А мы любили (СИ)

Глава 20. У страха глаза велики

“Вот же дура! — подумала про себя Джамиля. — Я сказала это вслух. Стыдно”.

— Нет, это не тебе, — засмеялась она и принялась размахивать рукой перед лицом. — Муха назойливая летает, а я ее прогоняю.

— Да, — хмыкнул Фархат. — Этого добра тут видимо-невидимо. Надо было тебе спрей захватить.

— Да, — повторила за ним. — Вот в следующий раз обязательно.

Джама вздохнула с облегчением и приказала себе перестать думать о бывшем муже. Всё! Баста! Он — прошлое, законченный роман. Пусть во многом законченный по ее инициативе. Но былого не вернешь и огня уже не развести.

— Все готово, — сжимая в кулаке инструменты, сказал мужчина. — Можем ехать.

— Отлично, — соскочила она со стула. — Поехали.

Выйдя за ворота, Джамиля увидела старый, но добротный и ухоженный паджерик с кенгурятником на крыше. Такому любое местное бездорожье не страшно. Фархат по-джентльменски открыл для нее пассажирскую дверь и она увидела на сиденье букет полевых цветов.

— Ух ты! — впечатлилась она, повернулась к нему и улыбнулась. — Спасибо.

— Пожалуйста, — кивнул он и сразу же пошел на другую сторону.

Джамиля села в автомобиль, закрыла дверь и поднесла букетик к лицу. Он был предусмотрительно перевязан веткой, а она к своему стыду даже не могла определить, какие здесь цветы, кроме ромашек. Что поделать — асфальтный человек!

А пахли они так, что вскружили голову и заполнили своим ароматом весь салон.

— Далеко ехать? — поинтересовалась Джама, взглянув на водителя. Сегодня на нем была простая черная футболка и те же штаны цвета хаки. Загорелые, сильные руки с выпуклыми дорожками вен крепко сжимали руль. Стало понятно, что человек привык к труду, поднимает тяжести и держит себя в форме.

— Нет. Я просто из дома и сразу к тебе.

— И давно ты работаешь инструктором?

— Не очень. Но лошадей люблю давно.

— Ты военный?

Отвлекшись от дороги, Фархат посмотрел на нее и усмехнулся:

— С чего ты взяла?

— Похож просто. Я по работе как-то пересекалась, когда документальный фильм снимала про пограничников.

— Ну я окончил военное училище, но дальше идти не захотел.

— И кем в итоге стал?

— Там-сям, потом здесь.

— Хм, — отозвалась Джама, подумав, что наверное, он сменил много мест, прежде чем закрепиться в одном. — А дети у тебя есть?

— Сын, — кивнул Фархат. — Ему 17.

— Сын… — повторила женщина, глядя в пустоту.

— Да. А у тебя?

— У меня дочь. Ей 25. И я уже бабушка. Внучке годик.

— Бабушка! Ты? — воскликнул Фархат. — Я, конечно, извиняюсь, но когда ты родила? В пятнадцать?

Джамиля тихо засмеялась и спрятала улыбку в цветах.

— Мне сорок семь.

— Ничего себе, — присвистнул. — Мне сорок восемь.

Он-то думал, ей всего сорок. Девчонка совсем.

— Я так и подумала. А как зовут твоего сына? Он, наверное, школу заканчивает?

— Рафаэль. Раф. Да, школу в следующем году заканчивает, мы поздно его отдали, потому что надо было больше готовить. И со здоровьем проблемы. У него ДЦП. Но… не смотри так, все хорошо, — подмигнул мужчина. — Легкая форма, но левая рука нерабочая. Зато знаешь, какой мозг? Он очень умный, начитанный, в компьютерах шарит. Мы с его матерью хоть и в разводе, но как-то взаимодействуем.

— И давно вы разводе?

— Десять лет.

— Прилично. А я полтора года, — вздохнула Джамиля.

— Все еще не отпускает?

— У нас все сложно, — сделала многозначительную паузу. — У нас был сын. Три года назад он погиб. Учился в Оксфорде, поехал в Лондон с друзьями на концерт и их сбила машина на остановке. Все трое погибли.

Он остановился на обочине и заглушил мотор.

— Я, кажется, слышал эту историю, — повернулся к ней и нахмурился. — По телевизору. Прими мои соболезнования.

