Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 11. Но слово вновь пробилось к их сознанию…

После переселения на новое место обитания у Первого установилось прочное перемирие с его своевольным творением. На некоторое время.

Ему даже показалось, что мир наконец полностью принял его — после того как он вложил в него не только полет своей фантазии и строгие принципы логической связи всех его частей, но и частицу самого себя.

Их с Лилит … и с Малышом, в очередной раз поправил Первый себя — новое место устояло перед напором холода. Еле-еле — в какой-то сотне шагов от горячего водоема без мохнатых покровов уже было не обойтись — но все же устояло. И вскоре оказалось полным всевозможной живности, притянутой, как и он в свое время, ощущением живительного тепла.

Их первых зверьков он перенес туда, как только отошел от шока при виде Малыша. В последнем ему существенно помогла Лилит, ревниво отобравшая у него новое создание, лишь только то недовольно закряхтело, и тут же поинтересовавшаяся, почему он вернулся с пустыми руками.

Полная охапка веток для сооружения ограды для тех самых зверьков достойной ношей ей не показалась. Зато ей показалось совершенно нормальным отправиться за зверьками самой … нет, опять поправил себя Первый, с Малышом в руках.

— Лилит, назад! — вскочил Первый на ноги. — Нельзя в холод — замерзнешь! И его заморозишь!

Она послушно остановилась, развернулась и направилась назад к нему — только для того, чтобы подобрать с земли брошенные ранее покровы, набросить их на себя одной рукой и тут же двинуться в прежнем направлении.

Из-под покровов послышались короткие, резкие, возмущенно требовательные звуки. Ну вот, успел подумать Первый, даже новосозданное существо понимает всю абсурдность этой затеи!

Забыв об осторожности, он полетел вслед за ними и преградил ей дорогу уже у самых деревьев.

— Ему туда нельзя! — воззвал он к ее неизменному пристрастию к мелкой живности. — Ему нужно оставаться в тепле — ты же слышишь, что он туда не хочет!

— Он хочет кушать! — запальчиво возразила ему Лилит, топнув ногой. — Еда там. Чем его здесь кормить?

Кормить здесь было нечем ни новосозданное существо, ни Лилит. Что не только нарушало принципы функционирования его мира, но и ставило под угрозу неожиданную благосклонность последнего.

— Я сам! — клятвенно заверил его Первый. — И быстро!

Первыми он все же решил перенести в новое место их зверьков — они холод сильнее оранжевых монстров чувствуют. Кроме того, предоставляемая ими пища намного питательнее. Да и одеревенели они уже от холода, вспомнил он немеющее ощущение в собственном теле — значит, сопротивляться не будут.

Оказалось, что парализовать их способность к сопротивлению жгучему холоду не удалось — помешали естественные меховые покровы, о которых Первый в порыве сострадания забыл. Косматая коза боднула его острым рогом в бок, как только он попытался поднять на руки ее уменьшенную копию — лохматые псы тут же подхватились на все четыре лапы и, приняв его спросонья за ночных охотников мира, бросились на него с угрожающим рычанием.

Ну и ладно, отскочив, подумал Первый с обидой, пусть еще померзнут — до полного прояснения сознания.

Он набрал полные руки плодов, отдав предпочтение оранжевым фаворитам Лилит — она тут же побежала мыть их в водоеме.

У лохматых сознание все еще не прояснилось даже после его третьего полета за плодами.

Чего не скажешь об ушастых. Те покорно давались ему в руки, через которые он перекинул добрую их половину, а остальных — без каких-либо возражений — сгреб за уши, зажав их в кулаках.

Отлично, ухмыльнулся Первый про себя, пока они оживут, я уже и заграждение им построю. А разбегутся — добавил он мысленное предупреждение миру — так недалеко, отловлю в два счета.

С птицами он тоже быстро справился — у тех ноги сослужили ему ту же службу, что уши у ушастых. В полете, правда, часть птиц почуяла родную стихию и размахалась крыльями — пришлось за шеи перехватывать.

А с яйцами он и вовсе за один раз обернулся — составив гнезда с ними в стопку. Которая, впрочем, слегка уменьшилась к моменту его прибытия в их с Лилит … да-да, и с Малышом! … новое пристанище — балансировать возвышающимся у него над головой, перекрывающим ему видимость и постоянно норовящим завалиться то в одну, то в другую сторону сооружением он приноровился только где-то к середине полета.

Первый решительно отнес потери на счет платы за внезапное миролюбие своего строптивого творения.

К лохматым и рогатым покладистость, однако, никак не возвращалась. В чем Первый убедился, вновь попытавшись оттащить мелкую козу от крупной. Вспомнив угрожающее ворчание Лилит, когда он только попытался руку к Малышу протянуть, он мысленно возблагодарил Творца за то, что тот не оставил ему времени снабдить ее какими-то средствами защиты в его резко изменившемся после наклона оси мире.

