Адвокат вольного города 10

Глава 15 Четвертая власть

Я прикидывал возможность позвонить в приёмную этого босса железных дорог от имени канцелярии императора и велеть меня принять.

Но, действуя скорее по наитию, я просто спросил ближайшую уборщицу, где его кабинет, получил ответ, что на третьем и поднялся.

В приёмной оказалось на удивление тихо, причём настолько, что так было отчётливо слышно, как тикают большие напольные часы.

Длинный кабинет приёмной был представлен в классическим стиле с большим, совершенно прозрачным намёком на Францию. За лёгким, в светлых тонах столом, сидела и откровенно спала женщина-секретарь.

Высокая, с прямой спиной (которая сейчас опиралась на высокое же кресло) и сложной причёской на голове, немолодая, но со следами былой красоты дама спала, не издавая ни звука, при этом ухитрялась даже во сне время от времени хмуриться. Быть может, даже во сне она работала.

За счёт ковров я бесшумно прошёл и сел напротив.

Выждав в таком режиме минуту и поняв, что она не проснётся без внешнего раздражителя, я негромко кашлянул.

Секретарь мгновенно открыла глаза и тихонько вздохнула, поправив очки.

— Простите, задумалась. Чем могу помочь?

— Я граф Аркадий Бугуйхан. Мне в канцелярии императора велели прийти на приём к Михаилу Аристарховичу.

— У меня нет такой информации и приказа, — задумалась она.

Я в ожидании пожал плечами.

— Видите ли, граф… Михаил Аристархович у нас захворал, о чём в высокой канцелярии, само собой, подзабыли.

— Тогда что делать? — всем своим видом я намекал, что если она мне на этот вопрос не ответит, я пойду спрашивать в местной «администрации президента». То, что меня оттуда никто не отправлял, я, само собой, никому не говорил.

Вместо этого достал своё прошение на имя императора в папочке с золотым теснением.

Положил перед ней, она пробежалась глазами и, хотя удивления там не отразилось, некоторое уважение к документу чувствовалось.

«Прошу оказать содействие в строительстве нитки железной дороги в каганат, беспошлинной торговле, основанию малого алтайского казачества, подчинённого уральскому, всемерную поддержку в оформлении прав, регистрации, допусках, наследовании».

Потом её взгляд переместился на визу «Всем лицам империи и за её пределами, до отмены распоряжения — поддерживаю и ожидаю того же. П. А. Кречет».

— В общем, мне надо эту позицию, эту задачу тоже начать закрывать. Я человек подневольный, как и Вы.

Она вздохнула.

— Значит, речь идёт о строительстве новой нитки?

— Да.

— Сибирь? — уточнила она.

— Формально и по политическим причинам мы считаемся Степью. Южный Алтай. Но нитка будет из Сибири, из Бийска.

Она кивнула и подняла трубку массивного стационарного телефона.

— Ильдар Фаридович… Да, я. Надо человека одного принять… Да, прямо срочно и прямо важно… Его из императорской канцелярии послали. Да… Да… Да, по Вашему профилю… Ну, а как бы Михаил Аристархович смог его принять? Да… Да, гоните всех в шею. Всё, сейчас он подойдёт. Спасибо.

— Граф. Я Вас прошу с Вашим вопросом дойти до заместителя по развитию и строительству. Очень прошу.

— Ну, спасибо, что хлопочите. Давайте попробуем.

— Вам надо на второй этаж, в северное крыло, до конца, кабинет двести семьдесят девять.

— Я пошёл.

…

К моему удивлению, управление железных дорог было большим зданием, странным, но нужный кабинет я нашёл с первого раза и даже ни у кого не спрашивал дорогу.

— Ай, заходите, заходите!

Хозяин кабинета, квадратного и светлого, поливал цветы, стоящие у него на шкафах.

— Вы Ильдар Фаридович?

Заместитель босса железных дорог был человеком немолодым, если не сказать, что старым, но спокойным и даже с некоторой полуулыбочкой на расслабленном лице.

— Ай-ай. Да, я. Присаживайтесь. Как Вас, простите, величать?

— Граф Бугуйхан Аркадий Ефимович.

— А я даже рад, что этих гавриков повыгонял. Часами готовы языками молоть. Простите, это я о своём.

В целом, мне такие люди нравятся. Но будет ли это от такого приятного дядьки толк?

— Рассказывайте, Аркадий.

Он принёс на стол две чашки чая и тарелочку печенья, уселся напротив меня. Что подкупало, чай он сделал сам, никакой секретарши у него не было.

— Ну, мы новый каганат, дружественный империи. И среди прочего, для целей развития интеграции, император пообещал нам нитку железных дорог.

