Английский язык с Марком Твеном. Принц и нищий / Mark Twain. The Prince and the Pauper

CHAPTER IX (Глава девятая)

AT nine in the evening (в девять вечера) the whole vast river-front of the palace (весь громадный выходящий на реку фасад дворца; river — река; front — фасад) was blazing with light (сверкал огнями). The river itself (сама река), as far as the eye could reach cityward (так далеко, как глаз мог достать = насколько хватало глаз в направлении города), was so thickly covered with watermen's boats (была так плотно покрыта лодками перевозчиков) and with pleasure barges (увеселительными баржами), all fringed with colored lanterns (увешанными цветными фонарями), and gently agitated by the waves (и мягко покачиваемыми волнами; to agitate — волновать, колыхать), that it resembled a glowing and limitless garden of flowers (что она (река) напоминала яркий и бесконечный сад цветов) stirred to soft motion by summer winds (приводимых в мягкое движение летними ветрами; to stir — двигать(ся), шевелить(ся)). The grand terrace of stone steps leading down to the water (большая терраса из ступеней, ведущих вниз к воде), spacious enough to mass the army of a German principality upon (достаточно большая, чтобы вместить армию немецкого княжества на себе), was a picture to see (была картиной, которую стоило увидеть: «чтобы увидеть»), with its ranks of royal halberdiers (с ее шеренгами королевских алебардщиков) in polished armor (в полированной броне), and its troops of brilliantly costumed servitors (и ее отрядами блистательно наряженных слуг) flitting up and down (снующих вверх-вниз), and to and fro (и туда-сюда), in the hurry of preparation (в спешке приготовлений).

Presently a command was given (вскоре приказ был отдан), and immediately all living creatures vanished from the steps (и немедленно все живые существа исчезли со ступеней). Now the air was heavy (теперь воздух был тяжелым) with the hush of suspense and expectancy (от тишины неопределенности и ожидания). As far as one's vision could carry (насколько хватало глаз: «так далеко, как человеческое зрение могло донестись»), he might see the myriads of people in the boats rise up (он мог = можно было видеть как толпы людей в лодках вставали), and shade their eyes from the glare of lanterns and torches (и прикрывали свои глаза от сияния фонарей и факелов), and gaze toward the palace (и глазели в сторону дворца).

A file of forty or fifty state barges (флотилия: «ряд» из сорока или пятидесяти парадных барж) drew up to the steps (подплыла к ступеням; to draw up — подтягиваться). They were richly gilt (они были богато украшены золотом), and their lofty prows and sterns (и их высокие носы и кормы) were elaborately carved (были искусно покрыты резьбой; to carve — покрывать резьбой). Some of them were decorated with banners and streamers (некоторые из них были украшены знаменами и вымпелами); some with cloth-of-gold and arras (некоторые из них золотой парчой и гобеленами) embroidered with coats of arms (с вышитыми гербами; to embroider — вышивать); others with silken flags that had numberless little silver bells fastened to them (другие — шелковыми флагами, к которым были приделаны бесчисленные маленькие серебряные колокольчики; to fasten — прикреплять), which shook out tiny showers of joyous music (которые выплескивали наружу маленькие дожди веселой музыки; to shake — трясти; shower — ливень) whenever the breezes fluttered them (каждый раз, когда бриз колебал на них); others of yet higher pretensions (другие, с еще бóльшими претензиями), since they belonged to nobles in the prince's immediate service (так как они принадлежали дворянам непосредственно на службе у принца), had their sides picturesquely fenced with shields (имели свои борта живописно завешенными щитами) gorgeously emblazoned with armorial bearings (роскошно расписанными геральдическими фигурами). Each state barge was towed (каждая парадная баржа тянулась; to tow — тянуть канатом) by a tender (вспомогательным судном). Besides the rowers (помимо гребцов), these tenders carried each a number of men-at-arms in glossy helmet and breastplate (эти вспомогательные суда несли каждый множество воинов в сверкающих шлемах и латах; number — число), and a company of musicians (и ансамбль музыкантов).

