А мы любили (СИ)

Глава 47. Между небом и землей

Даниал снова бродил по темным холодным коридорам морга. Этот проклятый сон каждый раз начинался именно так. Он уже знал, что сейчас увидит серую металлическую дверь с прямоугольным окошком, из которого льется белый свет. Вот и сейчас Даниал пошел по наитию и остановился напротив кабинета. Сколько раз он говорил себе: “Не открывай! Не входи!” И все равно руки сами тянулись к ручке.

Этот кошмар часто снился ему в первые месяцы после смерти Закира. А потом, когда он пристрастился, то спал спокойно. Просто забывался, заглушая алкоголем страшные воспоминания. Не дай Аллах никому такое пережить!

И вот все повторилось. Даниал толкнул дверь и оказался в мрачном помещении с темными стенами. В центре зала — стол, накрытый белой тканью. Он знал, кто лежит под ней. Ноги приросли к полу. Даниал сжимал и разжимал кулаки не в силах пошевелиться.

— Пап. Подойди, — сказал ему сын.

Даниал поднял глаза к лампе, осмотрелся, но никого не было. Откуда тогда голос? Откуда тогда ощущение, что Закир где — то рядом.

— Иди, не бойся. Я покажу тебе.

Словно под гипнозом Даниал подошел к краю стола и дотронулся до простыни. Он медлил, боясь сдернуть ее и увидеть белое тело сына. Но мужчина все же решился. Рука потянулась вниз, открывая волосы, лоб, брови, закрытые веки покойника.

Глаза Даниала расширились от ужаса, а сам он застыл в немом шоке. Стоял и смотрел на самого себя — мертвое, безмолвное тело.

Мотая головой и бормоча невнятное “Нет”, он в ужасе попятился назад. Нащупав за спиной дверную он нервно и со всей силы дернул ее, развернулся и вылетел за порог, но тут же провалился в черную бездну, где не было ничего кроме темноты, холода и неизвестности. Летел долго, поначалу хватаясь еще руками за воздух, а после, поняв, что бесполезно, просто принял свою судьбу и закрыл глаза. Будь что будет.

Падение было на удивление мягким, словно в паре сантиметров от земли остановился, а потом плавно лег на что-то пушистое, щекочущее. Трава, подумал он и провел по ней рукой. В нос тут же ударил запах свежести и Даниал распахнул глаза. Все чувства удивительным образом обострились, как в юности. Ничего не болело и не угнетало. Он ясно видел белые, пушистые облака, плывущие по голубому небу, листву на крепких ветках дуба, сквозь которую пробивались лучи палящего солнца. В глазах защипало, и Даниал прикрыл лицо согнутой в локте рукой. И вдруг он увидел нависший сверху силуэт.

— Пап…

Даниал убрал руку, часто заморгал, не веря своим очам. Но когда образ стал четче, он резко сел и увидел перед собой сына.

— Привет, пап!

Даниал подскочил и бросился обнимать сына. Он был таким реальным, будто из плоти и крови, что на секунду возникло ощущение, что все это вовсе не сон.

— Зак. Сынок! — отстранившись, Даниал сжал его предплечья. — Наконец, я тебя увидел! Живого!

— Но я умер, папа. Меня нет, — ответил он с улыбкой на улице.

Даниал свел брови к переносице, ослабил хватку и отшатнулся.

— Это значит, я тоже умер?

Но сын молчал.

— Как давно меня нет? — голос стал хриплым и чужим.

— Две недели.

— Две недели? — ужаснулся Даниал. — Я умер две недели назад?

— Ты не умер, — Закир пожал плечами. — Ты застрял. Между небом и землей.

Даниал обвел взглядом местность. Это был холм одного дерева — мощного, величавого таинственного.

— Где мы?

— Ну как бы тебе объяснить, пап, — вздохнул Закира. — Это пограничный мир между жизнью и смертью. А ты в коме уже две недели. Тебя сбила машина. Точнее… она.

— Значит, она… А я недооценил ее, — горько усмехнулся Даниал.

— Я тоже, — густые брови Закира вздрогнули. — Но я постарался все исправить, чтобы Алишер вернулся к маме.

Даниал не понял, что имеет в виду сын. Он ведь и так оставил Алишку у Джамили. Но Зак говорил загадками.

— Прости, что не защитил тебя, — с сожалением сказал парень.

— И ты прости. Может, если бы мы поговорили, все было по-другому.

— Да. Наверное, ты прав, — он опустил голову и стоял так несколько секунд, пока откуда-то сверху, с небес, не послышался голос матери:

— Даник… любимый мой Даник. Пожалуйста, вернись к нам. Пожалуйста…

Даниал поднял правую руку. Только что ему показалось, будто он почувствовал прикосновение Джамили. Подушечки пальцев начало покалывать и он ощущал тепло ее ладони на своей.

— Когда ты проснешься, все уже закончится. Только не оставляй меня. Я люблю тебя. Слышишь.

— Слышу, родная, — прошептал он, запрокинув голову к небу. — И я тебя люблю.

Потом он посмотрел на сына и строго проговорил:

— Мне надо вернуться.

Закир помотал головой.

— Ничего не могу сделать. Не я это решаю.

— И что теперь? Я не могу ее оставить. Я должен быть с ней.

— Надо ждать. Когда решат, куда тебя определить, тогда ты и пойдешь.

— Я же с ума здесь сойду один, — на его лице мелькнула горькая усмешка.

— Ты не будешь один. Посмотри туда, — Закир поднял руку и указал куда-то ему за спину.

Даниал обернулся и увидел вдалеке два знакомых силуэта. Мужчина прищурился, чтобы лучше их разглядеть и наконец, понял, кто идет к нему навстречу.

— Этого не может быть, — пробормотал он и повернулся к сыну, но того уже нигде не было.

— Даник! Даник! — кричали издалека. Он вновь посмотрел в ту сторону, и на этот раз отчетливо увидел перед собой отца и мать — молодых, здоровых и живых.