А мы любили (СИ)

Эпилог

2030 год

Будильник на телефоне сработал в 6.30 утра. Джамиля сквозь сон потянулась за мобильным, приоткрыла один глаз и смахнула сигнал. За окном было еще темно, и все еще хотелось спать, но надо было просыпаться, готовить мальчикам завтрак, а потом будить Алишку на линейку. Сегодня первое сентября! Первый раз в первый класс частной школы, куда он пойдет со всеми любимой Селин — девочкой, такой же бойкой и боевой, как и ее мама.

Джамиля потянулась на кровати, прогоняя остатки сна, повернула голову и увидела крепкую спину мужа, обтянутую футболка. Захотелось погладить ее, а лучше всего просунуть руку под ткань и почувствовать тепло его тела. Повернувшись на бок, Джама обняла своего Даника, крепко прижалась к нему и поцеловала в плечо. Ладонь опустилась на его грудь, медленно поехала вниз, задрала футболку, но была поймана и сжата длинными мужскими пальцами.

— Шалишь? — сипло спросил Даниал, даже не открыв глаза.

— Шалю, — шепнула ему на ухо жена, щекоча горячим дыханием.

— Ну шали, — разрешил он и сам положил ее ладонь на пижамные штаны, под которым просыпался вулкан.

— Как скажешь, — тихо засмеялась Джамиля и начала поглаживать мягкую ткань, заставляя тело мужа откликаться на ее утренние ласки.

Ей пятьдесят три, ему пятьдесят четыре. Да, сейчас ей нужно немного больше времени для подготовки, но иногда все случается быстрее. И вот она уже почувствовала, как низ живота тяжелеет и теплеет от возбуждения. Даниал перехватил инициативу, ловко перевернулся, навис над ней и впился в мягкие, сладкие губы. А дальше был новый полет: сначала сорочки и пижамы, а потом и их самих.

Через несколько минут они снова лежали в обнимку, приходили в себя и тихо разговаривали.

— Помнишь, когда-то в 97-м ты спросила меня, что я думаю о программе 2030?

— Помню, конечно. Это был день нашего знакомства, — засияла Джамиля. — Ты попросил мой номер.

— Да, а еще я сказал, что тридцатый год — это уже следующий век, слишком далеко, чтобы загадывать. Представляешь, мы сейчас живем в тридцатом году!

— Ну и как тебе? — легонько толкнула мужа в бок.

— Мне очень нравится. Было сложно, но мы смогли, — Даниал притянул ее к себе и поцеловал сначала в нос, а затем в губы.

Они знали друг друга уже тридцать три года, столько вместе прошли, столько пережили, потеряли и приобрели. Шесть лет назад Даниал передвигался сначала на коляске, потом на костылях, затем начал ходить с тростью. Страх остаться инвалидом и желание сломать эту палку о свое колено заставили его много заниматься. Когда ночами скручивало мышцы от боли и судорог, Джамиля вставала, делала ему массаж, подбадривала, а он, стучал кулаком по матрасу, стиснув зубы, пока в соседней комнате спал Алишер.

Алишка… их любовь и отрада. Мальчик с чистой душой, которого привела в этот мир женщина, ослепленный местью. Со временем Джамиля простила ее и нашла в себе силы мысленно поблагодарить за внука и за то, что пусть ненадолго, но сделала ее сына счастливым. Ведь сомнений не было: Закир действительно любил Риану. А их мальчик рос и стал повторять за Селин, которая называла Даниала аташкой, а Джамилю по-прежнему “зекой”. Так в итоге и привык. Но позже, года в три, он спросил:

— А почему у Селин есть мама и папа, как у детей в саду, а у меня нет?

Джамиля с Даниалом всерьез задумались над этим вопросом и пошли к психологу. В итоге она предложила рассказать ребенку терапевтическую сказку, о том, как его родители любили друг друга, но к сожалению, не могут быть рядом с ним. Как объяснил специалист, такие вопросы в будущем возникнут не раз. И скрывать от малыша его истинное происхождение может повлечь за собой проблемы в будущем.

Поэтому однажды, когда Джамиля и Алишер лежали в кровати перед сном, она протянула ему фотографию, на которых Закир обнимает Риану.

— Смотри, жаным, вот это — твой папа.

— Это Закил, — пролепетал Алишка, который знал, что Зак — сын аташки и “зеки”.

— Да, а еще он твой папа. А это — твоя мама. Ее звали… Риана.

— Мама кясивая, — мальчик взял фотографию и расплылся в сияющей улыбке.

— Ты же знаешь, что Зак сейчас на небе, да?

Алишка кивнул.

— И твоя мама тоже там, вместе с ним.

— Посему? — поднял он удивленные глазки.

— Она болела.

