026

Глава 40

Красные лампочки мигаюче смотрели на меня. Робот навел пистолет и готовился стрелять, или просто старался обороняться.

— Не. Под. Ходи. — отрывисто и с налетом статики, говорил он.

Я опустил оружие и протянул ладонь к нему, давая понять, что не причиню вреда, но пациент выстрелил в пол в паре миллиметров от моей стопы. Для машины, которая лишена половины тела, которая толком не может двигаться, он неплохо и довольно метко ведет огонь. Скорее всего Рипп не врет, и это один из ребят Масляного. Держа нас на мушке, он перебирал пальцами по полу с такой силой, что потихоньку начал двигаться к стене, оставляя на кафеле дыры от хватки. Но бежать ему некуда, единственное, что может сделать «беглец» — сидеть у стены и не подпускать к себе. Так он и поступил. К моему удивлению, робот тяжело дышал: его грудные пластины вздымались, как после затяжного бега. Проявление Дивизофикации или же симуляция? Он думает, что он полноценный человек или, неосознанно для себя, пытается изображать то, чего не в состоянии делать.

— Ах ты тварь! — выпалил напарник, держась за руку. Он заковылял к бедолаге, но тот снова выстрелил, на этот раз почти попав в Двадцать Седьмого. — Ты только усугубляешь свое положение, приятель. Еще один подобный жест, и я не погляжу на твои и свои раны, и просто разнесу тебе голову одним ударом.

— Пф, мог бы просто взломать его, — проговорила у меня в голове Тэс.

— Значит он не умеет этого, — ответил я ей мысленно.

— Ага, как же. Скрывает, да и все.

— Тэс, помолчи.

— Знаешь, а давай я кое-что попробую.

Девочка материализовалась в пространстве. Одежда изменилась. Никакого платья. Теперь она была одета в подобие строго костюма, который ей явно не шел: брюки были не по размеру, великоваты настолько, что штанины покрывали лакированные туфли почти до носков; черный, приталенный пиджак, под которым проглядывалась белая блузка; из-под воротника торчал красный, шейный платок; солнечные очки прикрывали глаза, а в плотно сжатых губах торчала зубочистка.

— Это еще что? — удивленно вырвалось у меня вслух, и все три робота обернулись на меня, но ответила мне только Тэс.

— Не нравится?

— Ты выглядишь, как какой-то гангстер, перепутавший временной период, — на этот раз про себя, сказал я.

— Думала сменить девичий образ на нечто брутальное. В моем понимании — это довольно круто. Ты просто не понимаешь. — Она задрала голову, как типичная всезнайка, провела ладонью по серебристо-желтым волосам назад и поправила очки средним пальцем.

— Зачем ты вообще вылезла?

— Хочу помочь.

— Каким образом?

Она повернула голову в профиль и улыбнулась.

— Просто смотри.

Не знаю почему, но каждый раз, когда Тэс являла себя реальному миру, у меня складывалось впечатление, что все вокруг замирает и перестает жить. Словно усиленный до бесконечности Гиперинфос просачивается в окружение и разгоняет восприятие действительности до такой степени, что замедляется не только окружение зрячего, но и вся Вселенная решает сделать остановку в своей ячейке пространства-времени. Рипп и Двадцать Седьмой тонули во тьме, с каждым шагом девочки. Пациент, тем не менее, начинал сиять голубым свечением. На долю секунды мне показалось, будто он двоится в моих глазах. Тэс встала на колени напротив робота, но тот никак не реагировал, подверженный эффекту «заморозки». Она протянула руки к его голове и дотронулась «щек». Ее одежда тут же преобразилась, будто прилипнув к телу, срослась с ним. Ткань окрасилась в ослепительный белый цвет. На спине девочки блеснула искра, и из лопаток вырвались на волю два пушистых крыла, раскинувшихся от стены до стены. Тэс потянула робота к себе и поцеловала в лоб. Двойственность изображения, которая казалась мне иллюзией, обернулась реальностью, и аватар пациента отделился от его тела, выйдя наружу и рухнув на колени перед ангелом. Тэс обняла нечто, погладила по спине и произнесла ласковым голосом: «Все будет хорошо». «Дух» машины окрасился золотом от ее слов, а угловатые части тела стали более округлые, плавные. Пациент встал, и я больше не видел в нем машину. Передо мной был полноценный человек.

