А мы любили (СИ)

Глава 29. Ящик Пандоры

— А волосы-то как блестят! А глазищи-то какие! — не своим голосом восторгалась дочь, трогая мягкие мамины локоны после салона.

— А что с глазами? — недоуменно переспросила Джамия.

— Блестят говорю! — воскликнула Камелия, прижимая к себе малышку. — Слушай, ну вот прическу освежила, совсем другая стала. Еще красивее.

— Зека ай-ай-ай, — пролепетала Селин, помахивая маленькой ладошкой и изображая восторг.

— Да-да, ажека ай-ай-ай какая красотка, да? — Кама смачно поцеловала малышку в пухлую щеку.

— Дя!

— У меня растет гений если что, — подмигнула она Джаме. — Ценитель красоты и птичка Говорун.

— Ты такая же была, — теперь уже через Джамили гладить дочку по голове. — А вот Закирка только ближе к трем заговорил и мы уже хотели вести его к логопеду. Но потом его прорвало и рот не закрывался.

— Да, — улыбнулась воспоминаниям Камелия. — А еще он забивался в уголок со своими шахматами и делал вид, что играет с воображаемым другом.

— Кама, а ты посмотрела, что у Зака в ноутбуке? — спросила она, забирая внучку.

— Ой, мам, прости, но вообще времени не было. У мелкой зубы лезли, и мы три ночи не спали. Я обязательно посмотрю. Вот даже сегодня! Честное пионерское, — подняла согнутую в локте руку, отдавая салют.

— Да ладно, не спеши, — Джама дотронулась до ее плеча. — Если будут какие-то его фотографии, которых у нас нет, ты мне скинешь на флешку, хорошо?

— Ма, флешка уже прошлый век. Я тебе в мессенджер отправлю.

— Да без разницы. Лишь бы было. Может, университетские, — вздохнула она.

— Так, давай не раскисай, а лучше расскажи, что там за проект!

— Пойдемте на кухню, я шарлотку с утра испекла. Все расскажу и покажу!

Пока Селин то ли уплетала, то ли крошила свой кусок пирога с яблоками, Джамиля рассказывала дочери о том, что завтра у нее важный день — первая запись интервью в студии с женой сотрудника посольства одной арабской страны, которая заявила, что муж на протяжении нескольких лет избивает ее. Под предлогом поездки к родителям, женщина вернулась в Алматы с дочерью, и заявила на мужа в полицию. В качестве доказательств предоставила видеозаписи, на которых молодой дипломат действительно поднимает на нее руку и унижает ее. Министр иностранных дел сразу же отозвал нерадивого сотрудника на Родину. Начался публичный скандал.

— Уау, мам! Это же то, о чем сейчас все говорят. Самая горячая тема, — жуя свою шарлотку, пробубнила дочь. — У тебя будет “эксклюзив”.

— У нас. Да, надеюсь. Я не знаю, как продюсеру это удалось достать, но она договорилась с Алиной, что она даст интервью именно нам. Это говорит о том, что у канала Зейна есть авторитет. Теперь мне бы не подкачать и не подвести команду.

— Ма! — с набитым ртом воскликнула Камелия. — Ну что за неуверенность в себе?! Ты же столько лет в профессии! Ты же звезда!

— Дочь, так бывает, когда ты из профессии уходишь на какое-то время, — грустно сказала она. — Пока другие бегут вперед, ты плетешься сзади. А мир не стоит на месте. Когда я уходила, никакого бума ютьюб-каналов не было, все смотрели, как вы говорите, ящик. А теперь времена изменились и надо подстраиваться: лайки просмотры, подписки.

— Тогда давай, подстраивайся. Но не теряй своего “я”!

— Аллах послал мне чудесных детей. Значит, что-то в этой жизни я сделала правильно, — заключила Джамиля, глядя на дочь и внучку с нежностью.