armor [`a:mə], suspense [səs`pens], immediate [ı`mi:dıət]

AT nine in the evening the whole vast river-front of the palace was blazing with light. The river itself, as far as the eye could reach cityward, was so thickly covered with watermen's boats and with pleasure barges, all fringed with colored lanterns, and gently agitated by the waves, that it resembled a glowing and limitless garden of flowers stirred to soft motion by summer winds. The grand terrace of stone steps leading down to the water, spacious enough to mass the army of a German principality upon, was a picture to see, with its ranks of royal halberdiers in polished armor, and its troops of brilliantly costumed servitors flitting up and down, and to and fro, in the hurry of preparation.

Presently a command was given, and immediately all living creatures vanished from the steps. Now the air was heavy with the hush of suspense and expectancy. As far as one's vision could carry, he might see the myriads of people in the boats rise up, and shade their eyes from the glare of lanterns and torches, and gaze toward the palace.

A file of forty or fifty state barges drew up to the steps. They were richly gilt, and their lofty prows and sterns were elaborately carved. Some of them were decorated with banners and streamers; some with cloth-of-gold and arras embroidered with coats of arms; others with silken flags that had numberless little silver bells fastened to them, which shook out tiny showers of joyous music whenever the breezes fluttered them; others of yet higher pretensions, since they belonged to nobles in the prince's immediate service, had their sides picturesquely fenced with shields gorgeously emblazoned with armorial bearings. Each state barge was towed by a tender. Besides the rowers, these tenders carried each a number of men-at-arms in glossy helmet and breastplate, and a company of musicians.

The advance-guard of the expected procession (авангард ожидаемой процессии) now appeared in the great gateway (теперь показался в больших воротах), a troop of halberdiers (группа алебардщиков). They were dressed in striped hose (они были одеты в полосатые штаны) of black and tawny (черного и рыжевато-коричневого цвета), velvet caps graced at the sides with silver roses (бархатные шапочки, украшенные по бокам серебряными розами), and doublets of murrey and blue cloth (и камзолы из багровой и голубой ткани), embroidered on the front and back with the three feathers (украшенными спереди и сзади тремя перьями), the prince's blazon (гербом принца), woven in gold (вытканным золотом; to weave — ткать). Their halberd staves (древки их алебард) were covered with crimson velvet (были покрыты малиновым бархатом), fastened with gilt nails (прибитым золочеными гвоздиками), and ornamented with gold tassels (украшены золотыми кистями). Filing off on the right and left (выстраиваясь справа и слева), they formed two long lines (они образовали две длинные шеренги), extending from the gateway of the palace to the water's edge (тянущиеся от ворот дворца к кромке воды; edge — край). A thick, rayed cloth or carpet (толстая, с узором в виде расходящихся лучей, ткань или ковер; ray — луч) was then unfolded (была затем развернута), and laid down between them by attendants in the gold-and-crimson liveries of the prince (и положена между ними слугами в золото-малиновых ливреях принца; to lay down — класть вниз). This done (это сделано = когда это было сделано), a flourish of trumpets resounded from within (звуи фанфар прогремели изнутри; trumpet — труба /муз./). A lively prelude arose from the musicians on the water (оживленная прелюдия донеслась от музыкантов на воде); and two ushers with white wands (и два церемониймейстера с белыми жезлами) marched with a slow and stately pace (прошагали медленной и статной походкой) from the portal (от главных ворот). They were followed (за ними следовал; to follow — следовать) by an officer bearing the civic mace (офицер, несущий гражданский жезл), after whom came another carrying the city's sword (за которым шел другой, неся меч города); then several sergeants of the city guard (затем несколько сержантов городской стражи), in their full accoutrements (в своем полном снаряжении), and with badges on their sleeves (и с эмблемами на рукавах); then the Garter king-at-arms (зате герольдмейстер ордена Подвязки), in his tabard (в камзоле герольда; tabard — плащ, носимый рыцарями поверх лат; амзол герольда); then several knights of the Bath (затем несколько рыцарей ордена Бани), each with a white lace (каждый с белым кружевом) on his sleeve (на своем рукаве); then their esquires (затем их оруженосцы); then the judges (затем судьи), in their robes of scarlet and coifs (в своих мантиях алого цвета и шапочках); then the Lord High Chancellor of England (затем лорд-канцлер Англии), in a robe of scarlet, open before (в одеянии алого цвета, открытом спереди), and purfled with minever (и отороченном горностаем); then a deputation of aldermen (затем делегация олдерменов /членов городского правления/), in their scarlet cloaks (в своих алых мантиях); and then the heads of the different civic companies (а затем — главы различных гражданских компаний), in their robes of state (в своих парадных одеждах). Now came twelve French gentlemen (затем шли двенадцать французских джентльменов), in splendid habiliments (в прелестных одеяниях), consisting of pourpoints of white damask (состоящих из стеганых камзолов белого дамаска) barred with gold (обитого золотом), short mantles of crimson velvet (в коротких мантиях из малинового бархата) lined with violet taffeta (украшенных лиловой тафтой), and carnation-colored hauts-de-chausses (и широких штанах до колен, покрашенных в цвет гвоздики; carnation — гвоздика), and took their way down the steps (и спустились по лестнице). They were of the suite of the French ambassador (они были из свиты Французского посла), and were followed by twelve cavaliers (и за ними шли двенадцать кавалеров) of the suite of the Spanish ambassador (из свиты испанского посланника), clothed in black velvet (одетые в черный бархат), unrelieved by any ornament (нерасцвеченный какими-либо украшениями; to relieve — облегчать). Following these came several great English nobles with their attendants (вслед за этим прошли несколько великих английских дворян со своими слугами).'

