Английский язык с Марком Твеном. Принц и нищий / Mark Twain. The Prince and the Pauper

CHAPTER XIV (Глава четырнадцатая)

TOWARD daylight of the same morning (ближе к дню того самого утра), Tom Canty stirred out of a heavy sleep (Том Кэнти проснулся из тяжелого сна; to stir — шевелить(ся); двигать(ся)) and opened his eyes in the dark (и открыл свои глаза в темноте). He lay silent a few moments (он лежал молча несколько секунд; to lie — лежать), trying to analyze his confused thoughts and impressions (стараясь разобраться в своих смешанных мыслях и впечатлениях), and get some sort of meaning out of them (и добыть какое-нибудь значение из них), then suddenly he burst out (затем вдруг он разразился) in a rapturous but guarded voice (восторженным, но сдержанным голосом):

'I see it all, I see it all (я вижу = понимаю это все)! Now God be thanked (вот Господь да будет возблагодарен), I am, indeed, awake at last (я действительно проснулся наконец)! Come, joy (приди, радость)! vanish, sorrow (исчезни, печаль)! Ho, Nan! Bet (эй, Нэн! Бет)! kick off your straw (скиньте свою солому) and hie ye hither to my side (и спешите сюда, ко мне), till I do pour into your unbelieving ears (пока я не изолью в ваши неверящие уши) the wildest madcap dream (самый дикий безрассудный сон) that ever the spirits of night did conjure up (который когда-либо духи ночи вызывали в воображении) to astonish the soul of man withal (чтобы поразить душу человека этим)!... Ho, Nan, I say! Bet (эй, Нэн, я говорю, Бет)!'...

A dim form appeared (тусклая фигура появилась) at his side (рядом с ним: «у его бока»), and a voice said (и какой-то голос сказал):

'Wilt deign to deliver thy commands (ты снизойдешь, чтобы отдать твои приказы; to deign — снизойти)?'

'Commands (приказы)?.. Oh, woe is me (о, горе мне), I know thy voice (я знаю твой голос)! Speak, thou (говори) — who am I (кто я)?'

'Thou (ты)? In sooth, yesternight (поистине, вчерашней ночью) wert thou the Prince of Wales (был ты принцем Уэльским), to-day art thou my most gracious liege (сегодня ты мой милостивый властелин), Edward, king of England (Эдуард, король Англии).'

Tom buried his head among his pillows (Том зарыл свою голову в подушки; among — посреди), murmuring plaintively (бормоча жалобно):

'Alack, it was no dream (увы, это был не сон)! Go to thy rest (иди к твоему отдыху = отдыхай), sweet sir (милый, сэр) — leave me to my sorrows (оставь меня моим печалям).'

Tom slept again (Том заснул снова), and after a time he had this pleasant dream (и спустя некоторое время он увидел этот = следующий приятный сон). He thought it was summer and he was playing (он думал, что стояло лето и он играл), all alone (совсем один), in the fair meadow (на красивом лугу) called Goodman's Fields (называемом Поля Гудмена), when a dwarf only a foot high (когда карлик высотой всего лишь в фут), with long red whiskers and a humped back (с длинными рыжими усами и горбатой спиной), appeared to him suddenly (показался ему внезапно) and said (и сказал), 'Dig, by that stump (копай у этого пня).' He did so (он сделал так), and found twelve bright new pennies (и нашел двенадцать блестящих новеньких пенни; to find — находить) — wonderful riches (удивительные сокровища)! Yet this was not the best of it (и это было не самое лучшее); for the dwarf said (ибо карлик сказал):

'I know thee (я знаю тебя). Thou art a good lad and deserving (ты хороший мальчик и достойный); thy distresses (твои беды) shall end (закончатся), for the day of thy reward is come (ибо день твоего вознаграждения пришел). Dig here every seventh day (копай здесь каждый седьмой день), and thou shalt find always the same treasure (и ты найдешь всегда то же самое сокровище), twelve bright new pennies (двенадцать ярких новых пенсов). Tell none — keep the secret (не говори никому — храни эту тайну).'

treasure [`treZq], bright [braıt], suddenly [`sAdənlı]

TOWARD daylight of the same morning, Tom Canty stirred out of a heavy sleep and opened his eyes in the dark. He lay silent a few moments, trying to analyze his confused thoughts and impressions, and get some sort of meaning out of them, then suddenly he burst out in a rapturous but guarded voice:

'I see it all, I see it all! Now God be thanked, I am, indeed, awake at last! Come, joy! vanish, sorrow! Ho, Nan! Bet! kick off your straw and hie ye hither to my side, till I do pour into your unbelieving ears the wildest madcap dream that ever the spirits of night did conjure up to astonish the soul of man withal!.. Ho, Nan, I say! Bet!.. '

A dim form appeared at his side, and a voice said:

'Wilt deign to deliver thy commands?'

'Commands?.. Oh, woe is me, I know thy voice! Speak, thou — who am I?'

'Thou? In sooth, yesternight wert thou the Prince of Wales, to-day art thou my most gracious liege, Edward, king of England.'

Tom buried his head among his pillows, murmuring plaintively:

'Alack, it was no dream! Go to thy rest, sweet sir — leave me to my sorrows.'

Tom slept again, and after a time he had this pleasant dream. He thought it was summer and he was playing, all alone, in the fair meadow called Goodman's Fields, when a dwarf only a foot high, with long red whiskers and a humped back, appeared to him suddenly and said, 'Dig, by that stump.' He did so, and found twelve bright new pennies — wonderful riches! Yet this was not the best of it; for the dwarf said:

'I know thee. Thou art a good lad and deserving; thy distresses shall end, for the day of thy reward is come. Dig here every seventh day, and thou shalt find always the same treasure, twelve bright new pennies. Tell none — keep the secret.'

Then the dwarf vanished (затем карлик исчез), and Tom flew to Offal Court with his prize (и Том помчался ко Тупику Отбросов со своей находкой), saying to himself (говоря себе), 'Every night will I give my father a penny (каждую ночь = каждый вечер буду я давать моему отцу по пенсу); he will think I begged it (он будет думать, что я выпросил его), it will glad his heart (это обрадует его сердце), and I shall no more be beaten (и я не буду больше избиваем). One penny every week the good priest that teacheth me shall have (один пенс каждую неделю хороший священник, который учит меня, будет иметь); mother, Nan, and Bet the other four (мать, Нэн и Бет — остальные четверо). We be done with hunger and rags now (мы покончили с голодом и лохмотьями теперь), done with fears and frets and savage usage (покончили со страхами и тревогами и диким = жестоким обращением).'

In his dream he reached his sordid home (во сне он достиг своего убогого дома) all out of breath (весь лишенный дыхания = запыхавшийся), but with eyes dancing with grateful enthusiasm (но с глазами, танцевавшими от благодарного энтузиазма); cast four of his pennies into his mother's lap and cried out (бросил четыре из своих пенсов на мамины колени и выкрикнул; to cast — кидать):

'They are for thee (они для тебя)! — all of them (все они), every one (каждый)! — for thee and Nan and Bet (для тебя и Нэн и Бет) — and honestly come by (и честно = честным путем пришедшие), not begged nor stolen (не выпрошенные и не украденные; nor — и не)!'

The happy and astonished mother (счастливая и пораженная мать) strained him to her breast and exclaimed (притянула его к своей груди и воскликнула):

'It waxeth late (становится поздно) — may it please your majesty to rise (не угодно ли вашему величеству встать)?'

Ah, that was not the answer he was expecting (ах, это был не тот ответ, которого он ожидал). The dream had snapped asunder (сон разлетелся на куски) — he was awake (он проснулся).