Затем — на всякий случай — он взял себе также на заметку никогда не делать резких движений в сторону Малыша. По крайней мере, в присутствии Лилит. Не хотелось проверять, не снабдил ли ее скрытыми средствами защиты мир — в период противостояния своему создателю.

Интересно-интересно, подумал Первый, зависнув в воздухе над припавшими к земле с глухим рычанием лохматыми. А ведь он сам снабдил Лилит средством защиты от холода — сооруженным из их добычи. То-то они вообще от нее отходить перестали с тех пор, как она в покровы облачилась …

А если замаскироваться под нее?

Покровы самого Первого остались возле деревянных помостов на берегу потока — Лилит же сбросила свои, только когда он принес ее в их … нет, тогда еще только их двоих новое пристанище. Туда было ближе. Первый слетал за ними в невидимости — чтобы Лилит не поинтересовалась, почему он не в ту сторону с пустыми руками движется.

Подходить к лохматым пришлось на полусогнутых ногах — покровы Лилит заканчивались на уровне его коленей, и проверять бдительность охранников козы незамаскированными частями тела ему не хотелось.

Лохматые обнюхали его маскировку и озадаченно уселись на землю. Лишенная их поддержки коза снова боднула его, но покровы отразили натиск. Первый быстро подхватил ее мелкое подобие на руки и двинулся в сторону нового пристанища — пешком, для полноты сходства с Лилит.

Ходить, однако, он уже отвык — особенно, согнувшись под покровами и грузом своей ноши. Первый чуть поднялся над землей, поджал под себя — на всякий случай — ноги и продолжил путь в неспешном парении.

Почуяв перемену в ритме движения, мелкая коза издала жалобный звук — крупную словно подбросило, и она устремилась вслед Первому. Оставшиеся в одиночестве лохматые выдержали еще небольшую паузу — для самоутверждения — и замкнули шествие, гордо помахивая хвостами и периодически подгоняя крупную козу коротким рыком.

Так и явился Первый во главе процессии последних беженцев из их ставшей уже непригодной для жизни среды обитания.

Лилит этого даже не заметила.

Когда Первый выплыл наконец из деревьев на пустое пространство перед водоемом, его встретили уже не смолкающие, пронзительные, режущие слух звуки, издаваемые Малышом. Лилит раз за разом пыталась впихнуть ему в рот один плод за другим — он отбивался от них руками и ногами и вертел во все стороны головой, хватая воздух ртом.

Опустив мелкую козу на землю, Первый затоптался на месте, не зная, что делать — появление новых существ в созданных им мирах являлось постпроектным этапом их развития, ответственность за который всецело несли их владельцы.

Мелкая коза встряхнулась на земле — и тут же вступила в дуэт с Малышом. Первый отшатнулся от нее — мимо него шумно протопала крупная, повернулась боком к мелкой и ткнула им ей в нос. Мелкая нырнула носом под подставленный ей бок — и тут же затихла.

Оторопев, Первый заглянул туда же. Затем он даже подполз на четвереньках поближе, предусмотрительно зайдя с обратной от костистых рогов стороны …

И тут его осенило. Поднявшись на ноги, он подошел к Лилит и тронул ее за плечо. Потянувшись с расстояния в пару шагов — как он и ожидал, Лилит яростно зашипела в его сторону.

— Смотри, — ткнул он пальцем в направлении коз — а потом в неизменно приводящую его в восхищение часть тела Лилит.

Она нахмурилась, переводя взгляд с одного указанного объекта на другой, недоуменно дернула бровями, скептически поджала губы — но все же осторожно повернула голову Малыша к своей груди.

Резкие звуки тут же прекратились. Сменившись энергичным чмоканьем. Лилит подняла к Первому лицо с сияющей улыбкой.

Для соблюдения всех принципов своего мира он принес и положил рядом с Лилит по паре всех доставленных плодов, гнездо с яйцами и, подумав, одну из птиц, которым он случайно свернул по дороге шею. Как и следовало ожидать, Лилит сразу потянула руку к самому крупному оранжевому плоду.

— Нужно помыть, — протянула она его Первому.

Тот отвел душу, надраивая ее выбор с совершенно не обязательной силой.

И только потом отправился осматривать ущерб, нанесённый его миру вторжением мертвящего холода. Захватив и ощипав по дороге еще одну павшую при эвакуации птицу. Для полного и равноправного соблюдения всех принципов своего мира.

Осматривать ущерб ему пришлось далеко не один день — тот с трудом поддавался осмыслению.