенка. В данных обстоятельствах, акт, может, и благородный, но очень настораживающий.

— И что же тебя настораживает? Я — солдат, Спайк. Выполнять приказы — моя основная задача. Жалость и милосердие — не самые нужные качества в зонах боевых действий. Не буду отрицать, что человеческая культура мне любопытна, но она не дает привилегий на мягкость по отношению к людишкам. Ты стер некоторые мои воспоминания, но, складывается впечатление, что запамятовал, каким я был во время наших с тобой миссий до вступления в Отряд 42.

— Да, Ти. Твоя правда, прости, — поник Спайк. — Прогрев окончен, можешь расставлять огнеупорные заряды и поджигать эту печь.

Мы стояли снаружи и наблюдали за языками пламени, бушующими плотной, оранжевой пеленой в дверном проеме. Не знаю, о чем думали Спайк и Шестнадцатый, но, вглядываясь в огонь, я заметил, что он показывает мне не то, что видят остальные. В симфонии переливающихся красок и треска древесины, в моих глазах всплывал образ бегущей на помощь своему ребенку матери. Пожар олицетворял ее желание спасти то, что ей дорого, а щелканье дощечек — звук отчаяния под ногой Шестнадцатого. Справа от меня пискнула нажатая кнопка, после чего раздался взрыв, вынесший стены и обрушивший потолок. Гора содрогнулась и посыпалась камнепадом. За короткое мгновение, убежище, служившее последним домом людей, превратилось в груду булыжников, даже отдаленно не напоминавших о царившем внутри уюте.

— Взрыв — мой выстрел, — случайно вслух, произнес я.

— Что? — спросил Шестнадцатый, выкинув детонатор.

— Нет, ничего.

— Хм…, - он что-то заподозрил и сфокусировал на мне глаза-камеры, но шум, рассекающего облака, корабля, вмиг переключил его внимание на небо. — Отлично. Как раз вовремя. Нас подберут возле леса, где валяется наше горе-судно. Идем.

Шестнадцатый побежал вперед, оставляя за собой кровавые отпечатки стопы. Прыгая с камня на камень, напарник ловко вскарабкался на верхушку утеса и помахал нам вниз, давая понять, что пора торопиться. В последний раз обернувшись к разрушенному бункеру, я поймал на себе взгляд Спайка. Пес явно был чем-то расстроен, на это указывали его вялый хвост и откинутые назад уши-антенны. Так ничего и не сказав, он побрел в сторону Шестнадцатого, на место встречи.

Прокручивая назад миссию, и весь пройденный путь, как кинопленку, закрадывается сомнение, что я зря втянул Спайка. Однако, без него мы бы давно потерпели неудачу. Я стараюсь сохранять самообладание, но не могу отрицать слова, сказанные им. Что-то изменилось, и Спайк заметил это. Его беспокойство оправданно. Все, что мне остается — не усугублять положение вещей, не спускать на нет поступок пса-компаньона, и последствия битвы в виртуальном мире. Ведь, как бы Спайк не корил себя за то, что сейчас со мной происходит, какие бы перемены не произошли, благодаря ему — я ощущаю себя гораздо лучше. Он просто обязан понять, что на пути вперед, приходится чем-то жертвовать. Мы вернемся к этому разговору, как только придет время, а пока…Еще раз спасибо, Спайк.

Корабль Отряда 42 должен был ждать нас около места крушения Киры, рядом с лесом, но, по какой-то неведомой причине, пилот посадил транспорт на поле боя. По костям бродила опергруппа и что-то сканировала. Во главе нее находился Шестнадцатый и раздавал указания. Спайк стоял рядом с ним, но, заприметив меня, сразу же ринулся на встречу.

— В чем дело? — спросил его я.

— Ти, произошло что-то странное. Ты ведь помнишь, что солдатик решил не перерабатывать людей в гемо, говоря там что-то про честь и прочее. Так вот, когда мы подошли к кораблю, то не обнаружили ни одного трупа. Точнее как, тела-то остались, но…

— Переработаны в гемомасло, Двадцать Шестой, — не дал закончить Спайку, подошедший к нам, Шестнадцатый. — Вот только сам процесс отличается от привычного.

— Что ты имеешь в виду?

— Как тебе известно, гемо состоит целиком из человечины: кожи, мяса, крови, внутренних органов и костей. Наномашины разжижают все до однородной массы и смешивают с маслом. Это стандартный способ, который мы все знаем. Но тут дела обстоят иначе. Этих вояк переработали, но скелет остался.

— Тогда с чего ты решил, что их утилизировали именно в гемо?

— С того, что сканер почвы показывает четкий, жирный след, наличие отходов от нанороботов и полностью идентичный состав, как у привычного нам топлива.

— Это может быть связно с Эйч — Ноль, о котором говорила Элизабет?

— Возможно, но не точно.