He opened his eyes (он открыл свои глаза) — the richly clad (богато одетый) First Lord of the Bedchamber (Первый Лорд Опочивальни) was kneeling by his couch (стоял на коленях у его ложа). The gladness of the lying dream faded away (счастье лживого сна испарилось) — the poor boy recognized (бедный мальчик понял) that he was still a captive and a king (что он все еще был пленником и королем). The room was filled with courtiers (комната была наполнена царедворцами) clothed in purple mantles (одетыми в пурпурные мантии) — the mourning color (цвет скорби; mourning — траур) — and with noble servants of the monarch (и благородными = вельможными служителями монарха). Tom sat up in bed (Том сел в кровати) and gazed out from the heavy silken curtains (и уставился из-под тяжелых шелковых занавесов) upon this fine company (на это прекрасное общество).

The weighty business of dressing began (тяжелое дело одевания началось; weight — вес), and one courtier after another knelt (и один придворный за другим опускался на колени) and paid his court (и оказывал свою услугу) and offered to the little king his condolences (и приносил маленькому королю свои соболезнования) upon his heavy loss (в связи с его тяжелой потерей), while the dressing proceeded (в то время как одевание продолжалось). In the beginning (в начале), a shirt was taken up by the Chief Equerry in Waiting (рубашка была взята обер-шталмейстером), who passed it to the First Lord of the Buckhounds (который передал ее первому лорду егермейстеру), who passed it to the Second Gentleman of the Bedchamber (который передал ее второму лорду опочивальни), who passed it to the Head Ranger of Windsor Forest (который передал ее главному лесничему Виндзорского леса), who passed it to the Third Groom of the Stole (который передал ее третьему обер-камергеру), who passed it to the Chancellor Royal of the Duchy of Lancaster (который передал ее королевскому канцлеру герцогства Ланкастерского), who passed it to the Master of the Wardrobe (который передал ее хранителю королевской одежды), who passed it to Norroy King-at-Arms (который передал ее герольдмейстеру Норройскому), who passed it to the Constable of the Tower (который передал ее коменданту Тауэра), who passed it to the Chief Steward of the Household (который передал ее лорду заведующему дворцовым хозяйством), who passed it to the Hereditary Grand Diaperer (который передал ее главному наследственному подвязывателю королевской салфетки), who passed it to the Lord High Admiral of England (который передал ее первому лорду адмиралтейства), who passed it to the Archbishop of Canterbury (который передал ее архиепископу Кентерберийскому), who passed it to the First Lord of the Bedchamber (который передал ее первому лорду опочивальни), who took what was left of it (который взял, что осталось от нее) and put it on Tom (и надел это на Тома; to put on — надевать). Poor little wondering chap (бедный маленький удивленный мальчик), it reminded him of passing buckets at a fire (это напомнило ему передачу (из рук в руки) ведер при пожаре).

savage [`sævıG], clothed [klquðd], weighty [`weıtı]

Then the dwarf vanished, and Tom flew to Offal Court with his prize, saying to himself, 'Every night will I give my father a penny; he will think I begged it, it will glad his heart, and I shall no more be beaten. One penny every week the good priest that teacheth me shall have; mother, Nan, and Bet the other four. We be done with hunger and rags now, done with fears and frets and savage usage.'

In his dream he reached his sordid home all out of breath, but with eyes dancing with grateful enthusiasm; cast four of his pennies into his mother's lap and cried out:

'They are for thee! — all of them, every one! — for thee and Nan and Bet — and honestly come by, not begged nor stolen!'

The happy and astonished mother strained him to her breast and exclaimed:

'It waxeth late — may it please your majesty to rise?'

Ah, that was not the answer he was expecting. The dream had snapped asunder — he was awake.

He opened his eyes — the richly clad First Lord of the Bedchamber was kneeling by his couch. The gladness of the lying dream faded away — the poor boy recognized that he was still a captive and a king. The room was filled with courtiers clothed in purple mantles — the mourning color — and with noble servants of the monarch. Tom sat up in bed and gazed out from the heavy silken curtains upon this fine company.

The weighty business of dressing began, and one courtier after another knelt and paid his court and offered to the little king his condolences upon his heavy loss, while the dressing proceeded. In the beginning, a shirt was taken up by the Chief Equerry in Waiting, who passed it to the First Lord of the Buckhounds, who passed it to the Second Gentleman of the Bedchamber, who passed it to the Head Ranger of Windsor Forest, who passed it to the Third Groom of the Stole, who passed it to the Chancellor Royal of the Duchy of Lancaster, who passed it to the Master of the Wardrobe, who passed it to Norroy King-at-Arms, who passed it to the Constable of the Tower, who passed it to the Chief Steward of the Household, who passed it to the Hereditary Grand Diaperer, who passed it to the Lord High Admiral of England, who passed it to the Archbishop of Canterbury, who passed it to the First Lord of the Bedchamber, who took what was left of it and put it on Tom. Poor little wondering chap, it reminded him of passing buckets at a fire.

Each garment in its turn had to go through this slow and solemn process (каждый предмет одежды в свою очередь должен был пройти этот медленный и торжественный процесс); consequently Tom grew very weary of the ceremony (соответственно, Тому стал очень утомленным от этой церемонии); so weary (таким утомленным) that he felt an almost gushing gratefulness (что он ощутил почти безудержную радость; gush — сильный, стремительный поток; сильная струя) when he at last saw his long silken hose (когда он наконец увидел, как его длинные шелковые чулки) begin the journey down the line (начинают путешествие вдоль линии) and knew that the end of the matter was drawing near (и понял, что конец всего этого приближался). But he exulted too soon (но он обрадовался слишком скоро). The First Lord of the Bedchamber received the hose (первый лорд опочивальни получил чулки) and was about to encase Tom's legs in them (и был готов заключить ноги Тома в них), when a sudden flush invaded his face (когда внезапный румянец вошел в его лицо) and he hurriedly hustled the things back into the hands of the Archbishop of Canterbury with an astounded look and a whispered (и он поспешно сунул их обратно в руки архиепископа Кентерберийского с пораженным видом и произнесенными шепотом /словами/), 'See, my lord (взгляните, милорд)!' — pointing to a something connected with the hose (указывая на что-то, связанное с чулками). The Archbishop paled, then flushed (архиепископ побледнел, затем покраснел), and passed the hose to the Lord High Admiral (и передал чулки адмиралу), whispering (шепча) 'See, my lord (взгляните, милорд)!' The Admiral passed the hose to the Hereditary Grand Diaperer, and had hardly breath enough in his body to ejaculate (адмирал передал чулки наследственному подвязывателю королевской салфетки, и у него едва хватило дыхания = силы произнести), 'See, my lord (взгляните, милорд)!' The hose drifted backward along the line (чулки перенеслись обратно вдоль линии), to the Chief Steward of the Household, the Constable of the Tower, Norroy King-at-Arms, the Master of the Wardrobe, the Chancellor Royal of the Duchy of Lancaster, the Third Groom of the Stole, the Head Ranger of Windsor Forest, the Second Gentleman of the Bedchamber, the First Lord of the Buckhounds (к лорду заведующему дворцовым хозяйством, коменданту Тауэра, герольдмейстеру Норройскому, хранителю королевской одежды, канцлеру герцогства Ланкастерского, третьему обер-камергеру, главному лесничему Виндзорского леса, второму лорду опочивальни, первому лорду егермейстеру) — accompanied always with that amazed and frightened 'See! see!' (сопровождаемые всегда этим изумленным и испуганным «Смотрите! Смотрите!») — till they finally reached the hands of the Chief Equerry in Waiting (пока они наконец не достигли рук обер-шталмейстера), who gazed a moment (который смотрел минуту), with a pallid face (с мертвенно-бледным лицом), upon what had caused all this dismay (на то, что вызвало весь этот переполох), then hoarsely whispered (затем хрипло прошептал).

'Body of my life (Господи помилуй: «тело моей жизни»), a tag gone from a truss point (наконечник пропал с конца шнурка)! — to the Tower with the Head Keeper of the King's Hose (в Тауэр главного хранителя королевских чулок)!' — after which he leaned upon the shoulder of the First Lord of the Buckhounds (после чего он оперся о плечо первого лорда егермейстера) to regather his vanished strength (чтобы восстановить свои иссякшие силы) while fresh hose, without any damaged strings to them, were brought (пока свежие чулки, без каких-либо поврежденных шнурков на них, были принесены; to bring — приносить).