Фархат протянул ей руку, и в этом жесте не было никаких подводных камней. Во взгляде лишь сочувствие и понимание. Джамиля вложила свою ладонь в его, и он накрыл ее другой.

— Спасибо, — проговорила тихо, посмотрев в его серые глаза, заметив мелкие морщины в уголках и на лбу.

— Кстати, мы приехали. Пойдем, — показал он на входную группу КСК “Кочевник”, состоящую и высокого деревянного забора и открытых настежь кованых ворот.

Конно-спортивный комплекс раскинулся на большой территории, окруженной горами и садами. Место настолько живописное и атмосферное, что у Джамили, несмотря на ее страх и предубеждение, дух захватило от красоты, масштаба, грациозных лошадей на плацу и посетителей, которые готовились выезжать с инструкторами в сторону яблоневых садов, где Джамиля гуляла вчера вечером. Пока Фархат проводил экскурсию, к нему то и дело подходили люди, здоровались за руку, называли дядей Фарой, что-то спрашивали, сыпали терминами, которые гостья не понимала.

— Ты местный авторитет? — пошутила Джама, когда Фархат вел ее в конюшню.

— Что-то типа того, — засмеялся он. — Старожил.

— Ты больше похож на “Крестного отца”, - заметила она, следуя за ним в святая святых.

— Ну вот, смотри: это наша конюшня. А там, — он указал рукой направо, — крытый манеж, где занимаются, когда холодно. К нам круглый год приезжают дети на иппотерапию.

— Серьезно? Как здорово! — восхитилась Джамиля. — Это очень важное дело!

— Да, мой сын здесь давно тренируется. Несмотря на то, что у него левая рука плохо функционирует, он может удержать повод правой, а я ему помогаю.

— Ты молодец! Правда, — остановившись на полпути, похвалила она.

— Ха! Не смотри на меня так, Джамиля, — весело сказал он. — От греха подальше...Лучше пойдем знакомиться.

Фархат провел ее туда, где в аккуратных денниках содержались скакуны разных пород. Он подвел Джаму к одной из них и взмахнул рукой.

— Подумал-подумал, и решил, что Оскар для тебя подойдет.

Он открыл дверь денника, вошел в него и погладил красивую белую лошадь по плечу, стоя слева. Оскар довольно заржал, приветствуя старого знакомого, а Джамиля с интересом наблюдала за их взаимодействием, боясь сделать неверное решение и разозлить животное.

— Не бойся, Золушка. Оскар — арабский скакун, ему десять лет. Он хоть и резвый и весь такой из себя, но очень спокойный и дружелюбный. Как раз для начинающих.

— Он очень красивый!

— Хочешь погладить? Это не страшно. Кстати, а почему ты вообще их боишься?

— Когда мне было лет пятнадцать, папа повез нас в горы и мы сели на лошадей. И именно моя встала на дыбы и чуть меня не сбросила. Я расплакалась и больше на них не садилась.

— М-да, плохо, — хмыкнул Фархат. — Но прошло уже много лет и попробуй для начала просто дотронуться до него

— Думаешь? — с опаской переспросила Джамиля.

— Конечно. Закрой глаза.

— Зачем?

— Просто закрой.

— Ну хорошо.

Она послушалась его, прикрыла веки и застыла в ожидании других команд. Но вместо этого на почувствовала, как Фархат взял ее за руку и подвел ее ближе к Оскару.

— Не открывай.

Джамиля поморщилась от того, что незнакомые запахи ударили в нос. А инструктор тем временем поднес ее руку к Оскару и положил теплую ладонь на его плечо. — Можешь погладить, — велел мужчина. — И когда будешь готова, открывай глаза.

— Такой мягкий, приятный на ощупь, — губы Джамили дрогнули в едва уловимой улыбке.

— Оскару тоже приятно, — голос у Фары все-таки был очень выразительным, глубоким, успокаивающим. — Морда довольная. Хочешь, можешь почесать. Ему тоже зайдет.

Джамиля медленно открыла глаза и увидела свои пальцы, лежащие на шее белого арабчика, а потом заглянула в его пронзительные, добрые глаза. Он действительно спокойно стоял, не пугал ее и не показывал характер. На душе вдруг стало спокойно и легко, а из головы выветрились все плохие мысли. Жизнь действительно продолжалась.