— Слово какое молодёжное, интеграция.

— Ну, чтобы связать империю и каганат в транспортном и экономическом плане.

— Одноколейка?

— Думаю да, а что?

— Ну, государь у нас человек щедрый… Мало ли. Хотя мне такое распоряжение ни в какой форме не передавали, — посетовал он.

Тон его, однако, указывал на то, что отсутствие прямых приказов — норма жизни и волю императора, даже и без бумаг, он не оспаривает.

Мне даже не пришлось показывать ему прошение, хотя я был готов.

— А где там Ваш каганат?

На стене у него висела большая и подробная карта империи, испещрённая рисунком железнодорожной сети.

Я встал и показал на Бийск и оттуда на юго-восток.

— Какая длина пути?

Он тоже встал и достал булавку, которую мы совместными усилиями воткнули в примерное местонахождения своего города.

— По прямой недалеко, километров сто-сто двадцать.

— Значит по извилистой, по грешной земле, все сто пятьдесят.

— Наверное.

— На память не помню, но вокзальный узел Бийска по логике вещей, наверняка на северной стороне, а вы, значит, напротив, на южной. По пути — река Бия. Нужен мост. Это сильно усложняет и удорожает. Ещё десяток притоков, тоже мосты, не такие большие.

Я не стал спорить, мы снова сели.

— Аркадий, врать Вам не буду, в бюджет на этот год Вы не заложены. Значит, Вы напишете нам запрос на строительство, я Вам дам образец.

— Напишу.

— А мы вас включим в проект бюджета на следующий год и далее. Утвердим… Пока туда-сюда, в марте законтрактуемся с подрядчиком, но для начала это будет геология под насыпь. К сентябрю будет результат, геология и проект. К ноябрю законтрактуемся с подрядчиком. Они запросят мобилизацию работников и техники для срочного строительства, наши откажут.

— Таааак.

— Строить будут без спешки, земляные работы параллельно с прокладкой пути. Года за четыре построят. Отдельно будут строить большой мост и вокзал, когда будут заканчивать, окажется, что вокзалу надо ещё полгода на отделочные работы и вроде как никто не виноват, у строителей всегда есть куча оправданий.

Проследив за моей реакцией, он вздохнул.

— Ну да, бюрократию, плюс горы-косогоры, буераки-реки-раки эти. Ещё четыре раза смета строительства подорожает. Хорошо, если в четыре уложатся. И это при условии, что Вас не перенесут в бюджет на годик-другой.

— То есть деньги — это основная проблема?

— Деньги — это всегда проблема, — развёл руками он.

— А если деньги есть у каганата?

— Ну, смотрите, наше управление может «осметить», грубо, всё строительство и выставить Вам счёт. Вы переведёте деньги и это сократит время на год, при условии, что Вы будете оперативно доплачивать при удорожании.

— Вот здорово, — скептически ответил я.

— Вы пейте чай. Я Вам могу предложить более короткий путь.

— Какой?

— Выкинуть наше громоздкое в принятии решений и не самое разумное управление из всей этой схемы.

— Это как?

— Пишете запрос на управление, просите предоставить Вам подключение и технические на него условия. А дальше на месте общаетесь с начальником Бийского узла… Как-то договоритесь.

— Допустим.

— Я Вам дам контакты подрядчиков, поговорите со всеми. Да хоть своих привлекайте, главное, чтобы строительство было по нашим техническим условиям. Принимать будут серьёзно, тут если что не так, заставим переделывать. Прочность, шаг, материал шпал, точность расстояния по оси и так далее. А строить могут хоть китайцы.

— Китайцы?

— Они много железных дорог построили, по всем континентам. Компромиссный вариант — нанять группу технического контроля, они будут в реальном времени следить, чтобы условия соблюдались и всё в итоге будет хорошо.

— То есть я нанимаю подрядчика, строю насыпь, нитку, мосты?

— А также и карманы, стрелку, станции долива воды. Тут не надо упрощать, есть куча требований и все придётся выполнить.

— Выполним, доведём до Бийска, подключаемся и всё?

— Ну, там будет своя бюрократия, мы изготавливаем технический паспорт и документацию… Мы бы в любом случае это делали. Маршрутную документацию, кутурлы — мутурлы. Вокзал, узел, депо. И, как говорили в парижском кафе, когда приносили мне булку хлеба с маслом — вуаля. Но скорость строительства будет целиком под Вашим контролем, как и хищения при его ведении.

— Вы так говорите, как будто всегда воруют.

— Всегда воруют, — вздохнул он. — Но, если Вам нужен результат, придётся гонять, но терпеть.

— Давайте попробуем.

— Давайте, — покачал головой он. — Даю Вам, граф, образец, бумагу, ручку. Печать каганата у Вас есть?

