Агентство ’ЭКЗОРЦИСТ’: CITRINITAS

Глава 73

Внутри было темно, пахло пылью и деревянной стружкой. Виднелись белые чехлы, укрывавшие мебель, вдоль стен стояли дощатые ящики разных форм и размеров, некоторые достигали в высоту метров трёх. Примерно такие я видел, наблюдая за разгрузкой возле дома очередного фургона.

Прислонив трость к стене, я вытащил пистолет и пошёл, держа его на уровне пояса. Был ли я готов выстрелить в человека, если тот вдруг возникнет из темноты? Нет. Без причины — нет. К тому же, я создал невидимый барьер и не рисковал ничем, кроме того, что кто-нибудь может поднять тревогу. И потом, даже в случае нападения слуги или охранника застрелить его будет несправедливо — это ведь я забрался без разрешения в чужой дом. Так что оружие достал для устрашения. Хорошо, если сработает.

Напрягало, что я не знал, находится ли в здании тело горничной фон Раскуль. Может, Улаффсон решил его не покупать — мало ли доноров можно найти прямо на улицах Лондона?

Размышляя таким образом, я двинулся дальше. Вперёд гнало любопытство: кто всё-таки опередил меня, забравшись в дом и обшаривая второй этаж с фонариком?

Иногда казалось, что в темноте кто-то прячется, и я останавливался, вглядываясь в неясные очертания. Обычно это оказывались либо тюки, либо непокрытые чехлами предметы интерьера, либо вешалки с одеждой. Кстати, судя по ним, в доме находились по крайней мере пять человек — именно столько пальто я насчитал.

Впереди показалась лестница. Она немного закручивалась, широкая, с дубовыми перилами — одним словом, парадная. Должно быть, раньше по ней спускались к гостям хозяин с хозяйкой. Он — в смокинге с красной гвоздикой и сигарой в руке, она — в роскошном платье с кринолином, золотой сеточкой на волосах и кружевных митенках. Почему-то именно такая картинка возникла у меня в голове, пока я поднимался по мраморным ступенькам, вглядываясь в царящую наверху темноту и прислушиваясь, не донесётся ли со второго этажа какой-нибудь звук. Но звон, который я услышал, стоя на крыльце, был единственным.

Я поднялся на второй этаже и остановился в коридоре. По правую руку виднелись закрытые двери, а по левую — окна, плотно задёрнутые шторами. Между ними висели огромные портреты разряженных вельмож в зелёных, белых и синих мундирах и обтягивающих рейтузах. Картины покрывал густой слой пыли.

Свет сюда не проникал, но в самом конце горел маленький электрический рожок, и под ним кто-то лежал. Собственно, подрагивающий свет выхватывал из темноты только ботинки, потому что остальное тело скрывала стена. Я медленно пошёл вперёд и крадучись приблизился к лежавшему на полу человеку. Осторожно заглянул за угол: коридор сворачивал вправо и тонул во мраке. Пахло пылью и чем-то резким, химическим. Светильник на стене тихо гудел. В его дрожащем свете можно было увидеть, что на спине убитого расползлось мокрое пятно — кто-то ударил его ножом или ещё чем-то острым. Человек был одет в чёрное пальто, котелок валялся чуть поодаль. На полу лежала внушительная трость с круглым серебряным набалдашником.

Я присел, отложил фонарь, взялся за плечо мертвеца и попытался перевернуть, но тот был слишком тяжёл. Пришлось положить пистолет на ковёр рядом с фонарём, чтобы задействовать обе руки. Когда человек оказался лежащим на спине, я невольно задержал дыхание — в лицо пахнуло странной смесью резких запахов, среди которых особенно чётко выделялся один — зловоние разложения. Но, судя по кровавому пятну на спине, ещё влажному, человек умер совсем недавно. Возможно, за несколько минут до моего появления. Откуда тогда эта вонь? Она со всей определённостью исходила именно от тела.

Где-то в доме находился убийца. Возможно, сейчас он наблюдал из темноты коридора за моими действиями. Я поднял взгляд, но мрак казался совершенно пустым. Постаравшись взять себя в руки (ибо дважды побеждает тот, кто властвует над собой), я решил осмотреть убитого, прежде чем двигаться дальше.

Сняв перчатку, пощупал ткань пальто (особенное внимание уделил плечам) и брюки. Как я и предполагал, и то, и другое было немного влажным — значит, человек пришёл с улицы. Раз не оставил верхнюю одежду на вешалке внизу и прихватил с собой трость, значит, был в доме чужаком — как и я. Получается, некий господин проник в здание (вероятно, вскрыл замок входной двери) и стал его осматривать. Но это не он шарил фонариком на втором этаже — этот человек не дошёл до комнат. А может, он стоял здесь, дожидаясь своего сообщника? Должен был подать сигнал в случае опасности? В любом случае, его застигли врасплох — кто-то подобрался со спины и нанёс точный удар.

Я быстро обшарил карманы, но ничего не нашёл. Странно: кто же выходит из дома, не прихватив даже портмоне? Получается, труп уже обыскали. Разумеется, это сделал убийца.

Натянув перчатку, я быстро раздвинул мертвецу губы (жёлтые от табака зубы целы), оттянул веки, проверил ноздри и уши. Осмотрел голову, ощупывая её на предмет ран или вмятин. Ничего. Значит, человека не оглушали, а сразу ударили ножом. Получается, подкрались совершено бесшумно. Я задумчиво огляделся: наверное, это было нелегко, ведь убитый мог просматривать оба коридора. Странно, что тело лежит здесь, брошенное. Где охрана?

Пора осмотреть руки мертвеца. Я взялся за пальцы правой перчатки и потянул. Она соскользнула на удивление легко, и я инстинктивно отшатнулся, едва не потеряв равновесие: кожа кисти до самого запястья была покрыта алыми сочащимися язвами! Пересилив отвращение, я приподнял рукав пальто, расстегнул манжету и немного задрал пиджак и рубашку: выше запястья картина была точно такая же. Этим объяснялось исходящее от человека зловоние: до того, как умереть, он буквально гнил заживо.

Я подобрал с пола фонарь и пистолет, встал и двинулся по коридору в темноту. Прошёл метров шесть, когда из-за двери донёсся глухой звук удара, затем негромкий стон, и дальше — напряжённое сопение. Похоже, кто-то там боролся. Я сжал покрепче пистолет и приготовился ворваться внутрь, но передумал: я ведь понятия не имел, ни сколько там человек, ни как они отнесутся к моему появлению. Вряд ли обрадуются. Прежде всего надо выяснить, что происходит за дверью. Для этого я прибёг к способу, надежно зарекомендовавшему себя с тех пор, как люди начали запирать двери на замок — опустился на одно колено и припал к замочной скважине.