Адвокат вольного города 10

Глава 10 Разминка перед боем

— Вопрос в том… Предлагаю Вам принять участие в боевой операции по защите интересов… Помните, Вы говорили, что, если понадобятся пулемёты, то Вы дадите вместе с обслугой?

— Ну… Что-то такое было, — само собой, Баранов не помнил деталей нашего разговора, а вот мне он в память впечатался крепко и во всех подробностях.

— Так вот, пулемёты есть. Нужен стрелок, — продолжил я.

— Стрелок?

— Вы. Но, чтобы было веселее, Вашим механиком-водителем будет целый граф.

— Да кто бы сомневался, — тут он посмотрел на свой экипаж и сопровождение с некоторым сомнением.

Его спутниками было два матёрых боевых мага. И судя по обрывкам фраз, они уже поняли, что их способности были обрушены на грешную землю подавляющим артефактом.

То есть, сейчас полагаться можно только на старое доброе огнестрельное и холодное оружие.

— Ну, Аркадий… Если Вы погибнете, то я по крайней мере буду точно это знать. Засвидетельствую лично.

— Польщён.

— Вы закончили любезничать? — явно еле сдерживаясь от мата, нетерпеливо спросил Дмитрий. — Если так, то бегом, ваша машина номер четыре.

И мы поспешили.

Забежав внутрь одного из кубиков-зданий, мы обнаружили стоящие в ряд «козлики». Иван Иванович тоже был тут и поправлял что-то в «козлике» номер два.

— По машинам! — Дмитрий уже был тут и орал так, что перекрикивал рёв двигателей. — Всем завести двигатель, проверить уровень топлива, проверить давление масла, проверить ход руля, проверить сцепление!

Я нацепил шлем, в который были вмонтированы динамики и микрофон, как у пилотов, собственно, их оборудование Иван Иванович туда и встроил, что привело Дмитрия в неописуемый щенячий восторг. Сам по себе шлем был утеплённым и тяжёлым, настоящий пехотный шлем, без дураков.

«Козлик» — это даже не трактор, это вообще чудо-мобиль. Моё счастье, что из любопытства я на них тоже катался, так что моё рвение «порулить» было не случайным, я действительно кое-что «мог».

Так-то всё просто. Двигатель дизельный, сцепление, коробка, независимая подвеска, очень особенная расстановка точек опоры и центра тяжести в сочетании с невероятным клиренсом. Кабина по сути подвешена над землей.

— Всем проверить рации! — Дмитрий, рядом с которым был казак с рацией, тут же нацепил на себя массивные наушники. — Стрелкам проверить, что оружие заряжено. Проверить наличие карабинов, проверить короб с лентой, проверить наличие запасных коробов справа в ногах!

Карабинов у нас с Барановым не было, зато были пистолеты, так что мы переглянулись и проигнорировали эту позицию.

Дмитрий орал и орал.

А артиллерия продолжала долбить по городу, без особого, впрочем, результата. Все попрятались, часть казаков торчала на стене в положении лёжа, часть в зданиях, в форте.

Стреляли они картечью и скорострельность для одного орудия была удручающе высокой.

— По порядку называйте номера по рации! — теперь уже рация орала голосом Дмитрия.

— Первый готов, всё штатно, к бою готов.

…

Я честно выполнил все требования «проверить» и даже посмотрел на Баранова, который нацепил шлем. В его шлем выведены динамики от рации, то есть он тоже сопли-вопли слышал, но при этом вставить слово не мог.

Мне он кивнул, мол, всё проверил. И хотя он так и не ответил утвердительно, что умеет орудовать пулемётом, по всему видать, что умеет.

— Четвёртый готов, всё штатно, к бою готов!

…

— По очереди, по номерам, стартуйте и топите к южным воротам. Они единственные оборудованы створками.

Когда шесть машин нажали на газ, то задымили помещение меньше, чем за минуту, так что мы выкатывались из дыма и похали по городу, а за нашими спинами рвались снаряды. Артиллеристы лупили нещадно. Значит, одно орудие нашу диверсию всё-таки пережило, а снаряды нашлись ещё, раз их не экономят.

