Ангола: неизвестная война

Тайная война

Она была странной, эта ангольская война. Широкой общественности о ней до сих пор известно немного, поэтому с полным основанием можно сказать, что для большинства советских людей она была тайной. Такой она остается и сегодня. Собственно секрета о том, что ангольское правительство ведет боевые действия против «вооруженных контрреволюционеров» из Национального союза за полную независимость Анголы (УНИТА) и поддерживающих его подразделений южноафриканской армии никто, конечно же, не делал. В сообщениях СМИ мелькали сообщения и о других оппозиционных МПЛА вооруженных организациях: Национальном фронте освобождения Анголы (ФНЛА) и Фронте освобождения Кабинды (ФЛЕК). Но о вовлечении в бои с оппозиционерами советских людей не писало в те времена ни одно средство массовой информации. Даже на уровне министерства обороны СССР считалось, что мы в боевых действиях не участвуем, а только оказываем содействие в подготовке и планировании боевых операций. Официально в вооруженный конфликт в Анголе были вовлечены только местная армия — Народные вооруженные силы освобождения Анголы (ФАПЛА) и 40-тысячный кубинский экспедиционный корпус.

Однако по мере втягивания Анголы в полномасштабную гражданскую войну и подключения к ней южноафриканской военной машины наши соотечественники все чаще оказывались на передней линии огня. Им, как и ангольцам, и кубинцам, приходилось вступать в непосредственный огневой контакт с противоборствующей стороной.

Они гибли и получали ранения в перестрелках и под артобстрелами дальнобойных гаубиц армии ЮАР, подрывались на минах, заживо горели в «заваленных» унитовскими «Стингерами» и «Стрелами» транспортных самолетах и вертолетах. Первый такой масштабный случай произошел в августе 1981 года, когда южноафриканские войска вторглись в пограничную провинцию Кунене и окружили части 11-ой бригады ФАПЛА под городом Онджива. Тогда советские советники и переводчики, находившиеся в боевых порядках приняли бой наравне со своими подсоветными. Многие были ранены, несколько советских офицеров и их жен погибли, а один советский военнослужащий попал в южноафриканский плен.

В 1985–1988 годах в боевых операциях по уничтожению баз вооруженной оппозиционной группировки УНИТА в провинции Кванду-Кубангу погибли и были ранены более десяти советских военных специалистов. Тогда наши ребята напрямую схлестнулись с наемниками и военнослужащими регулярных войск ЮАР, пришедших на помощь унитовским формированиям. Отечественная пресса тех времен старательно обходила эти события своим вниманием.

За период «официального» военного сотрудничества с 1975 по 1991 год в Анголе было сбито и пропало без вести более десятка самолетов и вертолетов с советскими экипажами или нашими советниками на борту. (После 1992 года сбитые или потерпевшие катастрофу самолеты с летчиками из стран бывшего СССР, работавшими «по личным контрактам» вообще не поддаются подсчету: они падали чуть ли не каждый месяц). В 1980 году «Стингером» при вылете из Менонге был сбит Ан-26 с советским экипажем. Двое летчиков попали в плен к повстанцам УНИТА. В 1982 году при заходе на посадку на аэродром Лубангу врезался в гору другой Ан-26 с совместным советско-ангольским экипажем. В 1983 году над провинцией Маланже пропал без вести советский вертолет Ми-8, с нашими специалистами, совершавшими аэрофотосъемку местности. Ни вертолет, ни его экипаж и семь пассажиров, включая 12-летнего сына начальника геодезической экспедиции, так и не удалось найти и спасти. В 1984 году унитовской зенитной ракетой в одной из центральных ангольских провинций был сбит советский Ан-12. Погибло одиннадцать человек: экипаж и пассажиры. При осуществлении поисковоспасательной операции в вертолет Ми-8, пилотируемый с советским экипажем, попал унитовский «Стингер». Вертушка взорвалась в воздухе, и советский экипаж, состоящий из трех офицеров, заживо сгорел. Но об этих и десятках других случаев сегодня знают лишь люди, имевшие непосредственное к ним отношение. Даже сомневаюсь, зафиксированы ли они все в архивах.

Что делали мы в этой далекой африканской стране, какие ценности защищали? Официально советские военные советники и специалисты выполняли в Южной Африке свой «интернациональный долг», защищали ценности социализма и помогали дружественной Анголе в строительстве национальных вооруженных сил и отражении агрессии извне. Однако у тогдашнего советского руководства были и другие мотивы, для того чтобы посылать тысячи советских людей для участия в кровопролитной междоусобной войне.

Может быть, расчет делался на дальнейшее экономическое сотрудничество в освоении сказочных богатств этой страны: нефти, алмазов, железных и марганцевых руд или мощнейших гидроресурсов ангольских рек? А может быть, советское правительство было заинтересовано в приоритетных поставках сельскохозяйственной продукции, которой Ангола славилась на весь мир: кофе, орехов кешью, сизаля или черного и красного дерева? Да, действительно ряд экономических проектов реализовывался. Но не это было главным. Главными были цели политические. Распространить свое влияние на Анголу, Мозамбик, Зимбавбве, а в перспективе и Намибию, незаконно оккупированную ЮАР, и, наконец, на саму ЮАР.