— Есть печать министерства иностранных дел каганата.

— Пойдёт. Напишете, а я зарегистрирую документ. Ещё чаю?

В двенадцать я встретился с акулами пера столицы.

Вообще-то они выглядели как люди, которых выгнали с фестиваля моды за нестандартное одеяние.

Ну, могу понять, это же творческие люди, им, наверное, можно. У всех необычные причёски, одежда и даже цвета этой одежды. А ещё они ухитрились, пока заказывали, уже переругаться.

Пока шли процесс заказа сопутствующих предстоящей беседе запивок-закусок и перьевая акулья дискуссия, я расплатился с представителем столичного преступного мира, который выглядел как приличный немолодой бизнесмен.

Мы с пониманием посмотрели друг другу в глаза. Я не стал спрашивать, как они собрали журналистов, он не стал спрашивать, на кой мне это надо.

Я, вежливо кивнув, молча передал ему пачку купюр (по совсем недавним временам — целое состояние), он их профессионально пересчитал, крепко пожал мне руку и ушёл.

А я остался с акулами пера за дальним столиком, куда толстый розовощёкий журналист заказал пива и ему принесли пять кружек с пеной и пузырьками.

— Вы, я так понял, правитель маленькой далёкой страны? — спросила молодящаяся дама.

— Нет, я скромный министр иностранных дел, человек маленький и подневольный.

— Но? — с большим намёком на продолжение мысли, спросил высокий с длинными кудрями мужчина.

— Господа авторы. Ситуация такая…

Я выложил на стол пачки денег.

— Вас пятеро. Так?

— Вы великолепно считаете, — сострил толстяк.

— Мне нужно написать неоднократно одни и те же мысли, блоками.

— Ну, травите сенсацию.

— Итак, в каганате Южный Алы Тау идёт война, её устроили британцы, напали ногайцы и британские наёмники.

— А как местные?

— Гражданское население разбежалось, казаки держат оборону. Им удалось разгромить артиллерию британцев, но конница… Конницы степняков слишком много.

— Сколько?

— Двадцать пять тысяч против двухтысячного гарнизона казаков.

— Кто командует казаками? — спросил кудрявый. — Нам нужны фамилии.

— Дмитрий Чуй, атаман.

— Мы нарисуем его с одним глазом, черноволосого, шального как пиратский капитан, всего в шрамах, крупного, волосатого, лет пятидесяти. Это соответствует его внешности или я что-то пропустил?

— Нет, всё довольно точно, — усмехнулся я, вспомнив стройного русоволосого Чуя не более тридцати лет от роду. — Но у него ещё массивное золотое кольцо в ухе. Казачья традиция.

— Он, наверное, из кубанских?

— Ростовских. Ладно, с казаками всё просто. Далее… Военную интервенцию финансирует британская компания — Компани оф Мерчант Адвентурес.

— И?

— Диверсанты от каганата взорвали ряд складов этой компании и ведут отстрел её сотрудников.

— Прямо невинных торговцев?

— Диверсанты — сущие звери. Они платят по сто рублей за убитого степняками сотрудника компании.

— Правда платят?

— Я же говорю, сущие звери. И что акции компании от этого того и гляди пошатнутся.

— Война затянется?

— Мы пока не знаем. Ещё надо написать… Знаете, независимо от этого. В Кустовом…

— Я слыхал про существование такого города, — щегольнул познаниями толстяк, допивая вторую кружку халявного пива. Всё пиво он купил себе. — У меня дядька туда сбеж… Переехал.

— В Кустовом открылась биржа макров.

— Прямо макров и прямо биржа?

— Да. Торгуют макрами.

— А как же государственная монополия и регулирование торговли? — нахмурилась дама.

— Кустовой — не часть империи.

— Но имперские купцы там покупают?

— Самые шустрые. Макры поступают со всего света, тамошнее законодательство позволяет их покупать и продавать.

— А они не контрабандные?

— По правилам биржи происхождение спрашивать нельзя, во всяком случае, никто, кроме сторон сделки, это не может обсуждать.

— То есть контрабанда? — обвиняюще переспросила она.

Я молча развёл руками и произнёс главное:

— Теперь о гонораре.

— По пять публикаций на эти темы и в восхваление Вашего каганата, какой он красивый, богатый и всё такое. Там же есть красоты?

— Да. Предгорья, степи, чистые леса, звери в лесах, кристально чистая вода.

— Там есть реки?

— Да и очень полноводные.

— Ой ли?

— Они даже судоходные, — про дельфинов уж рассказывать не стал.

— В общем, по две тысячи каждому…

Я сначала задумался, но затем немного повысил ставки:

— Тогда по семь публикаций с каждого.