В ту же ночь у Камелии, наконец, дошли руки но Макбука Закира. Уложив Селин и оставив мужа наедине с каким-то боевиком, она села за высокий остров и при приглушенном свете принялась исследовать компьютер брата. Переходя из папки в папку, открывая документ за документом, Кама с огромной грустью и сожалением думала о том, как несправедливо устроена жизнь. Он хорошо учился — в этом не было сомнений. И все его работы, проекты, диаграммы и графики напрямую доказывали, как серьезно он ко всему относился. Надо же, а ведь для нее он так и остался малышом, которого мама с папой принесли из роддома. Ей было четыре, и она с таким удивлением смотрела на живой розовый комочек с маленькими пальчиками и смешными глазами. И мама тогда сказала ей: “Это твой братик, Камелия. Самый родной для тебя человек. Роднее не бывает”.

Из спальни вышел сонный муж. Потирая глаза он подошел к жене сзади, наклонился, обнял ее за плечи и поцеловал в макушку. Она положила ладонь на его руку и погладила ее.

— Камочек, — Малик так ласково называл Камелию, — пойдем уже спать.

— Жан (душа моя, ласковое обращение), ты ложись. Я еще чуть пошарюсь.

— Эээх, — разочарованно вздохнул мужчина. — Ладно.

Он развернулся, подошел к холодильнику и достал из него бутылку минералки. Открыв крышку, присосался к горлышку и в этот момент услышал:

— Что за… Нет! Нет! Зак… нет!

Поперхнувшись, он быстро откашлялся, обернулся и увидел, как Камелия схватилась за голову и ее чуть ли не трясло.

— Что ты наделал? Зак, что ты наделал?!

— Камочек, что там? — быстро подошел к столу и посмотрел в монитор — Это что?

У Малика глаза на лоб полезли, а Камелия зажала рот ладонью и мотала головой в неверии.

— Это же, — он хотел назвать вещи своими именами, но запнулся. — Как так?

— Я не знаю. Не знаю. Меня сейчас стошнит.

Она схватила мужа за руку и посмотрела на него снизу вверх.

— Я не могу показать это маме! Она сойдет с ума. А папа… он же убьет эту суку.

— И что теперь? Ты же не можешь все так оставить.

Камелия встала, начала мерить шагами комнату, нервно кусая губы и потирая виски.

— Есть только один человек, к кому я могу прийти с этим, — показала она рукой на экран с остановленной картинкой. На ней полуобнаженный младший брат лежал рядом с той, кто разрушил ее семью.

Это был слишком тяжелый груз для молодой женщины. Слишком большая и страшная тайна, которую ей придется пока хранить. Но Камелия не была уверенна в своих силах. Сжимая руль и давя на газ, она то и дело бросала косой взгляд на самый настоящий “Ящик Пандоры”, который открыла вчера, обрушив на себя все беды этого мира.

После увиденного хотелось выть в голос, но она не могла, ведь в соседней комнате спала ее дочь. Закрыв рот ладонями, она плакала сначала в объятиях мужа, а потом и в душе. И все это время в голове Камелии крутилась только одна фраза: “Что ты наделал, Зак? Что ты наделал?”

В этих обстоятельствах, когда на дне того самого секретного ларца из древнегреческого мифа осталась только Надежда, Кама решила, что единственный человек, которому она может доверить тайну, — лучший друг папы — дядя Игорь. Он ведь и Камелию, и Закира с рождения знал, с роддома встречал, и почти на все детские дни рождения приходил. Считай, крестный.

Вскоре Кама уже стояла перед его дверью, нервно сжимая Макбук. Она нервно постукивала одной ногой в ожидании хозяина. Наконец, дверь открылась и на пороге появился тот самый дядя.

— Ты меня напугала, — нахмурился мужчина.

— Прости, дядь Игорь, но я только к тебе могу обратиться. Это дело жизни и смерти.

— Чьей?

— Всех нас, — вздохнула она, проходя в гостиную.

— Ну давай показывай.

Камелия подошла к столу в зоне кухни-студии, вытащила ноутбук, открыла крышку и нажала на кнопку.

— Рассказываю предысторию. Закир приснился маме и попросил разобрать его вещи. Мы разобрали. Мама нашла его “Мак” и отдала мне, потому что… сам понимаешь. Вчера я, наконец, до него добралась.

