Адвокат вольного города 10

Глава 5 Монополисты

Я занял самый верхний кабинет в своём странном здании, построенном элементалем, в моём городе в каганате.

С той стороны, что была повернута к реке, самый верхний и самый при этом правый, максимально далекий от лестницы. По правде, я дошёл туда один раз, всё же на седьмой этаж топать лень.

Площадь кабинета была громадной, метров пятьсот, мне хватало пятнадцати, где я поставил купленные на Чёрном рынке не новые дубовый стол и кресло, которые были сориентированы к оконному проёму.

Место неуютное, необжитое, единственный плюс — хрен кто побеспокоит и хороший вид на долину, на мои земли и реку.

Река, как мне кажется, стала шире. Или это просто такой ракурс? Надо Олега спросить, он у меня временно специализируется на созерцании за природой.

Утро. Птицы поют, ветра почти нет, спасибо воздушному элементалю.

Сидя за столом, я ещё раз неспешно прочёл доклад по вольфраму.

Выписал себе номера телефонов, но набрал не их, а, словно оттягивая неизбежное, командира отряда единорогов.

— Доброе утро!

— Доброе утро, господин министр. Состояние дел штатное, личный состав на тренировках, боец Фальцет потянул связки, доставлен в гражданский госпиталь.

— Ну, это… Пусть выздоравливает. Слушай, по информатору тому…

— Ещё вопрос ему поставить?

— Спроси его, он умеет информацию только кусками доставать или ещё и анализировать способен?

— Я запишу, чтобы точно воспроизвести вопрос.

— Ну, давай. Скажи ему, что мне в посольство нужен аналитик по Степи, этакий скрупулёзный и вдумчивый человек, способный собирать и раскладывать по полочкам кучу информации. Потянет он такое или он больше по схеме — отдельный факт узнал, денюжку за него получил и в норку?

— Я понял, давить не буду, поговорю лично, дам возможность выбора. В любом случае понятно, что он сейчас сидит без работы и без денег, отсюда такой интерес.

— А он в розыске в империи? Чего эта светлая голова в Кустовом делает?

— Эта светлая голова работала на какой-то мелкой, но ответственной должности у Орлова, того самого, который министр и что-то там здорово напутала, до такой степени, что по нему возбуждено уголовное дело по статье халатность, а министр обещал ему перед каторгой лично морду начистить.

— Это он сам рассказал?

Майор усмехнулся, но отвечать не стал. Понятно, это уже результат работы единорогов как правоохранительного органа, проверки криминального прошлого и настоящего людей.

— А может, тебе самому нравится идея, чтобы он в расположении отряда не ошивался, вот ты под него и копнул? — предположил я.

— Да, врать не стану, мне больше понравится, если он станет работать в посольстве, а нам помогать по совместительству, а ещё лучше, на добровольных началах. Я всё ещё придерживаюсь точки зрения, что внутри расположения будут одни единороги. Исключение — тот мелкий шустрый стрелок, как его, Кабыр. Его бы я принял в отряд без разговоров.

— Я бы тоже. Ладно, ты поговори, пусть он сам созреет, может мы тут планы городим, а ему это всё на хер не надо.

— Принял.

— Конец связи.

…

Я в раздумьях побарабанил пальцами по гулко звучащей столешнице, потом решительно набрал длинный номер.

Это был директор Тырныаузского опытного разреза, акционированного и самого молодого предприятия из списка.

— Андрей Васильевич? — спросил я собеседника.

Это должен был быть исполняющий обязанности директора, то есть пока что главное лицо на предприятии. Отчего-то его держали в статусе и.о. уже полтора года, но это была не моя проблема, общаюсь с кем есть.

— Да? — ответил голос с хрипотцой. — С кем имею честь?

— Меня зовут Аркадий Ефимович, я руководитель региона.

— Какого региона? Вы губернатор?

— Уездный глава. В Сибири. Но звоню не по этому поводу.

— Да-да.

— Мы тут по случаю отобрали у британцев запас незаконно добытого вольфрама.

— А где это они его добыли?

— В Степи, в окрестностях Южного Алы Тау. Это за пределами империи.

— Ааааа, — разочарованно протянул он.

— Так вот. Есть у меня вольфрам.

— Сколько?

— Тонн пятьдесят, может быть — сто. А что?

— Ну, Вы молодец, — многозначительно протянул собеседник. — И что Вы хотите от меня?

— Насколько я выяснил, в стране существует монополия на добычу и продажу. Хотя официальных законов или указов нет.

— Ничего не могу пояснить. Наверняка Вы просто многого в этой жизни не знаете.

Я тактично пропустил это самоуверенное утверждение мимо ушей.