Рёв, я жму на педаль газа, одновременно вцепившись в широкий руль. Лента пустой, построенной элементалем дороги внутри города вилась под колесами, а от высокой скорости мы даже подпрыгивали. До южных ворот (пока что все события происходят ближе к северным) мы добрались за полторы минуты. Но думаю, что когда город будет уже населён, так быстро будет никак не проехать.

Голос Дмитрия всё ещё был в наших рациях:

— Казаки сейчас откроют ворота. Первый, второй и третий, проехать вперёд, занять позицию к югу по дороге, засадного типа. Приказ ясен?

— Да, атаман.

— Четвёртый, пятый, шестой, после выхода из города сбросить скорость, поворот налево. Разведка считает, что их основной лагерь на поляне к северо-востоку от южных ворот. Прощупайте, но будьте готовы отойти при боевом соприкосновении. Приказ ясен?

— Да, атаман! — проорали все, в том числе и я, благодаря чему на короткий момент почувствовал себя казаком. Но только таким, механизированным.

Вырубив передачу рации, повернулся к полковнику.

— Как механизм поворота пулемётной оси по кольцу?

— Налево туго, направо легко. Так должно быть?

— Нет, техника сыровата. Учту при маневрировании.

Мы шли неровной колонной, поднимая клубы пыли, при приближении к воротам сбросили скорость.

У ворот был военный пост из десятка казаков, которые шустро отперли нам ворота и, судя по напряженным позам, запрут их сразу же, как только мы покинем пределы города.

Первые три машины ушли, лавируя между деревьев, вперёд. Следующие… и тут я внезапно (вряд ли это такой план Дмитрия, просто совпало) оказался передним, то есть — ведущим.

Мы заложили влево и стали пробираться в направлении лагеря ногайцев. Как я понял по обрывкам фраз в ангаре, пока садился в «козлик», ногайцы прибыли ночью и наши их засекли. Прибыли большой толпой, но до утра себя не проявляли.

Мы поднялись на дорогу, которая возвышалась над уровнем земли в лесу, зависли так на пару секунд, поняли, что нас пока никто не засёк и покатились прямо, лавируя между стволами.

«Козлик» из-за тарахтящего двигателя плохо подходит для тайных операций, зато скорость давала нам фактор внезапности.

Так, в какой-то момент мы буквально ворвались на край военного лагеря ногайцев, которые ставили походные юрты, расставляли обозные прицепы, словом, шла обычная организационная суета.

Не сказать, чтобы ногайцы нас не услышали… Они просто не поняли, кто это и что делать. А мы, став в одну линию, поняли.

— Пятый докладывает, стоим на краю лагеря, множество целей, к ведению огню готов!

— Четвёртый, пятый и шестой! Огонь по готовности, прицельно, патроны экономим! Огонь!

У меня над головой раздался грохот пулемёта, так что я на секунду присел. А лагерь впереди превратился в ад. Три пулемёта, не сговариваясь, поделили сектора стрельбы на центральный и два боковых, да и принялись поливать огнём метавшихся ногайцев, среди которых немедленно воцарилась паника.

Никто патроны, конечно же, не экономил.

Сотни конников погибли в первые же секунды. Что хуже всего для противника, они даже не пытались стрелять по нам, а просто убегали прочь.

Через две минуты, когда стрельба стала все менее активной (было больше не по кому стрелять), два механика-водителя выскочили, держа в руках бутылки с зажигательной смесью и кинули их в обоз и ближайшую уже развёрнутую юрту.

Прикинув, что кроме нас людей сейчас тут нет, я коснулся татуировки огненного элементаля.

«Прошу огонь в лесу… поджечь этот участок».

«Там люди», — недовольно отозвался элементаль.

«Мы сейчас уедем».

«Попробую».

— По машинам! — заорал я, поскольку казаки замерли в сомнениях, не устроить ли лёгкое мародерство, пока хозяева лагеря разбежались.

Меня минутная победа не убеждала, мы разогнали только тылы, только тех, кто был тут. Ещё пара минут и к нам прискочат те, кто под стеной, а это основная масса конницы.

