Ангола: неизвестная война

«Вас там быть не могло»

Думаю, что не только дети, а все должны знать, где и за что отдали свои жизни «воины-интернационалисты». В Институте Военной истории МО несколько лет назад, предприняв благородное акцию, начали создавать книгу памяти, куда предполагалось включить всех погибших в региональных конфликтах в Африке, Азии, Латинской Америке. Но с задачей этой справится, так и не удалось: даже архивах не оказалось большинства фамилий погибших. А что касается союза, о котором мечтает Михаил, то он существует. В рамках Межрегиональной общественной организации воинов-интернационалистов, ветеранов локальных войн и вооруженных конфликтов (МООВИВЛВВК — МАВИ) создана организация ангольских ветеранов, которую возглавляет бывший советник командира бригады в Анголе Вадим Сагачко, уже упоминавшийся в этой книге. Вот только борется он, в отличие от Анголы, практически в одиночку. Но не с унитовцами, а с российскими бюрократами всех мастей, стремясь выделить «аногольцев» с самостоятельную организацию со своим уставом и юридическим лицом.

А межу тем время идет. Ушли из жизни те, кто стоял у истоков оказания военной помощи ангольскому народу: полковник В. Трофименко, генералы И. Пономаренко, Г. Петровский. Совсем недавно в конце 2003 года, не выдержав «разгула демократии», застрелился в своем доме из личного именного оружия легендарный генерал В. Беляев. Многие из ангольских ветеранов даже не оставили своих воспоминаний, бесценный опыт ангольской войны уходит безвозвратно. Конечно, кое — что делается. При активной помощи и участии посольства Анголы, например, была проведена теоретическая конференция, посвященная 40-летию начала вооруженной борьбы ангольского народа против португальского колониализма. Большое спасибо послу Анголы в России Роберту Монтейру (Нгонго), оказавшему большую помощь в ее организации. Ее материалы были изданы отдельной брошюрой. Среди «ангольцев» — участников тех событий появился и свой первый ученый. Андрей Токарев, один из первых переводчиков, побывавших в Анголе, защитил в институте Африки и Азии кандидатскую диссертацию на тему ангольских событий.

Однако, к сожалению, нет у нас «ангольцев» какого-то своего объединяющего символа. Единого отличительного знака. А он нужен. Хотя бы как материальное свидетельство для тех, кто прошел «огонь, воду и медные трубы» Анголы. И для того, чтобы не затерялись ветераны войны в Анголе на многочисленных ветеранских форумах и съездах. Того, что можно передать своим детям, внукам. Конечно, многие наши соотечественники за боевые действия в Анголе были награждены орденами и медалями СССР, Анголы и Кубы. Есть и знак «Воин-интернационалист», но он принадлежит уже к советскому периоду истории, и, по моему глубокому мнению, не отражает сущности нашего участия в том конфликте. Но особого, специального знак «отличия», тех, кто побывал в Анголе, нет. Думаю, что ангольская секция (МООВИВЛВВК — МАВИ) вполне могла бы учредителем такого знака. Постараемся сделать его таким, чтобы могли бы с гордостью носить на груди ВСЕ, кто был причастен к тем событиям, кто помогал ангольскому народу отстоять свою свободу и независимость против внешнего врага и внутренней оппозиции.

Тем более, что наши противники по той войне — южноафриканцы, кстати, для которых эта война была в сущности захватническая, несправедливая, такой знак давно имеют. Еще в 1991 году они, стремясь отдать должное вкладу каждого солдата в той войне, пошли на создание государственной награды. И не простой, а глубоко символической. «Ангольская» медаль была отлита из деталей захваченного в 1981 году на территории Анголы в ходе операции «Протей» советского танка Т-34. Конечно, не наши советники и специалисты сидели за рычагами и окулярами орудий того танка. Это были ангольцы. Но нужно отдать должное южноафриканским военным. Т-34 — это символ. Причем символ, всемирно известный. Он олицетворял советскую военную мощь, победу во Второй мировой войне, советское продвижение в Африке. Поэтому южноафриканцы и избрали «тридцатьчетверку».