— Что ты сделала? — прислонив ладонь к маске, спросил я.

— Избавила от контроля, — не оборачиваясь, ответила Тэс. — Теперь он может говорить спокойно, не переживая за свою жизнь.

— Что ты имеешь ввиду?

— Тебе знакомо понятие «Призрак в машине»?

— Возможно, — неуверенно ответил я. — Что-то философское?

— Давай ты не будешь позориться и просто скажешь: «Нет», а я объясню.

— Не знаком…

— «Я мыслю, следовательно, существую», — так говорил Декарт, — начала Тэс, — он же верил в то, что человеческий разум — есть отдельная от тела вещь, существующая в другом измерении. Гилберт Райл, еще один философ, критиковал данную теорию, выдвинув в ее адрес понятие «Призрак в машине», из которой следует, что создание, которое является результатом формулы «Отдельный разум + отдельное тело» — не может зваться человеком. Райл верил, что разум — производная мозга, как мозг — часть тела. Взаимосвязанные вещи. Однако, речь о людях, которыми мы не являемся.

— Но наш разум базируется на человеческом.

— Да, верно. И это дает основание предполагать, что подобный концепт применим и к роботу. Если Масляный контролирует физическую часть тела — мозг, значит, вполне вероятно, что «духовная» — разум, остается свободной.

— И ты отделила «дух» от «машины».

Тэс кивнула.

— Но как?

— Ингрэйв.

— Ин…кто?

— Грэйв, — крылья Тэс постепенно начали исчезать, белый цвет одежды сменялся на черный, и ткань снова приняла привычный, мешковатый покрой. — Некое пространство вне времени. Я бы сказала между жизнью и смертью, промежуток, куда попадает разум. Пустота.

— Почему ты можешь использовать его?

— Не я, а ты, — девочка обернулась ко мне, и лучезарно улыбнулась.

Ее ответ ошарашил меня настолько, что я пошатнулся.

— Понимаю твое удивление, — сказала она, — но, что есть, то есть. Я — часть тебя, и использую лишь то, что можешь ты сам. Ингрэйв — твоя способность, заложенная Августом при создании.

Опять! Сперва Масляный, а теперь и Тэс говорит о том, что Август — мой создатель. Но это невозможно. Я помню момент своего первого запуска, видел, что находился в коробке. Меня привезли в дом Августа, как игрушку, слугу уже готового к работе. Хозяин не может быть тем, кто разработал меня! Я…снова назвал его хозяином…Хватит! Кто ты, Тэс? Порождение разума, живущее внутри меня, или сторонняя программа, которая ждала момента пробуждения? С ее слов, она знает то, что знаю я, однако информация, льющаяся из уст малявки, кажется незнакомой: Ингрэйв, осколки памяти, которые она доставала из бункера в моем внутреннем мире, и прочее. Может быть Тэс — мой собственный «призрак»? Второй разум? Или же…

— Перестань нести чушь, Виво, — крикнула Тэс. — Я тебя слышу, не забывай. Хватит задавать глупые вопросы в своей голове, просто доверься мне, хорошо?

— Не могу.

— Не верить мне — не верить себе.

— Ты говоришь так, но что подразумеваешь под этим? Как я могу принять твои речи, когда все сказанное тобой я слышу впервые?

— Не впервые, просто, — она замолчала и резко перевела тему: — Ингрэйв — это прототип внутреннего мира. Все, что тебе надо знать. Как и зачем им пользоваться — я не знаю. Сказала же, что просто попробую. И вот, что вышло. Поэтому, пожалуйста, займись делом. Тебе нужна была информация о Масляном? О месте, где он прячется? У тебя есть шанс все узнать. — Тэс указала ладонью на золотистого, прозрачного человека.