Казаки неохотно вернулись, я развернул машину и крикнул Баранову:

— Стрелок, разверни оружие на сто восемьдесят!

Потом тронулся и посмотрел, что два других стрелка поняли мою мысль, что сейчас вероятно понадобится отстреливаться при выполнении тактического манёвра «отступление» и развернули стволы для стрельбы назад.

Собственно, ногайцы не подвели. Стрельба из орудия прекратилась, артиллеристы не знали, чего от нас ожидать. А командиры конницы под стенами, поняв по грохоту выстрелов, что какая-то подлая сила напала на их лагерь, бросили на нас лавину конников.

Мы выскочили на дорогу и припустили, но не в сторону города, а в противоположную. В рациях по-прежнему ругался вездесущий Дмитрий.

Надо сказать, каким бы ты ни был быстрым, для преодоления больших расстояний тебе нужно время. Не знаю, могут ли «козлики» соревноваться с конницей в скорости, но очень скоро она появились за нашими спинами и тут же об этом пожалела.

Мой стрелок, а я старался держаться последним, хладнокровно подпустил ногайцев поближе и даже проигнорировал пару выстрелов от них (они пытались стрелять по нам из ружей на ходу).

Когда пара десятков конников оказалась близко, он открыл огонь и срезал их одной долгой очередью, после чего загрохотал коробками и проорал у меня за спиной «перезаряжаю!».

Гибель передней группы сделала остальных острожными, но не заставила отступить. Мы бежали, а они, следуя инстинкту хищника, догоняли.

Однако первая тройка «козликов» стояла в лесу и даже, благодаря ору Дмитрия знала о динамике приближения волны конницы.

Мы проехали мимо засады стремительно, так что только когда я начал тормозить, номера пять и шесть тоже стали останавливаться, причём шестой всё-таки улетел в кювет.

— Мать твою! Пятый, стать на позицию для ведения огня.

Я врубил заднюю и газанул к шестому.

Каким бы «козлик» ни был устойчивым, он завалился на бок и опёрся о ствол дерева, который от такого события — треснул.

Я выскочил их кабины, игнорируя вопли Дмитрия и метнулся к задней части «козлика», где был буксировочный крюк. Там же был и трос, который я размотал, зацепив за арочную опору колеса шестого и за свой крюк, осторожно тронул машину вперёд, чтобы выровнять его. Получилось. Кабина пострадала, сами казаки помяты, но ничего, техника всё ещё в строю.

Они откинули трос, а я газанул на дорогу прямо за ним. И как раз вовремя.

По широкой дороге и вокруг неё плотной и как казалось со стороны, несокрушимой кавалерийской волной со свистом и криками неслась ногайская конница. Было их по меньшей мере тысяча человек.

Три пулемёта с обоих сторон дороги ударили синхронно, повинуясь крикам Дмитрия, который, казалось, был готов охрипнуть. Наши пулемёты присоединились через секунду.

Надо сказать, в этом раз ногайцы стреляли в ответ. Воздух наполнился росчерками разгневанного свинца и сполохами искр попаданий, когда пули ударяли о металл.

Стекло справа от меня разлетелось, по шлему чиркнули осколки, но я лишь поморщился.

Впереди что-то взорвалось, досталось нашей кабине, меня даже ударило по грудным пластинам броника.

Во время марша механик-водитель главный, а во время ведения огня он статист, который ждёт и молится, чтобы по нему не стрельнули чем-то более весомым.

Но, пулемёты есть пулемёты. За пятнадцать секунд они остановили, а ещё за минуту обратили в бегство или убили всю толпу ногайцев.

Ещё через две минуты на месте скоротечной битвы были только «козлики», дымящие выхлопом от работающих дизелей.

— Это шестой! Прошу разрешения подобрать трофеи! — раздалось в рации.

— Разрешаю! — гаркнул Дмитрий. Видимо, ему там со стены видно. — Но следите, чтобы раненые вас не подстрелили.

Козлики из засады тоже выехали, чтобы поучаствовать в грабеже.

Я тоже вышел, но трофейные ружья, шитые золотом пояса и прочие богатства меня не интересовали. Зато нашёлся раненый, у которого я отобрал пистолет, но добивать не стал.