— Обращался к предприятиям-покупателям, — соврал я. — Они вольфрам от меня не берут.

— А Вы спросите лампочковые заводы.

— У них потребность от силы тонна, две тонны в год. Мне нужны большие потребители.

— Мало ли, что Вам надо, — пренебрежительно выдохнул он. — Ещё раз, как Вас зовут?

— Аркадий Ефимович.

— А фамилия?

— Бугуйханов. Так вот, я хочу продать вольфрам…

— Ну, а я при чём? Поставки идут под контролем Министерства обороны и Министерства тяжелой промышленности, они просто не могут купить его со стороны. Есть закрытые циркуляры… Короче, это слишком сложно для среднего ума.

— Андрей Васильевич, я понимаю, что не могу лезть в монополию, принимаю сей факт и не пытаюсь её нарушить.

— Похвально.

— Я бы хотел продать вольфрам Вам. Вы же на добыче, Вы его у себя проверите и отгрузите дальше, всё официально, сохраняя монополию и контролируя рынок в своей части.

— Такое есть, такое допустимо. Ну смотрите, Аркадий, как там Вас по батюшке…

— Ефимович.

— Да-да, как скажете. Так вот. Я могу принять Ваш вольфрам по цене сорок четыре тысячи за тонну. Это цена при доставке до склада моего предприятия, расходы по доставке на Вас. Документов никаких не оформляем, оплата в течение месяца после поставки.

— Андрей Васильевич, Вы меня простите, но это… Вы отгружаете вольфрам по сто девяносто тысяч за тонну. А у меня хотите купить по сорок четыре? Вы уронили цены в четыре раза и хотите заработать, вообще не ударяя пальцем о палец?

— А откуда Вы знаете, по какой там я цене отгружаю? Это по меньшей мере государственная тайна. Как Вы сказали, Ваша фамилия?

— Запоминать надо, — нахмурился я. — Что это за схема такая, четверть цены? А если я пожалуюсь Вашему главному акционеру?

— Ах, Вы и это знаете? — мой собеседник не казался испуганным. — Ну тогда Вы представляете, с какой силой соприкоснулись. Я могу сообщить, кому следует и Ваш вольфрам вообще изымут, без разговоров, будете рады, что не на каторге оказались. Какой у Вас там уезд, Вы сказали? И ещё раз чётко фамилию, имя, отчество.

Я повесил трубку. Вот ведь жмот. Ещё и угрожал.

Угроз я не особо боялся, всё же я за пределами юрисдикции империи, к тому же такой типчик так и не понял, кто я и лишь только имя смог запомнить.

Помолчав полминуты, я посчитал в столбик на полях блокнота. Если расчёты дяди Вани верны, то я могу выручить, грязными, то есть после мероприятий по легализации своего вольфрама, после транспортных расходов и так далее, в глубокой теории — шестьдесят один миллион шестьсот тысяч рублей. Круто, да?

Но, во-первых, мысль о том, что какие-то канцелярские крысы поднимут втрое больше просто потому, что оказались в нужном месте, меня никогда не оставит в покое. А во-вторых, вовсе не факт, что по такой схеме можно прогнать такие объёмы.

Но важнее, конечно, первое. Чувство несправедливости меня сожрёт.

Чуть выдохнув, я пообщался ещё с двумя директорами. Те оказались более вежливыми, но и категоричными, отвечали, что купить никак не могут, с продажей тоже не помогут, посоветовали обратиться с этим вопросом к князю Мышкину Льву Николаевичу.

Странно, это ж министр внутренних дел, вроде? А курирует товар Министерство обороны? Странные дела творятся между Мышкиным и Орловым.

Четвёртый директор долго не брал трубку, а звонил я ему на стационарный номер.

— Дирекция слушает, — ответил чуть дребезжащий голос.

— Мне бы Модеста Сергеевича.

— У аппарата, — собеседник, бессменный директор, немолодой и тёртый калач, судя по ответам и тону, был по меньшей мере скромен.

— Меня Аркадий зовут. Здравствуйте. Хотел бы узнать о возможности продать Вам вольфрам.

— Мне продать? Я же его добываю, голубчик!

— А мне тут досталась по случаю партия в пятьдесят тонн.

— Ого, это почти мой годовой объём по вольфраму. А молибдена у Вас там нет?

— Чего нет, того нет, врать не буду.

— Жаль.

— Сможете у меня выкупить вольфрам… по номиналу или близко к тому?

— По какой цене?

— Ну, номинальная рыночная цена в империи — сто девяносто за килограмм.

— А Вы откуда сами, Аркадий?

— Ну, считайте, что сибиряк, но фактически сижу в Степи.

— И как у Вас там погодка?

— У нас хорошо, ветер облака выгнал. Холодно, но красиво.