But all things must have an end (но все вещи должны иметь конец), and so in time Tom Canty was in a condition to get out of bed (так что спустя некоторое время Том Кэнти был в состоянии вылезти из постели). The proper official (соответствующий чиновник) poured water (налил воды), the proper official engineered the washing (соответствующий чиновник осуществлял умывание), the proper official stood by with a towel (соответствующий чиновник стоял рядом с полотенцем), and by and by (и вскоре) Tom got safely through the purifying stage (Том прошел благополучно стадию очистки) and was ready for the services of the Hairdresser-Royal (и был готов к услугам королевского цирюльника). When he at length emerged from his master's hands (когда он наконец вышел из рук своего мастера), he was a gracious figure (он был прелестной фигуркой) and as pretty as a girl (и таким хорошеньким, как девочка), in his mantle and trunks of purple satin, and purple-plumed cap (в своей мантии и штанах из пурпурного атласа и в шапочке с пурпурным пером). He now moved in state (он теперь двигался торжественно) toward his breakfast-room (к своей комнате для завтраков), through the midst of the courtly assemblage (через середину = среди угодливой толпы); and as he passed (и пока он проходил), these fell back (эти = они откидывались назад; to fall — падать), leaving his way free (оставляя его путь свободным), and dropped upon their knees (и падали на колени).

pallid [`pælıd], accompany [ə`kAmpənı], proper [`prOpə]

Each garment in its turn had to go through this slow and solemn process; consequently Tom grew very weary of the ceremony; so weary that he felt an almost gushing gratefulness when he at last saw his long silken hose begin the journey down the line and knew that the end of the matter was drawing near. But he exulted too soon. The First Lord of the Bedchamber received the hose and was about to encase Tom's legs in them, when a sudden flush invaded his face and he hurriedly hustled the things back into the hands of the Archbishop of Canterbury with an astounded look and a whispered, 'See, my lord!' — pointing to a something connected with the hose. The Archbishop paled, then flushed, and passed the hose to the Lord High Admiral, whispering 'See, my lord!' The Admiral passed the hose to the Hereditary Grand Diaperer, and had hardly breath enough in his body to ejaculate, 'See, my lord!' The hose drifted backward along the line, to the Chief Steward of the Household, the Constable of the Tower, Norroy King-at-Arms, the Master of the Wardrobe, the Chancellor Royal of the Duchy of Lancaster, the Third Groom of the Stole, the Head Ranger of Windsor Forest, the Second Gentleman of the Bedchamber, the First Lord of the Buckhounds — accompanied always with that amazed and frightened 'See! see!' — till they finally reached the hands of the Chief Equerry in Waiting, who gazed a moment, with a pallid face, upon what had caused all this dismay, then hoarsely whispered 'Body of my life, a tag gone from a truss point! — to the Tower with the Head Keeper of the King's Hose!' — after which he leaned upon the shoulder of the First Lord of the Buckhounds to regather his vanished strength while fresh hose, without any damaged strings to them, were brought.

But all things must have an end, and so in time Tom Canty was in a condition to get out of bed. The proper official poured water, the proper official engineered the washing, the proper official stood by with a towel, and by and by Tom got safely through the purifying stage and was ready for the services of the Hairdresser-Royal. When he at length emerged from his master's hands, he was a gracious figure and as pretty as a girl, in his mantle and trunks of purple satin, and purple-plumed cap. He now moved in state toward his breakfast-room, through the midst of the courtly assemblage; and as he passed, these fell back, leaving his way free, and dropped upon their knees.

After breakfast he was conducted (после завтрака он был препровожден), with regal ceremony (с пышной церемонией), attended (сопровождаемый) by his great officers (его вельможными придворными) and his guard of fifty Gentlemen Pensioners bearing gilt battle-axes (и своей стражей из пятидесяти дворян, несших позолоченные алебарды; gentleman — джентльмен, дворянин; pensioner — наемник), to the throne-room (в тронный зал), where he proceeded to transact business of state (куда он проследовал, чтобы заниматься делами государства; to transact — вести дела). His 'uncle' Lord Hertford (его «дядя» лорд Хартфорд), took his stand by the throne (занял свое место подле трона; to take — брать), to assist the royal mind with wise counsel (чтобы помогать королевскому уму мудрым советом).

The body of illustrious men (отряд/группа прославленных людей) named by the late king as his executors (называвшихся покойным королем его душеприказчиками), appeared, to ask Tom's approval of certain acts of theirs (появились, чтобы испросить у Тома одобрения некоторых актов, составленных ими) — rather a form (в значительной мере формальность), and yet not wholly a form (и все же не совсем формальность; wholly — целиком), since there was no Protector as yet (так как не было лорда-протектора еще). The Archbishop of Canterbury made report of the decree of the Council of Executors (архиепископ Кентерберийский сделал доклад о постановлении Совета Душеприказчиков) concerning the obsequies of his late most illustrious majesty (касательно похорон его покойного весьма достославного величества), and finished by reading the signatures of the executors, to wit (и закончил прочтением подписией душеприказчиков, а именно): the Archbishop of Canterbury (архиепископ Кентерберийский); the Lord Chancellor of England (лорд-канцлер Англии); William Lord St. John (Уильям Лорд Сент-Джон); John Lord Russell (Джон Лорд Расселл); Edward Earl of Hertford (Эдуард, граф Хартфордский); John Viscount Lisle (Джон, виконт Лилльский); Cuthbert Bishop of Durham (Катберт, епископ Дарэмский) —

Tom was not listening (Том не слушал) — an earlier clause of the document was puzzling him (более ранний пункт документа смущал его). At this point he turned (в этот момент он обернулся) and whispered to Lord Hertford (и прошептал лорду Хартфорду):

'What day did he say the burial hath been appointed for (на какой день, он сказал, погребение было назначено; to appoint — назначать)?'

'The 16th of the coming month (на 16-е приходящего = следующего месяца), my liege (мой повелитель).'

''Tis a strange folly (это странная неосмотрительность). Will he keep (он продержится)?'

Poor chap (бедный парень), he was still new to the customs of royalty (он все еще был нов = незнаком с обычаями королевской власти); he was used to seeing the forlorn dead of Offal Court hustled out of the way with a very different sort of expedition (он привык видеть, как жалкого мертвеца из Тупика Отбросов отбрасывали с дороги с совершенно другим видом спешки; to be used to smth — быть привыкшим к чему-то). However, the Lord Hertford set his mind at rest (однако лорд Хартфорд успокоил его: «установил его разум на отдых») with a word or two (несколькими словами: «одним словом или двумя»).

A secretary of state presented an order of the council (статс-секретарь представил постановление государственного совета) appointing the morrow at eleven for the reception of the foreign ambassadors (назначавшее на другой день в одиннадцать часов прием иностранных послов), and desired the king's assent (и испросил дозволения короля).

Tom turned an inquiring look toward Hertford (Том обратил вопрошающий взгляд к Хартфорду), who whispered (который прошептал):

'Your majesty will signify consent (Ваше величество изъявит согласие). They come to testify their royal masters' sense of the heavy calamity (они прибывают, чтобы выразить вам соболезнование их августейших повелителей по поводу тяжкого горя) which hath visited your grace and the realm of England (которое постигло Ваше величество и королевство Англию).'

Tom did as he was bidden (Том сделал, как его попросили: «как он был попрошен»). Another secretary began to read a preamble (другой секретарь начал читать преамбулу) concerning the expenses of the late king's household (касательно расходов хозяйства покойного короля), which had amounted to 28000 pounds (которые составили 28000 фунтов) during the preceding six months (за предыдущие шесть месяцев) — a sum so vast (сумму настолько огромную) that it made Tom Canty gasp (что она заставила Тома ахнуть от изумления); he gasped again (он ахнул снова) when the fact appeared (когда факт появился = когда выяснилось) that 20000 of this money (что 20000 из этих денег) were still owing and unpaid (были все еще задолжены и невыплачены); and once more (и еще один раз) when it appeared that the king's coffers were about empty (когда выяснилось, что королевская казна почти пуста), and his twelve hundred servants much embarrassed (а его двенадцать сотен = 1200 слуг удручены) for lack of the wages (отсутствием жалования) due them (причитающегося им). Tom spoke out, with lively apprehension (Том громко произнес с сильной тревогой; to speak out — высказываться, громко говорить).