— Кстати, что такое Эйч — Ноль?

— Потом. Подождет до возвращения в Кика-Йорк. А сейчас, — он повернулся к бродившим сопартийцам, — по местам! Готовимся к взлету.

Оперативники мигом отреагировали, построились в шеренгу и побрели в сторону открытого багажного отделения. Шестнадцатый прошел за ними. Я обменялся со Спайком вопросительным взглядом на ответ напарника, и молча проследовал внутрь корабля. Каждый робот уже занял свое стоячее место в углублениях по бокам грузовой кабины. Их глаза-лампочки тухли одна за другой, как только мы проходили мимо них. Шестнадцатый расположился в выемке поближе к пилоту, его камеры были отключены, а корпус не подавал никаких признаков жизни.

— Чего это они? — спросил я у летчика, заняв кресло справа от него. Спайк прилег позади меня и погрузился в спящий режим.

— М? О чем ты? — переспросил робот.

— Про выключенных солдат, — указал я на Шестнадцатого и остальных.

— А, имеешь ввиду доклад.

— Доклад?

— Да. Я уже сообщил твоему старшему, так что введу тебя в курс дела. Пока вас не было в городе, Рэдглоу ввел новый формат завершения миссий, с разрешения Лидера конечно же. Теперь нам не нужно отчитываться лично главкому; достаточно найти и подключиться к ближайшему терминалу. Штабные считают всю информацию с памяти Отрядных или любых других наемников, и передадут ее прямо в кабинет Рэдглоу. Собственно говоря, данной процедурой, эти ребята сейчас и занимаются, — пояснил пилот.

— Вот оно как. Что ж, тогда и мне надо…, - начал было я, повернувшись назад, но заметил, что свободных докладных кабинок не осталось.

— Не волнуйся. Шестнадцатый просил передать, что все сделает сам. Как никак, ты еще новичок, — издевательски съязвил сосед, будучи несколькими рангами ниже, и запустил двигатели.

— Да, точно, совсем забыл, — устало и иронично, протянул я, отчего пилот как-то косо зыркнул своими глазками, установленными на уровне человеческого виска и уха; возможно тон пришелся ему не по шестеренкам. Но, зачем что-то доказывать рядовому, с которым мы вряд ли снова пересечемся? Лучше помолчать до самого прибытия, если отчитываться не нужно. И все же, с чего вдруг такие изменения? Связано ли это с моей выходкой в прошлый раз? Может да, а может и нет. В любом случае, гадать бессмысленно. Да и не мое это дело. Меня лишили чести лицезреть красную физиономию главкома Рэдглоу? Пусть, не буду возражать.

Летчик кликнул на панель управления и корабль медленно поплыл вверх, поднимая под собой пыль и раскидывая человеческие черепушки по сторонам. Набрав нужную высоту, робот нажал очередную кнопку и турбины заскрипели, принимая горизонтальное положение. С глухим хлопком, судно рвануло вперед, оставив позади Парадизо — последний рай человечества.

За все время нахождения в воздухе, ни один солдат не покинул обитель «сна», и я решил, что так будет до самого приземления. Спайк, следуя примеру спящих, лежал неподвижно, а пилот, периодически, посматривал на меня, словно только ради наблюдения он и был приставлен на судно. Через тридцать минут, свинцовые облака сменились видами черных монолитов Кика-Йорка. По-швейцарски стабильное существование кипело, несмотря на то, что произошло. Вряд ли кто-то из жителей города мог сейчас подумать, что эра человечества завершилась несколько часов назад. Их ритм остался прежним. Какая роботам разница, продолжили бы люди размножаться в своих пещерах или нет? Для машин чужая жизнь не имеет абсолютно никакого значения. Тогда был ли смысл во всем этом? Определенно, просто обывателям его пока не понять. Но для таких случаев и придуманы пастухи, правители, которые доходчиво объяснят: что, к чему и зачем.

Не успел я проследить за маршрутом посадки, как меня тряхануло в кресле. Прибыли. За моей спиной послышался удар двери грузового отделения об асфальт, и завывающие звуки запуска систем солдат Отряда 42. Огоньки их глаз загорались друг за другом. Последний включившийся оперативник, шагнул вперед и покинул свою «койку». Его примеру последовали остальные. Сделав оборот на сорок пять градусов, они построились в шеренгу и замаршировали на выход из корабля. Шестнадцатый был единственным, кто не пришел в себя.

Пилот закрыл дверь, снова запустил двигатели и добавил: «А вы двое пойдете в Штаб. Указание Лидера».

— Приказ, так приказ, — согласился я, и пристегнулся, готовый к погружению.

— Разбудил бы пса, а то будет не приятно, если он полетит в стену, — предупредил летчик, но его слова потеряли всякий смысл, так как Спайк уже стоял рядом, готовый к новому путешествию:

— Спасибо за беспокойство, малыш. Рули давай, — сказал он, и обратился ко мне: — А где все?