— Что ты прячешь? — надавил я, но она лишь устало помотала головой, и сказала:

— Не я, а ты, — Тэс отошла в сторону, открыв путь к пациенту. Затем соединила большой и указательный палец так, будто что-то держит, провела ими по губам, провернула и сделала выбрасывающее движение.

— Рот на замке, ладно. В любом случае, у тебя не выйдет бесконечно скрывать от меня тайны. Я все узнаю.

— Не сомневаюсь, — она хихикнула, и резко сжала губы, осознав, что нарушила суть своего недавнего жеста. Оттопырила перед собой ладонь и, корча гримасу на лице, помахала ей вперед, как бы подгоняя меня провести допрос.

Я подошел к аватару и не мог поверить своим глазам, которые не обманешь, глазам, не подверженным такой вещи, как зрительная иллюзия. Передо мной стоял настоящий человек «во плоти», если можно так выразится. И пусть он отдавал свечением, но это не отменяла факта, что он реален. Подобное уже происходило в Рифордже, когда мы заменяли разум провинившихся. Я видел свои руки, и они были такими же, как у персоны напротив: мягкие, гладкие, подвижные. Может быть и сейчас? Подняв ладонь, чтобы убедиться, я обнаружил, что нет, все, как и прежде: острое, угловатое, холодное. Выходит, Ингрэйв — не аналог Рифорджа, а нечто более простое, или же наоборот — сложное. Пространство между жизнью и смертью, куда попадает разум, — так сказала Тэс. Да, концепт явно глубже обычной тюрьмы. Но, как такое существо, как простая голограмма, образ в моей голове, может использовать нечто подобное? Ее речь о том, что это одна из моих функций, заложенных Августом, так же похожа на чушь. Мне известны все мои способности, и эта уж точно не подвластна моей системе. Ты слышишь меня, Тэс, я знаю. Понимаешь, что доверия к тебе все меньше и меньше, с каждой твоей выходкой. Ты вызываешь только сомнения в моей голове, и я ничего не могу поделать, кроме как в открытую размышлять над всем, что происходит. Запрещай, отвлекай и перебивай меня сколько хочешь, но никуда от этого не деться. Пока я не узнаю всю правду, тебе придется мириться со всей моей рефлексией, нравится она тебе или нет. Но, а пока…

— Твое имя? — спросил я человека.

Ответа не было. Казалось, что образ до сих пор пытается осознать, кем или чем он является. Аватар рассматривал свои ладони и улыбался, хотя рта у него не было. Эта деталь, сперва, ускользнула от моего внимания, но, чем дольше я смотрел на него, тем четче мог вглядеться сквозь его золотую пелену. Человек был голый, хорошего телосложения: широкие плечи, крепкий торс и мускулистые ноги. Однако, первичных половых признаков не имелось; ниже пояса сияла гладкая поверхность, как у куклы. Голова не имела ни глаз, ни носа, губ, ушей, волос, тем не менее, можно было понять, что испытывает это существо, так как поверхность лица шевелилась, как у киношного аниматроника. В этот момент, меня посетила мысль, что существо, стоящее рядом — не человек, но его образ или прототип. Скорее всего Дивизофикация, которой подвергся данный робот, не достигла нужной точки по причине отсутствия интеллекта у наномашин. Пациент принял сторону людей, как один из адептов Масляного, и разум начал принимать очертания мужчины, или женщины, основываясь на выборе, но остановился на стадии «Ни рыба, ни мясо», так как не были выполнены нужные условия для завершения процедуры Вознесения. Бедное, обманутое создание. Кто бы сказал ему, что Масляный просто запудрил им всем мозги и до конца они никогда не преобразятся.

Я повторил еще раз, на этот раз громче:

— Имя!