crimson [`krımzən], resound [rı`zaund], carnation [ka:`neıS(ə)n]

The advance-guard of the expected procession now appeared in the great gateway, a troop of halberdiers. 'They were dressed in striped hose of black and tawny, velvet caps graced at the sides with silver roses, and doublets of murrey and blue cloth, embroidered on the front and back with the three feathers, the prince's blazon, woven in gold. Their halberd staves were covered with crimson velvet, fastened with gilt nails, and ornamented with gold tassels. Filing off on the right and left, they formed two long lines, extending from the gateway of the palace to the water's edge. A thick, rayed cloth or carpet was then unfolded, and laid down between them by attendants in the gold-and-crimson liveries of the prince. This done, a flourish of trumpets resounded from within. A lively prelude arose from the musicians on the water; and two ushers with white wands marched with a slow and stately pace from the portal. They were followed by an officer bearing the civic mace, after whom came another carrying the city's sword; then several sergeants of the city guard, in their full accoutrements, and with badges on their sleeves; then the Garter king-at-arms, in his tabard; then several knights of the Bath, each with a white lace on his sleeve; then their esquires; then the judges, in their robes of scarlet and coifs; then the Lord High Chancellor of England, in a robe of scarlet, open before, and purfled with minever; then a deputation of aldermen, in their scarlet cloaks; and then the heads of the different civic companies, in their robes of state. Now came twelve French gentlemen, in splendid habiliments, consisting of pourpoints of white damask barred with gold, short mantles of crimson velvet lined with violet taffeta, and carnation-colored hauts-de-chausses, and took their way down the steps. They were of the suite of the French ambassador, and were followed by twelve cavaliers of the suite of the Spanish ambassador, clothed in black velvet, unrelieved by any ornament. Following these came several great English nobles with their attendants.'