Игорь сел за стол, слушал Камелию и следил за ее движениями. Она переходила из папки в папку, пока не навела курсор на видео.

— Я нашла вот это. И честно тебе скажу, дядь Игорь, меня чуть не вывернуло. Но ты лучше сам…

Кама запустила файл, и друг отца через секунду весь напрягся, сжал кулак и поднес его к губам. Выражение его лица постепенно менялось, желваки заходили ходуном, вены на руках вздулись.

— Это блядь что такое? — грубо, с хрипотцой в голосе спросил он, подняв глаза на Камелию.

— Это — блядь, — ответила Кама, но быстро спохватилась и дотронулась пальцами до губ. — Ой, прости, дядь Игорь.

— Число смотрела? Когда это снято?

— В его последний приезд домой на летние каникулы.

— Значит, ему уже девятнадцать.

Камелия молча кивнула.

— На гостиницу не похоже. Обжитая комната.

— Я о том же. Думаю, это у нее. Что ты делаешь, дядя Игорь? — спохватилась девушка.

— Еще раз посмотрю.

Нажав на “Пуск” он запустил видео заново и комната вновь наполнилась тихим голосом Закира.

Камера в его руках скользила по обнаженным загорелым ногам, чуть прикрытым легким, белым одеялом, по голым худым рукам, округлым плечам, идеальным ключицам. Нагота девушки была прикрыта, черные волосы разметались по подушки, а сама она спала на боку, положив голову на согнутую в локте руку.

— Моя малышка спит, — Закир сказал это с безусловной любовью и нежностью. — Устала. Отрубилась без задних ног.

Он вернул камеру к ногам и ласково прошелся пальцами по голени. Риана чуть дернулась и перевернулась на другой бок.

— Такая нежная, хорошая, моя любимая.

Закир поднял камеру и оказался напротив зеркальной дверцы шкафа. На нем не было футболки, а все, что ниже живота он прикрывал одеялом. Риана блаженно спала и ничего не слышала.

— Какая же ты красивая, моя малышка. Пусть весь мир будет против нас, я никогда от тебя не откажусь.

— Глупый! Маленький, глупый мальчишка, — горько всхлипнула Камелия и вытерла слёзы. — А что если она совратила его? Когда она появилась в компании, Заку было семнадцать.

— Это теперь знает только она. А он унес свою тайну в могилу.

Игорь встал, подошел к столешнице, схватил пачку сигарет и зажигалку. Вытащив одну, он нервно зажал ее зубами и закурил.

— Эта сука не знает, что он снимал ее, — продолжила Камелия. — Наверное, в телефоне фоток было еще больше, но я не знаю пароль от его облака. Вбивала несколько вариантов — все мимо.

— Матери не говори, — почесав лоб, сказал Игорь.

— А папе?

— Я сам скажу позже. Скинь мне видео.

— А почему не сразу? — нахмурилась Камелия.

— Потому что твой папа сделал анализ ДНК. Он начал сомневаться, что ребенок от него. И судя по тому, что творила эта… хм, — прочистил горло Игорь, — залететь она могла от кого угодно.

— Но мама говорила, что малыш — копия Зака… Ой неет, — снова схватилась за голову Кама. — Ты думаешь, этот мальчик — Закира?

— Время не совпадает, — нахмурился он.

— ЭКО? — предположила девушка

— Он же не дурачок. И зачем это ему надо было? Любовь любовью, а голова-то на плечах у него была.

— Да, но ты забыл, что он был чересчур добрымдобрый. И его друзья этим пользовались.

— Все как-то очень странно выглядит и дурно пахнет, — прищурившись, Игорь снова затянулся. — Я в а*уе.

— Я тоже.

— А представь, каково будет маме с папой? Я не знаю, как я им скажу. Получается, что эта шлюха сначала соблазнила Зака, а после его смерти полезла на отца?

— Даниала я возьму на себя. А ты подумай, что матери скажешь.

— Что бы я ей ни сказала, результат будет все равно один и тот же, — кусая губы, предположила Камелия. — А она же только в себя пришла.