'We be going to the dogs (мы пойдем ко всем чертям = разоримся), 'tis plain (это ясно). 'Tis meet and necessary (это правильно и необходимо) that we take a smaller house (чтобы мы взяли домик поменьше) and set the servants at large (и распустить наших слуг; to set at large — распустить), sith they be of no value but to make delay (так как они не представляют никакой ценности, а только все замедляют; delay — задержка) and trouble one with offices that harass the spirit and shame the soul (и беспокоят человека услугами, которые беспокоят дух и пристыжают душу), they misbecoming any but a doll (они не приличествуют никому, кроме куклы), that hath nor brains nor hands to help itself withal (которая не имеет ни мозга, ни рук, чтобы помочь себе ими). I remember me of a small house (я вспоминаю маленький дом) that standeth over against the fish-market, by Billingsgate — (который стоит напротив рыбного рынка у Билингсгэйта)'

obsequies [`Obsıkwız], preceding [prı`si:dıŋ], signature [`sıgnətSə]

After breakfast he was conducted, with regal ceremony, attended by his great officers and his guard of fifty Gentlemen Pensioners bearing gilt battle-axes, to the throne-room, where he proceeded to transact business of state. His 'uncle' Lord Hertford, took his stand by the throne, to assist he royal mind with wise counsel.

The body of illustrious men named by the late king as his executors, appeared, to ask Tom's approval of certain acts of theirs — rather a form, and yet not wholly a form, since there was no Protector as yet. The Archbishop of Canterbury made report of the decree of the Council of Executors concerning the obsequies of his late most illustrious majesty, and finished by reading the signatures of the executors, to wit: the Archbishop of Canterbury; the Lord Chancellor of England; William Lord St. John; John Lord Russell; Edward Earl of Hertford; John Viscount Lisle; Cuthbert Bishop of Durham —

Tom was not listening — an earlier clause of the document was puzzling him. At this point he turned and whispered to Lord Hertford:

'What day did he say the burial hath been appointed for?'

'The 16th of the coming month, my liege.'

''Tis a strange folly. Will he keep?'

Poor chap, he was still new to the customs of royalty; he was used to seeing the forlorn dead of Offal Court hustled out of the way with a very different sort of expedition. However, the Lord Hertford set his mind at rest with a word or two.

A secretary of state presented an order of the council appointing the morrow at eleven for the reception of the foreign ambassadors, and desired the king's assent.

Tom turned an inquiring look toward Hertford, who whispered:

'Your majesty will signify consent. They come to testify their royal masters' sense of the heavy calamity which hath visited your grace and the realm of England.'

Tom did as he was bidden. Another secretary began to read a preamble concerning the expenses of the late king's household, which had amounted to 28000 pounds during the preceding six months — a sum so vast that it made Tom Canty gasp; he gasped again when the fact appeared that 20000 of this money were still owing and unpaid; and once more when it appeared that the king's coffers were about empty, and his twelve hundred servants much embarrassed for lack of the wages due them. Tom spoke out, with lively apprehension.

'We be going to the dogs, 'tis plain. 'Tis meet and necessary that we take a smaller house and set the servants at large, sith they be of no value but to make delay, and trouble one with offices that harass the spirit and shame the soul, they misbecoming any but a doll, that hath nor brains nor hands to help itself withal. I remember me of a small house that standeth over against the fish-market, by Billingsgate —'

A sharp pressure upon Tom's arm (резкое нажатие на руку Тома) stopped his foolish tongue (остановило его глупый язык) and sent a blush to his face (и послало краску в его лицо); but no countenance there betrayed any sign (но ни одно лицо там не подало ни одного знака) that this strange speech had been remarked or given concern (что эта странная речь была замечена или вызвала беспокойство).

A secretary made report (секретарь сделал доклад) that forasmuch as the late king (что ввиду того, что почивший король) had provided in his will (заявил в своем завещании) for conferring the ducal degree upon the Earl of Hertford (о жаловании герцогского титула графу Хартфорду) and raising his brother, Sir Thomas Seymour (и о поднятии = переводе его брата, сэра Томаса Сеймура), to the peerage (в сословие пэров), and likewise Hertford's son to an earldom (а равно и сына Хартфорда — в графское звание), together similar aggrandizements to other great servants of the crown (вместе с подобными возвышениями другим великим слугам короны), the council had resolved to hold a sitting (совет решил провести заседание) on the 16th February (16 февраля) for the delivering and confirming of these honors (для отдания и подтверждения этих почестей); and that meantime the late king (и что в то же время почивший король) not having granted (не пожаловав), in writing (в письменной форме), estates suitable to the support of these dignities (поместий, пригодных для поддержания этих титулов), the council (совет), knowing his private wishes in that regard (зная его личные желания в этом отношении), had thought proper (счел подобающим) to grant to Seymour '500 pound lands' (пожаловать Сеймуру земли на 500 фунтов) and to Hertford's son '800 pound lands (а сыну Хартфорда — земли на 800 фунтов), and 300 pound of the next bishop's lands (и на 300 фунтов от соседних земель епископа) which should fall vacant (которые могут освободиться),' — his present majesty being willing (при согласии его настоящего величества).

Tom was about to blurt out something (был готов выпалить что-нибудь) about the propriety of paying (о уместности (того, чтобы) выплатить) the late king's debts (долги покойного короля) first (сперва) before squandering all his money (прежде чем расточать все его деньги); but a timely touch upon his arm (но своевременное прикосновение к его руке), from the thoughtful Hertford (от чуткого Хартфорда = сделанное им), saved him this indiscretion (сохранило его от этой неосмотрительности); wherefore he gave the royal assent (по каковой причине он дал свое королевское согласие), without spoken comment (без произнесенного комментария), but with much inward discomfort (но с сильным внутренним дискомфортом). While he sat (пока он сидел) reflecting a moment over the ease (размышляя минуту над легкостью) with which he was doing strange and glittering miracles (с которой он делал странные и блистательные чудеса), a happy thought shot into his mind (счастливая мысль пришла ему на ум; to shoot — стрелять; mind — сознание, мысли): why not make his mother Duchess of Offal Court (почему бы не сделать свою мать герцогиней Тупика отбросов) and give her an estate (и не дать ей поместье)? But a sorrowful thought (но печальная мысль) swept it instantly away (смела это немедленно прочь; to sweep — мести); he was only a king in name (он был королем только по имени; only — только), these grave veterans and great nobles were his masters (эти важные ветераны и великие дворяне были его хозяевами); to them his mother was only the creature of a diseased mind (для них его мать была всего лишь созданием больного ума); they would simply listen to his project with unbelieving ears (они просто выслушали бы его проект неверящими ушами), then send for the doctor (затем послали бы за доктором).

The dull work went tediously on (скучная работа нудно продолжилась). Petitions were read (петиции зачитывались), and proclamations (и прокламации), patents (грамоты), and all manner of wordy, repetitious and wearisome papers (и всякие виды многословных, повторяющихся и утомительных бумаг) relating to the public business (относящихся к государственным делам); and at last Tom sighed pathetically (и наконец Том вздохнул жалобно) and murmured to himself (и пробормотал себе), 'In what have I offended (в чем согрешил я), that the good God should take me away from the fields and the free air and the sunshine (чтобы милостивый Бог забрал меня с полей и вольного воздуха и солнечного света), to shut me up here and make me a king and afflict me so (чтобы запереть меня здесь и сделать меня королем и причинять мне боль так; to shut up — закрыть, заколотить, заткнуться; to afflict — беспокоить; страдать; задевать, огорчать; причинять боль)?' Then his poor muddled head nodded awhile (затем его бедная одурманенная голова кивала какое-то время), and presently dropped to his shoulder (и вскоре упала ему на плечо); and the business of the empire came to a standstill (и дела империи зашли в тупик) for want of that august factor (из-за отсутствия августейшего фактора), the ratifying power (ратифицирующей силы). Silence ensued around the slumbering child (тишина воцарилась вокруг дремлющего ребенка), and the sages of the realm ceased from their deliberations (и мудрецы королевства прекратили свои обсуждения).

pressure [`preSə], assent [ə`sent], pathetically [pə`θetıklı]

A sharp pressure upon Tom's arm stopped his foolish tongue and sent a blush to his face; but no countenance there betrayed any sign that this strange speech had been remarked or given concern.