С инициативой вылить из поверженного танка ФАПЛА награду для отличия своих военнослужащих выступил тогдашний командующий армией ЮАР генерал Дженни Гелденьюс. Впрочем, преторийский стратег был не оригинален. Он просто хорошо знал историю. Дело в том, что во время Крымской (Восточной) войны 1853–1856 годов, крайне неудачной для русской армии, англичане для награждения своих солдат и офицеров использовали металл пушек, захваченных в Крыму. Естественно не вся танковая сталь пошла на награду. Чисто символически с боевой машины были сняты некоторые медные детали и в расплавленном виде добавлены в серебряно-никелевый сплав, из которого и чеканилась южноафриканская награда.

Эта медаль, даже в нынешних «демократических ВС ЮАР», давно превратившихся при новой власти в чисто оборонительную структуру, считается исключительно престижной и почетной. Достаточно сказать, указать место, где она носится, будь то военная форма или гражданский костюм. Она располагается вслед за престижной медалью «За родину».

В статуте медали сказано: «Награда учреждается в ознаменование заслуг тех, кто после 1 апреля 1976 года в составе вооруженных формирований Южно-Африканской республики и вспомогательных сил принимал участие в операциях за границами ЮАР, и во время этих операций подвергался опасности быль убитым, раненым или захваченным в плен». В статье южноафриканского военного журнала «PARATUS», посвященного отливке медали из советской «тридцатьчетверки» сказано более откровенно: «Сожженный советский танк, теперь находящийся в военном музее Форта Клапперкор и медаль, отлитая из него должна напоминать тем мужественным людям, кто ее носит, что на их груди символически находится небольшая часть поверженного противника. И это факт придает награде особую ценность».

Этот танк, кстати, несмотря на изменения в политическом строе ЮАР и прихода к власти лидеров АНК до сих пор стоит в музее боевой славы Претории. Как символ участия южноафриканских военнослужащих в том конфликте. Лидеры АНК поступили мудро и не стали коренным образом менять командование вооруженных сил. А оно знает, что старых, проверенных бойцов забывать нельзя. Их надо воспитывать на примерах. Ведь могут еще и пригодиться старые проверенные товарищи?

Мы же к подобным реликвиям относимся совершенно иначе. В 1976 году в одном из боев с ФНЛА в Анголе недалеко от Луанды был захвачен китайский танк Т-59. Участвовавший в этой операции советский военный специалист капитан Владимир Заяц был даже награжден за это медалью «За боевые заслуги» и был объявлен героем. Капитан с гордостью лично передал по акту вражескую машину представителям Главного разведывательного управления МО СССР. В акте были зафиксированы до мельчайших подробностей все повреждения машины, ее ТТХ. Танк с огромными предосторожностями был перевезен в порт Луанды и погружен на советский БДК для отправки в СССР. Его должны были изучить специалисты, а потом поместить в знаменитый танковый музей в Кубинке, где хранятся, в частности, поверженные бронированные монстры Третьего рейха. Кстати, в ходе операций в Анголе были захвачены и танки южноафриканского производства «Олифант», БТРы «Ратель», «Мамба» и другая боевая техника противника. Но, увы, до подмосковного музея боевой славы ни китайский танк, ни юаровские изделия так и не доехали. Кто-то в Москве посчитал это «нецелесообразным».

В положении о южноафриканской медали меня поразило одно уникальное место. Там сказано, что ею награждаются ВСЕ причастные к той войне. И летчики, которые рисковали своей жизнью (на ангольской земле так и осталось около полусотни южноафриканских ассов), и спецназовцы батальона «Буффало», расформированные новыми властями ЮАР. И черные подразделения «территориальных войск» Намибии, формально не входившие в состав армии ЮАР. Медалью был награжден и командный, и вспомогательный состав, и медицинский персонал, который так, или иначе был задействован в ангольской войне. Все, кто имеет к боевым действиям хоть малейшее отношение. Награждая этой медалью, отлитой из металла поверженной боевой машины противника, командование армии ЮАР как бы объединило всех: и белых и черных, и «комбатантов и некомбатантов». Во всеуслышание заявив: «Все вы молодцы, вы до конца выполнили свой долг. Мы вас помним, и никогда не забудем». И, что самое интересное, командование армии ЮАР абсолютно не смутил тот факт, что ВОЙНУ В АНГОЛЕ ОНИ ПРОИГРАЛИ! А режим, который постоянно угрожал соседним странам: Анголе, Мозамбике, Зимбабве был свергнут, а к власти в ЮАР пришел Африканский Национальный Конгресса, активистов которого они когда-то пытали вместе с советским военнопленным прапощиком Пестрецовым в тюрьме в Йоханнесбурге…

