Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 12.15

С самого первого взгляда на лице у него нарисовались выражение примерного ученика, старательно повторяющего за учителем урок, чтобы ничего в нем не пропустить. Вот только за маской всепоглощающего внимания то и дело безудержное веселье мелькало. Которое я уже однажды видела — также мельком — на лице Винни, когда Стас скептически поинтересовался, уверен ли он, что его их верховный правитель примет.

— Точно! — одобрительно кивнул ему Тоша, и затараторил дальше: — Мы будем туда загружать все материалы, которые вам эти конспираторы, — не глядя, мотнул он головой в сторону детей, — передавали, и вы с ними прямо там и ознакомиться сможете. А то эти архивы гонять — только батарею садить. С облаком Вам только доступ понадобится — и все мгновенно перед Вами.

— Мне понадобится доступ к информации, — повторил Люк дрогнувшим голосом, вытянув губы трубочкой и округлив глаза.

— Я Вам его предоставлю — не волнуйтесь, там ничего сложного! — небрежно махнул рукой Тоша, словно отбрасывая нелепую до смешного мысль. — Я Вам сейчас покажу.

Нагнувшись, он рывком открыл стоящий между ножками его стула рюкзак и вытащил оттуда ноутбук.

Я нахмурилась. Это был обычный ноутбук — я даже вспомнить не могла, сколько я таких на земле перевидала и на скольких сама работала. В офисе у Сан Саныча я на них даже внимания не обращала — они там обычной деталью интерьера были. А вот сейчас он мне почему-то показался ужасно тяжеловесным и громоздким. Как первые печатные станки в музее.

Вот оно — незаметное, подспудное, иезуитское воздействие ангельской жизни! Я покосилась на Люка — он уставился на неуклюжего родственника небесных панелей с таким видом, с которым люди, наверно, на первый самолет смотрели.

— Зерно, оброненное в почву, не может втуне в ней пропасть, — произнес он наконец с самым настоящим благоговением в голосе.

— Ну, понятно! — язвительно разрушила последовавшее озадаченное молчание уже окончательно пришедшая в себя Марина. — Сейчас выяснится, что и компьютеры нам мудрые небожители принесли!

— Мудрые небожители, — перевел на нее все еще восхищенный взгляд Люк, — могут принести только мысль. Ее силу обычно недооценивают — а она нетленна и неуничтожима. Приятно вновь убедиться в этом — обстоятельства сложились куда лучше, чем я смел надеяться. — Он снова повернулся к Тоше. — Я возьму завтра с собой нечто похожее …

— Подождите! — подскочила я. — Зачем? А если …

— Я возьму свою машинку, — небрежно уточнил Люк. — Она под более чем надежной защитой.

— Вот! — ткнул пальцем Тоша в Марину. — Чтобы все так понимали, что пароли ставить нужно!

— Покажите мне, как работает Ваша, — придвинулся к нему Люк. — Я попробую настроить свою, чтобы обеспечить их совместимость.

— А право слова человечества уже, как я понимаю, закончилось? — презрительно бросила ему Марина.

— Ни в коем случае! — с крайне серьезным видом заверил ее Люк, непонятно с какого перепуга встав и отказавшись с ней лицом к лицу. — Оно едва только началось. Сейчас у нас осталось слишком мало времени, но завтра — я обещаю! — все мое внимание будет отдано Вам. Как я убедился, — он усмехнулся какой-то своей мысли, — в Вашем лице человечество обрело несокрушимого защитника, поэтому попрошу Вас подготовить предложения по его участию в нашем … — Он явно проглотил какое-то слово. — … освободительном походе. Но только реальные предложения, — с нажимом добавил он, — и завтра я полностью в Вашем распоряжении.

— Ну, тогда не обижайтесь! — прищурившись, процедила Марина с угрозой.

— И теперь, если позволите, — продолжил он, словно не услышав ее и проникновенно глядя на нее сверху вниз, — я бы предложил Вам провести остаток времени с Татьяной. Боюсь, Вы даже не представляете себе, как она ждала этой встречи … — Он обернулся ко мне за подтверждением.

— Выпроваживать меня?! — догнало его в полуобороте.

Мы со Светой вскочили одновременно. И одновременно оказались возле Марины. Обхватив ее с двух сторон, чтобы руками не размахивала, и потащив к выходу из гостиной.

— Вообще обалдели?! — запыхтела Марина, задыхаясь — от нашего крепкого объятия, хотелось надеяться, а не от возмущения. — Отпустили меня! Быстро! Я сама!

Мы ее и отпустили. Но только уже на кухне. После того, как Светка ногой дверь захлопнула.

Там она запорхала с места на место, ставя чайник на плиту и меча на стол заварник, сахарницу, тарелку с печеньем, конфеты и даже вазочку с вареньем — и бормоча что-то под нос, как заведенная. Мы с Мариной сели по разные стороны стола, старательно не глядя друг на друга. Меня нервный смех разбирал — а вот что в ней бурлило, мне узнавать не хотелось. Она — не мой ангел, она потом о сказанном не пожалеет.

Когда чай был готов, Светка осторожно, на вытянутых руках, поднесла мне чашку и поставила ее на стол, затоптавшись на одном месте. Но не приближаясь.