И это была правда. Она действительно болела и сгорела. А как, при каких обстоятельствах, уже неважно. Да и Алишка об этом никогда не узнает. Джамиля подумала: “Пусть для него на всю жизнь останутся эти светлые образы мамы и папы”.

И вдруг маленький трехлетний Алишер сделал то, чего бабушка совсем не ожидала. Он поцеловал снимок и улыбнулся, а Джамили сердце сжалось от грусти. Наверное, подумала, она, этому внук научился у нее. Ведь она часто подносила к губам фото Закира в рамочке и целовала его. А дети ведь всё впитывают, как губки.

Камелия родила еще одну девочки и назвала ее Аделиной. Так что теперь у Ибрагимовых-старших были две внучки и внук. И теперь, когда Кама привозит девочек на ночевку, все в их квартире переворачивается с ног на голову, потому что три маленьких, но сильных урагана сметают всё на своё пути. Джамиля с Даниалом типичные бабушка с дедушкой: все им позволяют и постоянно балуют. Но для чего они еще нужны?

Сегодня — особенный день. Селин и Алишер идут вместе в первый класс. После горячего пробуждения, Джама и Даник, как ответственные родители, встали пораньше, еле разбудили первоклассника, накормили завтраком, одели и обули и поехали в школу. Алишка в белой рубашке и синем костюме с эмблемой частной гимназии, которую закончил Закир, стал еще больше походить на отца. И в который раз Даниал сказал, что у него дежа-вю.

— Папа, так нечестно, — возмутилась Камелия, когда возвращаясь с линейки, они вместе шли к своим машинам, — Мы же договаривались одинаковые букеты взять, а ваш больше? Что за выпендреж?

— Я прошел по ссылке, которую ты скинула, — пробубнил дед, — и заказал то, что там было.

— Не может быть! Я не могла тебе отправить неправильную ссылку! — стояла на своем дочь.

— Не ссорьтесь уже. Какая разница? — засмеялась Джамма. — Скажи спасибо, что папа вообще их заказал. У него секретарша просто на больничном, а так бы она заказывала.

— О да! Какой прогресс! В пятьдесят четыре освоить онлайн-доставку, — стебалась Кама.

— А при чем здесь мой возраст? — обиделся Даник. — Спроси у мамы, как в 54 “папа может всё, что угодно”.

— Кхм-кхм, — прокашлялась Джама, — я думаю, нашим детям вовсе не обязательно знать, — тихо шепнула она мужу и только потом спохватилась, поняв, как недвусмысленно звучит эта фраза.

— Я все слышала.

— Я тоже, — обреченно вздохнул шедший рядом Малик.

— Я имел в виду другое! — сокрушается Даниал. — В общем… и целом!

— А мы все слышали и ничего не поняли, — изрек Алишка. — Но я точно знаю, что аташка с ажекой могут всё!

Раскраснелись все: и молодые, и взрослые. Хотя что такое возраст? Просто графа и цифры в паспорте. Вот Даниал после реабилитации не бросил спорт и перешел на правильное питание. Да, седых волос у него прибавилось, но в душе он остался все таким же любящим и страстным. Давно заплатившим за ошибки прошлого.

Еще во время реабилитации Джамиля предложила Данику иппотерапию. Поначалу он отказывался, но потом она рассказала ему, что Фархат сдал для него кровь. Даниал задумался. Он все-таки согласился поехать в конный клуб и встретился там с Валиевым. Они долго о чем-то говорили тет-а-тет, а потом пожали друг другу руки по-мужски. Джама это видела и в душе успокоилась.

Сам Фархат только спустя год встретил ту самую единственную, и несмотря на все преграды, большую разницу в возрасте (а ведь говорил, что молодых оставим молодым) и жизнь на два города, их чувства оказались настоящими, искренними и очень сильными.

А что же вечный холостяк Игорь? Мужчина с большим сердцем и толстым кошельком был лакомым кусочком для многих городских охотниц за богатыми и одинокими “папиками”. Но вот в его жизни появилась Лиза — обычный парикмахер и ровесница Джамили. И в Игоря ударила молния. Или же Купидон постарался и соединил два одиноких, но очень добрых сердца.

Теперь они часто собираются семьями. Лиза идеально влилась в их компанию, а Джамиля не могла на них наглядеться. С ней Игорь расцвел и стал таким же влюбленным и сумасшедшим, как ее Даник, любовь к которому с каждым днем росла и крепла. Любовь, пронесенная через года и боль. Любовь, которая могла бы умереть, но выжила и излечилась. А еще излечила их обоих от злости, эгоизма, непонимания и гордыни. И теперь они могут с уверенность сказать про себя: “А мы любили, любим и будем любить всегда”.

Конец.