А вот у нас все происходило с точностью до наоборот. Из нескольких десятков тысяч человек, прошедших Анголу, государственные советские, ангольские и кубинские награды имеют лишь несколько сотен человек. Согласно пресловутому положению, о том, что боевые действия в Анголе велись «лишь в 1975–1979 гг.» десятки тысяч советников и специалистов (и не только военных) не могут считаться участниками боевых действий и соответственно не имеют права на ношение знака «Воин-интернациоанлист». Казалось бы, чего проще выдать сей алюминиевый жетон всем. (Заранее прошу прошения за термин «алюминиевый жетон». Дело в том, что, по моему мнению, такая награда и должна выглядеть соответственно. В традициях российской императорской армии, где полковые и другие знаки отличия были чрезвычайно распространены, НИКОГДА не делали столь почетных символов из алюминия. Применялись лишь благородные металлы, в крайнем случае, томпак и нейзильбер. Мне приходилось держать в руках ту, южноафриканскую медаль из медно-серебряно-никелевого сплава. Это достаточно солидный фалероним, соответствующий статусу награды).

Кстати в былые времена к награде прилагалось пресловутое «зелененькое» удостоверение, свидетельство о неких льготах. В советские времена в Анголе за обладание этой зелененькой книжицей, бывало, вспыхивали самые настоящие драки. Как-то генерал-полковник К. Я Курочкин, находясь в отпуске, устроил суровую выволочку кадровику 10-ки за отказ в оформлении «зеленки» какому-то боевому советнику: «Да вы что? Там же люди воюют, гибнут, а вы удостоверение участника «БД» оформить не можете?». А что мог сделать кадровик? Формально он был прав, оснований для выдачи удостоверения о льготах участника «БД» у него не было.

Тогда Константин Яковлевич Курочкин пошел дальше и убедил руководство ГШ. После 1985 года в Анголе для советских военных советников и специалистов в Анголе было сделано исключение, но каждая командировка в район боевых действий должна была оформляться документально. При вылете на «боевые», как и в Союзе, выписывалось командировочное удостоверение, где указывалось, что «такой-то вылетает в район, где ведутся боевые действия». Бюрократия бессмертна! Нужно заметить, что хотя это было прямое нарушение Постановления Совета Министров СССР (к подобным документам в то время прислушивались беспрекословно), но на это нарушение пошли. Благодаря генералу «Константину», как уважительно называли его ангольцы и кубинцы.

Система эта, поначалу действовала безупречно. Поэтому советники, действительно находящиеся в районах постоянных боевых действий свидетельства получали, и службу у них шла «полтора за год». Из трех-четырех лет пребывания в Анголе у некоторых советников и переводчиков (при соблюдении принципа ротации) зачастую «набегало» от двух-трех месяцев «боевой работы» до года и более. Но как быть остальным? Многие советники безвылазно сидели в Луанде, Бенгеле, Негаже и других, относительно безопасных местах, которые не были включены в приказ ГВС. Что делать? Тогда в ход шли уловки. Как рассказывал мне мой товарищ, личный переводчик генерала Беляева, Сергей Антонов, в 1987–1989 гг. буквально не вылезавший из районов боевых действий, иные высокопоставленные политработники и штабисты из Луанды делали все, чтобы организовать себе командировки и слетать, например, в Менонге, Куиту-Куанавле, Намиб. Всего на несколько часов, в крайнем случае, на одни сутки. Зачем? Чтобы провести, якобы, «партсобрание, которое без них состоятся на может», или устроить «разбор полетов» для подчиненных. И, соответственно, получить «в зачет» сутки пребывания в зоне боевых действий! И в итоге — заветную зеленую книжицу!