— Может, сильно горячий? — залопотала она, сложив перед собой руки и тиская их. — Так я остужу! И сахару вот — может, насыпать? Сколько? Я вот и печенье испекла — не знаю, понравится ли … Если нет, то вот конфетки — шоколадные, помнится, самые любимые были …

— Ну, началось! — закатила глаза к потолку Марина.

— Свет, ты чего? — оторопела я, протягивая к ней руку — она отшатнулась.

— А ну-ка, села мне! — ткнула Марина пальцем в стул между нами. — И хорош комедию ломать!

Светка тяжело опустилась на стул, поставила локти на стол и подперла руками голову, косясь попеременно то на меня, то на Марину.

— Какую еще комедию? — забубнила она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Это кому комедия? У меня голова как тронулась, так и не останавливается! Татьяна — ангелица, это кто такое выдержит?

— Ну ты, Свет, как скажешь! — чуть не поперхнулась я чаем. — Это же все равно я! Вот, — я снова раскрыла ей ладонь, — потрогай меня!

— Потом! — Она уже не отшатнулась, но все же слегка отстранилась. — Дай мне мозги в голове назад сложить.

— Как в меня вдвоем вцепились, — фыркнула Марина, — так ничего, а теперь дергается она!

— То не считается, — огрызнулась Светка, — я в тебя вцепилась. А ты? — вдруг рявкнула она на меня, впервые глянув мне прямо в лицо. — Если бы еще только ты! У нас же какая компания хорошая была — а теперь что выходит? Большая половина в ней — нелюди? У меня же теперь в семье крестница полу-ангелицей оказалась! И сын к такой же пристроился — а внуки пойдут, как мне с ними разговаривать?

— И что — компания хуже от этого стала? — тихо спросила я — от обиды у меня в горле запершило. — И Дара с Аленкой тебе уже не по нраву? Может, и Игорь тоже? Так вели Олегу от них подальше держаться — только он смелее тебя оказался! Марина, да скажи ты ей! — по привычке воззвала я к самому авторитетному голосу в нашей троице.

— А я тебе уже тысячу раз повторила, — громыхнул самый авторитетный голос, — что с ангелами отлично можно общий язык найти — если в узде их держать.

— То тебе можно, — отрезала Светка, — тебе вечно все с рук сходит. А обычному человеку — который всю жизнь ангелов бесплотными посланниками Божьими себе представлял — что делать?

— Свет! — Я взяла ее за дернувшуюся руку и крепко сжала, чтобы не вырывалась. — У нас всех, что, рога вдруг выросли? Изо рта огонь, из ушей пар, а из глаз молнии? Мы же не изменились — так в чем дело?

Светка с Мариной переглянулись — и лица их сделались одинаково непроницаемыми.

— Да нет, Татьяна, — снова повернулась ко мне Светка, — ты-то как раз изменилась. У тебя взгляд другой стал — словно ты много всякого повидала. Так ты расскажи-то! Что там с тобой было? Что там вообще происходит — ну, потом, после …

— Вот и я бы об этом послушала, — прищурилась Марина. — И в подробностях.

В подробностях получилось только на следующий день — в дверь вежливо постучал Люк и сообщил мне, что наше время истекло.

Мы вернулись за пару минут до окончания утренней разминки наших ангелов — он как раз успел мысленно напомнить мне о строжайшей тайне наших отлучек. И испарился.

На моего ангела отсутствие Лю … нет, уже, наверно, опять Винни, хотя он по возвращении так и остался в невидимости — а потом и ушедшего в главную ангельскую администрацию за отчетами Стаса — подействовало, как валерьянка на кота. Он ни минуты в покое усидеть не мог, принимая то одну, то другую нелепую позу, вздыхал, что-то бормотал себе под нос — и то и дело бросал на меня умильные взгляды.

Я же с головой ушла в работу, загнав все еще столь свежие и яркие воспоминания о земле и землянах как можно глубже в свой батискаф. Моя панель все еще работала в отложенном режиме, и после часа лихорадочной — куда быстрее прежнего — диктовки я смогла снова и снова перебирать их в памяти. Слово за словом, жест за жестом, взгляд за взглядом, словно едва утоливший голод — крошки, оставшиеся от случайно найденной краюхи хлеба, но смаковала я их все в том же батискафе — полная поглощенность Макса своей панелью вовсе не значила, что «жучок» тоже оглох и ослеп.

Мой ангел не угомонился и во время перерыва. Не успели мы расположиться в уютных креслах, в которых мне особо тепло земля вспоминалась, как он разразился слишком даже для него страстной речью о великом ангельском умении понимать и прощать, видеть истинную суть явлений за их кажущимся фасадом и высоко ценить чистосердечное раскаяние.

Макс язвительно попросил его привести примеры всего вышеперечисленного в отношении его течения.

Тень тоже встрял со своей вечной песней о необходимости проливать ангельскую благодать исключительно на достойных.

В отсутствие Стаса разорались они не на шутку, постоянно выдергивая меня из моей нирваны. И с каждым разом я все больше закипала: вон там, на земле, остались наши дети и близкие нам люди — не говоря уже обо всех остальных — остались без какой-либо защиты, кроме нас, а эти что творят? Там дети смогли всех вокруг себя сплотить, а этим все неймется друг друга лишний раз пнуть?

Хорошо, что перерыв, наконец, закончился. Осталось только Стаса дождаться — при нем они все и дышат-то через раз.