— Здорово… А по профессии Вы кто?

— Вообще-то адвокат.

— И как же к Вам попалась партия вольфрама? — беззлобно спросил собеседник.

— По случаю… Его англичане добывали тут… Ну вот он нашему предприятию и достался… В качестве наследства.

— Трудное Вам досталось наследство. Тут такое дело, Аркадий, с этими ценами непростая петрушка получается. Не могу Вам всего объяснить, Вы всё же посторонний в добыче металла человек. Но реальная цена ниже. И есть негласное… Подчеркиваю, негласное указание, у мелких производителей закупать, скажем так, ниже номинальной цены на рынке.

— Вот оно что…

Говорить ему, что общался с тремя его коллегами, само собой, не стал.

— Да. Поэтому, если Вас так прижимает, заключим контракт, только мы в нём его обозначим, как рудное сырьё. Вы отгрузите мне… Далеко Вам до моего предприятия переть груз?

Мой собеседник находился на Дальнем Востоке, так что я смело ответил, мол да, далеко.

— Ну тогда отгрузите на наш склад в Новосибирске. Так будет дешевле. Мы Вам оплатим. Пожалуй, сто тонн мы потребить сможем. Оплату прямо сразу не гарантируем, всё же его надо продать и получить оплаты. За пару месяцев получите деньги на счёт.

— Я Вас понял, Модест Сергеевич. А правильно ли я понял, что потребители, то есть заводы по производству корпусов для… скажем так, для специальной строительной техники, — слово «танк» вслух побоялся произносить. — Они у меня, у постороннего, даже официально — не купят?

— У них такой приказ. И ежели чего, руководитель рискует отправиться добывать лес ближе к Тихому океану.

— Ого, серьёзно как у Вас! Ну, мы будем советоваться с коллегами.

— Хорошо. Ну, привет солнышку. Пойду я в бухгалтерию, хотят что-то от старика.

…

Последний разговор, который прошёл явно лучше, чем предыдущие более-менее расставил всё по местам. Выходит, что в монополию так запросто не влезть, а номинальные сто девяносто — это некая профанация. Что, впрочем, не меняет моего нежелания отдавать им мой вольфрам за копейки.

С этими мыслями я занялся работой грузчика и перетащил всё необходимое для сбора «козликов», передал Ивану Ивановичу.

Поскольку не позавтракал, переместился в БЦ, где заказал себе яичницу с беконом, словно какой-то англичанин.

— Доброе утро, господин посол, — подошедший Танлу-Же светился, как новый червонец и вообще олицетворял успех и здоровье.

— И Вам, господин посол, — устало улыбнулся я.

Глава триад присоединился ко мне, попросил принести себе какой-то национальный суп.

— Что-то Вы грустны, Аркад Ий. Трудности в каганате?

— В некотором роде… Война.

— До меня дошли слухи, что Вы хотите изготавливать гильзы. Для нужд армии?

— Ну да, сейчас-то они всё такие весёлые, стреляют, а я как смотрю на это, мало того, что у меня словно звон монет в обратном направлении, ведь каждый выстрел — это деньги, но также я понимаю, что тридцать тысяч патронов, которые у них в запасах, это не так и много. А кончатся патроны? В штыковую ходить?

— Но им Вы об этом не говорите?

— Конечно! Военный человек не должен думать о таком. Стрельбы нужны, чтобы тренироваться и тысяча выпущенных сейчас патронов — это сэкономленные завтра жизни. Даже вида не подаю. Но сам, конечно, переживаю. У меня есть кустарный станок для прессовки пуль. Думаю, нанять пару ребят, чтобы они их изготавливали, только макр нужен огранённый под патронную детонацию.

— Мы Вам можем их поставить, — беззлобно хохотнул он и тут же пояснил. — Ну, будет забавно, мы — это Филиновский прииск, поставляет самому Филинову-Бугуйхану, то есть собственному акционеру.

— Принцип имущественной самостоятельности, это вполне допустимо. Но разве у нас с Вами есть огранщики?

— Это же не алмазы для колье королевы. Там простая механизированная обработка дешёвых растительных макров. Мы даже на Макарьевской изнанке их мешками добываем, они никому особо не нужны. Серьёзно, хотите, наладим обработку?

— Хочу, — подался вперёд я. — Хочу, чтобы у меня было столько патронов, чтобы мои казаки затрахались ружья чистить. Чтобы я свинцом залил всю тайгу и врагов хоронить было негде, а на моих — ни царапины.

— Я использую внутренний инвестиционный ресурс. Но, хотя мы с Вами большие друзья…

— Лучшие, — пафосно перебил я.

— Да. Аркад Ий — главный друг общины и мы Вам многим обязаны…

Он немного притормозил, чтобы сформулировать мысль.