A secretary made report that forasmuch as the late king had provided in his will for conferring the ducal degree upon the Earl of Hertford and raising his brother, Sir Thomas Seymour, to the peerage, and likewise Hertford's son to an earldom, together similar aggrandizements to other great servants of the crown, the council had resolved to hold a sitting on the 16th February for the delivering and confirming of these honors; and that meantime the late king not having granted, in writing, estates suitable to the support of these dignities, the council, knowing his private wishes in that regard, had thought proper to grant to Seymour '500 pound lands' and to Hertford's son '800 pound lands, and 300 pound of the next bishop's lands which should fall vacant,' — his present majesty being willing.

Tom was about to blurt out something about the propriety of paying the late king's debts first before squandering all his money; but a timely touch upon his arm, from the thoughtful Hertford, saved him this indiscretion; wherefore he gave the royal assent, without spoken comment, but with much inward discomfort. While he sat reflecting a moment over the ease with which he was doing strange and glittering miracles, a happy thought shot into his mind: why not make his mother Duchess of Offal Court and give her an estate? But a sorrowful thought swept it instantly away; he was only a king in name, these grave veterans and great nobles were his masters; to them his mother was only the creature of a diseased mind; they would simply listen to his project with unbelieving ears, then send for the doctor.

The dull work went tediously on. Petitions were read, and proclamations, patents, and all manner of wordy, repetitious and wearisome papers relating to the public business; and at last Tom sighed pathetically and murmured to himself, 'In what have I offended, that the good God should take me away from the fields and the free air and the sunshine, to shut me up here and make me a king and afflict me so?' Then his poor muddled head nodded awhile, and presently dropped to his shoulder; and the business of the empire came to a standstill for want of that august factor, the ratifying power. Silence ensued around the slumbering child, and the sages of the realm ceased from their deliberations.

During the forenoon (в течение утра), Tom had an enjoyable hour (Том провел приятный час), by permission of his keepers, Hertford and St. John (с позволения своих смотрителей, Хартфорда и Сент-Джона), with the Lady Elizabeth and the little Lady Jane Grey (с леди Элизабет и маленькой леди Джейн Грей); though the spirits of the princesses were rather subdued (хотя настроение принцесс было весьма подавленным) by the mighty stroke that had fallen upon the royal house (могучим ударом, который упал на королевский дом); and at the end of the visit his 'elder sister' (и в конце визита его «старшая сестра») — afterward the 'Bloody Mary' of history (впоследствии «Кровавая Мэри» истории) — chilled him with a solemn interview (заморозила его = привела его в уныние торжественной беседой) which had but one merit in his eyes, its brevity (которая имела только одно достоинство в его глазах, краткость). He had a few moments to himself (у него было несколько минут на себя), and then a slim lad of about twelve years of age was admitted to his presence (а затем худой парень примерно двенадцати лет был допущен в его присутствие), whose clothing (чья одежда), except his snowy ruff and the laces about his wrists (за исключением его белоснежного воротника и кружев на запястьях), was of black (была черного цвета) — doublet, hose and all (камзол, чулки и все /остальное/). He bore no badge of mourning but a knot of purple ribbon on his shoulder (он не носил никакого знака траура, только узел из пурпурной ленты на плече). He advanced hesitatingly (он продвинулся колеблясь; to hesitate — колебаться), with head bowed and bare (с головой склоненной и непокрытой), and dropped upon one knee in front of Tom (и упал на одно колено перед Томом). Tom sat still and contemplated him soberly for a moment (Том сидел неподвижно и разглядывал его серьезно минуту). Then he said (затем он сказал):

'Rise, lad (встань, мальчик). Who art thou (кто ты)? What wouldst have (чего ты хочешь)?'

The boy rose (мальчик встал), and stood at graceful ease (и стоял с непринужденной грацией), but with an aspect of concern in his face (но с выражением озабоченности на лице). He said (он сказал):

'Of a surety thou must remember me, my lord (конечно, ты должен помнить меня, милорд). I am thy whipping-boy (я твой мальчик для битья; to whip — хлестать).

'My whipping-boy (мой мальчик для битья)?'

'The same, your grace (он самый, ваша милость), I am Humphrey — Humphrey Marlow (я Хамфри — Хамфри Марло).'

Tom perceived that here was some one (Том понял, что здесь = перед ним был кто-то) whom his keepers ought to have told him about (о ком его хранители должны были бы ему рассказать). The situation was delicate (ситуация была деликатная). What should he do (что должен он сделать)? — pretend he knew this lad (притвориться, что он знает этого мальчика; to know — знать), and then betray, by his every utterance (а затем выдать каждым своими высказыванием), that he had never heard of him before (что он никогда о нем раньше не слышал)? No, that would not do (нет, это не пойдет: «это бы не сделало»). An idea came to his relief (мысль пришла ему на помощь; relief — облегчение, помощь): accidents like this (случаи как этот = такие собыитя) might be likely to happen (возможно, будут случаться; likely — вероятный) with some frequency (с некоторой частотой), now that (теперь, когда) business urgencies (неотложные дела; urgency — крайняя необходимость) would often call (часто будут отзывать) Hertford and St. John from his side (Хартфорда и Сент-Джона от него: «от его бока»), they being members of the council of executors (так как они члены совета душеприказчиков); therefore perhaps it would be well (следовательно, возможно, было бы хорошо) to strike out a plan himself (составить план самому) to meet the requirements of such emergencies (чтобы отвечать требованиям таких непредвиденных случаев). Yes, that would be a wise course (да, это был бы мудрый курс) — he would practise on this boy (он попрактикуется на этом мальчике), and see what sort of success he might achieve (и посмотрит, какого рода успеха он мог бы достигнуть). So he stroked his brow (так что он гладил свой лоб), perplexedly (растерянно), a moment or two (минуту или две), and presently said (и наконец сказал):

'Now I seem to remember thee somewhat (сейчас я, кажется, вспомнил тебя отчасти) — but my wit (но мой разум) is clogged and dim with suffering (застопорен и затуманен страданием; clog — затруднение, помеха, препятствие; to clog — затруднять движение, задерживать, препятствовать, обременять; dim — неясный, неотчетливый, смутный) —'

'Alack, my poor master (увы, мой бедный хозяин)!' ejaculated the whipping-boy, with feeling (воскликнул мальчик для битья с чувством); adding, to himself (добавив к себе = себе под нос), 'In truth 'tis as they said (поистине это = все так, как они сказали) — his mind is gone (его разум исчез) — alas, poor soul (увы, бедная душа)! But misfortune catch me (но напасть меня разрази; to catch — ловить), how am I forgetting (как это я забываю)! they said one must not seem to observe (они сказали, что никто не должен казаться замечать = подавать вида, что замечает) that aught is wrong with him (что что-либо не в порядке с ним).'

subdue [səb`dju:], brevity [`brevıtı], frequency [`fri:kwənsı]

During the forenoon, Tom had an enjoyable hour, by permission of his keepers, Hertford and St. John, with the Lady Elizabeth and the little Lady Jane Grey; though the spirits of the princesses were rather subdued by the mighty stroke that had fallen upon the royal house; and at the end of the visit his 'elder sister' — afterward the 'Bloody Mary' of history — chilled him with a solemn interview which had but one merit in his eyes, its brevity. He had a few moments to himself, and then a slim lad of about twelve years of age was admitted to his presence, whose clothing, except his snowy ruff and the laces about his wrists, was of black — doublet, hose and all. He bore no badge of mourning but a knot of purple ribbon on his shoulder. He advanced hesitatingly, with head bowed and bare, and dropped upon one knee in front of Tom. Tom sat still and contemplated him soberly for a moment. Then he said:

'Rise, lad. Who art thou? What wouldst have?'