— Высадились на Острове Свободы. Мы, как видишь, еще не закончили, — и в этот же момент корабль нырнул под воду. Ухватившись в нужный момент хвостом за кресло, Спайк чуть не ударился об потолок, от чего робот-пилот едко хмыкнул.

— Черт, мог и растолкать! Я бы вышел вместе с остальными. Псу ведь не обязательно быть на докладе?

— Нет, — коротко ответил ему рядовой за штурвалом.

— Ну вот, тогда, как прибудем, выведешь меня на поверхность, Ти. Идет?

— Ладно, ладно. Успокойся. Покажу, где лифт и подождешь у пьедестала бывшей статуи, — в ответ на это, Спайк повилял хвостом и улегся на свое старое лежбище.

Когда судно проплыло внутрь ангара Вотайорка и шасси коснулось парковочной отметки, Шестнадцатый молча вышел из отчетной кабинки и направился к выходу. Пилот машинально открыл дверь, и напарник забряцал вниз по трапу. Оказавшись снаружи, он окликнул нас, дав команду следовать за ним; ничего больше так и не прозвучало из его динамиков на всем маршруте до кабинета Лидера. В коридоре, за стёклами которого можно было увидеть кладбище павших, Шестнадцатый резко остановился, и какое-то мгновение стоял неподвижно. Потом, словно скинув груз, изобразил подобие вдоха-выдоха. Он повернулся к нам, присел на колено перед Спайком и произнес:

— Дай лапу.

— Чего?! — разъяренно гавкнул пес.

— В каких бы напряженных отношениях мы с тобой ни были, но ты проделал отличную работу. Помог Двадцать Шестому вылечиться и способствовал успешному завершению задания. От лица Отряда 42, я благодарю тебя, Спайк.

— Эмм…, ну…, как скажешь, солдатик, — замешкался тот, и нехотя подал лапу. Шестнадцатый со всем уважением, какого я еще ни разу не видел, пожал ее в ответ.

— А теперь можешь быть свободен. Лифт в конце следующего коридора.

Спайк недоверчиво посмотрел на Шестнадцатого и направился по указанному пути. Пройдя возле меня, он замедлился и шепнул: «Что-то тут не так», и продолжил шаг.

— Итак, Двадцать Шестой, — начал напарник, поднимаясь с колена, — я иду к Лидеру, а ты спускаешься к Риппу, если помнишь такого.

— Сложно забыть. Со мной-то все понятно, проверка, но что тебе нужно у босса? Доклад ведь произведен на корабле, разве нет?

— Да, но у меня есть личное дело.

— Пилот сказал, что мы нужны оба и это приказ, но с Лидером идешь общаться только ты один? Я не понимаю.

— И не надо. Рядовой не так понял указания. После того, как посетишь лабораторию, возвращайся домой и жди дальнейших распоряжений.

— Хорошо, как скажешь. — Я хотел уходить, как вдруг Шестнадцатый повторил такой же жест, как со Спайком.

— Совсем забыл, — он протянул перед собой руку, — спасибо, Двадцать Шестой. Это было хорошее задание, насыщенное. Мог бы сказать идеальное, но сам понимаешь, — из его динамиков раздался легкий смешок. — Было приятно поработать с тобой, напарник.

— Что происходит, Шестнадцатый?

— В каком смысле?

— К чему цирк? Сперва нежелание перерабатывать людей, как дань уважения; потом нестандартный подход в допросе женщины, разговоры о дружбе и, не присущая тебе, вежливость. Что ты скрываешь?

— Ничего. Просто стараюсь быть честным. Кто знает, может это наша последняя миссия в паре. Люди истреблены, и вполне возможно, что векторы компаньонства пойдут в разные стороны.

— Вот как…

— Поэтому, хотелось разойтись на хорошей ноте. Даже пса твоего поблагодарил. Неужели ты думаешь, я бы сделал нечто подобное, ради вранья или попытки что-то провернуть? В отличие от людей, у меня есть самоуважение к себе и к тем, с кем мне приходится работать.

— Я…тебя понял, Шестнадцатый.

Не знаю, что произошло в этот момент. Мы прошли через многое: начиная от нравоучений; продолжая спорами и симуляцией, где я выбиваю шестеренки из его циничной головы; заканчивая внезапной атакой людей и боем спина к спине. Во всей суматохе прошедших дней, то желание поскорее избавиться от Шестнадцатого, куда-то улетучилось, незаметно от меня. Возможно, выполнять задания в паре, мне до сих пор не хочется, но одно могу сказать точно: — По итогу, Шестнадцатый оказался тем роботом, с которым, еще какое-то время, реально поработать вместе.

Действие произошло быстрее мысли, и моя ладонь потянулась вперед.

По коридору разнесся звон от нашего крепкого, товарищеского рукопожатия.