There was a flourish of trumpets within (раздался грохот фанфар внутри); and the prince's uncle (и дядя принца), the future great Duke of Somerset (будущий великий герцог Сомерсетский), emerged from the gateway (появился из ворот), arrayed in a doublet of black cloth-of-gold (наряженный в камзол из черной золотой парчи), and a cloak of crimson satin flowered with gold (и в плащ из малинового атласа, расцвеченного золотом), and ribanded with nets of silver (и затканный сетками серебра). He turned, doffed his plumed cap (он повернулся, снял свою шапочку с перьями; plume — перо), bent his body in a low reverence (согнул тело в низком поклоне), and began to step backward (и начал шагать назад; to begin — начинать(ся)), bowing at each step (кланяясь при каждом шаге). A prolonged trumpet-blast followed (продолжительный грохот труб последовал), and a proclamation (и воззвание), 'Way for the high and mighty (дорогу высокому и могущественному), the Lord Edward (лорду Эдварду), Prince of Wales (принцу Уэльскому)! High aloft on the palace walls (высоко вверху на стенах дворца) a long line of red tongues of flame (длинная череда красных языков пламени) leaped forth (прыгнула вперед) with a thunder-crash (с грохотом грома); the massed world on the river (собравшийся мир = люди на реке) burst into a mighty roar of welcome (взорвался могучим ревом приветствия; to burst — взрываться); and Tom Canty (и Том Кэнти), the cause and hero of it all (причина и герой всего этого), stepped into view (появился: «выступил в видимость»; view — предел видимости, взгляд), and slightly bowed his princely head (и слегка склонил свою царственную голову).

He was magnificently habited (он был великолепно облачен) in a doublet of white satin (в камзол из белого атласа), with a front-piece of purple cloth-of-tissue (с нагрудниками из пурпурной парчи), powdered with diamonds (усыпанный бриллиантами), and edged with ermine (и отороченный горностаем). Over this he wore (поверх этого он носил; to wear — носить) a mantle of white cloth-of-gold (белый с золотом парчовый плащ), pounced with the triple-feather crest (с выбитым изображением герба из трех перьев; to pounce — выбивать выпуклый рисунок), lined with blue satin (с полосами из синего атласа), set with pearls and precious stones (усыпанный жемчужинами и драгоценными камнями), and fastened with a clasp of brilliants (и застегнутый застежкой из бриллиантами). About his neck hung the order of the Garter (на его шее висел орден Подвязки; about — вокруг; to hang — висеть), and several princely foreign orders (и несколько княжеских иностранных орденов); and wherever light fell upon him (и когда бы свет ни падал на него; to fall — падать) jewels responded with a blinding flash (драгоценности отвечали ослепительной вспышкой). O, Tom Canty, born in a hovel (о, Том Кэнти, рожденный в лачуге), bred in the gutters of London (выращенный в канавах Лондона; to breed — выводить породу), familiar with rags and dirt and misery (знакомый с лохмотьями и грязью и нищетой), what a spectacle is this (какое это зрелище)!

flourish [`flArıS], roar [rO:], foreign [`fOrın]

There was a flourish of trumpets within; and the prince's uncle, the future great Duke of Somerset, emerged from the gateway, arrayed in a 'doublet of black cloth-of-gold, and a cloak of crimson satin flowered with gold, and ribanded with nets of silver.' He turned, doffed his plumed cap, bent his body in a low reverence, and began to step backward, bowing at each step. A prolonged trumpet-blast followed, and a proclamation, 'Way for the high and mighty, the Lord Edward, Prince of Wales!' High aloft on the palace walls a long line of red tongues of flame leaped forth with a thunder-crash; the massed world on the river burst into a mighty roar of welcome; and Tom Canty, the cause and hero of it all, stepped into view, and slightly bowed his princely head.

He was 'magnificently habited in a doublet of white satin, with a front-piece of purple cloth-of-tissue, powdered with diamonds, and edged with ermine. Over this he wore a mantle of white cloth-of-gold, pounced with the triple-feather crest, lined with blue satin, set with pearls and precious stones, and fastened with a clasp of brilliants. About his neck hung the order of the Garter, and several princely foreign orders'; and wherever light fell upon him jewels responded with a blinding flash. O, Tom Canty, born in a hovel, bred in the gutters of London, familiar with rags and dirt and misery, what a spectacle is this!