The boy rose, and stood at graceful ease, but with an aspect of concern in his face. He said:

'Of a surety thou must remember me, my lord. I am thy whipping-boy.

'My whipping-boy?'

'The same, your grace, I am Humphrey — Humphrey Marlow.'

Tom perceived that here was some one whom his keepers ought to have told him about. The situation was delicate. What should he do? — pretend he knew this lad, and then betray, by his every utterance, that he had never heard of him before? No, that would not do. An idea came to his relief: accidents like this might be likely to happen with some frequency, now that business urgencies would often call Hertford and St. John from his side, they being members of the council of executors; therefore perhaps it would be well to strike out a plan himself to meet the requirements of such emergencies. Yes, that would be a wise course — he would practise on this boy, and see what sort of success he might achieve. So he stroked his brow, perplexedly, a moment or two, and presently said:

'Now I seem to remember thee somewhat — but my wit is clogged and dim with suffering —'

'Alack, my poor master!' ejaculated the whipping-boy, with feeling; adding, to himself, 'In truth 'tis as they said — his mind is gone — alas, poor soul! But misfortune catch me, how am I forgetting! they said one must not seem to observe that aught is wrong with him.'

''Tis strange how my memory doth wanton with me these days (это странно, как = какие шутки моя память играет со мной в эти дни; to wanton — резвиться, забавляться),' said Tom (сказал Том). 'But mind it not (но не обращай на это внимания) — I mend apace (я поправляюсь быстро) — a little clue (маленький ключ) doth often serve (обычно служит) to bring me back again the things and names which had escaped me (чтобы принести мне обратно вещи и имена, которые от меня убежали = которые я забыл). (And not they, only, forsooth (и не их только, поистине), but e'en such (но даже такие; e’en вместо even — даже) as I ne'er heard before (о которых я никогда не слыхал прежде; to hear — слышать) — as this lad shall see (как этот мальчик увидит).) Give thy business speech (говори о твоем деле: «дай твою деловую речь»).'

''Tis matter of small weight (это дело малого веса = важности), my liege (мой господин), yet will I touch upon it (и все же коснусь я его), an it please your grace (если это порадует вашу милость). Two days gone by (два дня прошедшие = тому назад), when your majesty faulted thrice in your Greek (когда ваше величество ошиблись трижды в вашем греческом) — in the morning lessons (на утренних занятиях) — dost remember it (ты помнишь это)?'

'Ye-e-s- methinks I do (да-а-а-а-а, мне кажется, я вспоминаю). (It is not much of a lie (это не такая уж большая ложь) — if I had meddled with the Greek at all (если бы я связался с греческим вообще), I had not faulted simply thrice (я бы допустил ошибку не просто трижды), but forty times (а 40 раз). Yes, I do recall it now (да, я действительно вспоминаю это теперь) — go on (продолжай: «иди дальше»).'

''The master (учитель), being wroth (будучи разгневанным) with what he termed such slovenly and doltish work (тем, что он назвал такой неопрятной и тупой работой), did promise (пообещал: «сделал пообещать») that he would soundly whip me for it (что он хорошенько высечет меня за это) — and (и) —'

'Whip thee (высечет тебя)!' said Tom (сказал Том), astonished out of his presence of mind (пораженный до глубины души: «из его присутствия сознания»). 'Why should he whip thee for faults of mine (почему должен он сечь тебя за мои ошибки; mine — мой)?'

'Ah, your grace forgetteth again (ах, ваша милость забывает снова). He always scourgeth me (он всегда сечет меня), when thou dost fail (когда ты проваливаешься) in thy lessons (на твоих уроках).'

'True, true (верно, верно) — I had forgot (я забыл; to forget — забывать). Thou teachest me in private (ты учишь меня наедине) — then if I fail (потом, если я провалюсь), he argueth that thy office was lamely done, and (он утверждает, что твоя работа была плохо сделана и…) —'

'Oh, my liege, what words are these (о, мой господин, что это за слова)? I, the humblest of thy servants (я, ничтожнейший из твоих слуг), presume to teach thee (осмеливаюсь учит тебя)!'

'Then where is thy blame (тогда где = в чем твоя вина)? What riddle is this (что это за загадка)? Am I in truth gone mad (действительно ли я сошел с ума; to go mad — становиться сумасшедшим), or is it thou (или это ты)? Explain — speak out (объясни — скажи).'

'But, good your majesty (но, ваше величество), there's naught that needeth simplifying (нет ничего, что нуждается в упрощении = подробном объяснении). None may visit the sacred person of the Prince of Wales with blows (никто не может карать священную особу принца Уэльского ударами); wherefore when he faulteth (по каковой причине, когда он делает ошибки), 'tis I that take them (это я, кто принимает их = побои); and meet it is and right (и подобающе это есть и правильно), for that it is mine office (ибо это моя служба) and my livelihood (и мой источник пропитания).

Tom stared at the tranquil boy (Том уставился на спокойного мальчика), observing to himself (говоря себе), 'Lo, it is a wonderful thing (гляди-ка, это удивительная вещь) — a most strange and curious trade (весьма странное и любопытное ремесло); I marvel they have not hired a boy (я удивляюсь, что они не наняли мальчика; to hire — нанимать) to take my combings and my dressings for me (чтобы принимать мои расчесывания и одевания за меня = чтобы их расчесывали и одевали за меня) — would heaven they would (если бы небо велело им сделать это)! — an they will do this thing (если они сделают эту вещь), I will take my lashings in mine own person (я приму свою порку своей собственной персоной), giving thanks to God for the change (вознося благодарения Богу за такую перемену).'

escape [ıs`keıp], private [`praıvıt], combing [`kqumıŋ]

''Tis strange how my memory doth wanton with me these

days,' said Tom. 'But mind it not — I mend apace — a little clue doth often serve to bring me back again the things and names which had escaped me. (And not they, only, forsooth, but e'en such as I ne'er heard before — as this lad shall see.) Give thy business speech.'

''Tis matter of small weight, my liege, yet will I touch upon it, an it please your grace. Two days gone by, when your majesty faulted thrice in your Greek — in the morning lessons — dost remember it?'

'Ye-e-s- methinks I do. (It is not much of a lie — an I had meddled with the Greek at all, I had not faulted simply thrice, but forty times). Yes, I do recall it now — go on.'

'The master, being wroth with what he termed such slovenly and doltish work, did promise that he would soundly whip me for it — and —'

'Whip thee!' said Tom, astonished out of his presence of mind. 'Why should he whip thee for faults of mine?'

'Ah, your grace forgetteth again. He always scourgeth me, when thou dost fail in thy lessons.'

'True, true — I had forgot. Thou teachest me in private- then if I fail, he argueth that thy office was lamely done, and —'

'Oh, my liege, what words are these? I, the humblest of thy servants, presume to teach thee!'

'Then where is thy blame? What riddle is this? Am I in truth gone mad, or is it thou? Explain- speak out.'

'But, good your majesty, there's naught that needeth simplifying. None may visit the sacred person of the Prince of Wales with blows; wherefore when he faulteth, 'tis I that take them; and meet it is and right, for that it is mine office and my livelihood.'

Tom stared at the tranquil boy, observing to himself, 'Lo, it is a wonderful thing — a most strange and curious trade; I marvel they have not hired a boy to take my combings and my dressings for me — would heaven they would! — an they will do this thing, I will take my lashings in mine own person, giving thanks to God for the change.'

Then he said aloud (затем он сказал вслух):

'And hast thou been beaten (и был ли ты побит; to beat — бить), poor friend (бедный друг), according to the promise (в соответствии с обещанием)?'