Но подавляющее большинство советников, специалистов и переводчиков, побывавших в Анголе, в частности до 1985 года, остались как бы за кадром и оказались «не охваченными» данными мерами. У меня в архиве хранятся десятки писем от советников, специалистов, которые в 1979–1984 гг. занимались настоящей боевой работой, летали в районы боевых действий, «выволакивали» ангольские экипажи из неминуемого плена унитовцев, но в праве на пресловутую «зелененькую книжицу» им отказали. При обращении в 10-ку их, мягко говоря, посылали, ссылаясь на соответствующие директивные документы, в крайнем случае, советовали заручиться свидетельствами Главного военного советника, его заместителей, старших в округах, подтверждающих… их участие боевых действиях! Нонсенс!

Как-то мы, с сослуживцами, работавшими в ГлавПУ СА и ВМФ, достаточно солидной и уважаемой тогда организации, попробовали все-таки добиться справедливости. В нашем отделе были ребята, которые работали во Вьетнаме, Никарагуа, Анголе, Эфиопии. Но сроки их пребывания в странах не соответствовали указанным в «постановлении совета министров СССР». Составили запрос за подписью тогдашнего начальника Специального управления генерала Владимира Федоровича Молчанова в 10-ку. Указали время пребывания, задачи, которые выполнялись. И получили отписку. от бывшего знаменитого футболиста и начальника управления кадров 10-го Главного управления кадров генерал-майора Пухова: «Сведениями об участии указанных военнослужащих в боевых действиях в названных странах не располагаем.».

Почти как в песне «Вас там быть не могло», которую сложили наши ребята во время боев под Куиту-Куанавале. А появилась она, когда нашим советникам и переводчикам ангольских окопах дали ясно понять, что политическая обстановка изменилась. Пришла перестройка и «новое мышление», которые предполагают другие подходы к разрешению региональных конфликтов. Но ни южноафриканцев, ни унитовцев как-то об этом как то «забыли» предупредить и те продолжали долбить по нашим из всех стволов. А тут еще в Москве, возвращавшимся из страны советникам вновь стали тыкать в нос директивными документами, которые, по сути, отрицали ведущуюся в Анголе войну и наше в ней участие. Поэтому и раздавались над ангольской саванной под бренчание гитары:

Иногда мне приходит мысль: а может быть память о той войне и вовсе не нужна? Действительно ЮАР теперь дружественная страна, Анголе прощены все долги, там налаживается мирный процесс, бывшие партизаны УНИТА после смерти своего непримиримого лидера Жонаса Савимби интегрируются в мирную жизнь. В политической жизни Анголы даже «всплыл» уже почти похороненный всеми престарелый лидер ФНЛА Холдена Роберту, пытающийся возродить свою политическую организацию «на благо демократии и процветания ангольского народа».

К тому же российская могущественная корпорация «Росвооружение» вовсю сотрудничает с Южной Африкой. Еще бы. За 20 лет южноафриканские военные на своей шкуре убедились в исключительной надежности и эффективности нашей боевой техники. Недаром из захваченных у ангольцев на поле боя ЗУшек, БМ-21, «Шилок» они создавали собственные типы и виды оружия. А охотникам, например, за мобильным комплексом ПВО ОСА-АК была объявлена солидная денежная премия. После того, как спецподразделения армии ЮАР его все-таки захватили в 1987 году под Куиту-Куанавлеле, южноафриканские инженеры просто пришли в восторг от простоты и эффективности комплекса. Поэтому то сегодня шасси, например, российского танка Т-72 стало идеальной основой для создания гусеничного варианта когда-то громившей позиции наших военных советников под Куиту-Куанавале советников самоходной гаубицы G-6. Южноафриканские «Миражи» модернизируются российскими специалистами, строятся планы создания новых совместных проектов в области вооружений. Времена меняются. Может и не стоит ворошить прошлое?

Но я глубоко уверен в обратном. Именно поэтому в ангольской ассоциации возникло предложение установить в Москве памятник «Воинам-участникам региональных конфликтов в Африке и других странах». Всем советникам, специалистам и переводчикам, которые честно выполнили свой долг перед своим Отечеством и народами тех стран, где они воевали. Но прошлое нужно не только хорошо помнить, но и тщательно изучать. Поэтому автор будет благодарен за любой отзыв о книге, воспоминание, боевой эпизод, произошедший с вами в Анголе. Пишите, уважаемые ветераны Анголы, и, может быть, эти записки вскоре пополнятся новыми свидетельствами ангольских ветеранов. В конце концов, МЫ ТАМ БЫЛИ!