— Этот из знати! — весомо сказал Баранов за моей спиной. Стрелки своих позиций не покидали. — Тащи его ко мне, будет твоему атаману язык.

Было убито по меньшей мере три сотни конников, а сколько получили ранения, мы даже не могли себе представить.

Я приподнял и оттащил к нему раненого, которого, к чести сказать, он тут же перевязал штатным медпакетом. И поместил у себя у ног, в люльке.

— Атаман, как там враг? — задал вопрос я.

— Пока что в панике разбежался по лесу. Там, кстати, возник пожар.

— А арта? То есть, а артиллерия?

— Английская дисциплина. Стоят.

— Атаман, это четвёртый, прошу разрешения разгромить артиллерию.

Даже по рации было слышно, как скрежещет зубами Дмитрий.

— Четвёртый и пятый, следуйте к месту расположения артиллерии. Маневрировать зигзагами, в случае опасности приказываю отступить немедленно.

— Есть.

Пятый с сожалением прекратил мародерство.

Я, конечно, понимал, зачем Дмитрий разрешил грабить перебитых и благородство тут ни при чём, как и алчность. Его даже не интересовал тот факт, что казаки — бывшие каторжане и им банально нравилось грабить.

Дело в том, что скоро мы оставим поле боя за противником и укроемся за стеной. Значит каждый собранный с тел патрон, винтовка и пистолет — это оружие, которого противник лишается.

И пока мы двинулись к артиллерии, остальные набивали кабины винтовками и награбленным барахлом.

Баранов разделял моё стремление разделаться с артиллерией. В какой-то момент они лишились прикрытия, надо с ними поквитаться.

Через минуту около нас раздался грохот картечного разрыва. Артиллерия заметила нас и пытается подбить. И всё же это осадное орудие, не противотанковое (да и нет в их мире пока что, противотанковых-то). Артиллерия засела в болотце так, чтобы враг не смог подойти незаметно.

Их беда была в том, что «козлики» задумывались мной именно как многоцелевая проходимая техника, которая легко идёт по болотистой местности. Орудие выстрелило ещё раз прежде, чем мы стали в паре сотен метров под разным углом и открыли кинжальный огонь по расположению артиллерии.

Тут даже английская дисциплина не помогла.

Да, артиллеристы стреляли по нам из винтовок, но без особого результата, только подбили мне фару, что было несущественно.

Через минуту я решился въехать на их позицию. Всё это время я волок за собой хвост — несвёрнутый буксировочный трос.

— Господин полковник, осилишь ещё одного раненого?

— Живой?

— Вполне. Англичанин.

Номер пятый катался по окрестностям и мне пришлось попросить его подъехать.

— Доставай трос.

— Ты чё, граф, нас тут подстрелят сейчас! Какой трос⁈

Я, матюкаясь, перецепил свой трос на его машину и зацепил за него ящики со снарядами. Казак, который был водителем, матюкнулся.

— Кати к воротам и в город.

Он кивнул и покатил, волоча за собой запас снарядов в ящиках, медленно и пачкая ящики в грязи.

Англичане делали короба на совесть, они такой способ транспортировки выдержали.

Я же собрал коллекцию английских шлемов и знаков различия.

— На кой они тебе? — Баранов оказывал первую помощь раненому, и на мои действия смотрел неодобрительно, а я уже изымал документы и личные вещи.

— Надо.

Закончив с грабежом, который тоже не был продиктовано алчностью, я зацепил орудие.

— Хочешь укатить? — спросил Баранов.

— Ну да, почему бы и нет.

Баранов скептически показал на одно из колёс артиллерии, разлохмаченное несколькими попаданиями из пулемёта.

— Дотащим.

И мы потащили. Пушку, кучу барахла, трёх раненых и комья грязи с болота. Никто за нами не погнался, но Баранов не успокаивался ни на секунду. Наша машина вернулась в город последней и только когда створки массивных ворот из свеженьких брёвен с грохотом захлопнулись за нами, он с шумом выдохнул, как полковой конь.

— А теперь лица умоем и к царю. Развлеклись, потешились, пора и за дело, граф.