'No, good your majesty (нет, ваше величество), my punishment was appointed (наказание было назначено) for this day (на этот день = сегодня), and peradventure it may be annulled (и, возможно, оно было аннулировано), as unbefitting the season of mourning (как неподходящее периоду скорби) that is come upon us (который пришел к нам); I know not (я не знаю), and so have made bold (и поэтому сделал отважно = осмелился) to come hither and remind your grace (прийти сюда и напомнить вашей светлости) about your gracious promise (о вашем милостивом обещании) to intercede in my behalf (вступиться за меня; on behalf of — от лица к-л) —'

'With the master (перед учителем)? To save thee thy whipping (сохранить тебя от порки)?'

'Ah, thou dost remember (ах, ты помнишь)!'

'My memory mendeth (моя память выздоравливает; to mend — чинить, ремонтировать; улучшать(ся); поправляться /о здоровье/), thou seest (ты видишь). Set thy mind at ease (успокой свой разум; to set — устанавливать; at ease — непринужденно) — thy back shall go unscathed (твоя спина выйдет неповрежденной) — I will see to it (я пригляжу за этим).'

'Oh, thanks, my good lord (о, спасибо, мой добрый лорд)!' cried the boy (вскричал мальчик), dropping upon his knee again (падая на колени снова). 'Mayhap I have ventured far enow (возможно, я рискнул достаточно далеко; enow устар. вместо enough — достаточно); and yet (и все же)'...

Seeing Master Humphrey hesitate (видя, что мастер Хамфри колеблется: «видя мастера Хамфри колебаться»), Tom encouraged him to go on (Том побудил его продолжать; to encourage — поощрять, ободрять), saying he was 'in the granting mood (сказав, что он был в дарующем настроении).'

'Then will I speak it out (тогда я выскажу это), for it lieth near my heart (ибо это лежит близ моего сердца). Sith (так как — устар. вместо since) thou art no more Prince of Wales but king (ты больше не принц Уэльский, а король), thou canst order matters as thou wilt (ты можешь распоряжаться делами, как ты хочешь), with none to say thee nay (и никто не скажет тебе нет: «с никем чтобы сказать тебе нет»); wherefore it is not in reason (потому неразумно = не стоит ожидать) that thou wilt longer vex thyself with dreary studies (что ты и дальше будешь досаждать себе скучными уроками), but wilt burn thy books (но сожжешь твои книги) and turn thy mind to things less irksome (и повернешь свой ум к вещам менее утомительным). Then am I ruined (тогда я погиб: «разрушен»), and mine orphan sisters with me (и мои сироты-сестры со мной)!'

'Ruined (погиб)? Prithee, how (/скажи/ пожалуйста, как)?'

'My back is my bread (моя спина — мой хлеб). O my gracious liege (о, мой милостивый властелин)! if it go idle, I starve (если она не будет работать: «пойдет праздной», я умру с голоду). If thou cease from study (если вы прекратите занятия), mine office is gone (моя служба потеряна), thou'lt need no whipping-boy (ты не будешь нуждаться в мальчике для битья). Do not turn me away (не прогоняйте меня; to turn away — прогонять; отворачиваться: «поворачивать(ся) прочь»)!'

Tom was touched with this pathetic distress (Том был тронут этим душераздирающим страданием). He said, with a right royal burst of generosity (он сказал с подобающим королевским взрывом великодушия):

'Discomfort thyself no further, lad (не беспокойся больше, мальчик). Thine office shall be permanent in thee and thy line, forever (твоя служба будет постоянной в тебе и твоих потомках: «в твоем роду» навсегда).' Then he struck the boy a light blow on the shoulder (затем он нанес мальчику легкий удар по плечу; to strike — бить) with the flat of his sword (плоской стороной меча = плашмя мечом), exclaiming (воскликнув), 'Rise, Humphrey Marlow (встань, Хамфри Марло), Hereditary Grand Whipping-Boy (наследственный великий мальчик для битья) to the royal house of England (в королевском доме Англии)! Banish sorrow (изгони печаль) — I will betake me to my books again (я возьмусь за мои книги опять), and study so ill (и буду учиться так плохо) that they must in justice (что нужно по справедливости) treble thy wage (утроить твою зарплату), so mightily shall the business of thine office be augmented (так сильно дела твоей службы будут увеличены).'

encourage [ın`kArıG], orphan [`O:fən], augment [O:g`ment]

Then he said aloud:

'And hast thou been beaten, poor friend, according to the promise?'

'No, good your majesty, my punishment was appointed for this day, and peradventure it may be annulled, as unbefitting the season of mourning that is come upon us; I know not, and so have made bold to come hither and remind your grace about your gracious promise to intercede in my behalf —'

'With the master? To save thee thy whipping?'

'Ah, thou dost remember!'

'My memory mendeth, thou seest. Set thy mind at ease — thy back shall go unscathed — I will see to it.'

'Oh, thanks, my good lord!' cried the boy, dropping upon his knee again. 'Mayhap I have ventured far enow; and yet'...

Seeing Master Humphrey hesitate, Tom encouraged him to go on, saying he was 'in the granting mood.'

'Then will I speak it out, for it lieth near my heart. Sith thou art no more Prince of Wales but king, thou canst order matters as thou wilt, with none to say thee nay; wherefore it is not in reason that thou wilt longer vex thyself with dreary studies, but wilt burn thy books and turn thy mind to things less irksome. Then am I ruined, and mine orphan sisters with me!'

'Ruined? Prithee, how?'

'My back is my bread, O my gracious liege! if it go idle, I starve. An thou cease from study, mine office is gone, thou'lt need no whipping-boy. Do not turn me away!'

Tom was touched with this pathetic distress. He said, with a right royal burst of generosity:

'Discomfort thyself no further, lad. Thine office shall be permanent in thee and thy line, forever.' Then he struck the boy a light blow on the shoulder with the flat of his sword, exclaiming, 'Rise, Humphrey Marlow, Hereditary Grand Whipping-Boy to the royal house of England! Banish sorrow — I will betake me to my books again, and study so ill that they must in justice treble thy wage, so mightily shall the business of thine office be augmented.'

The grateful Humphrey responded fervidly (благодарный Хамфри ответил горячо; fervid — горячий, пылкий, страстный):

'Thanks, oh, most noble master (спасибо, о, самый благородный повелитель), this princely lavishness doth far surpass my most distempered dreams of fortune (эта княжеская щедрость далеко превосходит мои самые сумасшедшие мечты об удаче). Now shall I be happy all my days (теперь буду я счастлив все мои дни), and all the house of Marlow after me (и весь дом Марло после меня).'

Tom had wit enough to perceive (Том имел рассудка достаточно, чтобы понять) that here was a lad (что здесь = вот был мальчик) who could be useful to him (который мог быть полезен ему). He encouraged Humphrey to talk (он побудил Хамфри разговаривать), and he was nothing loath (и он не был неохотным). He was delighted to believe (он был обрадован верить) that he was helping in Tom's 'cure' (что он помогал в «лечении» Тома); for always (ибо всегда), as soon as he had finished (как только он прекращал) calling back to Tom's diseased mind (напоминать больному уму Тома; to call back — вызывать в памяти) the various particulars of his experiences and adventures (разные частности его опыта и приключений) in the royal schoolroom (в королевской школьной комнате) and elsewhere about the palace (и в других местах во дворце), he noticed that Tom was then able to 'recall' the circumstances quite clearly (он замечал, что Том был тогда способен «вспоминать» обстоятельства вполне ясно). At the end of an hour (к концу часа) Tom found himself well freighted (Том обнаружил себя хорошо нагруженным) with very valuable information (очень ценной информацией) concerning personages and matters pertaining to the court (касательно персонажей и дел, относящихся ко двору); so he resolved to draw instruction (так что он решился извлекать сведения; instruction — назидание, образование) from this source daily (из этого источника ежедневно); and to this end (и для этой цели) he would give order to admit Humphrey to the royal closet (он бы дал указ допустить Хамфри в королевские апартаменты) whenever he might come (когда бы он ни пришел), provided the majesty of England was not engaged with other people (в случае, если его величество не был занят с другими людьми).