Кроме того, Ангола представляла собой объект интереса со стороны руководства советскими вооруженными силами в плане глобального противостояния США. Сразу же после провозглашения независимости Анголы между СССР и НРА было подписано соглашение об использовании советскими вооруженными силами военной инфраструктуры страны. Ее военно-морские базы поступили в распоряжение советской оперативной эскадры, а военно-воздушные базы были предоставлены для посадок нашей стратегической, в первую очередь, разведывательной авиации. С 1975 по конец 80-х годов XX века Ангола превратилась в мощный форпост СССР на Юге Африки, в его верного политического и военного союзника. Но этот форпост необходимо было защищать изнутри.

Первые советские военные специалисты появились в Анголе сразу же после провозглашения независимости страны 11 ноября 1975 года. Появлению на карте нового независимого государства способствовало свержение в Португалии диктатуры. Пришедшие к власти в стране в 1974 году прогрессивные офицеры из Движения вооруженных сил, предоставили африканским колониям страны независимость. Стала свободной и самая крупная и богатая из них — Ангола. Темнокожие повстанцы полтора десятка лет боровшиеся с колониальными войсками стали в ноябре 1975 года полноправными хозяевами страны. К власти пришла коалиция из трех национально-освободительных движений: Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА), Национального фронта освобождения Анголы (ФНЛА) и Национального союза за полную независимость Анголы (УНИТА). Движение ФЛЕК, ставившее своей целью отделение от Анголы богатейшей нефтью провинции Кабинда, было единодушно признано сепаратистским и осталось за рамками соглашения. Однако «союз трех» оказался крайне непрочным. Движения всегда враждовали между собой, а их лидеры крайне настороженно относились друг к другу не столько из-за своих политических убеждений, сколько из-за принадлежности к различным племенным этносам.

МПЛА опиралось на широкие слои городской интеллигенции столицы страны и городов побережья, пользовалось поддержкой не только племени бамбунду, но и других этносов. Лидер УНИТА Ж. Савимби считался одним из вождей самой крупной ангольской народности овимбунду, распространенной в центре страны. А ФНЛА и ее вождь Х. Роберту вербовали своих сторонников в основном из числа племени баконгу. Сейчас существует несколько версий того, кто первым и почему начал боевые действия. Но каждая из сторон обвиняла другую в нарушении достигнутых сначала в Найроби, а затем в португальском городе Алвор соглашениях о совместных действиях на благо ангольского народа. Так национально-освободительная война плавно перетекла в гражданскую.

Силы МПЛА, имевшие мощную поддержку населения в столице, смогли удержать ситуацию под своим контролем и с боями вытеснили из Луанды бывших союзников по переходному правительству. А лидер МПЛА Агоштинью Нету единолично провозгласил 11 ноября 1975 года, в точно назначенный для этого ООН день, независимость страны. Советский Союз, как тогда писали газеты, «решительно встал на защиту истинного представителя народа многострадальной Анголы — МПЛА». Иначе и быть не могло. Вождь УНИТА Жонас Савимби, к слову сказать, воевавший с правительственными войсками в лесах и саваннах Анголы вплоть до 22 февраля 2002 года, когда его настигла автоматная очередь спецназовца, больше тяготел к ценностям свободного Запада. А лидер и создатель ФНЛА Холден Роберту, публично исповедовал китайскую модель независимого развития. И, вдобавок, вынашивал планы раздела Анголы. Приходившийся родственником президенту соседнего Заира генералу Мобуту Сессе Секо, (они были женаты на сестрах) он, прикрываясь «светлыми целями национально-освободительной борьбы», хотел отделить часть ангольской территории и «подарить» ее своему свояку. Губа, кстати, у него была «не дура», ибо кусочек этот выглядел весьма и весьма притягательно: северо-восток Анголы и сегодня является одним из богатейших алмазоносных районов мира.

Кроме того, многие активисты МПЛА прошли подготовку в СССР, а его руководство не только «решительно осуждало американский империализм и неоколониальную политику Запада», но и торжественно провозгласило своей целью «путь социалистического развития». За это «могучий и нерушимый» готов был предоставить Анголе многое: дипломатическую и политическую поддержку, помощь продовольствием, медикаментами, машинами и оборудованием, а главное — оружие.

Но поставляемые современные вооружения требовали грамотного и эффективного использования и обслуживания, которые не могли обеспечить вчерашние партизаны, основным оружием которых был безотказный автомат Калашникова. Поэтому в страну начали прибывать советские военные технические специалисты. А вслед за ними потянулись и военные советники. Их миссия была более значимой и лежала уже в области идеологии: не просто научить грамотно применять советское оружие, а «вразумить» ангольцев, на деле показав все преимущества «социалистической ориентации» и построения вооруженных сил по советскому образцу. Советников всегда сопровождали военные переводчики. Ибо процесс «вразумления» — вещь чисто вербальная, ее «на пальцах» не одолеть. Здесь необходимо владение языком и знание реалий «страны пребывания». Однако, как я убедился, проработав в Анголе почти пять лет, и этого было недостаточно. Во многих случаях от советников и переводчиков требовался и личный пример, решительность и способность брать на себя ответственность в чрезвычайных ситуациях. В одну из них я и оказался вовлечен осенью 1980 года.