— Идёт! — подался вперёд толстяк. — Но деньги вперёд.

Я посмотрел на часы. Вроде успеваю. Для поездок я арендовал шустрое автомобильное такси, то есть — машину с молчаливым водителем, которому я пообещал сто рублей на чай, если он не будет болтать, а водить быстро, но без риска.

Частный сектор, дома подряд один за одним. Где-то дальше по лестнице гавкала собака.

Я постучал в калитку.

— Мерд… Проваливайте.

Голос говорившего был совершенно трезв, но неимоверно раздражён.

— Мсье Анри де Жерс? — я проигнорировал нежелание видеть гостей и толкнул калитку.

Дом имел большую просторную площадку под крышей, как у американских домов, где на кресле-качалке сидел хозяин дома, запутанный в плед, рядом на столике стояла чашка с остывшим чаем, где были потушены три бычка.

Де Жерс был в печали, возможно, хронической.

— Я присяду? — освободив лавку от барахла и не дожидаясь ответа, присел, оперившись о стену.

— Даже не хочу спрашивать, кто Вы и чего хотите. Проваливайте и захватите мусор у дверей.

— Вы написали эту книгу, мсье де Жерс?

Он какое-то время рассматривал книгу у меня в руках, которую я уже успел полистать.

— По сути, это не художественная литература, это, по факту, инструкция. Написано странновато, но смысл понятен.

— Вам книгу подписать? Найдётся ручка?

— Мне не нужен автограф.

— Мерд. А что нужно? — заворочался он.

— Я представитель страны, которая ведёт войну… Знаете, для начала я спрошу. Как Вы относитесь к англичанам?

— Вы русский?

— Да. В настоящий момент южноалтаец, но да, русский.

— А я француз. Как я могу относится к англичанам?

— Как?

— Вот именно, как⁉ К этим напыщенным самодовольными скотам, который много раз подло нападали на мою страну, да ещё и без всяких оснований считают себя умнее французов?

— То есть, плохо?

— Мерд.

— Я представляю интересы каганата. На нас напали наёмники англичан, ногайцы.

— Идёт война… Как Вас зовут?

— Аркадий. Да, война.

— Сочувствую, но не представляю, чем могу помочь.

— Можете. Ваша книга — это тактика малых групп против регулярной армии.

— Ваши ногайцы — это регулярная армия?

— Ну, расстановка сил такая. Мы маленькие, они большие. И даже когда я отобьюсь от этой группы вторжения, где гарантии, что англичане не пришлют вторую, третью и так далее?

— И Вы хотите применить мою партизанскую тактику?

— У меня есть одна маленькая шайка, которая за деньги совершила крупную диверсию. Ребята лихие, но необученные.

— Вы хотите, чтобы я их учил? Привозите их в Москву, найдём им место под тренировку, за полгода натаскаю.

— Анри, Вы много лет провели на военной службе…

— Я? Да я, мсье Аркадий, двадцать шесть лет отдал военной службе на империю, и четыре года до этого в Экваториальной Гвинее.

— А на войне были?

Он поёжился.

— Не довелось.

— А я ни дня не служил… Но зато был на войне. Такой у нас дисбаланс во вводных.

— Чего Вы от меня хотите.

— А чего хотите Вы? Вы пытались внедрить свою тактику в нашем министерстве обороны и потерпели неудачу.

— Мерд. Вы знаете этих министерских жлобов?

— Знаю, понимаю, о чём Вы. А теперь представьте себе Степь.

— Ту, которая непонятно чья?

— Которая сама по себе. Тысячи и тысячи километров, сотни народов, тысячи кланов, интересов и событий. И Вы можете оказать на них влияние. Оставить свой след в истории. Без дураков. Но не с этого кресла в виде небритого клошара. Нет. Если хотите, Вы отправитесь со мной. Какое у Вас звание?

— Пехотный подполковник. Упёрся в потолок.

— А хотите быть генералом?

— Ну… Можно.

— Не учить, а руководить, натаскивать, определять тактику. И вести боевые действия по Вашей тактике, доказав себе и министерским жлобам, что она работает и способна противостоять регулярной армии, в том числе англичанам. Я дам Вам магию, оружие, людей. А Вы будете ими командовать в связке с казаками.

Француз задумался.

— Я приеду к Вам вечером. И Вы сядете ко мне в машину, чтобы уехать в каганат. Или нет, и тогда Вы больше меня никогда не увидите.

Я встал и вышел, оборачиваясь и смотря ему в глаза. Француз был сердит, но молчал. Быть может, он сердит на себя или на холод, который пробирался к нему под плед.

Но с холодом борются немного не так.