— Это платно. Конечно же, я согласен, что это платно, — поспешил заверить я.

— Ну, Вам положены отчисления от работы прииска, — загнул пальцы Танлу-Же, — Так же как доходы от БЦ, а они, поверьте мне, уже есть, так же Игорь перечисляет Вам дивиденды по нефтеперерабатывающей фабрике, но эти платежи мы тронуть не сможем.

— Считайте, делайте зачёт, выставляйте счета на разницу. Мне нужны макры для патрона. Сколько сможете выдать?

— Медный завод выдаст Вам десять тысяч гильз в месяц. Выйдем на более мощное производство, сможем и сто тысяч в месяц.

— Вы проконтролируете?

— Да. Мы тоже можем сто тысяч макров выдать, пусть и не сразу.

— Кустарный станок столько не обработает.

— Так давайте наладим производство патрона. Гильзы тут, макры тоже тут. Капсюли не проблема. Где-то на территории Ваших земель под Кустовым забацаем завод.

— Не получится.

— Почему же? Я очень хорошо представляю, как всё организовать.

— Производство патрона под колпаком у правительства империи, главные потребители министерство обороны и внутренних дел.

— Мы не часть империи, — осторожно возразил китаец. — А производство можно развернуть на Вашем заводе, который Вы сдали в аренду Скарабейникову или совместно с ним.

— Мы, то есть Кустовой, уже слишком сильно в империю интегрированы, — после разговоров с директорами по вольфраму я не очень-то верил в бескорыстные мотивы имперской элиты. — Нас прижмут к ногтю и акционируют. Это такая вежливая форма, когда твоё предприятие становится не твоим. Нет, производство надо организовать в каганате. Туда власть империи объективно не дотягивается, там я пока что сам себе хозяин.

— Ну, если заложить в себестоимость гору портальных свитков, то можно всё перевезти до того, как там наладится логистика. Тем более, что там всё достаточно компактное.

— А меня больше беспокоит вопрос такой. Для одного станка я найду на Чёрном рынке пару рабочих. А для целого производства… Почему бы мне не быть печальным?

— Нужен главных технолог?

— Ну да. Без инженера наладить выпуск не получится. Я слишком, как сказать… гуманитарий.

— Кустовой — богатый город, — загадочно улыбнулся Танлу-Же. — Но Вам придётся заказать ещё еды.

— Зачем это?

— Подождать час. И вам привезут подходящего человека. Фамилия его Радов, он тут ошивается и пытается устроится на работу. Его уволили управленцы Кротовского, за то, что он в чёрных списках в империи.

— А за что он в чёрных списках?

— Работал инженером на Тульском императорском заводе, вступил в конфликт с руководством, был уволен с волчьим билетом, здесь перешёл на работу к англичанам, на прокат стали. А теперь, когда англичан Кротовский вытеснил из бизнеса, новые управленцы его того, попёрли. Ирония ещё и в том, что он пытался на Филиновский прииск устроится. Для него не было очевидно, что там, кроме Аркад Ия, весьма специфический национальный состав. Прииск-то русского владельца.

— Ну да, ирония. А за что волчий билет?

— Не знаю, такой информации нет. Официально — воровал порох и продавал его немецким купцам.

— Брехня, — сразу же оценил эту историю я. — За такое его в лучшем случае посадили бы лет на двенадцать на цепь, на каторгу. А то и расстреляли бы, на серьёзных щах.

Танлу-Же внезапно стрельнул глазками куда-то в сторону и сделал серьёзное выражение лица.

— Кажется, я оставлю Вас ждать инженера без своего общества. У меня возникли срочные дела.

Раньше, чем я оценил, насколько бежать посреди разговора не типично для старого китайского мафиози, он с ловкостью шаолиньского монаха упорхнул.

А на его место, шурша подолом платья, элегантно уселась несколько раздражённая Гадюкина.

Вот ведь блин, место-то людное, ещё и напротив её работы!

— Дорогой мой жених, — она отчётливо сделала упор на последнем слове.

— Эээээ. Ядвига, Ядвигочка, ягодка моя, я безумно рад тебя видеть.

— Это хорошо, что рад. А то мне, — она понизила голос, — приходится в одно лицо тащить нашу легенду, цветы себе посылать, подарки. Ты хоть представляешь, насколько это оскорбительно для девушки?

Я понял, что попал, как муха в горячую смолу и терпеливо ждал приговора.

— Сегодня вечером мы идём в театр.

— Но у меня же война.

— Сейчас позвоню, забронирую места в лучшей ложе. Подождёт твоя война, — отрезала она. По тону стало понятно, что она взяла меня в захват и до конца театральной постановки не отпустит.