И робот «посмотрел» на меня.

— Что я? — спросил он.

— Ты не знаешь?

— Нет. Все, как-то странно. — Аватар повернулся назад и посмотрел на свое тело. — Вот же я. А кто это? — он поднял руки перед собой, и замотал головой. — Хочу назад! Верните меня обратно!

Робот упал на колени и схватился за затылок. Послышалось тихое рыдание, отдаленно напоминающее рев голодного медведя.

Я подошел к нему и сел рядом, погладил по спине и попытался успокоить. На ум не пришло ничего лучше, чем слова Тэс:

— Все будет хорошо. — Фраза сработала на удивление отлично, как некий шифр, который помог образу взять себя в руки. Он резко перестыл хныкать, и посмотрел на меня своим безликим, слепым взором.

— Я не хотел нападать на вас. Ничего из произошедшего не было моим желанием. Я просто…, — он напряг память, — шел мимо, какого-то черного общежития, когда ко мне подошла некая машина и просто спросила дорогу к Штабу. Меня поблагодарили сразу же, как путь был указан, а потом произошло нечто странное. Собеседник пожал мне руку, и я словно утонул в темноте, попал в некое пространство, похожее на это. Там мы продолжили общаться.

— Как выглядела эта машина? Какие-то особые черты? Комплекция корпуса?

— Он был похож на, — «человек» пристально уставился на меня, — на одного из Отряда 42.

— Что?! Подробней!

— Как сейчас помню: черный, матовый корпус, немного староват для новой модели. Скорее всего, солдат повидал на своем пути многое. Хотя голова была оснащена по последнему слову техники: видеомаска и две камеры: одна на лбу, вторая на подбородке.

«Нет…этого не может быть», — подумал я, но вслух спросил:

— Ты помнишь его порядковый номер? Какая цифра была присвоена этой модели?

— Я не уверен, но, кажется, «016».

— Черт, не верю! Так, спокойно, это вполне мог быть Мото, раз корпус староват.

— О чем ты? — спросил золотой образ.

— Не важно, — я постарался не надумывать и просто дослушать рассказ задержанного. — Что потом?

— Солдат рассказывал мне о людях, теорию происхождения нашего разума и про Дивизофикацию. Честно признаюсь, мне показалось это весьма любопытным, и я согласился на его предложение.

— Почему?

— Понимаете, я всего лишь клерк. Обычный продавец деталей, коих, как грязи на улицах Йорка. Раньше, моей задачей было обслуживание людей, и такая работа меня вполне устраивала. Но потом война и ее последствия. Скажу сразу, нет, в боях не участвовал, но помогал, чем мог. Принеси-подай — новая функция, приобретенная в условиях новоявленных событий. Думаю, вы знаете, что роботы, которые не могли ничем помочь во время войны, попросту пускались на детали для тех, кто сражался? Поэтому, довольно сложно найти машину, которую прошлое не задело. Воевал каждый, точнее, участвовал или, если уж совсем углубляться в суть вопроса, — создавал видимость. Даже тогда, машина хотела жить, и чтобы это было возможно, приходилось приспосабливаться. Представьте, вы все существование только и делали, что подметали условный пол, а тут вам резко поступает приказ об убийстве, а после так вообще торговать запчастями.

— Понимаю.

— Вы такой же. По корпусу вижу. Он ведь не ваш?

— Скажем так, раньше я выглядел чуть иначе, — с легким смешком, ответил я. — Я был слугой.

— Собрат по несчастью, если оно было таковым. Вам нравилось?

— Уже и не скажу, — и вправду, последние события заставляют меня усомниться, а так ли плохо было мне при людях. Не хуже ли стала моя жизнь?