Humphrey had hardly been dismissed (едва Хамфри был отпущен) when my Lord Hertford arrived with more trouble for Tom (когда милорд Хартфорд прибыл с еще большими заботами/горестями для Тома). He said that the lords of the council (он сказал, что лорды совета), fearing that some overwrought report of the king's damaged health (опасаясь, что перегруженные = преувеличенные сообщения о поврежденном здоровье короля) might have leaked out and got abroad (могли «утечь» и попасть за границу; to get — попадать), they deemed it wise and best (они сочли это мудрым и лучшим) that his majesty (чтобы его величество) should begin to dine in public (начало обедать на публике) after a day or two (через день-другой) — his wholesome complexion (его здоровый цвет лица) and vigorous step (и уверенный шаг; vigorous — сильный, энергичный; решительный), assisted by a carefully guarded repose of manner (в сочетании с тщательно сохраняемым спокойствием манер; to assist — содействовать) and ease and grace of demeanor (и легкостью и грацией поведения), would more surely quiet the general pulse (наверное: «более уверенно/наверняка», успокоит общее чувство) — in case any evil rumors had gone about (в случае, если какие-либо злонамеренные слухи разошлись) — than any other scheme that could be devised (чем какая-либо другая схема = план, которая могла бы разработана).

Then the earl proceeded (затем граф принялся), very delicately, to instruct Tom (очень деликатно инструктировать Тома) as to the observances (по поводу знаков внимания) proper to the stately occasion (подобающим государственному событию), under the rather thin disguise of 'reminding' him (под весьма тонким = прозрачным прикрытием «напоминания» ему) concerning things (относительно вещей) already known to him (уже известных ему); but to his vast gratification (но к его вящему удовлетворению) it turned out (выяснилось) that Tom needed very little help in this line (что Том нуждался в очень малой помощи по этой части) — he had been making use of Humphrey in that direction (он использовал Хамфри в этом направлении = отношении; to make use of — использовать), for Humphrey had mentioned (так как Хамфри упомянул) that within a few days he was to begin to dine in public (что в течение нескольких дней ему придется начать трапезовать на публике); having gathered it (собрав = узнав это) from the swift-winged gossip of the court (от быстрокрылых сплетен двора; wing — крыло). Tom kept these facts to himself, however (Том хранил эти сведения при себе, однако = не распространялся об этом).

Seeing the royal memory so improved (видя королевскую память столь улучшившейся), the earl ventured to apply a few tests to it (граф отважился применить несколько тестов = проверок к ней), in an apparently casual way (очевидно случайным образом = будто бы нечаянно), to find out (чтобы выяснить) how far its amendment had progressed (как далеко ее исправление прогрессировало = продвинулось). The results were happy (результаты были удачными), here and there (здесь и там), in spots (местами) — spots where Humphrey's tracks remained (местами, где следы Хамфри остались) — and, on the whole (и в целом), my lord was greatly pleased and encouraged (милорд был весьма обрадован и воодушевлен). So encouraged was he (так воодушевлен был он), indeed (на самом деле), that he spoke up and said in a quite hopeful voice (что он высказался откровенно и произнес довольно-таки оптимистичным голосом; to speak up — говорить вслух, откровенно; hopeful — надеющийся; hope — надежда):

'Now am I persuaded (теперь убежден я) that if your majesty will but tax your memory yet a little further (что если только ваше величество напряжет вашу память еще немного дальше = больше; but — только), it will resolve the puzzle (это решит головоломку) of the Great Seal (Великой Печати) — a loss which was of moment yesterday (потери, которая имела значение: «была значения» вчера), although of none to-day (хотя никакого (значения) сегодня), since its term of service (ибо ее срок службы) ended with our late lord's life (окончился с жизнью нашего покойного господина). May it please your grace to make the trial (не соблаговолит ли ваша милость сделать попытку; to try — пытаться)?'

Tom was at sea (Том растерялся; to be at sea — растеряться: «быть на море») — a Great Seal was a something which he was totally unacquainted with (Великая Печать была чем-то, с чем он был совершенно незнаком). After a moment's hesitation (после минутного колебания) he looked up innocently (он посмотрел вверх = поднял глаза невинно) and asked (и спросил):

'What was it like, my lord (на что она была похожа: «что была она как», милорд)?'

The earl started (граф начал), almost imperceptibly (почти неразличимо), muttering to himself (бормотать себе /под нос/), 'Alack (увы), his wits are flown again (его разум улетел опять; to fly — летать)! — it was ill wisdom (это было плохой мудростью = идеей) to lead him on (подбить его; to lead on — подбивать, соблазнять: «вести на») to strain them (на то чтобы напрягать его) —' then he deftly turned the talk to other matters (затем он ловко перевел разговор на другие материи; to turn — поворачивать), with the purpose (с целью) of sweeping the unlucky Seal (стереть злополучную Печать) out of Tom's thoughts (из мыслей Тома) — a purpose which easily succeeded (целью, которая легко удалась).

circumstance [`sə:kəmstæns], rumor [`ru:mə], demeanor [dı`mi:nə]

The grateful Humphrey responded fervidly:

'Thanks, oh, most noble master, this princely lavishness doth far surpass my most distempered dreams of fortune. Now shall I be happy all my days, and all the house of Marlow after me.'

Tom had wit enough to perceive that here was a lad who could be useful to him. He encouraged Humphrey to talk, and he was nothing loath. He was delighted to believe that he was helping in Tom's 'cure'; for always, as soon as he had finished calling back to Tom's diseased mind the various particulars of his experiences and adventures in the royal schoolroom and elsewhere about the palace, he noticed that Tom was then able to 'recall' the circumstances quite clearly. At the end of an hour Tom found himself well freighted with very valuable information concerning personages and matters pertaining to the court; so he resolved to draw instruction from this source daily; and to this end he would give order to admit Humphrey to the royal closet whenever he might come, provided the majesty of England was not engaged with other people.

Humphrey had hardly been dismissed when my Lord Hertford arrived with more trouble for Tom. He said that the lords of the council, fearing that some overwrought report of the king's damaged health might have leaked out and got abroad, they deemed it wise and best that his majesty should begin to dine in public after a day or two — his wholesome complexion and vigorous step, assisted by a carefully guarded repose of manner and ease and grace of demeanor, would more surely quiet the general pulse — in case any evil rumors had gone about — than any other scheme that could be devised.

Then the earl proceeded, very delicately, to instruct Tom as to the observances proper to the stately occasion, under the rather thin disguise of 'reminding' him concerning things already known to him; but to his vast gratification it turned out that Tom needed very little help in this line — he had been making use of Humphrey in that direction, for Humphrey had mentioned that within a few days he was to begin to dine in public; having gathered it from the swift-winged gossip of the court. Tom kept these facts to himself, however.

Seeing the royal memory so improved, the earl ventured to apply a few tests to it, in an apparently casual way, to find out how far its amendment had progressed. The results were happy, here and there, in spots — spots where Humphrey's tracks remained — and, on the whole, my lord was greatly pleased and encouraged. So encouraged was he, indeed, that he spoke up and said in a quite hopeful voice:

'Now am I persuaded that if your majesty will but tax your memory yet a little further, it will resolve the puzzle of the Great Seal — a loss which was of moment yesterday, although of none to-day, since its term of service ended with our late lord's life. May it please your grace to make the trial?'

Tom was at sea — a Great Seal was a something which he was totally unacquainted with. After a moment's hesitation he looked up innocently and asked:

'What was it like, my lord?'

The earl started, almost imperceptibly, muttering to himself, 'Alack, his wits are flown again! — it was ill wisdom to lead him on to strain them —' then he deftly turned the talk to other matters, with the purpose of sweeping the unlucky Seal out of Tom's thoughts — a purpose which easily succeeded.