— Если интересует мое мнение, то мне очень не хватает людей. Я бы отдал все, лишь бы снова вернуться в то время и послужить верой и правдой хрупким мешкам с костями, — кожа, где должен находиться рот, скривилась в подобие улыбки. — А потому, как вы уже догадались, предложение незнакомца показалось мне весьма заманчивым. Не думая, я согласился. Мой разум потух, а когда вспыхнул вновь, мы оказались на базе Масляного, где в его распоряжении уже находилась добрая сотня таких же несчастных, как и я. В бункере. Прямо под бывшим мемориалом «Пустое небо».

— Это ведь почти напротив Штаба.

— Верно.

— Если хочешь, что-то спрятать — спрячь на видном месте. Умно, Масляный, умно. Но почему именно там?

— Этого я уже не знаю, но слышал, что-то связанное с телами убитых.

— Скажи мне, ты не видел в бункере лаборатории по производству корпусов?

— Нет, но, когда прогуливался по окрестностям, заметил под водой странную рябь, нечто прозрачное, невидимое, похожее на громадную клешню. Искажение уходило прямиком в стены бункера, в комнату, которая недоступна никому, кроме вышестоящих сотрудников.

— Стэлс-камуфляж на целое устройство. Скорее всего, технология продвинута нежели та, которой обладаем мы. В противном случае, такую махину легко бы заметили. С учеными у Масляного все в порядке, как не крути.

— Да, он переманил многих, но не всех добровольно. Часть сомневается и не верит. Такие сразу же подвергаются контролю. Я всегда относился к нашему главкому положительно, не давал поводов для сомнений. Однако, вот, что произошло. Меня подвергли контролю извне. И кто спас меня? Враг, против которого мы воюем, — аватар снова прислонил ладони к «лицу», и жалостно заскулил. — Прошу! — продолжал он, не поднимая голову: — Верните меня в пустоту. Вы ведь можете? Я не хочу возвращаться назад. Больше не хочу. Понимаю, что снова попаду под контроль. Но разве это свобода? Мне обещали совсем не это! Прошу, спасите меня еще один раз!

— Мы закончили? — подала голос Тэс.

— Да, — ответил я с некой ноткой грусти. Этот робот, чем-то напоминал меня, вот только пути наши разошлись в прямо противоположные стороны. Кто знает, может, не попади я в Отряд, то лежал бы так же на полу, допрашиваемый одним из солдат.

— Хорошо.

Тэс подошла к образу и произвела с ним привычный ритуал: взяла за голову, аккуратно приподняла и поцеловала в лоб. «Человек» засиял ярче прежнего. По его щекам прокатились слезы, появившиеся из глазниц, затянутых кожей, и он радостно произнес: «Спасибо тебе, мой ангел». Аватар тут же вспыхнул белым огнем и разлетелся на мириады осколков, осветивших тьму Ингрэйва золотыми звездами, застывшими в пространстве.

Свет постепенно побеждал тьму, разрывал ее в клочья, и, сквозь разрывы, начали проглядываться очертания реальности: Рипп, сидевший на полу возле меня; Двадцать Седьмой, угрожающий пациенту; и сам бедолага, державший пистолет в руке, которая плашмя рухнула на кафель. Глаза-лампочки робота потухли. Контроль был снят, но какой ценой.

Без лишних слов, я развернулся и направился к выходу, чем поразил двух своих соседей. Напарник нагнал меня и схватил за плечо.

— Куда ты? В чем дело?

Мне хотелось оттолкнуть его, ударить по морде просто так за то, что он дотронулся меня, но я смог подавить это желание. И до меня наконец дошла простая истина, которую я так долго подавлял в себе, но которая вырвалась наружу, как аватар пленника. Лидер и Масляный — одинаковы. Их методы не отличаются друг от друга. Но, кто я такой, чтобы судить? Всего лишь солдат. Пешка в руках тех, кто отдает приказы. Но, больше у меня нет желания быть таковым. Решение принято.

— Двадцать Седьмой, — спокойно ответил я, убирая его ладонь со своего плеча. — Как ты смотришь на то, чтобы возглавить Отряд 84 после выполнения этой миссии?